Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Александр Второй 5 page





Лена звонила домой.

Трубку брала баба Поля и начинала сразу же громко рыдать. Оказывается, баба Поля свернула где‑то кисть руки и не могла утром причесать девочку. Она вела Настю в детский сад и просила воспитательницу расчесывать и заплетать косичку.

– А где родители? – спрашивала воспитательница.

– Мать уехавши на курорт с мужиком, – отвечала баба Поля.

Воспитательница качала головой: неблагополучная семья…

Лена расстраивалась. В доме плачут, как сироты. Неизвестно, что едят. А она тут каждый вечер жрет форель…

Прошло четырнадцать дней.

Погода испортилась. Море штормило.

Лена стояла на берегу, смотрела на море. Думала: «Сценарий не мой. Все придумал толстый и круглолицый Островский. (Так его изображали на портретах.) Александр – не мой». А кто она? Человек «при»… А ведь у нее есть свой муж и своя книга.

Подошел Александр.

– Я хочу домой, – сказала Лена.

– Надоело? – спросил он.

– Как сказать… Все не на постоянной основе. Повисла, как собака на заборе.

– Что ты считаешь постоянной основой? Законный брак?

Лена молчала.

В волнах в отдалении мотался круглый предмет: то ли буй, то ли человеческая голова.

– Если хочешь, поженимся, – согласился Александр.

– Когда?

– Давай не будем торопиться. Подождем.

– Сколько?

– Пока Иван не окончит школу. Если я уйду из семьи, он просто в школу перестанет ходить. Мои с ним не справятся.

– А когда он окончит школу?

– Через пять лет.

– Долго…

– А куда спешить? Мы же все равно вместе. Я есть у тебя. Вот он, я.

Лена смотрела на море. С одной стороны, пять лет – целая жизнь. А с другой стороны, ее дочка еще пять лет поживет с родным отцом, будет спокойна и счастлива. Иначе придется их разлучать, по сути, калечить и уродовать. Лене было легче калечить себя, чем своих близких.

Пусть остается все как есть: любовь при ней и ничего не надо менять. Мужская точка зрения. Женщины мыслят иначе. Для них главное: стабильность и определенность.

– Ты – моя родниковая водичка, – проговорила Лена.

– Я твое пиво прокисшее, – отозвался Александр. – Я боюсь испортить тебе жизнь.

– Ты солнце, – сказала Лена. – Без тебя мрак.

– Это ты – мое солнышко. Когда тебя нет, нет ничего…

Круглый предмет в волнах стал активно приближаться. Значит, это – человек, и с ним все в порядке.

 

* * *

 

Вере предложили роль старухи процентщицы. Приш–лось еще раз перечитать роман Достоевского.

Вера учила роль, входила в образ, подсознательно ждала Раскольникова с топором и буквально сошла с ума. (Не старуха, а Вера.) Она вскрикивала по ночам, разговаривала как юродивая. Бегала глазами по углам. Перевоплощалась.

Марго наблюдала эти муки творчества.

– Скорее бы тебя убили, – вздыхала Марго.

Наконец с процентщицей было покончено.

Вера выходила из роли, как из болезни. Двигалась по дому бледная, опустошенная.

Марго уважала Веру. Понимала: не халтурщица, большая актриса.

Приехала Александр и всадил нож в спину. Еще один Раскольников.

Он сказал Вере:

– Я люблю Лену.

– Ну и люби, – отозвалась Вера. – Кто тебе мешает?

– Ты мешаешь. Ты – как кость в горле, не проглотить, не выплюнуть. Я от тебя уйду.

– Когда?

– Через пять лет.

Вера взвыла, как сирена. Марго выбежала из своей комнаты с испуганным лицом.

– Что? – вскрикнула она. – Что такое?

– Он от меня уходит… – Вера взвыла с новой силой.

– Когда?

– Через пять лет, – прорыдала Вера.

