МУАД'ДИБ 10 page

– Это и есть след?

Чтобы разглядеть, Кайнс перегнулся через герцога.

Пол и Холлек, прижавшись к окну, глядели в ту же сторону. Пол успел заметить, что, застигнутый врасплох маневром, эскорт вырвался было вперед, но теперь уже возвращался по плавной дуге. Фабрика‑краулер была все еще впереди, теперь уже километрах в трех.

Там, куда указывал герцог, полумесяцы дюн простирались до горизонта. Эту рябь пересекала прямая линия, начинавшаяся движущейся горой песка. Полу это напомнило след, на мгновение оставленный на воде крупной рыбиной, плывущей у поверхности.

– Червь, – проговорил Кайнс. – Большой. – Он нагнулся, схватил микрофон с панели, переключился на новую частоту. Глянув на карту с сеткой координат над головой, он быстро произнес в микрофон: «Вызываю краулер в Дельта Аякс Девять. Предупреждение – след. Краулер в Дельта Девять. Предупреждение – след. Сообщите прием».

Громкоговоритель на панели сперва затрещал, потом из него донеслось: «Кто вызывает Дельта Аякс Девять? Прием».

– Что‑то они и не думают волноваться, – выговорил Холлек.

Кайнс говорил в микрофон: «Полет вне расписания, – пролетаю в трех километрах к северо‑востоку от вас. След червя на пересечении с курсом, ожидаемое время контакта с вами – через двадцать шесть минут».

В громкоговорителе загремел другой голос: «Группа наблюдения. След подтверждаю. Остановитесь для фиксации контакта. – После паузы голос произнес – Контакт – минус двадцать шесть минут. Оценка точная. Кто летит вне расписания? Прием».

Холлек, забросив свою музыку, просунул голову вперед между герцогом и Кайнсом:

– Это обычная рабочая частота?

– Да. Зачем тебе знать?

– Кто слушает?

– Рабочие экипажи в округе, меньше интерференция.

Громкоговоритель вновь затрещал и произнес: «Говорит Дельта Аякс Девять. Кому начислять премию с этого пятна за обнаружение? Прием».

Холлек глянул на герцога.

Кайнс сказал:

– Существует премия в зависимости от добычи в этом месте тому, кто первый заметил червя. Они хотят знать…

– Скажите им, кто первым заметил червя, – сказал Холлек.

Герцог кивнул.

Немного поколебавшись, Кайнс взял микрофон: «Премию за обнаружение – герцогу Лето Атридесу. Герцогу Лето Атридесу. Прием».

Внезапный треск статических помех исказил и лишил выражения ответ: «Слышим и благодарим».

– А теперь скажите, пусть они разделят эту премию между собой, – приказал Холлек. – Скажите им, что такова воля герцога.

Кайнс глубоко втянул воздух и произнес: «Герцог желает, чтобы вы разделили премию между экипажем. Слышите? Прием».

«Прием подтверждаем и благодарим», – раздалось в громкоговорителе.

Герцог проговорил:

– Я забыл вовремя упомянуть, что у Гарни редкий дар на взаимоотношения с народом.

Кайнс, озадаченно нахмурившись, глядел на Холлека.

– Так люди узнают, что герцог заботится об их безопасности, – сказал Холлек. – Пойдут разговоры. И частота рабочая, – едва ли нас подслушали агенты Харконненов. – Он глянул на эскорт прикрытия, – но они все равно не осмелятся: на такую группу рискованно нападать.

Герцог развернул аппарат к пыльному облаку над фабрикой‑краулером:

– Что будет теперь?

– Где‑то поблизости болтается носитель, – произнес Кайнс. – Теперь он опустится и подцепит краулер.

– А если носитель разбился? – спросил Холлек.

– Значит, пропало все оборудование, – отвечал Кайнс, – держитесь поближе к фабрике, милорд, – это интересно.

Герцог нахмурился и, едва они попали в турбулентный вихрь над краулером, занялся рукоятками управления.

Пол поглядел вниз, металло‑пластмассовое чудище внизу все еще извергало песок. Оно было похоже на сине‑коричневого жука, опиравшегося на много широких гусениц‑ножек. Широкий раструб впереди был направлен прямо в темное пятно на песке.

– Судя по цвету, – богатый. пласт, – сказал Кайнс. – Все работают до последней минуты.

Герцог прибавил мощности на механизмы крыльев, изогнул их для парения над краулером. Взглядом влево‑вправо проверил наличие эскорта, закружившегося в вышине.

Пол глядел то на желтое облако, валившее из выхлопов краулера, то в пустыню, на приближающийся след.

– Почему мы не слышим, как они вызывают носитель? – забеспокоился Холлек.

– Обычно летная группа ведет переговоры на другой частоте, – произнес Кайнс.

– А почему бы не пользоваться двумя носителями на каждый краулер? – спросил герцог. – Внизу же двадцать шесть человек, не говоря уже о ценном оборудовании. Кайнс отвечал:

– Чувствуется, что вам не хватает оп…

В тот же момент его перебил сердитый голос: «Эй, наверху, кто видит крыло? Оно не отвечает».

Громкоговоритель забормотал, прозвучал громкий сигнал, шум смолк, и первый голос произнес: «Доложите по номерам! Прием».

– Старший группы наблюдения. В последний раз видел крыло довольно высоко на северо‑западе. Сейчас не вижу. Прием.

– Первый наблюдатель – не вижу. Прием.

– Второй наблюдатель – не вижу. Прием.

– Третий наблюдатель – не вижу. Прием.

И все умолкло.

Герцог посмотрел вниз. Над краулером промелькнула тень его собственного аппарата.

– Наблюдателей только четверо, не так ли?

– Верно, – подтвердил Холлек.

– В нашей группе еще пять аппаратов, по трое можем подсадить. А наблюдатели могут прихватить двоих в каждый орнитоптер.

Пол подсчитал в уме и сказал:

– Для троих не хватит места.

– Так почему же нельзя придать по два носителя к каждому краулеру? – рявкнул герцог.

– У вас не хватит оборудования, – возразил Кайнс.

– Тем больше оснований беречь то, что есть.

– Куда же мог пропасть этот носитель? – спросил Холлек.

– Его могли вынудить приземлиться где‑нибудь в отдалении, – сказал Кайнс.

Герцог схватил микрофон и некоторое время размышлял, положив большой палец на выключатель: «Как же можно выпустить носитель из виду?»

– Все внимание наблюдателей обычно обращено на землю, все ищут след червя.

Герцог щелкнул переключателем и проговорил в микрофон: «Говорит ваш герцог. Мы опускаемся, чтобы снять экипаж Дельта Аякс Девять. Наблюдателям приказано помогать. Приземление по бокам. Наблюдатели – с востока, эскорт – с запада. Прием». – Протянув руку вниз, он переключился на собственную командную частоту, повторил приказ эскорту и передал микрофон обратно Кайнсу.

Тот вновь переключился на рабочую частоту, из громкоговорителя вырвался голос: «… почти полные танки специи! Почти полные танки! Нельзя же оставлять их поганому червю. Прием».

– К чертям специю! – прогремел герцог, выхватил микрофон вновь и сказал: «Специи всегда можно добыть сколько угодно. В топтерах не хватает места для троих. Тяните соломинки или решайте как‑нибудь иначе. Приказываю покинуть краулер!» – И он хватил микрофоном по руке Кайнса, пробормотав «извините», когда тот потряс ушибленным пальцем.

– Сколько времени в запасе? – спросил Пол.

– Девять минут, – отвечал Кайнс. Герцог сказал:

– Этот аппарат помощнее остальных, если стартовать на двигателях с крылом в три четверти, можно втиснуть сюда еще одного человека.

– Песок мягок, – напомнил Кайнс.

