V e t o 6 page

Люциус отпустил руку Нарциссы и, оставив свою палочку у неё, отвернулся. Его рука, скрытая темнотой, уперлась в стену, и это послужило ему опорой на протяжении нескольких минут. Он всё еще слышал прерывистое дыхание Нарциссы, четкие и быстрые удары её пульса и даже собственное сердце, о существовании которого он раньше не догадывался.

Нарцисса выронила палочку из рук, и он посмел обернуться. Люциус быстро протянул ей её палочку:

- Зажги свет.

Нарцисса, как и прежде, не спеша, взяла свою волшебную палочку и:
- Люмос.

Малфой поднял палочку с пола, и увидел уже спину Нарциссы, которая отошла совсем не далеко. Он беззвучно последовал за ней, идя лишь на слабое мерцание света на конце ее палочки.

Нарцисса свернула в коридор, ведущий к гостиной факультета (надо было пройти его и завернув, увидеть портрет, служивший входом). Здесь не было даже одного тусклого факела, как было в коридоре, который они уже прошли. Люциус уловил свет, идущий от палочки Нарциссы. Буквально в два шага преодолев расстояние между ними, Люциус дернул Нарциссу на себя, прижимая её напряженную спину к груди. Его руки сжали ее локти, и еще секунда:

- Нокс, - голос Люциуса был чуть громче шепота, но палочка Нарциссы послушалась его.

– Твой воистину английский уход можно расценивать как соглашение со мной. Что ж, раз ты так хочешь, я переговорю с сопляком.

- Твоё воистину театральное представление можно расценивать как последнюю, жалкую попытку достать меня. Слабо.

Всё это – десять минут назад и сейчас – было частью безупречного плана мистера Малфоя. Он придумал десятки, этих безупречных планов, пока интересовался гладкой поверхностью деревянного стола на собрании добропорядочных старост. Люциусу всё удалось: он сдержал себя, хоть и из последних сил; самоконтроль взял волю над всеми инстинктами, хоть и буквально в последний миг. Очередная грань в его жизни пройдена, побеждена и взята. Вот сейчас, среди беспроглядного мрака, в тишине, прерываемой лишь неровным дыханием, он держал руки Нарциссы Блэк. Нет, он держал что-то намного большее, что-то бесценное и опасное для него. А чего для Малфоев не существует? Правильно, для них не существует бесценных и опасных вещей.

Еще грамм усилий и пару бокалов терпения и – свобода. И план Люциуса настолько безупречен насколько вообще может быть план безупречным. И всего лишь пару мелких шажков, всего пару правильных слов и его руки снова захотят ощущать пустоту вместо дрожащей Нарциссы Блэк.
Но в план Люциуса совсем не вписывалось то, что он сделала прямо сейчас. Это перечеркнуло всё и чертёж, почти законченный набросок, неясной, размытой картины превратился в цельный и ясный, как свет Божий, пейзаж.

Прямо сейчас, Люциус Малфой сорвался.

* * *

Руки, превратившись в многочисленные щупальца, соскользнули с её локтей, чтобы почувствовать остальное тело. Она тихо ойкнула (чего Люциус от неё не слышал и в одиннадцать лет) и серия выдохов, последовавших после одержимых его прикосновений, довела Люциуса до края. Нарцисса резко ударила его в бедро,в бок, и попыталась развернуться. Люциус грубо притянул ее к себе опять, окончательно теряя остатки разума (контрольный выстрел), и схватил её лицо.

Вспышка между ними, ее белая рука, не твердо упирающаяся в его грудь, непонимающие глаза, в которых уже давно(и навсегда) заключается жизнь Люциуса и … палочка уткнулась ему в спину.

Нарцисса не видела того, кто стоял за его спиной, потому что вряд ли бы вела себя так эмоционально.

- Отпусти её, ублюдок, - шипение Андромеды.

Люциус медленно освободил Нарциссу, не прерывая их глазного контакта. Почему-то только сейчас ему пришло в голову, что она никогда не бывает злобной, даже сейчас она глядела на него немного пристыжено. Всё, что произошло, сбивало её с толку.

