Друзья мои, приятели

Лучшее, что дали мне годы студенчества. – Наши любови. – Друзья нужнее всего в трудные минуты. – Обиды и ссоры. – Работа в команде. – Мост над пропастью

Студенческая дружба остаётся с нами на всю жизнь. Катя и Юля, мои закадычные подруги; Серега, с которым мы сейчас нечасто видимся, но всё же… Это те люди, которых я отношу к близким. Им можно позвонить в любое время суток, доверить всё что угодно – и не опасаться, что самое личное станет известно посторонним людям. С друзьями можно советоваться, спорить, ссориться, мириться – и всё равно знаешь, что они твой тыл, а все остальное – просто жизнь, которая идёт своим чередом.

С Юлей и Катей мы учились на одном курсе – виделись каждый день, переписывали друг у друга лекции и задания, праздновали дни рождения, вместе предавались мечтам о музыкальной карьере, делились творческими планами. На этой почве и сдружились.

Поскольку все мы были молодые, зеленые, и не держали камней за пазухой (кстати, не держим и сейчас), то все свои новые песни и музыкальные композиции с гордостью демонстрировали друг другу, обсуждали их, вносили изменения. Тогда мы быстро поняли, что для оценки результатов совершенно неважно, есть ли у человека музыкальное образование. Музыка – это один из универсальных языков искусства, и основным ее критерием является очень простое, субъективное «нравится – не нравится». Если твоим друзьям или сокурсникам что-то сходу понравилось, вдруг эта песня станет хитом?..

А еще у каждого из нас была своя любовь. У Кати была любовь, у Юли любовь, у Сереги тоже, у меня… И это особенная, отдельная тема. С кем, как ни с друзьями, можно поделиться своими переживаниями. Раз, когда Катя, сокрушенная личными неурядицами, сидела и рыдала у меня в комнате в общаге, а кто-то попытался подшутить над чужой бедой, шутнику пришлось покинуть здание – кувырком по лестнице. А потом прийти и извиниться.

Точно так же, как Ляля, бывало, плакалась Лёне во время наших с ней ссор, я набирал телефон Юли или Кати, и в очередной раз просил выслушать мою сбивчивую речь, потому что переполнявшими меня эмоциями нужно было обязательно поделиться. Если бы не мои друзья, я бы давно взорвался, как перегретый паровой котёл.

Любовь была для всех нас чрезвычайно серьезным делом. Хотя я и был занят преимущественно работой, но если друзьям или любимой требовалась срочная помощь, мог сорваться и приехать, наплевав на репетиции. Исключение составляли только концерты, поскольку они касались большого количества людей.

Были в нашей жизни и минуты трагедий. Смерть близких людей – тяжелое испытание, и я до сих пор помню, как переживала болезнь, а затем смерть своего отца Катя.

Мы созванивались почти каждый день. Однажды я набрал Катин номер и услышал, что она говорит со мной каким-то неестественным голосом. Что-то происходило. В моей жизни в этот момент была круговерть – умер Юрий Шмильевич, а я ехал к адвокатам по делу о «СтарПро».

– Катя, ты в порядке? – спросил я, прекрасно зная, что нет.

– Нет… – эхом ответила она.

Наскоро собравшись и отменив встречу, я рванул к ней домой, по пути забежав в магазин за гостинцами. Приехав, обнаружил, что предчувствия меня не обманули.

– У меня папа в больнице, – убитым голосом сообщила Катя. – Спасибо, что приехал.

Мы сидели и молча пили чай – я видел, что ей не нужны разговоры. В тяжелые минуты в нашем тандеме царило молчаливое согласие – нам просто нужно было быть вместе, сидеть рядом и ощущать понимание и поддержку.

Каждый из нас – и Катя, и Юля, и Сережа, и я сам – мог позвонить другому среди ночи и просто сказать: «Приезжай». Срывались и ехали – даже за тридевять земель. Никто из нас не злоупотреблял этой дружбой. И особенно ценны были моменты, когда мы могли сесть на балконе моей съемной квартиры, слушать музыку и… просто плакать.

Счастье для меня - полнота ощущений, когда и грусть, и радость, и песни, и тишина, и близкие люди, и те, кто ими не являются, тоска по любви и её обретение - словом, все оттенки настроения.

Это одна из сторон моей жизни – та, которую я никогда не афишировал. Да и сейчас не буду – лишь немного приоткрою для вас завесу этой тайны. Музыканты, как и все творческие люди – такой странный народ, который полон эмоций, тонко настроен и остро чувствует происходящее. В какой-то момент эти впечатления накапливаются и настоятельно требуют выхода. Я, например, в такие дни старался отменить все дела и просто сидел дома – отсыпался, встречался с друзьями, слушал музыку. Насколько это позволял плотный концертный график.

Артист не может оставаться один на один со своими мыслями. Особенно когда у него колоссальные нагрузки и безумный ритм жизни. Певец вовсе не железный человек с железными нервами, как иногда представляется со стороны. Возможны срывы и просто распри на пустом месте. Помощь близких людей в такие моменты неоценима.

Сергей, сокурсник Димы:

Говорят, что слава портит человека, меняет его психику. В Диминой жизни было много стрессов и помимо славы – и смена продюсеров, и «Евровидение». Ему пришлось самостоятельно пройти через все это, но он сумел остаться все тем же Витей Беланом, которого я знал в общежитии - с которым мы вместе отстаивали очереди в душ с пакетиками и варили в одной кастрюле какой-то непонятный суп. Я прекрасно помню того человека и знаю, что таким он и остался. Он не сломался – вот, что главное. Хотя я наблюдал разные этапы в его жизни - иногда встречались, я видел, что на нем лица нет, у него трудности. Он начинал рассказывать; пять минут - и я понимал, что он всё тот же. Всё так же переживает происходящее всеми клеточками своего тела.

Некоторое время назад мы с друзьями встречались – и приехал Дима. Хотя он был уже человек со статусом, мы хохотали почти как в общаге, резвились как дети, чуть ли не прыгали. Он ставил свои первые песни, и мы действительно себя чувствовали так, будто только что познакомились. Наверное, во время учебы в училище у нас был еще тот самый возраст, когда каждый только начинает понимать вкус жизни, разбираться в людях. Затем мы повзрослели, разъехались, но периодически встречаемся.

Ссорились ли мы? Да, бывало. Поводом для ссоры могло стать всё, что угодно – неверно понятое слово, накопленный стресс, усталость. Когда люди много лет дружат, причем общаются почти каждый день и в курсе многих фактов биографии друг друга, у них часто наступают моменты, когда требуется встряска. Тем более что первые, на ком срываешь гнев или усталость – это близкие. Твоя семья, твои друзья. Для которых у тебя всегда находится обидное словцо – просто потому, что ты знаешь все их уязвимые места, как и они знают твои. Но как хорошо, что эти обиды могут быть прощены!..

В первые годы знакомства после таких вот стычек я пугался и думал: «Неужели это всё?». Но поссориться насовсем – это значит, что дружбы не было и в помине. Я даже не знаю, что нужно сотворить, чтобы поставить крест на человеке и решить больше никогда с ним не общаться. Нет, друзьями не разбрасываются. После каждой ссоры в голову приходила мысль, что все эти мелочи, о которых через десять лет никто не вспомнит, не стоят того, чтобы растерять дружбу и лишиться доверия близких людей. И мы снова созванивались, снова встречались и продолжали общаться.

Поэтому, когда мы с Яной планировали «Евровидение-2008», то не раздумывая позвали Юлю и Катю на бэк-вокал. Чтобы в нашей команде были только свои. То есть люди, которые всей душой болеют за меня и мое – наше! – дело, вкладывают в него максимум энергетики, думают так же, как я.

До этого я никогда не работал с друзьями…

Хорошо, что мы знали друг друга целую вечность, иначе переругались бы насмерть – до того велико было нервное напряжение и ответственность, которую мы добровольно на себя возложили.

Катя, Юля – обе горячие, бойкие на язык, всегда готовы вспылить… А это было нам категорически противопоказано в условиях подготовки к «Евровидению». Я впервые задумался над тем, что с друзьями следует быть вдвойне корректным, подбирая выражения таким образом, чтобы они не дай бог не приняли что-то на свой счет и не расстроились.

Но поводов для взрыва внутри команды было предостаточно. С одной стороны, от друзей ждешь самоотдачи, с другой – требуешь от них больше, чем от любого другого человека. Когда Катя от волнения взяла в полуфинале фальшивую ноту, у меня внутри всё перевернулось. Но я увидел её виноватое лицо и понял, что она сама вне себя от ужаса. Просто попросил ее быть внимательнее. Однако я знал, что она и так делает свою часть номера лучше, чем кто-либо дугой в аналогичной ситуации.

В конечном итоге нам всё равно пришлось договориться о «рамках приличия», потому что в таких условиях довольно тяжело разделить личную жизнь и работу.

Яна Рудковская, продюсер:

После «Евровидения» все считали, что дальше должно быть еще круче. А куда круче? Каждый год от Димы ждут каких-то мега-историй, но это невозможно. После пика бывает спад. За это время у нас было множество новых песен, а недавно появился и новый альбом, материал для которого мы собирали два года, – «Мечтатель». Альбом был действительно выстрадан. Частично он записывался в Америке; Дима находился там как раз тогда, когда умер Майкл Джексон. Эта смерть шокировала Диму, поскольку он – один из немногих российских артистов, видевших Джексона вживую…

Я думаю, что всё в Диминых руках. У каждого из нас бывают каникулы – главное, чтобы они не затягивались.

Сразу по возвращении из безумного тура в поддержку «Евровидения» (мой круг почета) мы с Катей в очередной раз поругались. Слово за слово, кто-то сказал, другой огрызнулся… В итоге мы не разговаривали целых три месяца.

Я тогда живо вспомнил эпизод из старого советского мультфильма. Не помню названия, в сознании осталась лишь картинка. Два человека по обе стороны пропасти. Один говорит другому доброе слово, которое кирпичиком ложится над пропастью, образуя маленький мостик. Другой тоже говорит что-то хорошее. Постепенно мостик из доброжелательности крепнет, оформляется, и теперь двое шагают по нему навстречу друг другу. Вдруг один произносит гадость. И тут же падают вниз несколько кирпичиков. Второй говорит в ответ нечто неприятное, и этот с трудом построенный мост очень быстро рушится, а двое вынуждены спасаться, снова разбегаясь по разным сторонам бездны. Затем один из собеседников снова «исторгает» доброе слово-кирпичик – и вот хрупкий мостик отношений начинает строиться с начала…

Главное, все же, не разрушать его до конца. Потому в жизни все сложнее, и второго шанса создать отношения может не быть.