– С перегрузкой в четыре человека при реактивном старте можно и поломать крылья – добавил Холлек.

– Не на этом аппарате, – сказал герцог. Он манипулировал с управлением, направляя топтер по плавной дуге вниз, к краулеру. Крылья, взмыв, остановили этот нырок метрах в двадцати над землей. Топтер плавно скользнул вниз.

Краулер теперь безмолвствовал, песок уже из труб не валил. Внутри него что‑то глухо громыхало. Когда герцог открыл дверь, грохот усилился.

Сразу же в ноздри ударил запах корицы, тяжелый и едкий.

Хлопая крыльями, с другой стороны краулера приземлились аппараты группы слежения. Собственный эскорт герцога уже выстроился в цепочку.

Поглядев на фабрику, Пол теперь понял, какими крохотными оказались все топтеры рядом с краулером, – словно комары рядом с бронированным жуком.

– Гарни и Пол, выбросьте заднее сиденье, – приказал герцог, он вручную выставил крылья на три четверти, установил правильный угол, проверил управление двигателями в гондолах:

– Какого черта они копаются в этой машине?

– Надеются, что носитель еще подоспеет, – пояснил Кайнс. – У них есть несколько минут, – он глянул на восток.

Все поглядели в ту сторону, след червя еще не показался, но людей явно уже охватило беспокойство.

Герцог взял микрофон, включил частоту и сказал: «Двоим выбросить генераторы щита. По порядку… Можно будет взять еще одного человека. Мы не оставим чудовищу ни одного человека. – Вновь перейдя на рабочие частоты, он крикнул: Эй там, на Дельта Аякс Девять! Живо! Все наружу! Это приказ вашего герцога! И галопом! Или я разрежу эту жестянку лазером!»

В передней части фабрики хлопнул люк, другой звякнул сзади. Оступаясь и спотыкаясь, на песок из люков посыпались люди. Последним оказался высокий мужчина в замасленном балахоне. Он спрыгнул на гусеницу, потом на песок.

Герцог повесил микрофон на панель, шагнул из кабины на ступеньку у кресла и закричал:

– По двое к каждому наблюдателю!

Человек в замасленной робе стал попарно отсчитывать своих работников, направляя их на другую сторону.

– Четверых сюда! – заорал герцог. – И четверых вон в тот аппарат! – Он ткнул пальцем в топтер эскорта, стоявший рядом с его собственным. Охрана как раз выбрасывала оттуда генератор. – И еще четверых туда, – он показал на другой топтер эскорта, из которого генератор защитного поля уже выбросили. – И по трое в остальные! Да живее же, пескоходы!

Высокий мужчина закончил отсчитывать свой экипаж, по песку следом за ним, спотыкаясь, бежали еще трое.

– Я слышу червя, но еще не вижу, – заметил Кайнс.

И тут все остальные услышали легкое шелестящее скрипение, приближающееся издали.

– Чертовски корявый способ взлета, – пожаловался вслух герцог.

Орнитоптер захлопал крыльями по песку. Герцог вдруг вспомнил джунгли родной планеты, открывшуюся глазу поляну и птиц‑могильщиков, взмывающих с трупа дикого быка.

Собиратели специи добрались до топтера, стали карабкаться в кабину за герцогом. Холлек, подавая руку, помогал им.

– Живее внутрь, парни, – крикнул он. – Торопитесь!

Затиснутый в угол пропотевшими мужчинами, Пол чувствовал исходящий от них страх. И заметил, что у двоих конденскостюмы плохо застегнуты на шее. Он аккуратно занес информацию в память, – на будущее. Следует посоветовать отцу строже отнестись к дисциплине в обращении с конденскостюмами. Люди расхолаживаются, если не следить за такими вещами.

Последний, задыхаясь, ввалился внутрь и выговорил:

– Червь! Почти рядом! Взлет!

Герцог, хмурясь, скользнул в кресло и проговорил:

– Но у нас же есть еще около трех минут по первоначальной оценке, не так ли, Кайнс? – Он хлопнул дверью, проверил ее.

– Почти столько, милорд, – отвечал Кайнс, подумав: «Холодная голова у этого герцога».

– Все на местах, сир, – сказал Холлек.

Герцог кивнул, проследил за взлетом последнего из аппаратов эскорта. Подрегулировал зажигание, поглядел на приборы и инструменты и, наконец, запустил двигатель.

Стартовое ускорение глубоко вмяло герцога и Кайнса в сидения, сбило в кучу людей сзади. Кайнс следил, как герцог управляется с рукоятками – легко и уверенно. Топтер был уже в воздухе, и герцог следил за приборами, время от времени поглядывая влево и вправо на крылья.

– Тяжело идет, сир, – выговорил Холлек.

– В пределах допустимого для этого аппарата, – ответил герцог. – А ты ведь не думал, что я и впрямь рискну взлететь с таким грузом, а, Гарни?

Холлек ухмыльнулся и произнес:

– Ни на секунду не сомневался.

Герцог заложил вираж над краулером. Втиснутый в уголок у окна, Пол поглядывал вниз на недвижную машину. След червя вдруг остановился метрах в четырехстах от краулера. И тотчас песок вокруг фабрики словно забурлил.

– Теперь червь под краулером, – сказал Кайнс, – А сейчас вы увидите то, что удавалось наблюдать немногим.

Вокруг краулера вдруг заклубилось облачко пыли. Громадная машина начала крениться направо. Огромная воронка закружилась в песке, словно в воде, все быстрей и быстрей. Теперь песок и пыль поднялись в воздух уже на несколько сотен метров.

И тогда они увидели!

В песке вдруг разверзлась дыра. На белых спицах по краям ее поблескивал солнечный свет. Диаметр дыры, как показалось Полу, был раза в два больше длины краулера. Вместе со слоем песка и пыли машина рухнула в чудовищную пасть. Дыра в песке затянулась.

– Боже, что за чудовище! – пробормотал кто‑то рядом с Полом.

– Кое‑кто за это заплатит, – сказал герцог. – Я обещаю…

По внешне спокойному тону Пол чувствовал гнев отца. И понял, что разделяет это чувство. Явно пахло преступлением.

В наступившем молчании они услышали голос Кайнса.

– Благословен делатель и его воды, – бормотал Кайнс. – Благословен приход и уход его. Да очистит мир явление его. Да хранит он свой мир и свой народ.

– Что это ты говоришь? – удивился герцог. Кайнс не ответил.

Пол поглядел на окружавших его. Они со страхом смотрели на затылок Кайнса. Один из них прошептал: «Лайет».

Кайнс, хмурясь, обернулся. Говоривший осел назад в смятении.

Другой из спасенных сухо закашлялся и, задыхаясь, выдавил:

– Проклятая адская дыра!

Высокий человек с Дюны, последним забравшийся в топтер проговорил:

– Тихо, Кросс, ты только растравишь кашель. – Он пошевелился, расталкивая своих людей, пока не смог глянуть прямо на затылок герцога:

– Это вы герцог Лето? Так? – спросил он. – И вам наша благодарность за спасение. Мы уже готовились окончить свои дни здесь, если бы не вы.

– Тихо, парень, не мешай герцогу пилотировать, – пробормотал Холлек.

Пол глянул на Холлека. Он сам тоже успел заметить жесткие складки в уголках отцовского рта. Когда герцог бывал разъярен, не следовало шуметь.

Едва начав выводить топтер из широкого виража, Лето удивленно замер, заметив внизу движение. Червь убрался в свои глубины, и теперь у впадины в песке, там, где был краулер, оказались две фигуры, направляющиеся на север.

– Кто это? – рявкнул герцог.

– Двое наших решили пройтись, сир, – отвечал высокий.

– Почему о них молчали?

– Они сами решили воспользоваться этим путем, сир, – проговорил высокий.

– Милорд, – сказал Кайнс, – все эти люди знают, что в стране червей человеку мало чем можно помочь.

– Надо послать аппарат с базы, – отрезал герцог.

– Как вам угодно, милорд, – ответил Кайнс. – Только скорей всего, когда он сюда долетит, спасать будет некого.

– И все же пошлем аппарат, – уверенно сказал герцог.

– Они же были совсем рядом, когда появился червь, – удивился Пол. – Как же они спаслись?

– Стенки полости обрушились, и можно ошибиться в расстоянии, – сказал Кайнс.

– Мы тратим топливо, сир, – напомнил Холлек.

– Да, Гарни.

Герцог направил свой аппарат к Барьеру. Паривший наверху кругами эскорт направился следом, пристроившись по бокам и сверху.

Пол думал о том, что говорили высокий и Кайнс. В их словах он ощущал и полуправду, и явную ложь. Люди внизу уверенно скользили по песку, двигаясь явно расчетливо и уверенно, зная, что не приманят червя из глубины.

«Фримены! – подумал Пол. – Кто еще может чувствовать себя на песке так уверенно? Кого еще начальник работ мог спокойно оставить в пустыне, зная, что они не пропадут? Они умеют жить здесь! Они даже могут перехитрить червя!»

– Что делали фримены на краулере? – спросил Пол.

Кайнс резко обернулся.

Высокий таращил глаза – синева в синеве – на Пола.

– Это что за парнишка? – спросил он. Заслонив Пола собой, Холлек произнес:

– Это Пол Атридес, наследник герцога.

– Почему он уверен, что на нашей громыхалке были фримены? – спросил тот.

– Они соответствуют описанию, – ответил Пол.

Кайнс фыркнул:

– Как можно узнать сверху, фримены они или нет? – Он поглядел на высокого. – Ты! Отвечай. Кто они?

– Приятели одного из наших, – ответил высокий. – Приходили из деревни глянуть на специевые пески.

Кайнс отвернулся. Фримены.

Но слова пророчества он помнил: «И будет Лисан‑аль‑Гаиб видеть сквозь все пелены».

– Сейчас они, должно быть, уже мертвы, молодой сир, – проговорил высокий, – будем поминать их только хорошим.

Но Пол слышал обман в их голосах, чувствовал угрозу, которая заставила Холлека инстинктивно занять оборонительную позицию.

Пол сухо ответил:

– Это ужасно – умереть в таком месте.

Не поворачивая головы, Кайнс произнес:

– Если Бог назначил твари своей место ее смерти, делает он, чтобы возжелала она прийти в это место.

Лето сурово глянул на Кайнса.

Выдержав этот взгляд, Кайнс понял, что его кое‑что смущает. – «Этот герцог беспокоился не о грузе специи – о людях. Чтобы спасти людей, он рисковал жизнью… и жизнью сына к тому же. От потери краулера он отмахнулся. Но угроза жизням людей привела его в ярость. Такому вождю будут повиноваться с фанатической преданностью. Его будет трудно победить… – И против собственной воли и всех предыдущих суждений Кайнс признался себе – Мне нравится этот герцог».

***

Ощущение своего величия человеком – вещь переменчивая, оно не всегда постоянно. Частью оно зависит от миротворящей способности людского воображения. Человек в состоянии величия должен симпатизировать своему мифу. Но при этом должен быть настроен весьма сардонически. Только скепсис избавит его от веры в собственные претензии. Только это чувство позволит ему развиваться и дальше. Иначе… он просто погибнет.

Принцесса Ирулан. «Избранные речения Муад'Диба»

В обеденном зале арракейнской резиденции плавучие лампы уже разгоняли ранние сумерки. Отблески света золотили и бычью голову, и кровавые пятна на концах рогов, и темные масляные краски портрета старого герцога.