Люциус повернулся и почти полусонно посмотрел на сестру Нарциссы:

- Убери палочку.

- Размечтался. Нарцисса, иди сюда.

Люциусу хватило несколько секунд, чтобы достать собственную палочку и направить её на Андромеду.
- Эй! – зажегся еще один очаг света, и в темноте Люциус и Нарцисса различили лицо Теда Тонкса, - лучше - ка опустите палочки.

- Привела с собой подмогу?

- Мы случайно здесь оказались, - резко ответила Андромеда.- А вот, что ты делал здесь?

- Что я тут делал? – Нарцисса теперь понимала, насколько отличается угрожающий тон Люциуса предназначенный для нее от тона, предназначено для всех остальных. – Ты задаешь очень неправильный вопрос, Андромеда.

- Если я еще раз увижу тебя рядом с моей...

- Если я хоть раз услышу от тебя такое, я не думаю, что кто-то вообще когда-то услышит от тебя что-то.

Тонкс выступил вперед, загораживая собой уже рвущуюся на Люциуса Андромеду.

- Он тебя трогал, Нарцисса?

- Нарцисса?

Люциус ухмыльнулся, прекрасно зная, что Нарциссы уже нет за его спиной.

- Если я узнаю, Малфой...

- Тонкс, будь добр, заткни её, иначе я не гарантирую последствий её тирады.

- Послушай, Малфой, мы видели как ты насильно удерживал Нарциссу и Андромеда пр...

- Тонкс!!! – закричала Андромеда, встревожено водя палочкой по воздуху в поисках юноши, которого Люциус только, что одним ударом отправил на пол.

- Больше не будет предупреждений в виде этого, Андромеда, - сказал Люциус, разворачиваясь, чтобы уйти. – И ты не будешь вмешиваться в наши с Нарциссой дела.

- Тонкс, что с тобой?! Ну какого черта ты полез передо мной?! Кто тебя просил? Давай посмотрю.

- Нет, - глухо сказал Тед и отвернул голову, когда она легонько прикоснулась к ней рукой, - мне не нужна твоя помощь.

- Дурак, давай я вылечу!

- Я сказал «нет»!

- Почему надо быть таким упрямым?

Потому что нельзя, чтобы тебя жалела именно она, Тонкс? Люциус ухмыльнулся, но тут же помрачнел. Потому, что независимо от того, чиста ли моя кровь или грязна, я всё равно рожден рабом одного человека. Медных, еще не оформившихся, кандалов не было слышно, пока Люциус шагал по коридору. На ногах они чувствовались совсем свободно, не мешая движенью, а вот зародыши железных прутьев мозолили запястье. Быть рабом лишь для одного – высшая награда, но только если эта награда взаимна. И если о собственном рабстве Люциус понятия не имел, то взаимного рабства Нарциссы желал так, как ни желал ничего и никогда.

***

Игнорировать настолько пассивного и заметного лишь по его собственному желанию человека было довольно легко.

Если бы…

Нарцисса в раздражительном недовольстве отбросила темно-синюю мантию. Нет, она оденет черную, школьную, как все. Она не будет выделяться, тем более черное идеально подходит к ее светлым волосам и свежей коже.

Если бы! Если бы он… Ах, стяну волосы черной лентой, сегодня ведь праздник всех святых. Если бы он хотя бы... Нет, нельзя собирать волосы, он будет смотреть на её шею. Как тогда. И тогда. И тогда. И…как всегда.

Чувствуешь себя жалко. Нет, не чувствуешь себя куском аппетитного мяса(Мяса? Ей подумалось именно это?) или объектом вожделения. Нет, чувствуешь себя побежденной заранее. Видишь себя со стороны; знаешь, что глаза холодны,но не могут скрыть беспокойство, и что губы, мнущие друг друга, выдают тебя,но все равно ненавидишь вроде как закономерную насмешку в его глазах. Глаза смеются, но в них ни намека на душу.

