Демонические культы античности

Греко-римская цивилизация считается непосредственной прародительницей европейской. Именно там сформировались те основополагающие ценности, вошедшие впоследствии в саму плоть и кровь Запада. Некоторые историки и политологи на Западе, даже считают, что само понятие европейской цивилизации следует существенно расширить вглубь веков - где-то так до V века до нашей эры - к временам греко-персидских войн, Марафонской битвы и Саламинского сражения. Даже если это не так, то все равно роль античности в становлении Западной цивилизации переоценить практически невозможно. И там же в античности следует искать истоки демонических культов, идеология и ритуальная практика которых легла затем в основу сатанизма.

Итак, Древняя Греция, какой-то там век до нашей эры (ну, допустим, VIII). Господствующая религия - культ олимпийских богов всем известных еще со школы: Зевс, Аполлон, Афродита и так далее. Совершенно стандартная языческая религия со своим набором темных и светлых богов. Четкого разделения между ними, правда, еще нет, но определенная оппозиция: верхние небесные боги/нижние подземные - все же присутствует.

Самым главным из подземных богов греков был Аид - буквально “безвидный”, “невидный”, “ужасный” - бог - владыка царства мертвых, которое также именуется Аидом. В мифологической картине мира древних греков он занимает достаточно заметное место - он брат главы богов Зевса, один из его соправителей. Гомер называет Аида “щедрым” и “гостеприимным”, т.к. смертная участь не минует ни одного человека Аид - богатый”, его именуют Плутоном (от греч. “богатство”) т.к. он. он владелец несметных человеческих душ и скрытых в земле сокровищ.

Но, несмотря на свою важную роль в структуре мироздания, в плане развития именно культа Аид мало чего дал современному сатанизму - по причине почти полного отсутствия этого самого культа. Аид внушает ужас своей неотвратимостью.

“Аид несмирим, Аид непреклонен, но зато из богов, ненавистнее всех он и людям” (Гомер. Илиада. XI. 155 сл).

Согласно Павсанию, Аида нигде не почитали, кроме Элиды, где раз в год открывался храм бога (подобно тому, как люди только раз спускаются в царство мертвых), куда разрешалось входить только священнослужителям. В сравнении с прочими богами-олимпийцами, до нас почти не дошли гимны, посвященные Аиду, возможно, их было не так много. Тем не менее, образ Аида внес свою лепту в формирование образа Дьявола как владыки преисподней, повелителя темных сил.

“Благое они (эллины) приписывают Зевсу Олимпийцу, дурное - Гадесу (т.е. Аиду)...” (Плутарх “Об Исиде и Осирисе”).

Собственно ритуальная практика относилась уже к другим темным божествам обитающих все в том же подземном мире. Одним из них была Геката, богиня луны, ночи и колдовства. Считалось, что эта богиня бродит ночью по дорогам со свитой собак, душами умерших и прочей нечистью. Статуи Гекаты, выставленные на перекрестках, смотрели сразу в трех направлениях и в полнолуние проводились тайные ритуалы в честь Темной богини. Ее скульптуры с факелами и мечами ставились перед домами, чтобы держать злых духов в страхе. В древние времена люди старались умилостивить богиню, оставляя сердца кур и медовые лепешки перед порогом. В последний день месяца на перекрестки приносили дары - мед, лук, рыбу и яйца, ягнят-самочек. Колдуны поздней античности собирались на перекрестках, чтобы засвидетельствовать почтение Гекате и ее слугам. Представления о демоническом существе бродящем ночью в сопровождении свиты из нечисти, о приношении ему жертв на перекрестках и о вознаграждении которое оно дарует такому дарителю, пережили античность и органично влились в уже средневековые темные культы.

Культовыми местами Гекаты считались пещеры. Ее древние алтари были круговыми, с разными надписями на них. Орфей установил таинства Гекаты на Эгине, где ее чтили больше всего. Таинства богини в проводились в Зеринфе, где была ее пещера, в которой приносили в жертву собак. Всегреческий фестиваль Гекаты проводился 13-14 августа. А фестиваль в Стратониках в Карии назывался Гекатесии. Храмы Гекаты обнаружены в Милете, Аргосе, Элевсинах, Эгине и Афинах, изваяния найдены по всей Греции.

