Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 18. Капитан Госсетт стоял на палубе «Регины» и хмурился⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 18
Капитан Госсетт стоял на палубе «Регины» и хмурился. Уже три дня он обитал в каюте первого помощника, узкая койка и тесное помещение – это не то, к чему он привык. Но это лучше, чем войти в свою каюту и иметь дело с матерью. Джон застонал от досады. Всю свою жизнь он думал о матери... только как о матери. Добропорядочная, благоразумная, уравновешенная, дочь графа. Не из тех женщин, которые... которые теряют рассудок, поскольку это единственное объяснение ее связи с Дэшуэллом. Лейтенант, которому Джон приказал относить леди Госсетт пищу, прибыл с утренним докладом. – То же, что вчера, капитан. – По-прежнему съежилась в кровати и отказывается говорить? Лейтенант кивнул. – У нее хороший аппетит, но она все время прячется под одеялом. – Наклонившись, лейтенант прошептал: – Думаю, она плачет, сэр. Джон снова застонал, на сей раз в голос. О Господи! Что хуже? То, что его мать вдруг превратилась в падшую женщину или ее слезы из-за разлуки с этим чертовым типом? Джон расправил плечи. Что ж, пришло время напомнить ей о ее долге не только перед ее благородным, хотя и покойным мужем и его добрым именем, но и перед ним и Джинджер. Джон одернул мундир, проверяя, все ли в порядке, и пошел вниз. Не потрудившись постучать, он повернул ключ в замке и открыл дверь. В его каюте перед окном стояла женщина. Когда она обернулась, его поразили три факта: ярко-синие глаза, вызов во взгляде и бесспорный факт, что это не его мать. Он быстро окинул взглядом каюту – никаких признаков виконтессы, только эта худенькая девушка. – Кто вы, черт побери? – пробормотал Джон. Она уперла кулаки в бедра, выдвинув локти, словно косые треугольные паруса. – Молли. От ее дерзкого тона и позы Джон поднял бровь. Никаких «сэр», «капитан» или «с вашего позволения». Только «Молли». – Где моя мать? – Она прищурилась: – Ваша... кто?! – Моя мать. Женщина, которой полагалось быть в этой каюте. Девушка шумно вдохнула. – Это была ваша мать? А я-то думала... ладно, не важно, что я думала. – Меня мало волнуют ваши размышления. – Джон захлопнул дверь, чтобы никто не увидел эту Молли. – Где она? Девушка осторожно отступила: – Вы ведь не выбросите меня за борт? Это отрезвило Джона. – Нет. Конечно, нет. – Но он не мог отрицать, что на какой-то безумный миг эта мысль овладела им. – Так где она? – Вы хотите сказать, что женщина в красном платье действительно ваша мать? Джон мыслями перенесся на несколько дней назад, когда пытался выгнать шлюх со своего корабля. О Боже! На палубе была одна в красном платье. Джон покачал головой. Но как она вышла из его каюты и как убедила эту Молли занять ее место? В это трудно поверить. Мать перехитрила его целиком и полностью. И вместо того чтобы прийти в бешенство, он поразился ее замечательной изобретательности. Потом Джон вспомнил. Она же «леди в красном», которая вызволила Дэшуэлла из Маршалси. Он дурак, что забыл это. Но он сомневался, что Дэшуэлл когда-нибудь забудет. – Она сказала, что вы не вышвырнете меня, – сказала Молли, подходя ближе. – И оставила это для вас. – Девушка вытащила из кармана платья письмо. – Она сказала, что вы поймете, когда прочитаете, сказала, что вы благородный человек. Джон взял письмо, взглянул на знакомый, но торопливый почерк и развернул листок. «Джон, двадцать лет я жила тем, чтобы дать тебе и Джинджер лучшее будущее, поэтому, умоляю тебя, пожалуйста, позволь мне теперь жить жизнью, к которой я всегда стремилась. Дай мне свободу, которую ты считаешь само собой разумеющейся. Я люблю его. Я всегда его любила, он – моя жизнь. Ты не можешь оторвать меня от него, как не можешь отрицать, что в тебе его кровь. Однажды – я молюсь об этом – ты полюбишь и поймешь целиком и полностью. Полюбишь не дочь адмирала, но женщину, которая зажжет твое сердце. Не соглашайся ни на что меньшее. Это единственное, что имеет значение. И пожалуйста, будь добрым к Молли. Она ни в чем не виновата и, кажется, хорошая девушка». Полное крушение, вот что такое все это, мог бы добавить Джон. Подумать только! Кто-то зажжет его сердце. Что за романтическая чепуха! Но теперь он ничего не может сделать, даже если вернется назад в Балтимор. Дэшуэлл, вероятно, уже ушел по земле или морю, да и кто возьмется помогать британскому капитану в розысках их обожаемого героя и его давно потерянной и, наконец обретенной возлюбленной? Он смял письмо и швырнул его на пол. – Ну? – подбоченилась Молли. – Что? – спросил Джон, несколько смущенный ее дерзким нравом. – Вы собираетесь быть благородным? Джон снова посмотрел на неожиданную пассажирку и понял, что впервые в жизни оказался в беспомощном положении. Поскольку Молли была из тех доставляющих беспокойство хорошеньких девушек, которые могут сокрушить самого непоколебимого мужчину. И он ответил ей совершенно честно: – Я не знаю. Это зависит от вас, Молли. На борту «Эллис Энн», три месяца спустя – Черт побери, миссис Дэшуэлл, почему вы упрямо начинаете каждый день здесь, под полотнами парусов? – спросил Дэш, вскарабкавшись на марсовую площадку. – Потому что нахожу это бодрящим, – рассмеялась Пиппин. Дэш фыркнул: – У меня внизу тоже есть полотно, под которым вы еще больше взбодритесь, миссис Дэшуэлл. Пиппин, покраснев, смотрела в сияющее синее небо и раскинувшийся перед ними океан. – Не называй меня так. – Не называть тебя миссис Дэшуэлл? – невинно спросил Дэш. – Именно! – погрозила ему пальцем Пиппин. – Я не миссис Дэшуэлл. Я тебе тысячу раз говорила, что больше не собираюсь выходить замуж. – Ох, Пиппин, какая ты упрямая. Конечно, мы должны пожениться. – Он скрестил на груди руки. – Иначе это будет неприлично. Она весьма неприлично фыркнула и потянулась забрать у него подзорную трубу. – Меня это не волнует. Мне нравится моя свобода. – А почему ты не будешь свободной, если выйдешь за меня? Она пожала плечами. – Мне больше нравится быть падшей. Это придает скандальную атмосферу нашей ситуации. – Наша ситуация, – рассердился Дэш. – И это все? Пиппин повернулась к нему и поцеловала, нетерпеливо приоткрывая его губы своим языком, ее тело ожило, когда Дэш ответил с тем же пылом. – Дэш, – прошептала она, – я до конца жизни буду рядом с тобой и в твоей постели. Ты мое сердце, моя путеводная звезда. – Тогда выходи за меня замуж, – упорствовал он. Она наклонилась снова поцеловать его, но он остановил ее. – Я не шучу, Пиппин. Я брошу тебя дрейфовать в море, если ты откажешься. Игриво хлопнув его по плечу, она рассмеялась: – Не бросишь. К чему попусту терять хороший баркас. – Верно, – согласился он. – Тогда я могу протащить тебя под килем. – Это неприятно? – с дрожью спросила она. – Ужасно, – признался он. Потом в его глазах вспыхнули озорные огоньки. – Нет. Я высажу тебя на берег в Лондоне. Глаза Пиппин расширились от ужаса. – Ты этого не сделаешь! – Сделаю. Скормлю тебя разодетым в шелка и атлас акулам Мейфэра, – объявил Дэш, дерзкий и решительный пират, которого она обожала. – Леди Госсетт, вам лучше выйти за меня, иначе последствия будут тяжелыми. – Вряд ли это честная сделка, – фыркнула она. – О, ты меня поняла. – Эта сделка в твою пользу. – Я отвезу тебя на медовый месяц в Китай. – Глядя на нее, Дэш покачал бровями. – Правда? – вскинула глаза Пиппин. – Да, Цирцея. Куда только пожелает твое сердце. – Мы обогнем мыс Горн? – Ее глаза снова засияли. – Только если ты согласишься держаться подальше от парусов, когда мы будем делать поворот. – Когда это ты успел стать таким накрахмаленным? – Накрахмаленным? Ну уж нет! – Дэш изобразил крайнее оскорбление, потом притянул её ближе и прошептал: – Я говорил, что у меня есть другое полотно, которое тебе покажется гораздо интереснее парусов? – Да, кажется, говорил, – пробормотала она, прильнув к нему. – Хочешь проверить прямо сейчас? – Я думала, ты никогда не предложишь. – Пиппин бросила последний взгляд на горизонт и заскользила вниз по снастям с проворностью юнги. – А свадьба? – сказал Дэш, приведя ее к своей каюте. – Мы обсудим это, когда доберемся до Китая, – ответила Пиппин. – Не надо было мне связываться с тобой годы назад, – упрекнул он. – Я превратил тебя в сорвиголову. – И я намерена благодарить тебя за это. – Она втащила его в каюту и ногой захлопнула дверь. – До конца моей жизни, капитан Дэшуэлл. – Рад слышать это, миссис Дэшуэлл. Очень рад.
Внимание!
|