Он поговорил с Северусом Снейпом. И прекрасно знал, что не один он это сделал. Нарцисса иногда разговаривала с этим первокурсником, удивляясь его недетской выдержке и замкнутости.

- Ой, тебе так хорошо, Нарцисса! – Урсула потрогала ленточку,приятно контрастирующую с волосами Нарциссы.

Нарцисса ничего не ответила. Она вдруг сдернула ленту с волос и настойчиво вложила её в руку Урсулы.

- Надень, - её глухой голос разнесся по пустой комнате.
- Но зачем, я же...

- Я сказала «надень»! – произнесла Нарцисса голосом, который уже был лишен всяких эмоций.

Урсула затянула ленту и закрепила её за аккуратным хвостиком. На её темных волосах лента смотрелась хорошо,но на светлой голове Нарциссы смотрелась лучше.

- Так хорошо, - прошептала Нарцисса.

- Нарцисса… Нарцисса, что-нибудь случилось?

Нарцисса подошла к своей шкатулке, открыла её и вынула оттуда белую ленту. Она молча надела её, посмотрела на Урсулу и замерла. Улыбнувшись, она сняла ленту и завязала ею волосы, собрав их таким образом в хвостик.
- Знаешь, что означает белый цвет?

- Нет… ну, невинность, нет, наверное, - Урсула надевала свои сережки в виде черных жемчужин, - жизнь.

- Смерть.

***

Терпения, вот чего бы попросил у Мерлина и Морганы, Люциус Малфой. Только терпения, и только тогда, когда дело касалось Блэк – младшей(во всем остальном оно у него было в избытке).

Он терпел. Долго и мучительно, иногда, срываясь, иногда, наоборот, спокойно, как мертвец. У него стучали зубы от холода. Перестали слушаться ноги от тяжести медных кандалов. Пропал пот, зато появилось одно потрясающее занятие… Просто невероятно распространенное, по своей сущности неполноценное и признанное недостойным только теми, кто, как следует не попробовал его.

Это было одновременно и его крахом, и его единственной соломинкой. Оно было регулярным, но всегда неожиданным. Оно было очень быстрым из-за одной причины, но заставляло на одну секунду поверить, что впереди – вечность. Оно было до невозможности запретным не из-за сексуального проявления, а из-за причины этого ежедневного извержения.

Эта причина, ни разу не взглянувшая на него за весь вечер, сидела недалеко. Эта причина медленно и старательно пережевывала почечный пирог, и как всегда, не пила сок во время еды.

Эта, невероятно волнующая и возбуждающая причина, заставляла забыть его о терпении.

Он ведь терпел. Да, да, долго и мучительно. Но планы составлять времени не было (руки и голова заняты), осуществлять планы не хватало терпения, а доводить планы до нужного конца, получать результат мешали выдержка и контроль. Точнее, их истощение и определенный паралич.
Всего лишь заговорить. Бросить что-нибудь язвительное, но не слишком; разозлить, но не сильно; сбить с толку, но не так как в прошлый раз. Всего лишь пару фраз, мини – диалог о том, как Люциус ненавидит Нарциссу(правда?), и как Нарцисса ненавидит Люциуса (хм…), всего лишь пару минут – и запас терпения буквально до Рождества.

«Решайся, Люциус», - коварно шептала Судьба, забыв превратится из змеи в ангела. «Решайся, Убийца», - её шипение слышал даже малыш Снейп, смотрящий на Люциуса полными удивления глазами с другого конца стола. «Решайся, а потом забирай её», - похоже, что слова долетели и до причины, бросившей на него взгляд украдкой. Её голубые глаза были ясными, как никогда, а блики на медовых волосах привлекали внимание к простой черной мантии. Волосы так и намеревались выскользнуть из хвостика, она аккуратно заправила локоны за ушки и затянула белую ленту.

Люциус решился.

