Питательные вещества

Некоторые из составных частей растений находили только в редких случаях, другие же можно было найти в каждом растении и даже каждой его части. К числу самых главных составных частей растений принадлежат: углерод, кислород, азот, водород, сера, фосфор, кремний, кальций, хлор, калий, натрий, магний, железо. Дальше же, в отдельных видах растений, или в известных их органах можно найти: йод, фтор, алюминий и марганец. Другие составные части приходится встречать очень редко, или в весьма ограниченном количестве (сн).

() Не стоит поправлять Овсинского: ясно, что состав растений и почвенных растворов сейчас установлен гораздо точнее. Но суть новой системы как раз в том, чтобы необходимость определять состав почвы вообще отпала. Зачем его определять, если известно, что плодородие почвы максимальное, а урожаи наивысшие?

Из этих элементов Либих и его последователи признавали самыми главными фосфор и калий. Буссенго же и Пэйен доказывают важность азота. Во всяком случае, три эти элемента окончательно признаются всеми за самые главные составные части растений, и даже такой авторитет, как Грандо, труды которого обнаружили громадное значение перегноя на почву, утверждает, что “ изобилие азота, фосфора, и калия в почве составляет вопрос жизни самого земледелия”. Вот земледельцы и начали тратить миллионы на покупку этих удобрений, желая этим и повысить урожай и отвратить признаки истощения почвы.

Самым дорогим из этих трех веществ является азот, который в искусственных удобрениях стоит почти в семь раз дороже, чем фосфор. А так как при существующей фальшивой системе обработки земледельцы запада считают необходимым прибавлять искусственное удобрение даже и там, где без него можно обойтись, то на покупку удобрений они тратят громадные суммы.

Ничего, однако, против этого нельзя иметь там, где почва по своей природе вовсе не заключает в себе ни азота, ни фосфора, ни калия, ни извести. Тогда прибавка удобрения является необходимостью, против которой никто возражать не станет. Но, в действительности, дело обстоит совсем иначе. Так, например, земля, для которой считают благотворным добавить 100-150 килограммов чилийской селитры на гектар, заключает в себе обыкновенно 4000-8000 килограммов азота на гектаре. Следовательно, удобрение здесь кладется исключительно только потому, что мы нерациональной обработкой делаем готовый запас азота недоступным для растений.

На большее содержание азота в почве обратил внимание еще Либих и на основании этого утверждал, что хлевный навоз действует на почву не содержанием азота, а калием. Ошибку Либиха доказали Буссенго и Пэйен, которые, удобрив один участок навозом, а другой золою (калий), взятой из того же количества навоза, получили: в первом случае 14 зерен, во втором же – 4.

Несмотря на то, приверженцы минеральной теории не перестали идти за своим блуждающим огоньком. "Либих, – говорит Дэгерен, – мог создать свою минеральную теорию только потому, что ему не было известно количество фосфорной кислоты и калия в почве. Если бы он знал, как это знаем мы теперь, что почва заключает в себе не меньше фосфорной кислоты и калия, чем азота, то он должен бы был уступить".

На самом деле, если большое количество соединенного азота в почве исключает необходимость удобрения, то совершенно такой же вывод будет рациональным по отношению к фосфорной кислоте и калию. Употреблять их нет надобности, так как почти в каждой почве анализ обнаруживает их присутствие. Таким образом, мы пришли бы к заключению, что удобрения бесполезны и не нужны.

Последний вывод, согласиться с которым не осмеливается Дэгерен, был бы, однако, вполне рациональным, если бы мы не были настолько бессильны в пользовании теми исполинскими запасами фосфорной кислоты, калия и азота, которые заключаются в наших почвах.

Что касается самого дорогого – азота, то, кроме почвы, громадное количество этого продукта заключается в атмосфере. Но земледельцы Западной Европы, однако, совершенно не способны пользоваться этими исполинскими источниками и тратят миллиарды на удобрения. Дэгерен замечает, что препятствием здесь является иногда засуха, как это было во Франции весною 1893 года, вследствие чего не могла проходить нитрификация* (перевод бактериями свободного азота в его окисленную форму - нитраты, усвояемые растениями), а иногда он нарекает на общепринятую систему обработки и мечтает о том, что техники придумают когда- то лучшую.

"Техники, – говорит Дэгерен, – должны придумать орудие, которое будет разбивать, рыхлить, встряхивать и проветривать нашу землю совершенно иначе, как это делают наши сохи и плуги, которые, очень может быть, через каких-нибудь 50 лет будут собраны в музеях редкостей вместе с обугленными кольями диких народов или сохою галлов". Дэгерену вольно не знать, что проходит третий десяток лет с тех пор, как новая система обработки, которая облегчает пользование громадными запасами почвы и атмосферы, нашла у нас практическое применение и начала распространяться в крае, вследствие чего техникам здесь уже нечего делать.

Цивилизованные европейцы не интересуются знать, что делается у варваров-славян. Французы привыкли, что мы заимствовали у них просвещение, и что за патентом учености приходили к ним. Однако же, смело могли и цивилизованные французы потрудиться прийти к нам, чтобы увидеть хлебные злаки, выросшие более 3-х аршин без удобрения, а исключительно благодаря новой методе обработки. Стоит посмотреть и на те хлеба, в которых прячется всадник на коне, о которых Дэгерену и во сне не грезилось, и на ту обильную растительность среди степей южной России, где растения всходят и растут без дождя во время страшных засух, о которых французы и понятия не имеют.

Стоит увидеть это все, чтобы раз и навсегда отречься от прежней системы обработки, которая не одного уже француза привела к банкротству. Следует понять, что весь этот балласт формул обработки и рецептов удобрения давно уже стал анахронизмом (это 100 лет назад!!!), и что приверженцы старой системы, портя землю своей обработкой, стараются свою ошибку замаскировать удобрениями и известкованием. Поступают они в данном случае так, как врач, который одной рукой дает отраву, другою же – противоядие, утверждая при этом, что вся операция полезна для пациента. Пора перестать верить в рациональность такого обращения с нашей почвой, доступного исключительно для тех богачей, и пора начать извлекать пользу без этих чрезвычайных расходов, из тех громадных запасов растительной пищи, которые могут доставить нам почва и атмосфера.

В дальнейшем продолжении настоящего труда мы рассмотрим более подробно эти источники растительной пищи и укажем средства, при помощи которых питательные вещества, заключающиеся в почве и атмосфере, можно сделать доступными для возделываемых растений.