Другим античным культом - предшественником сатанизма, можно считать ритуалы обращенные к Гермесу - вестнику богов, покровителю путников, проводнику душ умерших. Античным язычникам было известно несколько нисхождений Гермеса. Орфики в гимнах разделяют Гермеса, сына Майи и Зевса, и Гермеса-Хтония, сына Диониса. Хотя из разбросанных по мифологическим текстам то тут, то там намеков становится ясно - это воплощения одной вселенской сути. Гермеса-Хтония другие античные авторы соотносят с самим Аидом. Вот как Орест призывает обрушить кару подземных богов на голову убийц своего отца Агамемнона:

“О жилище Аида, приют Персефоны!

О подземный Гермес и могучая Кара!

Честные Эринии, дщери богов!

Вы беззаконные зрите кончины,

Зрите обманом сквернимые ложа -

Явитесь! На помощь! Отмстите за гибель отца моего!”

Гермес откликается на зов мстителя-Ореста:

“Несет гнев,

Несет кровь,

Изострил дух

Совершить месть.

Гермес, Майи сын,

К цели прямой ведет его,

Ведет, окутав тьмой лукавство мстителя”.

Как видим, обращался-то Орест к Хтонию-Гермесу, а помощь ему приходит в образе Гермеса-олимпийца. То есть, это действительно одно божество и, причем божество темное. Плутарх говорит, что Аристид после битвы при Платеях приносит “в жертву быка Гермесу Подземному”. Приносит, надо понимать для легкого прохождения душ погибших в царство Аида, ведь Гермес - это водчий мертвых. Согласно Плутарху его называют “собакой”, отождествляя с собакоголовой обезьяной - “Тотом” и с божественным шакалом, водчим мертвых - Анубисом (тут можно вспомнить и про псов Аида и Гекаты). Пальмовая ветвь и Меркуриев кадуцей - эмблемы бога Анубиса. Египетский Анубис, проводник душ умерших в подземное царство, был отождествлен с Гермесом-Меркурием (отсюда - кадуцей). Точнее, именно с Хтоническим Гермесом, а олимпиец традиционно сопоставлен с Тотом. Пальма у египтян - эмблема астрологии и магии. Анубис, как и Гермес - покровитель магов. Сопоставление с египетским богом магии Тотом, породило синкретический культ Гермеса Трисмегиста (“трижды величайшего”) в связи с близостью Гермеса потустороннему миру, с этим образом связывались оккультные науки и так называемые герметические (тайные, закрытые, доступные только посвященным) сочинения. Так Гермес, стал в итоге выполнять и еще одну функцию - впоследствии приписываемую Сатане - учителя и наставника в тайных науках.

Впрочем, были у него и иные функции. Вот некоторые эпитеты Гермеса из Гомеровского гимна, ему посвященного:

“Ловкач, изворотливый, дока, хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник, в двери подглядчик, ночной соглядатай...”, ”выдумщик хитрый, облеченный бесстыдством”, “черной ночи товарищ, плут продувной, скоторез и товарищ пирушки”, “Пользы кому-либо мало дает, но морочит усердно смертных людей племена, укрываемый черною ночью”.

Хитрость и ловкость Гермеса делают его богом торговли и одновременно - покровителем плутовства и воровства, ибо кто лучше, чем Гермес, знает, где и что плохо лежит и как наилучшим образом укрыть похищенное. Описание воровских подвигов Гермеса и история кражи младенцем прекрасного стада коров у Аполлона дается в гомеровском “Гимне Гермесу”. Волшебные сандалии, с помощью которых он может быстро перемещаться куда угодно, склонность к воровству, колкий язык и хитрость, а также ряд других мелких деталей позволяют отметить разительное сходство образов скандинавского Локи с греческим Гермесом. Именно это качество - покровительство всякого рода неблаговидным делишкам, помощь в которых можно получить в обмен на жертвы роднит Гермеса со всякого рода средневековыми демонами, с которыми также пытались заключить сделку в обмен на души. Греческий бог был скромнее, ограничиваясь всего лишь жертвенной кровью.

Культ еще одного божества многими учеными считается непосредственной предтечей ведьмовских шабашей средневековья и культа Дьявола - это дионисизм. В основе ритуалов Вакха (одного из имен Диониса) - непосредственное действие их участников, которые путем опьянения вином и наркотическим смесями вводили себя в состояние необузданной страсти, в которой достигалось единение с божеством. Причем подчас дионисийские оргии принимали, совершенно жуткие для современного человека формы. Вот что пишет об этом историк религий Джеймс Фрэзер в своей знаменитой “Золотой ветви”:

“Разрывание на части и пожирание живьем быков и телят было, видимо, типичной чертой дионисийского культа. Если принять во внимание обычай изображать бога в виде быка и вообще придавать ему черты сходства с этим животным, веру в то, что в форме быка он представал перед верующими на священных обрядах, а также предание о том, что он был разорван на части в виде быка, то нам придется признать, что, разрывая на части и пожирая быка на празднике Диониса, участники культа верили, что убивают бога, едят его плоть и пьют его кровь…”.

Остается только добавить, что, по мнению многих ученых первоначально вместо козла был ребенок. Археологические находки свидетельствуют, что еще в XV веке до нашей эры совершался ритуальный каннибализм на Крите - месте, где был распространен культ быка, генетически связанный с культом Диониса. По одной из версий в младенчестве Дионис был растерзан титанами, чтобы потом возродиться в силе и славе. Это действо и пытались воспроизводить вакханки в своих разгульных празднествах (к слову сказать, что и мистерии Гекаты начинались с терзания и пожирания мяса). Глубинный смысл ритуальной оргии заключался в слиянии всех вещей, в снятии всех ограничений, любого дистанцирования и дискриминации. Конечным итогом должно было стать воплощение “опробывание” первоначального “хаотического” состояния, предшествующего творению. По сути тех же целей, спустя много веков, будут добиваться участники шабашей.

Главные оппоненты дионисизма - орфики, в своей космогонии впрямую относили дионисов культ к титанову началу в человеке следование которым приводило людей к озверению. В этом представлении отражен миф о некогда господствовавших природных богах-титанах, низвергнутых в Тартар олимпийским богами. Культ Диониса давал выплеснуться из человека этому темному звериному началу, снимал неустойчивость психического мира древнего человека в сознании которого постоянно тлел конфликт между цивилизацией и первобытным, по сути звериным, началом. Так в культе Диониса зарождалось еще одна характерная черта сатанизма - его связь с природными силами, естественными законами бытия. Титаново начало, кстати, было не чуждо и иным темным божествам, так родителями Гекаты почитались титаны Перс и Астерия. Отношение к титанам было двойственным: с одной стороны они отождествлялись с хаотическим началом, были порождением еще не до конца оформленного мира. С другой стороны именно в силу этой своей приближенности к истокам Вселенной они считались обладателями особой мудрости, которой они время от времени делились с людьми. Самый яркий пример - миф о Прометее, ставший позже одной из составных частей дьявольского мифа. К слову сказать, античные представления о Прометее были не столь однозначными, как считается в наше время: как-никак начала государственности и порядка, нравственные начала, стыд и правду людям дал Зевс, а не Прометей. Особенное значение придавали этому римские авторы, осуждавшие Прометея. У Горация Прометей - злой обманщик богов и дерзкий бунтарь, вложивший склонность к мятежу в человека, заботившийся лишь о теле, а не о нравственных идеалах. Что-то донельзя знакомое, не правда, ли?