Глава 5 Vindicare

«Отчего мои пальцы в крови,
И вино, как отрава, жжет»

Мужчина приятной наружности почти незаметно оказался рядом с ним. Он несколько минут простоял неподалеку от Люциуса, не обращая на него никакого внимания. Со стороны казалось, что этот человек внимательно следит за представлением, разыгравшемся на таком вечере в первый раз. Но Люциус видел, что это не так. Мужчина довольно успешно пытался показаться заинтересованным происходящим на арене.

Словно прочитав его мысли, темноволосый незнакомец посмотрел на Люциуса и улыбнулся. Их разделяло небольшое расстояние, которое он преодолел в один шаг.

- Увлекающее зрелище, не так ли?

- Не очень.

- Вы, наверное, слишком часто такое видите.

Учтивое «вы» от мужчины, по крайней мере, старше сорока лет к юнцу, еще не закончившему школы покоробила слух Люциуса. Слишком много уверенности прозвучало в этом безупречном тоне, и Малфой не сомневался, что незнакомец знает не только его полное имя, но и кое-что и о нём самом.

- У Керроу я в первый раз.

- Мне казалось, что я видел вас тут, - Люциус понял, что незнакомцу стало ясно о его догадках. По мнению Люциуса, он поступил разумно, не продолжая прикидываться тем, кем не являлся.

- Вы могли видеть меня где-нибудь еще.

- Вполне мог. Так почему же вам не нравится представление?

Люциус снова посмотрел в центр комнаты. Оттуда слышались ежеминутные заклинания, лучи разных цветов иногда вспыхивали в воздухе, и из-за небольшой толпы не особо было видно двух противников. Их окружал живой квадрат: связанные магглы стояли по четырем сторонам вокруг арены для дуэли. Большинство заклинаний попадали именно в них, в то время как целью сражения было большее количество незаколдованных магглов на стороне каждого дуэлянта. Участники дуэли были защищены специальным щитом, которое отражало заклинания, и в последствии лучи попадали в магглов. Гайбон – ст проигрывал, на его двух смежных сторонах осталось всего семь более или менее целых магглов из двадцати. Его противником был МакНайер, движения которого впечатляли четкостью, целеустремленностью и быстротой, впрочем, как и его движения в квиддиче.

- Примитивностью.

Незнакомец кивнул. Он помолчал несколько минут, затем спросил:

- Вы слышали о массовых убийствах магглов в деревне неподалеку от Лондона, произошедших всего три дня назад?

- Я не интересуюсь разборками магглов.

- А как же, а как же. То есть вы думаете, что убийца или убийцы тоже магглы?

Люциус, не отрывая безразличного взгляда от арены, сухо произнес:

- Вас это слишком интересует? Смерть магглов?

- Разве вы не гуманно относитесь к ним и к магглорожденным колдунам? – с искренним удивлением спросил незнакомец.

Люциус не отвечал и незнакомец продолжил:

- Я знаю истинную цель этого вечера. Надеюсь, вы тоже.

- У таких вечеров бывают цели, кроме удовольствия и удовольствия? Не замечал.

Незнакомец внимательно посмотрел на Люциуса:

- Вам не жаль этих магглов, мистер Малфой?
- Мне жаль их не за смерть, а за неудачу и нехватку сообразительности, которые и привели их сюда.

- Там было двое магглорожденных волшебников, - сочувственно произнес мужчина и добавил, – Вернемся к начатой теме, Люциус. Вы не догадываетесь об истинной цели этого вечера?

Люциус медленно повернулся к нему, и его лицо растянулось в холодной, но снисходительной улыбке.

- Каково ваше имя?

Незнакомец вздохнул:

- Том. Моё имя - Том, - он неуместно хлопнул в ладоши со странным выражением лица, которое Люциус не успел разглядеть из-за внезапной темноты, накрывшей всю комнату.

Прошло буквально полминуты, и приглушенный свет появился почти везде, кроме арены. Люциус увидел, что незнакомца уже рядом нет.

- Мои верные друзья! – мужской голос раздавался именно с затемненной арены. - Я рад приветствовать вас в гостях у Эмукуса и Электо Керроу!

