Прогрессистское восприятие исторических процессов

Европа Нового и Новейшего времени дала миру революцию - по мнению

многих ученых, феномен принципиально новый. Научная полемика по вопросу

о том, подпадают ли под понятие революции и некоторые явления других эпох

и культур, нисколько не умаляет ряда принципиальных отличий европейских

революций от всего, что было когда-либо до них. Так, по мнению

X. А. Маравалля, феномен революции существовал до второй мировой войны

только на Западе; в других регионах мира происходили мятежи, восстания, не-

288

ревороты и т. п., но не революции.

…

[Грамши: массы неспособны усваивать теорию иначе, как веру]

…

Такое направление представляет собой набор ценностей,

и движение общества к совершенству оказывается ничем иным, как все

большей реализацией этих ценностей. Но при таком подходе на определенной

стадии развития общества декларируемые ценности могут оказаться реализованными

в максимальной (из мыслимых на настояшдй момент) степени, либо

же в степени, достаточно высокой, чтобы дальнейшее движение по даьшому

направлению уже не дало обществу существенных улучшений. Так идея бесконечного

совершенствования упирается в, по сути, предзаданный идеал. Кроме

того, любая система ценностей носит конкретно-исторический характер; даже

задавая лишь направления совершенствования, прогрессист, таким образом,

игнорирует эту относительность и историческую привязанность собственных

ценностей и загоняет общественное развитие грядущих поколений в узкие рамки

идеалов конкретной эпохи, которые грядущие поколения неминуемо будут

изменять, развивать, а что-то и вовсе отбросят, заменив новыми цеьшостями.

…

Широкие народные массы восприняли теорию прогресса в качестве базовой

схемы восприятия истории, как уже было сказано, очень поздно. В силу законов

массового сознания, в прогрессистской модели истории при таком усвоении

акцентировались прежде всего элементы, связанные с реализацией актуальных

для народных масс потребностей. Идея революционного скачка к

идеалу максимально соответствовала этим запросам, что и позволило ей постепенно

и относительно безболезнеьшо занять место народных социально-

утопических и хилиастических ожиданий. Новый социальный идеал носил уже

совершенно материальный и светский характер, но, как уже говорилось в первом

параграфе настоящей главы, тенденция к «обмирщению» образа грядущего

идеала присутствовала на уровне массового сознания всегда, даже тогда, когда

речь шла о сверхъестественном и ориентированном на духовные ценности эсхатологическом

идеале. По сути, схема восприятия истории в массовом сознании

при этом практически не изменилась.

…

Предпосылки для такой критики, безусловно, есть, как и в случаях с Кон-

дорсе и Контом; однако в работах самих К. Маркса и Ф. Энгельса наличествует

и тенденция к преодолению подобного финализма. В частности, ими тщательно

подчеркивается отказ от конкретизации грядущего коммунистического общества,

невозможность втиснуть его естестве1шое развитие в заранее предопределенные

формы: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть

достигнуто, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее

состояние»^^^. «Партия, к которой я принадлежу, не выдвигает раз навсегда

готовых предложений. Наши взгляды на черты, отличаюшле будущее

некапиталистическое общество от общества современного, являются точными

выводами из исторических фактов и процессов развития и вне связи с этими

фактами и процессами не имеет никакой теоретической и практической ценно-

сти»^°^. Таким образом, если тенденция к упрощенной оппозиции

«несовершенное настоящее» - «статичное идеальное будущее» и присутствует

в теории К. Маркса, то в самой же этой теории содержится и противостоящий

данной тенденции механизм, базирующейся на высокой степени теоретичности

осмысления социальных процессов, когда эти процессы изучаются во всей их

сложности, многогранности и неоднозначности.

…

Массовое же сознание, не имея таких противовесов, при восприятии идей

марксизма более чем легко впадало в крайность вышеописанного бинарного

восприятия истории. В частности, согласно многочисленным свидетельствам, в

революционные и первые послереволюционные годы в большевистской России,

как и позже в Китае, на Кубе и в других социалистических странах, среди

революционно настроенных масс было широко распространено мнение, что в

самое ближайшее время наступит полное и окончательное разрешеьше всех социальных

проблем, изменится человеческая природа, начнется эпоха добра и

304

процветания, одним словом, мгновенно осуществится социальный идеал

…

Такие тенденции в специализированном сознании имеют аналоги и в соз-

Баталов Э. Я. В мире утопии. - М.: Изд-во полит, лит-ры, 1989. - С. 119.

нании массовом. За последние несколько веков, особенно в XX веке, религия в

Европе, а затем и в ряде других регионов мира в значительной степени утратила

свое тотальное господство над сознанием масс. Одним из результатов этого

явилось ослабление в массовом сознании эсхатологического варианта ожидания

осуществления социального идеала. В эсхатологии и сам грядущий идеал,

и ожидаемый «скачок» к нему носят наиболее абсолютный характер по сравнению

со всеми остальными вариантами мотива осуществления сопдального

идеала. Замещение эсхатологического осмысления истории другими типами

исторического сознания повлекло за собой определекную деабсолютизацию

образов грядущего социального преображения.

…

Туманов