Марго помолчала, потом сказала:

– За пять лет то ли осел сдохнет, то ли шах помрет.

Вера ушла в ванную стирать носки и трусы. Ее ждал полный таз белья.

Вера стирала и плакала. Сколько лет она батрачила на эту семью. Если составить в ряд перемытые ею тарелки, они выстроятся до луны. И хоть кто‑нибудь когда‑нибудь сказал ей «спасибо»? Как будто так и надо.

Вера заплакала громче. Она вытирала слезы о кулак, оставляя на щеках мыльную пену.

В дверях появилась Марго.

– Что ты воешь? – строго спросила Марго. – Эта Лена сохраняет тебе мужа. Ей надо молоко за вредность давать. А через пять лет бабка надвое сказала. Любовь – скоропортящийся продукт. Любовь не откладывают на пять лет.

Вера стирала и полоскала. И вдруг неожиданно запела. Пела она хорошо. Песня негромко выплывала из ванной комнаты, растекаясь по всей квартире.

Александр снял со стены гитару и начал тихо аккомпанировать. Потом тоже запел вторым голосом. Самодеятельный дуэт бывает лучше профессионального.

Иванушка в своей комнате учил наизусть стихотворение, повторяя по сто раз одно и то же: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам… Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…»

Видимо, он не понимал смысла слов и старался запомнить механически.

Александр и Лена работали на киностудии.

Лена отказалась ходить к Александру в дом. Марго и Вера не настаивали. Странно было бы принимать в доме соперницу, кормить ее, ублажать, греть змею на груди.

На студии было холодно, голодно и неуютно. Лена и Александр – как Адам и Ева, изгнанные из рая. Но все‑таки работа есть работа.

Сценарий в конце концов был закончен, а фильм снят.

Фильм отобрали на Венецианский фестиваль.

Лена и Александр должны были отправиться в Венецию.

Вера нервничала. Она придумала Лене пренебрежительную кличку «шалашовка». Лена не обижалась. С милым и в шалаше рай.

Вера стыла от мысли, что Александр с шалашовкой будут разгуливать по Венеции, взявшись за руки, заходить в дорогие магазины. Александр будет тратить на любовницу семейные деньги, покупать дорогие подарки. А по ночам они будут сплетать тела на кроватях трехметровой ширины, катайся во все стороны. Ну нет!

Веру пот прошибал от ненависти.

Александр последнее время не только игнорировал Веру как женщину, но даже перенес спальное место к себе в кабинет. Спал на узкой, как вагонная полка, кушетке. Готов был мучиться ради полной автономии.

Вера грустила. Марго утешала.

– Посмотри вокруг себя, – предлагала Марго. – Кто из мужей спит со своими женами после двадцати лет совместной жизни?

– У меня двенадцать, – уточняла Вера.

– Это одно и то же.

Получалось, что этой шалашовке – все: карьера, деньги, путешествия и Александр, и собственная семья в придачу. А Вере – только трусы и тарелки. Ну нет…

Вера подловила момент, когда никого не было дома, достала телефонную книжку и позвонила министру Егорычеву.

Разговор был недлинный, но они поняли друг друга. Вера донесла основную мысль: уважаемые пастухи (начальство) должны охранять стадо от паршивой овцы.

Стадо – это кинематографическая общественность, а паршивая овца – естественно, Лена.

Лену не пустили на фестиваль.

Александр не понимал: в чем дело? Он тыркался в кабинеты, но чиновники отводили глаза.

Шила в мешке не утаишь. Александр все узнал.

Он вернулся домой и спросил у Веры:

– Тебе не стыдно?

– Нет, – честно ответила Вера. – Я боролась.

Александр уехал в Венецию без Лены. Вернулся с подарками. Не забыл никого.

Вере достались хорошие сапоги на меху.

Вера сдержанно сказала: «Спасибо». Сапоги она могла купить себе сама. Но сапоги от Александра после звонка министру – это хороший знак. Значит, он не сердится. Простил легкую подлость. А ведь только близким людям прощают все.