- Сегодня здесь собрались самые могущественные и самые чистокровные. Грядет новое время, - темнота в центре комнаты начала постепенно рассеиваться. – Время без грязи и всего лишнего. Время, достойное нас с вами.

Аплодисменты только начались, когда на арене возник высокий человек. Люциус приблизился, чтобы рассмотреть его как следует. Внешность человека была до омерзения уродливой, хотя самих дефектов лица нельзя было назвать. Больше всего его внешность портил нос, который был не то заострен уж слишком неправдоподобно, не то вовсе вдавлен вглубь лица. А голос человека и его движения свидетельствовали о том, кто находится перед публикой. Люциус подумал, что он, безусловно, чистокровен и привилегирован не только благодаря богатству, имени и власти, а благодаря просто всему, что было в нём самом.

- Многие из вас теперь не только мои друзья, но и преданные соратники, - немного асимметричное лицо растянулось в змеиной, безобразной улыбке, - и я надеюсь, что, те, кто сегодня станут моими вечными соратниками сумет на своем примере убедить тех, кто еще не уверен в своем истинном положении в магическом мире!

Раздались крики, среди которых чаще всего слышались «грязнокровки» и «Темный Лорд», снова аплодисменты заглушили все остальные звуки. Человек жестом пригласил кого-то, и в ту же секунду на арене появилась Беллатрикс. На ее лице было неописуемое выражение гордости и высокомерия одновременно. Люциус разглядел в толпе Рудольфуса, затем увидел, как к нему подошли Рабастан и Андромеда. Люциус замер и только лишь через пару минут наступило облегчение. Это было единственный раз, когда он так не хотел видеть Нарциссу. Она не должна находиться здесь. Ни при каких условиях.

Человек на арене быстро развернулся к нему и Люциус впервые увидел его глаза, потому что тот смотрел прямо на него. Они были черными и неживыми, но тут внезапно вспыхнул свет и Малфой увидел, что чернота вместо глаз человека имеет красный, даже вишневый оттенок. Люциус отвернулся, затем снова посмотрел на безобразного человека. Тот улыбнулся и едва заметно кивнул. Безусловно – перед ним стоял красивый незнакомец, недавно назвавшийся Томом, только в совершенно другом обличье.

Беллатрикс подала палочку человеку, и тот почтительно склонил голову в знак благодарности. Глаза Беллатрикс светились маниакальной преданностью в ответ. Потом волшебник взмахнул рукой, призывая публику к тишине, и громко крикнул:

- Полукс Нотт!

Нотт тут же появился возле Беллатрикс. Она приказал ему стать на колени «перед Темным Лордом» и вытянуть левую руку. Беллатрикс взмахнула палочкой, и рукав черной мантии Нотта исчез.

Яркая вспышка и Нотт неистово закричал и начал корчиться от боли. Темный Лорд приказал ему снова встать на колени. Полукс с трудом выполнил это и, все еще корчась, выдавил:

- Мой Лорд, твой слуга … навеки…

Скупые аплодисменты, крики, смех Беллатрикс и Электо, и внимание Люциуса привлекло бледное лицо Андромеды.

Потом он снова посмотрел на арену. Нотт с трудом пытаясь встать, придерживал левую руку, на которой виднелся красный ожог. Незнакомец снова привлек внимание публики. Он резко взмахнул палочкой, и на руке Полукса Нотта появилась черная татуировка.

- Череп и змея, - почти восторженно пробормотал Тревер, невесть как оказавшийся рядом с Люциусом.
Следующими на очереди получить знак Темного Лорда были Крэбб и Яксли. Во время криков последнего Люциус снова заметил в первом ряду Андромеду, и она с нескрываемым ужасом смотрела на муки Яксли.

- Кого я вижу? Сам Люциус Малфой? А как же школа?

- Сегодня суббота. Тем более, вчера был праздник. Специальное разрешение на выход.

Рудольфус палочкой начертил в воздухе змею, которая быстро заползла в дымчатый череп. Он нетерпеливо дернул палочкой, как бы заставляя змею сожрать череп изнутри.