Но вернемся к Дионису. Между ним и Дьяволом существует схожесть даже на уровне символики - в Элевгерах, деревне, из которой культ Диониса был перенесен в Афины, его называли Меланайгис, “носящий черную козлиную шкуру”. В Дельфах Дионис управлял зимними месяцами и ассоциировался с ночным или черным солнцем уводящим за собой хоровод звезд - в противоположность яркому солнечному богу Аполлону, правившему остальную часть года. В свите Диониса были козлоподобные сатиры и бог Пан, также имевший козлиные черты. Дионис и Пан тесно связаны с иными божествами, которых мы называем в числе непосредственных предшественников образа Дьявола. По одной версии Гермес - спаситель, воспитатель и наставник “увенчанного цветущим плющом” Диониса, по другой Гермес - сам “сын хороводного Вакха и девы Пафосской”. Сыном Гермеса считался Пан. А по иной из архаичных версий мифа о Дионисе он считался сыном Кары-Персефоны (супруги Аида) и Зевса проникшего к ней в облике змея - этого чуть ли не универсального образа Темного божества. Тут стоит вспомнить, что Аид порой выступает как ипостась Зевса, недаром последний именуется Хтонием - “подземным” и “спускающимся вниз”. Согласно Орфическому гимну “Плутону”, он - “хтонический Зевс”, т.е. неявленная третья ипостась Зевса. Скорее всего, именно этот хтонический Зевс и проник в образе змея к Персефоне. Кстати, бог Аполлон, которому противопоставляется Дионис, известен среди прочего и убийством чудовищного змея Пифона. А Дионис в одном из архаичных мифов представал в облике рогатого змея.

Греческая религия и мифология без особого труда были ассимилирована римской, получив новый импульс развитию в рамках огромной многонациональной державы. Своих богов (и демонических, в том числе римляне) без труда отождествили с греческими. Но еще до начала римских завоеваний на Балканской полуострове, римляне столкнулись с еще одной сильной и развитой цивилизацией также имевшей развитую культуру и мифологию - этрусками. Их наследниками фактически и стали граждане Вечного города. Богатая и красочная демонология также внесла в немалый вклад в будущее становление сатанизма. Религия и мифология этрусков имеют много общих черт с древнегреческой религией и мифологией. Это продукт своеобразного культурного взаимообмена сюжетами и персонажами мифов, переосмысление греческой мифологии в рамках собственных космогонических, религиозных и политических представлений. Одновременно происходили ассимиляция и заимствование финикийских, карфагенских, египетских и отчасти кельтских мифологем и верований. Впитав в себя богатейшее наследие Средиземноморья и Греции, древнейшие элементы восточных цивилизаций, этрусская религия оказала огромное влияние на развитие римской религиозной практики на разных исторических этапах. При этом нужно отметить, что этруски равно почитали как Небесных богов, так и богов Подземного пантеона, и можно предполагать, что элементы многих этрусских мистерий, жреческой магии и мифологических представлений легли в основу европейской черного магического искусства. Этрусская мифология, будучи по духу более мрачной, нежели греческая с более яркими мифологическими персонажами относящимися к подземному миру породила весьма своеобразные демонические персонажи, которые перешли затем в римскую мифологию.

Одна из самых страшных темных богинь этрусков была Мания, ужасная богиня насылавшая безумия. Греки тоже почитали эту богиню, иногда отождествлявшуюся с Эвменидами - богинями мщения. Храм Мании находился между Аркадией и Мессенией, где по преданию Орест был лишен ума за убийство матери. Но на Аппенинах этот культ был более кровавым: в этрусские времена Мании приносили в жертву мальчиков, используя ножи, смоченные в крови жертвенного козла (и опять это животное архетипичное для культа Дьявола). Кроме того, поклонение Мании было связано с человеческими жертвами и отсеченными головами. По этрусским представлениям в голове находилась душа человека. Из этого следует, что страх перед Манией - не просто страх перед смертью, это страх перед безумием - гибелью души, после которого гибнет сама внутренняя сущность человека и невозможно его посмертное перерождение. Принесение в жертву головы указывает на древнейшее поверье, что Мания - хозяйка Протоокеана, где растворяется даже душа человека. Представления о Протоматерии как порождающей стихии, видимо, связаны с женским менструальным циклом. Женщины в это время имеют повышенную возбудимость, которая могла соотноситься с ритуальным безумием женских или женоподобных хтонических богов плодородия, например богини Мании и Диониса. Сама кровь, выходящая при менструальном цикле, возможно, рассматривалась как отражение порождающего Протоокеана, с ней могли соотноситься обязательные кровавые жертвы этим богам и богиням, как восполнение Протоматерии. Еще один любопытный момент: на иных гравюрах с этрусских зеркал, Медуза (ипостась Мании) изображена мужеподобной и с бородой. Здесь можно отметить некоторые параллели с той же Гекатой, которая хоть и не представлялась мужеподобной, но, как и Диана/Артемида мало интересовалась противоположным полом, оставаясь незамужней. В то же время Диониса порой представляли в виде “изнеженного красавца с женоподобным лицом, щеки белые, с густым румянцем, глаза с поволокой”. Наконец можно вспомнить и то, что и Гермес стал отцом гермафродитизма: в самом прямом смысле этого слова, так как именно от связи Гермеса и Афродиты получилось это двуполое существо. В общем можно сказать, что демонические культы язычества породили еще одну черту, важную для облика Темного божества - сочетание обоих полов. Чертами гермафродита наделяет средневековая иконография Дьявола, украшая его женской грудью, таким же выглядит и Бог Ведьм в трактовке Элифаса Леви.