Время шло. Проскочили два года из обещанных пяти. Осталось три.

Жизнь шла своим чередом. Иногда Вере казалось, что Александр никуда не денется. Он окружен родными и близкими. Любит родителей, обожает сына, а Вера никому не мешает. К тому же Александр постоянно плохо себя чувствует: то у него камни в желчном пузыре, то депрессия. Куда он побежит в депрессии и с камнями…

Но иногда Вере казалось: муж на ниточке, а ниточка вот‑вот оборвется…

Вера тосковала, плакала. Ванечка утешал, как мог. Обнимал за шею и говорил:

– Мамочка, не плачь. Я вырасту и женюсь на тебе…

Как беспомощны и как завистливы разлюбленные жены.

У Лены вышла книга. Ее приняли в Союз писателей. Она была самая молодая в секции прозы. Средний возраст прозаиков – шестьдесят. А Лене – тридцать два. Членство в Союзе приравнивалось к докторской диссертации, так что Лена по благам и привилегиям – профессор.

Любовь тоже набирала обороты.

Александр каждый вечер подъезжал к дому Лены. Она садилась в машину, и они разговаривали по три часа, и не надоедало ему говорить, а ей слушать.

Потом они расставались. Александр ехал к себе в центр. И за час дороги успевал соскучиться. Он приезжал, уходил к себе в комнату и тут же звонил Лене.

Лена брала телефон, скрывалась в своей комнате, и они «трындели» (выражение бабы Поли) до глубокой ночи.

Вера слышала через стену шорох его голоса, как дождь о крышу. О чем они разговаривают? С ней он никогда не говорил так долго и так заинтересованно.

Сергей смотрел по телевизору «Последние известия». Он сидел в кресле на самом дне одиночества.

Лены не было дома даже тогда, когда она была. Ее не было даже тогда, когда она ела. И когда спала с ним в одной постели. Они спали рядом и врозь, как в тюрьме.

Сергей стал забывать, как она выглядит.

Падал красивый крупный снег. Казалось, он стоит в воздухе.

– Я не знаю, что делать, – потерянно говорил Александр. – Я не могу уйти из дома и не могу жить без тебя…

Они стояли возле кинотеатра «Витязь». Шел фильм «Солярис». Единственную копию крутили на задворках Москвы.

– Хотя я знаю, что делать, – оживился Александр. – Я покончу с собой. Дождусь гололеда и врежусь во что‑нибудь. Подумают, что несчастный случай.

– Но ведь тогда ты уйдешь из дома, – возразила Лена.

– Как это?

– Ты будешь в середине земли.

– Не в середине, а всего на два метра.

– Но не в доме же…

– Тогда мои не обидятся. Они будут меня обожествлять, как икону. А если я уйду, я их всех предам. Это невыносимо.

– А ты не хочешь бросить меня? – спросила Лена. – Останешься со своими. Это лучше, чем в земле.

– А ты?

– А я со своими.

Александр обиделся.

– Вот видишь, у тебя всегда есть запасной выход, – упрекнул он.

– Не у меня, а у тебя, – уточнила Лена.

 

* * *

 

Настал март. Таяло, потом подмораживало. Дорога была как стекло.

Александр переобул колеса в шипованную резину. Ездил особенно осторожно.

– Ты же собирался кончать с собой, – напомнила Лена.

– Собирался, – серьезно подтвердил Александр. – Хотел. И продолжаю хотеть.

Лена усмехнулась.

– Не смейся. Я несчастен. Я действительно несчастен.

Лена всмотрелась в Александра. Его лицо было посечено красными штрихами. Это лопались капилляры.

Лене показалось, что мелкие сосуды лопаются от страданий. Она вдруг испугалась. Попросила:

– Останови…

Александр затормозил возле автобусной остановки.