- В Хогвартсе еще учатся грязнокровки? – Рудольфус злобно, совсем не присуще ему, оскалился. – Не волнуйся, Люц, мы быстро это исправим. Когда твое посвящение?

- Моё посвящение?

- Ты еще не договорился с Темным Лордом? – казалось, Рудольфуса совершенно не интересовал ответ. Он внимательно наблюдал за Беллатрикс и Андромедой.

- Еще нет, Рудольфус, - с иронией сказал Люциус, - но не сомневаюсь, что договорюсь.

Рудольфус резко встрепенулся, когда к ним внезапно подошла его жена:
- Малфой?

Он сдержанно кивнул, и увидел, как в ее глазах промелькнул гнев, а затем и ярость. Лучшее воспоминание за весь вечер.

- Темный Лорд хочет переговорить с тобой.

- Где же он?

- Он ждет тебя, - процедила Беллатрикс и развернулась, показывая тем самым, что Люциус должен следовать за ней.

Малфой остался стоять на месте.

- Тебя ждет Темный Лорд,- тихо, почти рыча, произнес Рудольфус и вдруг начал наступать на Малфоя. Спокойный, твердый голос остановил его:

- Белла звала тебя, - не глядя на Лестрэйнджа, сказал Темный Лорд.

- Я рад наконец-то познакомится с тобой, Люциус. Ты был одним из первых в списке тех, с кем бы мне хотелось сотрудничать, но ты единственный из него, с кем я не познакомился.

- К чему весь этот … театр, Том?

- Зови меня, - неживые глаза как - будто гипнотизировали, - Темным Лордом.

- О чем вы хотели переговорить?

- Видишь ли, Люциус, я любыми способами и силами стараюсь очистить наш с тобой мир от грязи и мусора. Но мне нужна помощь, и ты бы мог оказать мне её.

- Помощь? – Люциус рассмеялся, и Темный Лорд улыбнулся. – Я не оказываю никому помощи, Том.

- Белла, Рудольфус, Рабастан, Уэлден, Антонин и многие твои близкие знакомые никогда не оказывали помощь, - Темный Лорд указал на черный флаг, плывущий по потолку,- но вот видишь…

- Множество глупых вещей делают и эти уважаемые всеми люди. И множество разумных вещей, которые делают неуважаемые грязнокровки, мне по душе.

- Ты никогда по-настоящему не сталкивался с грязнокровками.

- И, наверное...

- На сегодня – до свиданья, Люциус, - он долго и внимательно вглядывался в юношу и Люциус отметил, что Темный Лорд дышит только через рот. – Я действительно рад познакомится с тобой. Наконец-то, - почти по-настоящему прошипел он.

Он апарировал и началось безумство, не привычное даже для такой публики. Люциус сумел выбраться из чертового логова лишь через двадцать минут.

Вместо того чтобы обдумывать и анализировать необычные события вечере, он думал о Нарциссе.

******
- Он ничего не сумел скрыть от меня, - темная фигура легко поднялась с высокого стула, - он даже не пытался.

- Господин, он… он…

- За все заплатит, - фигуру скрывал мрак комнаты. – За силу, непокорство и да, за это тоже.

- За что еще, господин?

- Я сказал – за всё, - Ромул отступил назад. – Настолько силен и, - Темный Лорд скривился, - настолько жалок. Как грязнокровка.

- Жалок? – в изумлении спросил Ромул.

- Ты даже не представляешь насколько, - фигура снова скрылась в темноте. – Мне нужна помощь твоего брата, Ромул. И твоей невестки. Только так, чтобы они не узнали, зачем они помогают мне.

- Да, мой Лорд.

- Пускай Белла и Рудольфус…

Темная фигура полностью растворилась во мраке, и Ромул последовал за ней.

***

- Так - так. Мисс Блэк и часы. Этюд у камина.

Она напряженно замерла, но тут же продолжила вручную переводить стрелки. Люциус чувствовал себя не очень уверено, и сомневался, стоит ли продолжать разговор. Но ведь он решился, значит, стоит.