Под этими талисманами на белом полотне сверкало полировкой фамильное серебро Атридесов, в строгом порядке расставленное вдоль громадного стола, – архипелаги приборов возле хрустальных бокалов, каждый напротив тяжелого дубового кресла. Центральная люстра классического стиля еще не была зажжена, и цепь ее тонула в тени над потолком, где прятался автоматический ядоискатель.

Пришедший с последней проверкой герцог остановился в дверях и вдруг подумал о ядоискателях и их роли в жизни общества.

«Цельная картина, – размышлял он. – Нас выдает уже сам язык: столько слов и определений, связанных со способами осуществления этой коварной смерти. Что вам угодно? Чомурки? – Яд в питье? Или же вам нужен аумас – яд в пище?»

Он качнул головой.

Возле каждой тарелки на длинном столе стоял изящный флакон с водой. Бедной арракейнской семье воды хватило бы, как подсчитал герцог, на год жизни.

По сторонам дверного проема, в котором он стоял, располагались широкие желто‑зеленые с пышной лепниной чаши для омовения рук. Рядом с каждой была вешалка для полотенец. По обычаю, пояснила домоправительница, гостям следовало церемонно омочить руки в воде, стряхнуть на пол несколько капель, осушить ладони полотенцем и небрежно бросить полотенце в растущую на полу груду. После обеда под дверями собирались побирушки, которым положено было отдавать отжатую из полотенец воду.

«Как характерно для файфа Харконненов, – подумал герцог, – предусмотрены все степени падения духа». Он глубоко вздохнул, почувствовав, как пробуждается ненависть.

Отныне обычай этот следует прекратить.

Он дождался, пока в двери, ведущей на кухню, появилась служанка – одна из тех корявых старух, которых рекомендовала домоправительница. Герцог поманил ее к себе рукой. Она скользнула из тени на свет, торопливо обогнула стол, и он увидел на морщинистом лице все те же глаза – синева в синеве.

– Что угодно милорду? – спросила она, склонив голову и прикрыв ладонью глаза.

Он показал:

– Пусть эти чаши и полотенца уберут.

– Но… Благороднорожденный… – она глянула вверх, открыв в изумлении рот.

– Я знаю про обычай, – отрубил он. – Вынести эти чаши к входной двери. И пусть, пока мы обедаем, каждый просящий получает по полному стакану воды. Понятно?

Ее морщинистое лицо не скрывало эмоций разочарования, гнева…

Внезапно Лето понял, что она собиралась продать отжатую воду из захватанных полотенец каким‑нибудь беднякам за несколько медяков. Может быть, и это тоже обычай?

Лицо его помрачнело, и он пробормотал:

– Я поставлю стражу проследить, чтобы мои приказания были исполнены в точности и дословно.

Он обернулся и направился коридором к Большому залу. Словно беззубое шамканье старухи, шелестели воспоминания. Вода и волны, трава – не вездесущий песок, ослепительное лето вокруг, – и так год за годом.

И все.

«Я старею, – подумал он. – Смерть тронула меня своей холодной рукой. И в чем же? В старушечьей жадности?»

В Большом зале смешанная группа окружила перед камином леди Джессику. В очаге потрескивал открытый огонь, оранжевый свет озарял дорогие ткани, поблескивал на ожерельях и иных драгоценностях. В этой группе он узнал владельца фабрики конденскостюмов в Картаге, торговца привозными электронными приборами, поставщика воды, летняя дача которого была рядом с его фабрикой у северной полярной шапки; представителя банка Гильдии (этот был худ и держался отчужденно), худощавую строгую женщину, чей эскорт обслуживал инопланетных путешественников, совмещая, по слухам, это занятие с разного рода контрабандой, шпионажем и шантажом.

Большинство женщин в этом зале принадлежали к одному типу, – картинно и подчеркнуто подающих себя, – странная смесь неприступности и чувственности.

Но и не будучи хозяйкой, Джессика затмевала бы всех остальных. На ней не было драгоценностей, она предпочла сегодня теплые тона, длинное платье цвета огня и коричневую, как земля, ленту в бронзовых волосах.

Он понял, что она хочет его слегка поддразнить, – легкая месть за небольшую холодность. Она прекрасно знала, что ему нравятся на ней такие одежды, – он всегда воспринимал ее в жарких и теплых цветах.

Вблизи, скорее уже вне группы, стоял Дункан Айдахо в поблескивающем мундире. Плоское лицо невозмутимо, курчавые черные волосы тщательно причесаны. Его уже вызвали от фрименов, и он успел получить от Хавата приказ: «Под предлогом личной охраны не отводи глаз от леди Джессики».

Герцог оглядел комнату.

Пол был окружен группой льстивых юнцов из богатых семей Арракейна. Между ними герцог заметил трех офицеров внутренней стражи, державшихся отчужденно. Особенно внимательно герцог приглядывался к молодым женщинам. Еще бы, ведь наследник герцогского титула – такая добыча! Но Пол никого не выделял, общаясь с ними с благородной сдержанностью.

«А тяжесть титула ему уже по плечу», – подумал герцог, вновь ощутив в этих словах руку смерти, отчего по коже его побежали мурашки.

Пол заметил отца в дверях, но избегал его глаз. Он оглядел группки гостей, пальцы в драгоценных камнях, охватывающие флаконы. Содержимое флаконов привычно и непринужденно проверялось портативными ядоискателями. Дешевые маски, за которыми гниль души и молчание сердца.

«Кажется, я сегодня кисло настроен, – подумал он, – интересно, что сказал бы обо всем этом Гарни?»

Он знал, почему пребывает в таком настроении. Он не собирался присутствовать на обеде, но отец настоял. «В обществе ты уже занимаешь вполне определенное положение, – сказал он. – И ты уже достаточно взрослый. Почти мужчина».

Пол заметил, что отец вышел из дверного проема, оглядел комнату и присоединился к группе, в которой была леди Джессика.

Когда герцог подошел к ним, поставщик воды спросил:

– А это верно, что герцог установит контроль за погодой?

Из‑за спины его герцог проговорил:

– Ну, наши замыслы, сэр, пока так далеко не заходят.

Тот повернулся, явив округлое, вкрадчивое, дочерна загорелое лицо.

– Ах, герцог, – протянул он. – Мы уже заждались вас.

Лето глянул на Джессику:

– Пришлось кое‑что сделать. – Обращаясь к поставщику воды, он рассказал об умывальных чашах и добавил – Насколько это зависит от меня – со старыми обычаями покончено.

– Это приказ герцога, милорд? – спросил мужчина.

– Ну, уж это… как сочтете сами, – ответил герцог. Он обернулся, заметив подходящего Кайнса.

Одна из женщин произнесла:

– А по‑моему, это очень великодушно – отдать воду… – Кто‑то шикнул на нее.

Герцог поглядел на Кайнса, заметив на планетологе старомодную темно‑коричневую форму с эполетами штатского слуги императора и крошечной золотой слезинкой на воротнике – знаком положения.

Поставщик воды сердитым тоном спросил:

– Герцог возражает против наших обычаев?

– Этот обычай отменен, – подтвердил Лето, он кивнул Кайнсу, заметил, как нахмурилась Джессика, и подумал: «Такое выражение ей не к лицу, но от этого слухи о нашей размолвке лишь усилятся».

– С разрешения герцога, – сказал поставщик воды – Я бы хотел продолжить разговор об обычаях.

Лето услышал необычно елейные тона в голосе, заметил почтительное молчание в обступившей гостя группе. В комнате, прислушиваясь, стали поворачиваться к ним.

– Не пора ли начинать обед? – спросила Джессика.

– Но у нашего гостя есть кое‑какие вопросы, – сказал Лето. Поглядев на поставщика воды, круглолицего, большеглазого и пухлогубого мужчину, он вспомнил памятку Хавата: «…за поставщиком воды надо следить – Лингар Бьют, запомните это имя. Харконнены использовали его, но полностью он им никогда не подчинялся».

– Водяные обычаи столь интересны, – проговорил Бьют с улыбкой на лице. – Любопытно, что вы собираетесь делать с устроенной в доме оранжереей? Вы тоже будете тыкать ею людям в лицо… милорд?

Сдержав гнев, Лето поглядел на мужчину. В голове промелькнуло: «Бросить мне в лицо вызов в моем собственном доме, – для этого требуется большая смелость, в особенности теперь, когда Бьют уже подписал контракт об альянсе. Поступок означает и понимание собственной силы. Вода действительно сила на этой планете. Если, например, заминировать устройства подачи воды, чтобы их можно было взорвать по сигналу… Похоже, этот человек способен на такой поступок. А разрушение водных заводов погубит Арракис. Значит, Бьют замахивался на Харконненов именно этой дубинкой».

– Герцог и я уже решили, как использовать оранжерею, – сказала Джессика, улыбнувшись герцогу, – конечно, мы сохраним ее, но как залог – для всего Арракиса. Наша мечта – изменить климат Арракиса настолько, чтобы такие растения были здесь повсюду.

«Благослови ее, Господи, – подумал Лето. – Пусть поставщик съест это».

– Нам очевидна ваша заинтересованность в воде и контроле за погодой, – сказал герцог. – Я бы посоветовал разделить ваше состояние. Когда‑нибудь вода перестанет быть драгоценностью на Арракисе.

А про себя он подумал: «Следует поторопить Хавата… его люди должны быстрее проникнуть в организацию этого Бьюта. А нам следует начать возводить дублирующие водные предприятия. Я не потерплю ничьей дубинки над своей головой!»

Бьют кивнул, все еще улыбаясь:

– Весьма похвальная мечта, милорд, – и отступил на шаг.

Внимание Лето теперь привлекло выражение на лице Кайнса. Он глядел на Джессику каким‑то странным взглядом, преобразившись – как влюбленный –… или словно в молитвенном трансе.

Думы Кайнса на этот раз были целиком поглощены фразой из пророчества: «И они разделят вашу сокровенную мечту». Он прямо спросил Джессику:

– И вы принесли нам сокращение пути?

– Ах, доктор Кайнс, – проговорил поставщик воды. – Ради герцога вы оставили стойбища ваших фрименов. Как это любезно с вашей стороны!

Кайнс невозмутимо глянул на Бьюта и произнес:

– В пустыне говорят: «Избыток воды делает человека безрассудным».

– Разные странности рассказывают в пустыне, – отвечал Бьют, и в голосе его послышалась явная неуверенность.

Джессика подошла к Лето. Взяла его под руку, чтобы слегка успокоиться. Кайнс произнес слова: «… сокращение пути». На древнем языке эти слова так и звучат: «Квизац Хадерач». На странные вопросы планетолога никто из остальных собравшихся вроде бы и не обратил внимания, и теперь Кайнс, склонившись к одной из консорток, уже слушал ее тихий кокетливый лепет.

«Квизац Хадерач, – подумала Джессика. – Неужели наша Миссионария Протектива посеяла здесь и эту легенду? – Тайные надежды ее оживились. – Да, Пол может оказаться Квизац Хадерачем. Может».

Представитель Гильдии затеял беседу с поставщиком воды. Голос Бьюта вдруг покрыл гул возобновившейся общей беседы:

– Многие хотели бы переделать Арракис.

Герцог заметил, что эти слова словно бы ударили Кайнса, тот поднялся и отошел от затевавшей флирт женщины.

Собравшиеся вдруг умолкли. Солдат внутренней охраны, переодетый в ливрею пажа, кашлянул за спиной Лето и громко провозгласил:

– Кушать подано, милорд.

Герцог вопросительно глянул вниз на Джессику.

– В соответствии со здешним обычаем хозяин и хозяйка последними подходят к столу, – улыбнулась ему Джессика, – или мы изменим и этот обычай, милорд?