Лена обхватила его голову руками и стала целовать, осыпать поцелуями. Он переждал, зажмурившись. Из автобуса на них глядели люди, и их лица за стеклом были задумчивы и бесстрастны, как на старых фотографиях.

Однажды среди ночи раздался телефонный звонок.

Лена сдернула трубку и услышала четкий голос Александра.

– Я устал бороться с собой и с тобой. Я готов взять ответственность за твою жизнь и за жизнь твоей дочери.

Это было предложение руки и сердца.

Александр отчеканил и положил трубку.

Лена задумалась. Значит, Александр не захотел ждать пять лет. Не вынесла душа поэта. Оно и к лучшему. Лена тоже устала метаться душой и мыслями. Хотелось все собрать в одно. Будут, конечно, осложнения. Но все можно преодолеть, когда любовь…

Лена попыталась заснуть, но не смогла. Как она объ–явит Сергею? Какими словами? Ведь это выговорить невозможно.

Под утро Лена заснула.

Ей снился подвал с бомжами и крысами. И это был ее дом. Лена с ужасом смотрела и думала: «А зачем я сюда переехала? Разве мой прежний дом был не лучше?»

Лена проснулась в одиннадцать утра.

Все дома. Значит, воскресенье.

Лена пошла на кухню. Увидела Сергея. Он стоял к ней спиной с маленьким топором в опущенной руке. Перед ним на кухонном столе лежал живой сом, огромный, как маленький кит.

Сом был куплен накануне и всю ночь жил в ванной.

Сережа, единственный мужчина в доме, должен был убить сома. Тюкнуть топором по голове. Но он не мог решиться. Лена видела по его скошенным плечами, по выражению спины – Сергей не может ударить по живому.

Лена стояла за спиной мужа со своим топором. Она должна была ударить по Сергею известием. И вдруг поняла, что она тоже не может ударить по живому. Она ничего ему не скажет, по крайней мере сейчас. На кухню вошли Настя и баба Поля. Им было интересно.

Сергей обернулся и приказал:

– Идите все отсюда!

Он стеснялся убивать при свидетелях.

 

* * *

 

Александр вошел в комнату к Марго.

– Я сделал Лене предложение, – сообщил он. – Я женюсь.

– Ты бросаешь меня под старость лет. И это все, что я заслужила?

Марго реагировала так, будто она была не матерью, а женой.

– Но я взрослый, мама, – напомнил Александр. – Я несу ответственность за жизнь Лены.

– Какая ответственность у алкоголика, – выкрикнула Марго. – Спустись с небес на землю. У тебя уже есть один брошенный ребенок, теперь будет еще один…

Вечером Лена и Александр встретились в ресторане «Вильнюс». Ресторан находился рядом с домом Лены.

Заказали прибалтийскую еду.

Лена ждала продолжения ночного разговора. Александр сделал ей предложение. Лену интересовали подробности: когда? куда? где?

Но Александр, казалось, забыл о ночном звонке. Он смотрел Лене в переносицу. Потом перевел глаза на висок. Он смотрел мимо, обходил своими зрачками ее прямой взгляд.

Лена поняла: он передумал. Выспался, протрезвел и передумал.

Хороша бы она была, сказав Сергею, что уходит. Какое счастье, что ей хватило ума не раскрыть рта, ибо что не сказано – того нет.

Лена поняла: она зависит от зависимого человека. Она зависит от него, а он – от своей мамы, от своего безволия.

Лена ела молча. Александр трусовато поглядывал.

– А что, если он прыгнет с моста? – спросил Александр, продолжая работу над очередным сценарием.

– Кто? – спросила Лена. Ее мысли были далеко.

– Ермаков, – напомнил Александр.

– Пусть прыгает, – ответила Лена и отодвинула тарелку.

Она встала из‑за стола. Александр тоже поднялся.

– Не провожай, – сказала Лена. – Тут рядом…

Сергея не было дома. Его не было и в час ночи. И в семь утра.