- Разучилась пользоваться палочкой? – Люциус чувствовал, что делает он определенно не то, что надо. И смотрит он не туда, куда надо. Он впервые видел ее в платье, а не в мантии.- Могу еще раз продемонстрировать.

Нарцисса ни вздрогнула, ни замерла, и ни обернулась. Через пару секунд ее пальцы соскользнули с винтика, и вся предыдущая работа оказалась проделанной зря. Люциус сжал руку в кулак, стараясь найти верные слова. Чушь, что он сейчас сказал, была так же ужасна, как ощущение постоянной пустоты, преследовавшее Люциуса всегда, кроме таких вот опасных минуток. Он заговорил с ней впервые, после памятного обмена доверием в тёмном коридоре.

- Знаешь, где провела вчерашний вечер твоя драгоценная сестрёнка? – она уже повернулась и осторожно сошла со стула. – Видела бы ты, что она там делала, - Люциус всё никак не мог сосредоточиться и избегал её взгляда. Только когда он полностью осознал, что сказал, он тем же мигом посмотрел на Нарциссу.

Ничего. Абсолютно, черт побери, ничего. С таким взглядом, с таким наклоном головы и с таким выражением лица Люциус встречался почти каждый день год тому назад. Она решила снова игнорировать его. Серьезно игнорировать его. Сейчас скажет что-то непринужденное и вежливое.

- Ну откуда тебе знать, малявка? – злость, пропитанная незнакомой доселе ему болью, злость, полная обиды. – Ну кто сообщит что-то важное маленькой, глупой, незаметной Нарциссе?

Она очень быстро отвернулась и заняла себя каким-то делом. А в голове Люциуса только и билось: «Игнорирует, как тогда. Игнорирует, как раньше. Игнорирует, даже не зная, что это делает с ним» – и хрупкое начало построения длинного моста между ним и Нарциссой рушилось на глазах.

- Что, решила попробовать на себе роль эльфа – домовика? Думаешь, тут сгодишься? – злость, отбросив обиду, заставила кричать боль. – Но даже часы перевести не можешь? Зачем ты вообще начала делать это?! Давай я...

Нарцисса повернулась и посмотрела прямо на него. В руках она держала учебник, платок и ленту, и через секунду всё это оказалось на полу. Люциус в оцепенении смотрел на эти вещи. Ноги не слушались его (кандалы с каждым днем всё больше впивались в кожу), когда он попытался подойти. Сделать пару шагов никогда не было так трудно, но труднее всего было поднять глаза.

Люциус медленно присел. Сначала поднял книгу, затем льняной платок и ленту. Не глядя наверх, он протянул эти вещи ей.

Нарцисса обошла его с поразительной скоростью. В каждом ее размеренном движении чувствовалось презрение, в каждом звуке ее легких шагов Люциусу мерещилось эхо его ошибки.

- Никогда, - Нарцисса смотрела мимо него, - слышишь, никогда я не потерплю этого больше. Никогда… не подходи… ко мне, слышишь?

Отголоски криков, шлепки пощечин и жжение искр на коже затуманивали взор. Наверное, из-за того, что она старалась держать спину так ровно, а голос сделать настолько непринужденным, Нарцисса не разглядела, как он подошёл.

- Никогда, - он неприятно передразнил её, - не подходи, - его голос был выше обычного, и это было не из-за того, что копировал её тон,- ко мне,- его руки мяли платок с лентой и пальцы белели на темной обложке книги. – Неужели ненавидишь меня, Блэк?

- Так уж ли тяжело поверить в это?

- Значит, ты веришь этому, - злость возвращалась, и глаза Люциуса блеснули холодом, способным зажечь любой предмет в гостиной.
- Я, - теперь она передразнивала его, - ненавижу, - рука нервно заправила волосы, - тебя.

Что-то мешало рассмеяться, или съязвить по этому поводу. Наверное, всё это было лишь очередным раундом в игре, и Люциус все равно очутиться в следующем. Он отбросил книгу, платок и ленту и сделал еще один шаг. Улыбка сама собой появилась на лице Люциуса, когда она не отступила назад, хотя была готова сделать это в любой момент.

- Ты слишком много себе позволяешь, Малфой. Мне начинает надоедать.

Только бы не дотронуться. Существует столько способов, чтобы достойно ответить на это, не касаясь её.

- Немного веселья? Чтобы скука покинула наш однообразный разговор. Я как раз...

- У меня нет времени на тебя, Малфой. Твои игры никогда не станут моими, и я вовсе не собираюсь присоединяться к твоим, - Нарцисса подняла лишь ленту. – Вы, мистер Малфой, к моему большому сожалению, никак не соответствуете моему личному представлению о желанном собеседнике. Надеюсь, я не обидела или не оскорбила вас своим фривольным и не соответствующим этикету поведением, - Люциус, как – будто, убивая кого-то, смотрел на ее язычок, проскользнувший между зубами. – Еще раз приношу свои извинения по поводу своего недостойного поведения. Не буду больше занимать ваше бесценное время.

Дверь тихо закрылась. Проем открылся буквально через минуту, и смеющиеся второкурсники вбежали в гостиную. Они были рады, что большая комната оказалась пустой.

«… на тебя…» - палочка, платок полетели в сторону – «…вовсе не…» - в темно-зеленом футляре нашел Огневиски – «… моему личному представлению о желанном…» - резкий глоток, еще, и где же палочка? – «… не обидела…» - теперь дверь заперта и еще и еще и еще глоток – «…не оскорбила…» - куски ткани, служивший недавно платком, прямо на кровати и снова глоток – «…фривольным…» - глоток, глоток, первый хрип, первый звук за всё время – «… поведением…» - один –единственный рывок и громкое, но ровное дыхание –«…еще раз…» - в левой руке бутылка и единственная опора в виде кровати, куда упирается колено – «…приношу свои…» - движения четче, но дыхание все еще ровное –«…своего…» - кровать начинает подрагивать – «…недостойного…» - руку уже не остановишь и сознание, приправленное Огневиски, слегка затуманивается – «…поведения…» - бутылка падает на пол – «…не буду…» - кровать и рука движутся в унисон, мерный стук, едва слышный звук соприкосновения плоти с плотью, участившееся дыхание – «…больше…» - ничего, кроме… никого, кроме… - «…занимать…» - потеря контроля без борьбы и дрожь ее тела под его трясущейся палочкой – «…ваше…» - шлепок, искры, тело и громкое, сбившееся дыхание – последний, отчаянный рывок … и умудрился запачкать и покрывало кровати и куски белой материи платка.

«…бесценное время…»

***

Если целью Малфоя было возникновение у Нарциссы подозрений по отношению к её собственной сестре, то он, впрочем, как и во всем остальном, достиг успеха. Нарцисса не хотела сама спрашивать о том, где была ее сестра в субботу. Она вовсе не желала заниматься допросом Андромеды и не хотела выманивать из нее информацию. Но смотреть на Андромеду как прежде не могла. Ведь такими призрачно-родственными были между ними отношения, такими частными были их сомнения по поводу друг друга.

- Не видела Сириуса?

Нарцисса отрицательно покачала головой. Андромеда еще раз посмотрела в сторону гриффиндорского стола и с вздохом уселась рядом с Нарциссой.

- Вчера его тоже не было за завтраком. А на обед и ужин я сама не сумела пойти.

- Я не заметила его ни днём, ни вечером.

- Вчера ведь многих на ужине не было, - Андромеда говорила совершенно спокойно, лишь слегка понизив голос. – Я имею в виду, слизеринцев.

- Я не заметила.

- А то, что нет меня, ты заметила?
Нарцисса повернулась к сестре и как-то отстраненно кивнула.

- Надеюсь, ты не обижаешься, что я не сказала тебе куда ушла, перед обедом? – Андромеда потянулась к её руке. – Я просто не хотела говорить, пока…

Она придвинулась поближе и разгорячено зашептала: