Глава IV. В моем возрасте, довольно небольшом, собственное мнение ничего для других не значит

В моем возрасте, довольно небольшом, собственное мнение ничего для других не значит. Но, все же, я не могу не написать тем, кто мне дорог.

«Здравствуй, бабушка!

Думаю, ты уже в курсе всего. Я ничего не могу понять. Почему Регулус так поступил? Зачем ему это?

Я очень надеюсь, что ты не поддерживаешь идеи мамы и остальных. Именно поэтому я и написала тебя. Пожалуйста, ответь на заданные мною вопросы!

С любовью, Нарцисса!»

Маме, само собой разумеется, я писать не стала, — слишком велик риск. А вот отцу я не могла не написать.

«Дорогой папочка, здравствуй!

Я знаю, что ты никогда не перейдешь на сторону Тома Риддла! Поэтому и пишу тебе! Как мама могла сделать такой выбор. Это же ужасно. Я никогда не поддержу ее. Но у меня просьба — никогда, прошу, никогда не показывай этого письма маме и другим!

С любовью, Нарцисса!»

Вот уж не ожидала, что застану себя за мыслью написать Мелании МакМиллан. И все-таки.

«Здравствуйте, госпожа МакМиллан!

Вы последняя — к кому я могу обратиться. Моя мать и ваш внук переходят, кажется, на сторону Риддла. Я же знаю, что вы этого не примите. Мадам МакМиллан, прошу, поговорите с ними. Иначе мы останемся без матери, а вы — внука.

С уважением, Нарцисса Блэк»

Письма были небольшие, поэтому я отправила их одной совой. Словно вторя моему грустному настроению, дождь то капал, напевая различные мотивы, то лил, как из ведра. Впрочем, это не мешало мне прогуливаться по территории замка, думаю обо всех ситуации в волшебном мире. Как я хочу исчезнуть куда-нибудь. Отправиться в маггловский мир, жить там, забыть обо всем, утонуть в суете большого города… Но нет. К сожалению, этому не бывать. Никто не позволит. Что мне делать? Кто поможет пережить такие жуткие времена? Почему ответь не найдется сам?..спонтанно, внезапно, как разряд электричества, исчезающий в один миг. Да, так не бывает. Это жизнь такова. Всего нужно добиваться самому, страдать, ночами плакаться в подушку, преодолевать миллион препятствий, а в конечном счете все рушится.

— Нарцисса! — окликнул меня кто-то издалека.

Я медленно повернулась. В густом тумане, окутавшим окрестности замка, постепенно вырисовывался силуэт бегущего человека.

— Блэк? — чуть отдышавшись, спросил парень.

— Да! А ты…

— Алекс… Александр Гестер. Твой кузен сказал, что ты прогуляться пошла. — Улыбнулся юноша.

Довольно высокий, сказочно красивый шатен с синими, словно море, глазами. Я невольно улыбнулась ему, толком не поняв, чему радуюсь…

— Мама умерла, когда мне было четыре года. Я ее почти не помню. Лишь обрывками. Отец всю жизнь посвятил колдовской медицине. Мне надоела привычная жизнь — в Германии, и я попросил его перевести меня в Англию — в Хогвартс.

Время летело очень быстро. Смеркалось. Мы проболтали больше двух часов, и я резко ощутила привязанность к Алексу. Будто мы сто лет были знакомы. «Родственная душа» — так говорят, когда человек находит другого, похожего на себя. Кажется, это случилось и со мной. В этом юноше было что-то пугающе привлекательное. Какой-то невидимый магнит. Алекс был на два года старше меня. Учился на третьем курсе, на Гриффиндоре. И даже каникулы мы проводили вместе.

— Что ж, Нарцисса, представь нам своего друга! — за обедом, в один день летних каникул спросила мама.

— Мама, папа, это Алекс! Алекс, это мои отец и мать — Сигнус и Друэлла Блэк.

— Обед с родителями, что может быть лучше?! — усмехнулся Алекс, собственно, после самого обеда. — А они ничего, хорошие.

— Да уж! — хмыкнула я. — Ал, а ты скучаешь по своей матери?

Алекса вопрос явно озадачил.

— Не знаю… Может быть.

— А я скучаю…

— Что? — удивился он.

— Да, тебе не послышалось. Раньше, когда я была маленькой, мама была совсем не такой, как сейчас. Она была очень доброй, нежной, любящей женой, а теперь… Аристократичная стерва с изысканными манерами, которые, порой, даже не уместны. Да, мы очень отдалились.

Беллатриса, Нарцисса, Андромеда, что же вы?! Прекратите ссориться, мы же семья!

Нарцисса, вон! Как ты посмела без стука ворваться в мою комнату, я тебя предупреждала?

Цисси, ну что за безобразия, веди себя прилично. Вот, посмотри на сестру и бери с нее пример…

Последние дни летних каникул близились к концу. Не за горами был и второй курс, новый учебный год. Но не для Беллы и Сириуса. И последний день учебы позади. Экзамены сданы. Пусть не безупречно, но все же.

— Поторопитесь!

Алекс взял меня за руку и побежал к вагону. Я еле-еле за ним поспевала.

— Ал! Стой, не опоздаем!

— Нет, нет, Нари! Скорей! — он заливался ребяческим хохотом, ведя меня за собой. Мы вломились в Хогвартс-экспресс. Шах проход до купе сопровождался ошарашенными взглядами учеников. Подавил смешок, мы тихо зашли в свое купе и захлопнули дверь. Удержаться было невозможно — смех.

— Не помешал? — кашлянул Люциус Малфой.

Он сидел, поглядывая в окно.

— Люциус?

Что он здесь делает? Он же закончил Хогвартс. Не к добру все это.

— Здравствуй! — блондин встал. — Не представишь нас?

Люциус холодным взглядом смерил Алекса. В ответ Ал протянул ему руку.

— Александр Гестер!

— Немец! — фыркнул Люциус, — Люциус Малфой!

— Наслышан! — язвительно ответил Алекс.

* * *

— Нари, я не хочу, чтобы ты с ним больше общалась!

— Алекс, перестань! — взбунтовала я.

— Что? — Ал резко остановился.

Мы шли из Большого Зала после ужина.

— Подожди, ты что ревнуешь? — я широко улыбнулась, зная, что ответ будет положительным.

— Было бы к кому! — он закусил губу и приподнял левую бровь — характерная черта этого человека. Он всегда приподнимал брови, когда злился.

— Нарцисса! Нарцисса Блэк! — за нами бежала белокурая девушка лет шестнадцати.

Догнав нас, она ничего сказала нам, только отдышалась и передала мне три конверта.

«Здравствуй, Цисси!

Отвечаю на твои вопросы. Конечно, я уже в курсе, что Регулус теперь с Реддлом. Спешу тебя обрадовать — я не на его стороне. Это омерзительно. Отец тоже не поддерживает его идеи и твою мать. Сейчас они немного «воюют» из-за этого. Но обещаю, все будет хорошо. Не волнуйся, учись и не думай ни о чем!

С любовью, бабушка!»

Я сидела в гостиной Слизерина у камина, читая доставленные утренним рейсом письма. Второе письмо было от Мелании МакМиллан. Я развернула перламутровый конверт и вынула из него письмо.

«Здравствуйте, Нарцисса!

Польщена, что ты обратилась ко мне! Но я очень сожалею, с внуком я не контактирую, а о твоей матери и говорить не уместно. Но, ради вашего блага, я все же попытаюсь связаться с Регулусом. Через Вальбургу или Ориона, разумеется! Это все!

Мелания МакМиллан!»

Строчки этого письма не принесли мне радости, какой я ожидала. Попытаю счастье с третьим.

«Приветствую, дорогая Нарцисса.

Разумеется, на каникулах мы не могли об этом поговорить, так как мама все время была рядом.

Я понимаю тебя, дочь. Она сделала ужасный выбор, не обсудив со мной. Я всеми силами стараюсь отгородить ее от преждевременных ошибок, но она и не хочет ничего слушать. Чего я и ожидал. Время все решает за нас. Не бойся, все будет в порядке. Я никогда не поддержу твою мать в этом вопросе!

И еще, этот юноша — Александр… Он мне очень понравился. Я считаю, он очень хороший молодой человек!

С любовью, папа!»

А вот это уже кое-что. На последних строчках письма я улыбнулась. Да, Алекс — хороший. Добрый, честный, открытый. И, надеюсь, надежный.

Обдумывая письма от родственников, я пришла к выводу, что субординация в нашей семье исчерпала себя. Остается надеется, что папа и бабушка смогут убедить маму в том, что Риддл — зло, ничего более.