Лена принялась мыть пол. Ей необходимо было вы–плеснуть негативную энергию, перевести ее в полезное действие.

Сергея все не было. А вдруг он вообще не вернется?..

Лену охватил страх. Что она будет делать одна с маленьким ребенком и старухой нянькой?.. Сергей не придумывал сценарии, не был знаменитым режиссером, но на нем держался весь дом. Благодаря ему Лена могла свободно искать себя, находить, утверждать и подтверждать. И даже крутить неземную любовь Лена могла благодаря Сергею.

Что бы ни происходило, жизнь шла по накатанной колее. А теперь колея кончилась, не проехать, не пройти. Садись и замерзай.

«Добегалась, – сказала себе Лена. – Так тебе и надо».

В двери повернулся ключ. Вошел Сергей. Его зрачки стояли вертикально, как у зайца. Лицо было растерянным.

– Я ночевал в вытрезвителе, – сказал он. – Дай два–дцать пять рублей.

Лена, скрывая всколыхнувшуюся радость, протянула ему деньги.

Сергей отнес деньги таксисту. Вернулся. Лег на диван и скорбно сложил руки поверх пледа. Он страдал, как девица, потерявшая честь.

– Каждый настоящий мужчина должен хоть раз в жизни побывать в вытрезвителе, – убежденно сказала Лена. – Что это за мужик, который ни разу не был в вы–трезвителе…

Сергей скосил на нее глаза. Позор был возведен в ранг победы. Может быть, действительно все не так стыдно? Не так непоправимо.

Лена стояла уверенная, спокойная, самодостаточная. Значит, все не безнадежно. Глаза Сергея осветились надеждой.

– А как ты попал в вытрезвитель? – спросила Лена.

– Зашел в стекляшку. Выпил. И заснул.

Бедная, бедная мама Сергея. Знала бы она, что ее сын в одиночку ходит в стекляшку…

Вера жила в постоянном напряжении. Она все время ждала, что Александр выгонит ее из дома. Войдет и скажет: «Я не хотел на тебе жениться. Ты сама себя назначила моей женой. Я терпел, а больше не хочу». Но Александр ничего не говорил. Просто не замечал Веру. Ей было позволено стирать на него, готовить, растить их общего ребенка. И ничего более. Отдыхать он ездил с Леной. В театр – с Леной. На люди выходил с Леной. Что там за муж у Лены?

Вера решила поговорить с мужем.

Она позвонила ему, представилась. Муж был вежливый, но бестолковый. Не понял, что Вера от него хочет. А может, сделал вид, что не понял. Оставалось поговорить с Леной.

Вера не поленилась и поехала в Дом творчества. Именно там Александр и Лена окопались под видом совместной работы.

Вера сидела в электричке, смотрела на бегущие мимо заснеженные поля и прокручивала в голове грустные мысли, как Анна Каренина перед самоубийством. Вера боялась застать их на месте преступления. Тогда придется принимать решение, то есть забирать ребенка и уходить в свою однокомнатную квартиру. А это очень обидно.

Вера и Александр объединились, когда они были молодые и нищие. Вместе начинали и вместе росли. А сейчас, когда все состоялось: слава, деньги, интересный творческий труд, – взять и отдать? Да ни за что.

Эта Леонсия придет на все готовое, а Вера откатится на исходные позиции в однокомнатную квартиру, в статус брошенки.

А самое главное: она любила Александра, любого – трезвого и пьяного и хамски безразличного. Он был ее ВСЕ, как Пушкин для России. Она будет бороться до конца.

Лена оказалась у себя в номере. Одна. (Слава тебе Господи.) Она лежала в кровати и читала книгу.

Увидев Веру, подхватилась. Села, сунув подушку под спину.

Вера была хорошенькая, лучше, чем в доме. Моложавая. В белой кофточке, которая ей шла.

Лена испытывала к ней симпатию и сострадание. Понимала: Вера явилась не от хорошей жизни.

– Садитесь, – предложила Лена.

– Ничего. Я постою, – отказалась Вера. Она была настроена решительно. – Сколько это будет продолжаться? – строго спросила Вера.

– До конца марта, – ответила Лена.

– Что «до конца марта»? – не поняла Вера.

– Мы закончим сценарий и разойдемся по своим жизням.

Вера пришла как на дуэль: кто кого. Лена видела, что Вера беззащитна, и не могла выстрелить. Наоборот. Хотелось успокоить, утешить и даже отдать Александра. Пусть берет.

Лена чувствовала свою вину. Явилась в дом и, как паршивая кошка, украла со стола лучший кусок. Но любовь – она же как смерть. Ей ничего нельзя противопоставить. Придет и накроет с головой. И слова: «Как тебе не стыдно?» – не работают. Предположим, стыдно. И что?

– Если вы любите друг друга, сходитесь и живите по‑человечески, – молвила Вера. – Может, ты ему родишь…

Вера лукавила. Она просто проверяла почву под ногами.

Лена посмотрела на часы и сказала:

– Сейчас ужин. Пойдем в столовую.

– Я не пойду, – отказалась Вера.

– Надо, – приказала Лена, натягивая спортивный костюм. – Сядем все вместе. Не следует давать повода для сплетен. Все хорошо. Каждый на своем месте: ты – на месте жены, я – соавтор.

Вера смотрела куда‑то вбок. Она страдала.

– Знаешь, что самое главное в кодексе китайца? – спросила Лена. – Держать лицо. Поняла?

– Я тоже женщина, – проговорила Вера. – У меня тоже мама есть.

Появился Александр. Увидел Веру – бровью не повел.

«Актер», – отметила Лена. Актерское мастерство входит в режиссерскую профессию.

Потом они ужинали, сидя в столовой Дома творчества, – мирно, по‑семейному. О чем‑то тихо беседовали, улыбались.

Посетители Дома творчества, в основном пожилые люди в джинсах, стекались в зал. Никто ничего не мог понять. Буквально: новая семья, как Лиля Брик, Ося Брик и Маяковский. Вера – в роли Оси Брик. Приходится терпеть и притворяться. Однако все спокойно в датском королевстве.

Лена уехала в Болгарию. Там проходили Дни совет–ской литературы.

Солнце, болгарское вино, сами болгары, общение, радость бытия – все это обрушилось на Лену. Омыло, добавило мажора в музыку ее жизни. Она вдруг осознала себя молодой, красивой и преуспевающей. В Болгарии вышла ее книга. Лену знали, читали и почитали.

Домой вернулась загорелая и веселая.

На вокзале ее встречал Александр. Он сразу заметил загар, короткую юбку и общую независимость.

Следовало прибить эту независимость. Ударить, как мухобойкой по мухе.

– Я тебя бросаю, – объявил он.

– Да? – легкомысленно удивилась Лена. – Это почему же?

– Потому что я не могу дать тебе то, что ты хочешь.

– Это что же?

– Семью.

– А у меня есть семья. Зачем мне две?

Лена смотрела весело и нагло.

Александр растерялся.

– Ну ничего, – пообещал он. – Я тебе настроение испорчу.

– Это вряд ли, – не поверила Лена.

В Болгарии Лена как будто встретилась со своим именем, пропиталась собственным успехом и стала неуязвимой для вражеских стрел.

Среди ночи раздался звонок в дверь.

Лена подумала, что это рвется соседка‑алкашка. У нее не хватило, душа горит и требует, и она не может дождаться утра.

Лена приготовила зверское лицо и распахнула дверь. Она ненавидела пьющих баб. Но в дверях оказалась Анюта – подружка из соседнего подъезда.

– За тобой Александр приехал, – зашептала Анюта. – Велел, чтобы ты к нему пришла…

– Куда? – не поняла Лена.

– Он у нас сидит. Ждет.

– Но я не могу… Как я из дома уйду?

– Ну я не знаю. Это твой Александр. Он Борьку поднял. Они там водку пьют. Мне завтра на работу.

Лена заглянула в комнату.

– Что такое? – злобно спросил Сергей.

– Я на секунду к Анюте схожу. Она попросила.

– В чем дело?

– От нее муж уходит. Попросила помочь, задержать.

– Одна блядь добегалась, – буркнул Сергей.

Повернулся на другой бок. Диван протестующе скрипнул. Лена метнулась в прихожую, торопливо сунула босые ноги в валенки бабы Поли. Правая нога попала в левый валенок, а левая в правый. Ноги оказались в третьей балетной позиции, носками врозь. Лена накинула дубленку поверх ночной рубашки, и они с Анютой вымелись из квартиры.

Александр сидел с Борькой (мужем Анюты) за кухонным столом. Они пили водку и беседовали на мужские темы: о футболе и о политике.

Лена вошла в кухню и остановилась в третьей позиции.

– Я пришел за тобой! – торжественно объявил Александр. – Сейчас ты уйдешь со мной.

– Куда? – не поняла Лена.

– В мою жизнь!

– Понятно. Но куда? К тебе домой? К Вере?

– Не имеет значения. – Александр мотнул головой.

– Тебе дают шанс, – зашептала Анюта. – Хватайся! Второго раза может не быть. Иди!

– Куда? – Лена развернулась к Анюте.

– Да не важно. Иди без оглядки, – внушала Анюта.

– Вот. Учись. – Александр поднял палец. – Ты слишком практичная. Куда? Когда? Почем?

– Хорошо. Я пойду. А завтра что? Что я дома скажу?

– Ты сначала сделай. Соверши поступок. А утром будет ясно, что ты скажешь.

Лена смотрела в пол, на тупые носки валенок, развернутых в разные стороны. Может быть, Александр прав, в ней действительно нет порыва и бесшабашности. Но она – не одна. За ней девочка и старуха, старые и малые, и она за них отвечает.

Александр завтра проспится и передумает. Скажет: «Не будем торопиться, иди домой!»

Сергей не железный, его нельзя испытывать бесконечно. Он просто повернется и уйдет. И она останется с ребенком на руках, гордая своим порывом таборной цыганки.

– Протрезвеешь, тогда поговорим, – постановила Лена.

Александр хотел подняться, но у него не вышло.

– На ногах не держится, а за собой зовет, – прокомментировал Борька.

– Пусть у нас останется, – предложила Анюта. – Куда его сейчас?

Александр мгновенно задремал, сидя на табуретке.

Борька и Анюта подхватили его с двух сторон и поволокли в комнату, как раненого товарища. Его ноги волочились следом.

Лена вернулась домой. Дома все было знакомое, прочное и свое. Она ушла на цыпочках в кабинет и легла на свой автономный диван. По трезвому размышлению Александр – как юбилейный рубль. С одной стороны – одно, с другой – другое. Александр с одной стороны – гений, Моцарт. С другой – запойный парень. Алкаш.

Сейчас Лене достается от него лучшее: любовь и талант. Почему бы не оставить все как есть… Но когда любишь, хочется получить человека в полном объеме. Зажать, как юбилейный рубль, в кулаке, спрятать во внутренний карман поближе к сердцу. Чтобы не потерять, не выронить по ошибке.

Бедный Александр спал в тяжелой отключке в чужом доме. Вера и Марго наверняка не спят, волнуются, с ума сходят.

«Надо бы Вере позвонить», – подумала Лена.

Но как позвонить? Что сказать?

 

* * *

 

Лена приехала на студию. К ней подошла редакторша и спросила:

– Говорят, от тебя муж ушел?

– Не знаю, – легко ответила Лена. – Утром дома был.

– Ушел, ушел, – подтвердила редакторша.

– Может быть, в булочную? – предположила Лена. И отошла.

Она поняла: общественное мнение подсознательно на стороне Сергея. Невозможно из года в год мызгать человека. Общественность жаждет реванша и справедливости.

Над студией плавала еще одна версия, будто Сергей привел в дом любовницу и Лена вынуждена терпеть эту шведскую семью, поскольку ей некуда деться.

Общественность бесила ситуация: над пропастью. Или перепрыгни, или отойди от края. Но не качайся на краю.

Лена и сама мечтала перепрыгнуть. Но это зависело не от нее. Она могла только отойти от края, то есть бросить Александра. Но и этого она тоже не могла. Она вся состояла из любви. Убить любовь – значит убить себя. Еще чего… Поэтому оставалось качаться на краю.

Слухи распространялись, как сорняки. Лена удивлялась: откуда это народное творчество? Должен же быть автор. Автор нашелся. Вера. Она вела свою холодную войну. Как Америка.

Прошло пять лет. Наступил июнь. Заветный срок. По телевидению показывали выпускной бал в Кремле и прогулки выпускников по ночной Москве.

Лена ждала. Александр помалкивал. Он не хотел менять свою жизнь. Ему нужны обе: Вера и Лена.

Лена – это любовь в чистом виде, горячее дыхание жизни. Вера – сама надежность. А надежность для пьющего человека – как мост через пропасть.

В один из дней Лена позвонила Александру. Произнесла одно слово из двух букв:

– Ну?

– Что? – не понял Александр, хотя все понял. Все и сразу.

– Иван получил аттестат? – уточнила Лена.

– Получил. А что?

– Ты знаешь что.

– А‑а‑а… – сообразил Александр. – Давай не будем торопиться…

– Мы уже это проходили, – напомнила Лена.

– Как ты себе представляешь? Мальчик поступает в институт, а я буду из дома уходить?

– Ты же обещал, – поразилась Лена. – Значит, ты мне врал?

– Не понимаю, куда ты торопишься? Я же никуда не убегаю. Я – вот он. Весь твой. Куда я денусь?

Лена поняла: Александр тянет время. Тянет, пока тянется. Но уже не тянулось. Рвалось.

Лена бросила трубку, подошла к холодильнику. До–стала бутылку водки и стала пить прямо из горла, как соседка‑алкашка.

Пила долго, до дна. Потом решительным шагом дошагала до своего дивана и обрушилась на него всей тяжестью. Диван взмыл вверх, как ковер‑самолет. Сердце подплыло к горлу, но удержалось в теле.

Лена заснула и спала двадцать часов. Проснулась трезвая. Протрезвела. И прозрела. Но прозрение убивает любовь. Спутница любви – слепота.

 

* * *

 

Марго оказалась права. Как в воду глядела. Через пять лет то ли шах помрет, то ли осел сдохнет. Любовь Александра зашла в тупик.

Вера тихо ликовала. Она боролась и победила. Ей полагается орден и звание героя.

Вера боролась всячески: и терпела, и скандалила, и ставила сопернице палки в колеса, и распускала слухи, и даже шантажировала Марго. Обещала убить себя и ребенка, как Медея. Стыдно вспомнить.

Но не важно действие, важен результат. Нэлька вы–шла замуж за звукооператора, смешно сказать. Сменяла шило на мыло.

Лена куда‑то отъехала на общий план, в массовку. Ее не видно и не слышно. Никаких телефонных разговоров по вечерам. Александр все время дома. Семья воссоединилась и сплотилась вокруг Ванечки.

Все вернулось на круги своя.

На семейном совете решили: Иван будет поступать в институт кинематографии на актерский факультет. Эта идея принадлежала Вере. Вера была влюблена в свою актерскую профессию и считала, что нет занятия более прекрасного. К тому же Иван неожиданно рванул вверх, вырос, превратился из колобка в законченного красавца. Именно законченного, как произведение искусства, когда мастер сделал последний штрих и отложил кисть.

Date: 2015-06-12; view: 235; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию