Дела ночные

Томительно тянулись дни. Гномы с утра до вечера копались в сокровищах. Только теперь Торин заговорил о Завет-камне и просил всех помочь в розысках этого самоцвета.

— Ибо Завет-камень моего отца, — сказал он, — стоит дороже реки золота, а для меня вообще не имеет цены. Из всех сокровищ только его я возьму себе. И горе тому, кто покусится на него!

Бильбо перепугался — страшно даже представить, что сделает Торин с хоббитом, если найдет самоцвет, который, между прочим, был спрятан в узле тряпья, служившем Бильбо подушкой. Однако он продолжал хранить свою тайну; вдобавок мало-помалу у него начал складываться план.

Вороны принесли известие: Дайн и с ним более пятисот гномов поспешают от Железного Взгорья, приближаются к Горе с северо-востока и уже находятся всего в двух днях пути от Дола.

— Но незамеченными им не пробраться, — сказал Роэк. — Придется сражаться. Это не мудрое решение. Пусть они отважные, закаленные в боях воины, им не одолеть войско, осаждающее Гору. И далее если они одержат победу, вам нечему будет радоваться. Зима на носу, морозы и снег — вам одним, без помощи извне, ее не пережить. Сдается мне, Смог вас не сумел погубить, а сокровища погубят.

Но Торин стоял на своем.

— Людям с эльфами от морозов тоже не поздоровится, — сказал он. — У нас есть где укрыться, а они в своих палатках замерзнут заживо. А снег, может быть, хоть немного их образумит.

Той ночью Бильбо наконец решился. Когда стемнело, он прокрался к стене у ворот, вытащил из котомки веревку с крюком и завернутый в тряпье Завет-камень. Потом он взобрался на стену по приставной лестнице. По верху стены прохаживался дозором Бомбур — опасаясь внезапного нападения, гномы каждую ночь выставляли часового.

— Ну и холод! — пожаловался Бомбур. — Им-то небось тепло! Вон сколько костров!

— В пещере тоже теплее, чем здесь, — с намеком проговорил Бильбо.

— Я думаю! А мне тут торчать до полуночи, — проворчал Бомбур. — Ну что за невезение! Конечно, с Торином — да удлинится его борода! — я спорить не стану, но уж больно тверд у него лоб!

— Не тверже моих ног, — возразил Бильбо. — А они устали от камней. Я бы отдал почти все на свете, лишь бы побегать по травке!

— А я бы с удовольствием перекусил да на боковую, в теплую постельку.

— Вот снимут осаду, тогда и поспишь на перине. Если хочешь, я могу тебя подменить. Моя очередь была давно, да и вообще спать что-то не хочется.

— Договорились! Если что, разбуди первым меня, ладно? Я лягу в палате слева от прохода. Ты, Торбинс, отличный малый!

— Иди, иди, — отмахнулся Бильбо. — Я разбужу тебя в полночь.

Едва Бомбур скрылся в пещере, Бильбо надел кольцо, закрепил веревку и соскользнул со стены. В запасе у него было около пяти часов. Бомбур наверняка уже храпит (толстяк и прежде мог заснуть когда и где угодно, а после того, как искупался в лесной речке, все норовил увидеть вновь те чудесные сны); остальные же во главе с Торином копаются в сокровищах. Вряд ли кто-нибудь, даже Фили или Кили, заберется на стену прежде, чем настанет его черед нести караул.

Ночь выдалась безлунной, выручало лишь то, что Бильбо шел по дороге, которую сам же помогал прокладывать. Но вскоре эта дорога закончилась, впереди были не очень-то знакомые места. В конце концов хоббит добрался до поворота, у которого, если он хочет попасть в лагерь, надо было перебраться через реку. Переходить вброд широкую, хоть и мелкую воду — серьезное испытание для того, кто мал ростом; все же Бильбо справился — точнее, почти справился. У самого берега нога хоббита соскользнула с камня, и он с громким плеском плюхнулся в воду. А когда встал и выбрался на сушу, по берегу уже бегали с зажженными фонарями эльфы, гадавшие, что случилось.

— Это не рыба! — воскликнул один. — Наверняка вражеский лазутчик. Притушите-ка фонари. Они нам все равно не помогут, если это тот самый малыш, который прислуживает гномам.

Прислуживает? Бильбо насмешливо фыркнул и вдруг почувствовал, что сейчас чихнет. Миг — и хоббит оглушительно чихнул. Эльфы бросились на звук.

— Привет! — сказал Бильбо. — Если вы ищете меня, то я здесь. — С этими словами он снял кольцо и шагнул им навстречу.

Эльфы изумились, но быстро оправились от изумления и окружили хоббита.

— Ты кто такой? Гномов хоббит? Что ты тут делаешь? Как ты пробрался мимо часовых? — Вопросы сыпались один за другим.

— Господин Бильбо Торбинс, к вашим услугам, — степенно ответил Бильбо.

— Товарищ короля Торина. Вашего короля я тоже видел, хотя он, верно, при встрече меня не признает. Но Бард меня вспомнит, и к нему-то мне и нужно.

— Неужели? И по какому же делу?

— Дело это, добрые эльфы, наше с ним, и больше ничье. Но коли вы хотите вернуться домой, в свое Лихолесье, — проговорил хоббит, стуча зубами от холода, — позвольте мне обогреться у вашего костра, а потом отведите к Барду. И давайте поспешим, а то у меня осталось от силы два часа.

* * *

Вот так и получилось, что вскоре после того, как Бильбо бежал из-под Горы, он очутился у костра перед королевским шатром. У огня рядком, с любопытством поглядывая на ночного гостя, сидели король лесных эльфов и лучник Бард. Им еще не доводилось видеть хоббита в эльфийских доспехах под рваным плащом.

— Вы, конечно, знаете, что дела обстоят неважно, — начал Бильбо самым деловым тоном, на какой был способен. — Я всем этим уже сыт по горло и с радостью вернулся бы восвояси — там куда как спокойнее и уютнее. Загвоздка только в сокровищах. Мне кое-что из них причитается — если быть точным, одна четырнадцатая от общей доли. Хорошо, что я сохранил эту бумажку. — Он достал из кармана куртки, которую носил под кольчугой, мятую записку, оставленную, как вы помните, когда-то на каминной полке Торином. — Взгляните. Тут ясно сказано — доля в добыче. Лично я ничуть не возражаю против того, чтобы сперва рассчитаться с вами, а потом уже делить остаток. Но вы не знаете Торина. Покамест вы здесь, он скорее умрет с голоду, чем поделится хотя бы крупинкой золота.

— Туда и дорога! — процедил Бард. — Своим упрямством он ничего другого не заслуживает.

— Может быть, — согласился Бильбо. — Но не забывайте, что зима на подходе. Скоро выпадет снег, и голодать будут не только гномы, но и люди, и эльфы. И потом, известно ли вам о войске Дайна с Железного Взгорья?

— Разумеется, — откликнулся король эльфов, — но это нас не пугает.

— Понимаю. Но вы не знаете всего. Дайн уже в двух днях пути отсюда. С ним по меньшей мере пять сотен гномов, отважных бойцов — многие из них сражались в ужасных битвах во время гоблиновых войн. Когда они подойдут, вам может не поздоровиться.

— К чему ты клонишь? — угрюмо спросил Бард. — Что-то я не разберу, ты продаешь своих друзей или угрожаешь нам?

— Мой дорогой Бард! — пискнул Бильбо. — Не надо торопиться. Ну что вы за человек, вечно всех во всем подозреваете! Я хочу вам кое-что предложить.

— Предлагай, — согласились Бард с королем.

— Вот, взгляните! — Бильбо вытащил из кармана Завет-камень и сорвал с него тряпье.

Даже король эльфов, в чьем дворце было немало драгоценностей, вскочил в изумлении. Бард, потрясенный, молчал. Казалось, шар наполнен лунным светом и висит в паутине, сотканной из холодного мерцания звезд.

— Это Завет-камень Траина, — сказал Бильбо. — Сердце Горы — и сердце Торина. Гному он дороже реки золота. Я отдаю его вам. Быть может, так будет проще договориться. — Бильбо без всякого сожаления вручил камень Барду, который, похоже, никак не мог оправиться от изумления.

— Но как он к тебе попал? — проговорил лучник, немного придя в себя.

— Ну, это долгая история! — откликнулся хоббит. — Понимаете… В общем, пускай камень будет залогом. Гномы считают меня добытчиком: быть может, так оно и есть, но если я и добытчик, то добытчик честный… Вот и все. А мне пора возвращаться, пускай там делают со мной что хотят. Надеюсь, камешек вам пригодится.

Король эльфов с уважением поглядел на хоббита.

— Бильбо Торбинс, — промолвил он, — ты и вправду достоин носить эльфийские доспехи. И не важно, что они тебе не по росту! Но вот одобрит ли тебя Торин Дубовый Щит? О гномах мне известно побольше твоего. Оставайся с нами, здесь ты будешь в безопасности.

— Спасибо на добром слове, государь. — Бильбо поклонился. — И за приглашение спасибо. Но я не вправе бросать друзей — мы столько всего испытали вместе. И потом, я обещал разбудить Бомбура. Простите, мне пора.

Возразить было нечего. Бильбо выделили охрану, король эльфов вместе с Бардом собрались его проводить. И тут им навстречу поднялся старик в черном плаще, гревшийся у одного из костров.

— Отличная работа, господин Торбинс, — похвалил он, обнимая хоббита и хлопая по спине. — Ты не перестаешь меня удивлять.

Это был Гэндальф!

В первый раз за много-много дней Бильбо понастоящему обрадовался. Но для вопросов, которые ему немедленно захотелось задать магу, времени уже не оставалось.

— Потерпи, — сказал тот. — Если я не ошибаюсь, скоро все кончится. Конечно, тебя ждут крупные неприятности, но не вешай нос. Ты справишься. И знай, на подходе вести, которых не слышали и вороны. Может, так тебе станет спокойнее. Спокойной ночи!

Озадаченный, но повеселевший Бильбо поспешил дальше. Его проводили до брода. Он перешел реку, ни разу не оступившись, попрощался с эльфами и двинулся к воротам. Усталые ноги слушались плохо, но незадолго до полуночи Бильбо уже поднялся на стену по веревке, которая так и свисала сверху. Хоббит отвязал ее, спрятал в котомку и уселся на стене, размышляя о том, что его ждет.

В полночь, как и обещал, он разбудил Бомбура и, отмахнувшись от гнома, благодарности которого, как сам он полагал, нисколько не заслуживал, завалился спать. И стоило ему только лечь, он тут же крепко заснул. Кстати сказать, снилась хоббиту сочная грудинка с яичницей.