Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Записки Марата Империя ацтеков, Теночтитлан
Я научился понимать недомолвки, ловить на лету намеки, додумывать то, о чем они и не догадывались. Я стал их тенью, их ночным кошмаром, их проклятием. Впрочем, тень проклятия отчетливо читалась на их лицах, была физически осязаема. Им так и не удалось создать ту жизнь, о которой они грезили и ради которой… Впрочем, я еще не полностью уверен. Они ли это? Пока многое, если не все, говорит в пользу моих догадок. Многое – но не все! Они живут, как и прежде, среди прозрачных озер, питающихся горными стоками и ручьями. Теночтитлан прекрасен, он подобен огромному плавучему саду. По многочисленным каналам скользят легкие лодки, повсюду склоняются к воде зеленые ивы. Белоснежные дворцы и храмы покрыты изящной каменной резьбой, в которой четко прослеживаются мотивы птиц и солнца. Огромные статуи ярко, причудливо разукрашены. Как и прежде, эти существа поклоняются Солнцу. Огромный Камень Солнца установлен посреди их столицы. Они называют себя ацтеками, что означает Люди Ацтлана. Это слово сразу поразило мой слух… Ацтеки – храбрые, искусные и невероятно жестокие воины. Их ритуалы ужасают. Они сотнями, тысячами убивают пленников и рабов, вырывая у них сердца. Кровь, кровь – вот, чего алчут их боги! Ацтекские аристократы щеголяют в золотых доспехах и шлемах, живут в роскоши и имеют много красивых жен. Орел, терзающий змею – отличительный знак царской власти. Такой знак носит на своем шлеме супруг Миктони, надменный и самовлюбленный правитель. В этой империи путь наверх можно проложить себе исключительно военной доблестью и захватом пленников на поле боя. Войны питают эту империю. Бог войны Уицилопочтли отождествляется с Солнцем. Умерший или принесенный в жертву воин удостаивается великой чести – сопровождать Солнце на его пути от восхода к зениту. Солнце, золото и кровь – вот на чем держится Теночтитлан. Однако это не делает его менее привлекательным. Я почти полюбил его площади, сады и озера с прозрачной водой. Сегодня у меня любовное свидание. Мы с Миктони выбрали для встречи самый большой рынок, неподалеку от столицы. Красивая лодка быстро доставила меня куда следует. На огромной площади – шум и пестрота, лай собак, запахи фруктов и перца чили. Огромные связки кукурузы, бобы, тыквы, помидоры, семена чиа и амаранта, тропические плоды и колючий грушевидный кактус нопаль, растущий в полупустынях. Торговцы наперебой предлагают мясо индюков, дичь и рыбу. Тут я впервые попробовал душистый пенистый напиток из зерен какао. Из толпы вынырнула закутанная в белоснежную накидку женщина, и я узнал в ней Миктони. Ее юбка покрыта замысловатыми узорами, а на голове красовался богатый убор из перьев. – Тебя могут узнать, – прошептал я, прижимаясь к ней в толпе. – Надо было одеться скромнее. – Здесь полно таких же, как мы, богатых и праздных, – беспечно возразила она. – Пойдем пить пульке! Ты угостишь меня? Пульке приготавливался из сока агавы и предназначался для знати. Этот напиток кружил голову, притуплял внимание и развязывал язык. Поэтому я охотно повел свою мнимую возлюбленную угощаться пульке. Когда она изрядно выпьет, мне легче будет задавать вопросы… – Миктони, – как можно ласковее произнес я, наливая ей очередную порцию пульке. – Чем так озабочен твой муж? Я видел его в храме… он бледен и встревожен. Неужели он что‑то узнал о нас с тобой? Разумеется, на самом деле ничего подобного я не предполагал. Я хотел незаметно втянуть ее в разговор на интересующую меня тему. И это удалось. – Нет… Она плохо держалась на ногах, и мне пришлось обнять ее. – Тогда что же? Если она и вправду вела свой род от Ицкоатля, то должна знать хоть часть тайны. Во всяком случае, я надеялся на это. – Его и жрецов волнует другое. Мне нельзя даже думать о том, чтобы… Нет! На моих устах лежит печать смерти. Тебе лучше не знать… Я крепче прижал ее к себе, чувствуя ее тепло сквозь легкую ткань одежды, и вопросительно заглянул в глаза. – Я не могу… – простонала она, пытаясь высвободиться из моих объятий. Но пульке уже успел подействовать. – Почему? – одними губами произнес я. – Разве мы не давали друг другу клятвы, призывая в свидетели Солнце? Разве… – Нет, нет… – вяло сопротивлялась она. – Я не смею… Если я только помыслю об этом, то… жрецы узнают. Они убьют меня, и я не смогу сопровождать Солнце на его пути от зенита к закату. Я даже не попаду в Тлалокан… – Тлалокан? Что это? – Разве ты не знаешь? – Она пьяно улыбнулась. – Ты смеешься надо мной, мой Шиутекутли… Каждый маленький мальчик знает, что Тлалокан – это желанный, цветущий рай, обитель бога дождя. Но если я… – ее тело сотрясала дрожь, а лицо побледнело, – то мне не будет доступа туда… – Если ты… – побуждал я ее высказать запретную мысль. – Если ты… что? Говори же! Я готов разделить с тобой любую судьбу, даже жертвенный алтарь… При упоминании о жертвенном алтаре передо мной мелькнули свирепые лица жрецов, и я невольно содрогнулся. Но мне во что бы то ни стало следовало вызвать Миктони на откровенность, поэтому приходилось пускаться на любые ухищрения. – Не проси о невозможном! – взмолилась она. – Я погибну и погублю тебя… Мы будем прокляты. Нашей участью навеки станет Миктлан – низший подземный мир, которым правят бог и богиня Смерти. Ты этого хочешь?… Я молчал, глядя на нее умоляющим взглядом. – Жажду разделить с тобой все, – соврал я, ужасаясь, как великолепно я прикидываюсь. Она тяжело вздохнула и провела рукой по лицу. – Теперь ты знаешь, почему меня зовут Миктони. Это имя, созвучное Миктлану. Оно напоминает о смерти. Оно как тавро, отмечающее посвященных. Беги! Беги от меня прочь, если хочешь спастись! Забудь обо мне! Выбрось меня из своего сердца… Я ликовал! Это уже было хоть что‑то. Я узнал, как мне вычислить посвященных в тайну. Быстренько перебрав в уме имена высших жрецов и знати, я понял, что их совсем немного. – Что ты, дорогая? – с пафосом воскликнул я, продолжая свою игру. – Я буду с тобой, что бы нас ни ожидало. Я твой, и в жизни, и в смерти. Она заплакала. А мне впервые стало неловко. Чтобы успокоить Миктони и переключить ее внимание, я повел ее на другую половину рынка, где выставляли свои товары резчики по камню, гончары, ткачи и ювелиры. Обстановка здесь была несколько иная. Посетителей зазывали цирюльники, предлагали свои услуги носильщики и судьи, следившие за порядком и честностью совершения сделок. Торговцы продавали товары, привезенные из далеких земель, а также пленников, назначенных к принесению в жертву. Миктони нравились горячие лепешки из маиса, и я купил ей целое блюдо. Мы не спеша прогуливались, рассматривая воинские облачения и оружие, яркие перья тропических птиц, золотые изделия, горный хрусталь и бирюзу. Я купил ей в подарок полированные бусы из жадеита, пару золотых браслетов и великолепный плащ, искусно расшитый перьями. Она была счастлива и что‑то беззаботно напевала себе под нос, забыв и о своих страхах, и о тайне…
Марат почти закончил записывать очередной возникший в его сознании эпизод, как зазвонил мобильный телефон. Он не сразу сообразил, что должен ответить. – Я все еще там, на чертовом рынке… – пробормотал он. На экране мобильника высветился номер звонившего. Марат сразу собрался, посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось десять минут. Он закрыл глаза и постарался расслабиться. Минуты пролетели, как одно мгновение… Калитин включил ноутбук, пощелкал клавиатурой и уставился на экран. Он внимательно прочитал то, что на нем появилось, выключил машину и задумался. Постепенно его мысли вернулись к написанному. Марату действительно удавалось избавляться от странных видений, перенося их на бумагу. Но с каждым новым «откровением» его все больше и больше занимал вопрос, какую такую тайну он пытался раскрыть? Империя ацтеков давным‑давно перестала существовать, Теночтитлан разрушен, древняя цивилизация исчезла с лица Земли. А он все еще решает непонятную проблему? «Что это может быть? – спрашивал он себя. – Поиски сокровищ? Но ацтеки не прятали своего золота, оно все было на виду. Приходи и бери, что и сделал Кортес. Тайные знания? Не похоже. Тут кроется что‑то другое… Если даже предположить невероятное, и эти воспоминания – мои собственные, почему я не знаю, что я искал?» Марату казалось, что внутри него объявился неизвестный ему, незнакомый человек. Этот человек жил своей жизнью и не собирался делиться секретами с Маратом. У этого, другого человека, была какая‑то цель. Он упорно шел к ней, не считаясь с желаниями и помыслами Марата Калитина. Он находился в полнейшем замешательстве. В его душе, привыкшей к порядку, воцарился хаос. Он набрал номер Закревской и, без приветствия, без какого‑либо вступления, спросил: – Лина! У меня может быть раздвоение личности? – Я так не думаю, – осторожно ответила она. – А что случилось? Тебе плохо? – Это излечимо? По ее молчанию он понял, что медицина в подобных случаях бессильна…
|