Римляне заимствовали культ богини Мании у этрусков по причине большой силы и значимости этой богини, хотя им и претила ее магическая мрачность и жестокость. Ее праздник проходил в один день с культом Луперка (Фавна) - божества отождествлявшегося с греческим Паном. Пан покровительствовал стадам и мог наслать на врагов безумие или панику. Не исключено, что Пан/Фавн вполне мог быть мужской ипостасью все той же Мании. Логично предположить, что богиня Мания отождествлялась и с Гекатой. Прямых указаний на это в античных источниках нет, но есть косвенные и весьма существенные. Как и Мания, Геката несла ответственность за постигающее людей безумие, помешательство или одержимость какой-либо идеей (можно увидеть определенные параллели со “священным безумием” вакханалий). Дети Мании - духи по имени Маны, были в глубокой древности связаны с лунной символикой, культом первопредка и мужским началом. На это указывает связь однокоренных с именем Манов понятий в различных космогонистических системах с культом луны и месяца. Соотнесение имени Манов с символикой луны дает основание обратиться к сравнению культа Манов и их матери Мании с культом лунной богини Аритими. Близость богинь Мании и Аритими косвенно подтверждается тем фактом, что обеим богиням, этруски приносили обильные человеческие жертвы. Кроме того, Мания считалась богиней ритуального безумия, а воздействие лунных фаз на протекание психических заболеваний было хорошо известно как в древности, так и теперь. Достаточно вспомнить явление лунатизма или обострение маниакальных депрессий в полнолуние… Геката тоже считалась лунной богиней, вернее одной из трех ее ипостасей (Артемида-Селена-Геката). Сходство богинь подтверждается еще и таким косвенным фактом, что жертвы Манам приносились на перекрестках дорог. Не думаю, что будет слишком смелым предположение, что и самой Мании жертвы приносились там же. Ну и, наконец, стоит вспомнить, что и праздник Мании приходился на первое мая, что опять таки приводит нас к известному и любимому всеми сатанистами празднику Вальпургиевой ночи. Через древний Рим он дошел до нас от этрусков, как время наибольшего разгула нечистой силы.

Но заслуга этрусков перед европейской демонологией одной Вальпургиевой ночью не ограничивается. Как и мистерии Вакха, этрусская религия включала в себя продолжительные разгульные оргии, посвященные как нетрудно догадаться все тем же хтоническим божествам. Но, пожалуй, самое богатое наследие оставленное этрусками Сатанизму - это богатая демонология. Рельефы их урн, саркофагов, фрески погребальных камер сохранили образы демонов, олицетворяющих темные и светлые силы. Чудовищные существа стали для средневековой демонологии своеобразным образцом живописного воссоздания мира, где царствует Сатана. Поэт Вергилий, в юности изучавший этрусскую культуру, отразил эти представления в картинах подземного мира, нарисованных им в “Энеиде”, а спустя полтора тысячелетия они были перевоссозданы величайшим поэтом Средневековья Данте Алигьери в его “Божественной комедии”, в которой проводником по загробному миру он избрал именно Вергилия.

Многие из этрусских демонов имеют четкие параллели с темными божествами греков, но в более брутальном варианте. Так бог Турмс - божество Преисподней и проводник душ в Подземном мире соотносился с Гермесом. Другой обитатель Аида - перевозчик душ через реку мертвых Харон, соотносился с этрусским демоном Хару. Однако у этрусков он считался куда менее благообразным божеством нежели у греков. Хару ранних памятников этрусков имеет зловещий вид, является молчаливым свидетелем смертных мук и смерти. Он выглядел как демоническое существо с крючкообразным носом, острыми ушами, крыльями за спиной, в руке держал свой основной атрибут - молот на длинной рукояти, символ смерти. Хару нигде не изображен как проводник души: все сцены с его участием это или жертвоприношение или убийство. Таким образом, изначально Хару, по всей видимости, был демоном физической смерти. Другой этрусский демон - Тухулка имеет много общего с Хаару, на всевозможных фресках и прочих памятниках этрусского искусства они нередко изображаются вместе как свидетели или исполнители воли богов Преисподней. Вид он имел довольно жуткий, был птицеголовым и из его хвоста выползали змеи. Иногда его изображали как существо с крыльями грифа, ушами лошади, подымающимися в виде змей над головой волосами. В барельефах встречаются страшные сцены: демоны, вооруженные луками и стрелами, увлекают за собой души мертвых в Загробное царство, где чудовищный Тухулка избивает их своим огромным посохом. Тухулка иногда изображался с двузубыми вилами, что является характерным признаком греческого владыки царства мертвых - Аида. Кстати этрусский владыка подземного мира носил почти то же имя - Аита. Вилы как его атрибут стали одним из наиболее архетипичных символов сил мрака - вспомним средневековых чертей все с тем же нехитрым инструментом. Еще одно демоническое божество этрусков изображено на древних барельефах Болоньи. На одном из них душа умершего в одежде воина на коне въезжает в Загробное царство, а навстречу ему поднимается змееногий демон. Его этрусское имя нам неизвестно, но есть четкие параллели в греческой мифологии - это Тифон, змееногий гигант, противник Зевса. Какую роль он играл в этрусской религии нам неизвестно, но, учитывая общую тенденцию этрусской мифологии к большей мрачности нежели у греков, можно предположить что немалую. Косвенно это подтверждается и тем, что змеиная символика типична для этрусков. Змея - хтонический атрибут этрусских богов и принадлежность жреческого культа. Жрецы, вызывая демонов, держали в руках змей, со змеями и факелами в руках они участвовали в боях, устрашая даже римских легионеров. Змеи изображены в руках демона Тухулки, они атрибуты царицы Загробного царства Ферсифай, иногда заменяют ей волосы. В качестве параллелей можно указать на Медузу Горгону (которую многие отождествляют с Манией), а также Гекату у которой тоже были змеи в волосах.

Подытоживая эту главу можно сказать, что демонические культы античности в общих своих чертах предугадывали формы культовой практики поклонения Дьяволу. Дионисийские оргии в ходе которых устанавливалось слияние с божеством стали предтечей ведьмовских шабашей, точно также как и приношение жертв демонических существам в обмен на их благосклонность, представления о мрачном мире полном ужасающих демонов, которыми правит некий темный Владыка, находящийся в известной оппозиции к высшим, небесным силам - все эти архетипичные черты “дьявольского мифа” уже были в темных культах античности. Тесно увязаны с этими мифологемами оказались и представления о мудром учителе, дарующем сокровенные, а порой даже запретные знания - миф о Прометее и Гермесе Трисмегисте. Почитание Диониса и Гекаты, Гермеса и этрусских божеств-демонов, стало фундаментом на котором, в конечном итоге, строится здание современного сатанизма. Который, если и не по форме, то, по сути, устанавливает интутивно-чувственную связь все с тем же Темным божеством, которому греки и этруски приносили кровавые жертвы, задолго до того, как в палестинских пустынях появилась маргинальная иудейская секта, одержимая фанатичным стремлением навязать всему миру своего самозваного спасителя.