Марал. Байки внучатам

Должность то мне ещё от покойного батюшки досталась, сначала он с караванами ходил, потом я стал, амператор тогда шибко шум поднял на болотников, и стали, значится мы их охранять. Платили хорошо, и доплачивали, чтоб мы в болота не сувались, да мы и не сувались. Не совсем, чай, дурные, из болот кроме зеленых никто не вертался, гиблые они совсем. Вот. Я почитай лет 20 прослужил, ага. Землицы потом купил, дом справил, все так кто с болотниками не буровил. Кто буровил в охране - долго не задерживался, то переводили куда, то совсем пропадали. А я так считаю – сыто, хорошо – и хорошо. И болота ширели. Торговцы, сколько не видел, довольнющие ходили. Папаня мой, вам, значит, прадед будет, говорил что-то в начале его службы было, бандюги какие-то торговца главного прирезали, и они было все поуехали на месяц, а потом вернулись, довольные ходить стали. В тот год болота и начали ширеть, сначала быстро, в мою службу уже немного совсем, но ширели. От того что повертались болотники, я так думаю.
Они там целый город построили. Деда врет? Ах вы, поганцы малолетние! Да я сам его видал – вот этими своими глазами! В ту пору я ещё ого-го был! Ну-ка цыц, выпороть и щас сил хватит. Эта… Вот. А! В ту пору я был ещё ого-го, только-только отрядом командовать начал, да. Вели караван, сундуков пятнадцать, наверное - мало вобщем. Тока у торговца ларчик какой-то был. Он и срать с ним и хаживал, да. Нормально дошли, значится, до болота, ну как обычно, вроде стоять собрались, только денег за постоять взяли, да, и тут как налетят поганцы-оборванцы, мы в строй, зеленые тоже похватались, кто за копье, кто за острогу. А тут падаль эта, Кожик-кривой да Бакран, ух и здоровый мужичище, против нас как повернутся! В аккурат, как разбойники подоспели, сговорились, значится, да как кинулись к торговцу с ларчиком, я Кожика-то и рубанул, только Бакран успел болотника то задеть сильно, кой-как предателя свалили. От разбойников отбились еле-еле, у нас, считай, семерых положили, у болотников двоих, а их всего-то трое и было, кто живые все порезатные поколатые. И этот с ларчиком, сильно раненый был, говорит, замотай, мол, рану мою, и в болоты меня поведешь!
Лебедою клянусь так и было прям всё! Ух, я страху то натерпелся пока шли с ним, туман, шелохается что-то шуршит, воет иногда, и вонь жутская. А этот зеленый, даром что пораненный, рукой вцепился как клещ, и мне наказал – руку не бросай, сгинешь! Ой, внучки, поверил ему сразу. С рукой бы, думаю, не сгинуть. Да ещё шли так долго, толи специально петляли, чтоб меня запутать, а как болотник глаз сомкнет, так и петля. Он уж измучился, зенки силком таращил. И вдруг туман пропал, очутились мы у стены, а там голоса, хохот, ребятишки ихние шумят, молоты кузнечны стучат, звон тот как в ухо то мне залетел, так я бесчуствав на земь то и брякнулся.
В себя-то прихожу – глядь – на стоянке уже. Чего да как спрашиваю, воины мне и говорял: Вынесли тебя, Марал, из болота двое зеленых, а ты и неделю пролежал, мелко-мелко дышал, мы думали уж совсем покойник. Ну, думаю, жив и хорошо. Простояли мы там до конца месяца, ну как обычно, и с ларем то вышел, без ларца только, и вдвое больше обычного дал. Сказал всё забыть. А я думаю и чего забывать, ничо ведь и не узнал. Но так потом и с караваном и ходил. Вообще они нормальные мужики, хоть и зеленые. Пожрать и поржать не дураки, ага. И денег давали, на службе столько не выслужишь. Дом вот так и сладил с денег то тех.