Среда, 21 декабря

Андрей Волков:

"Уже неделя как мы здесь. Но эта неделя стоит иного года. Столько повидали. Сейчас уже и трупов мало вытаскиваем, и бардак как-то привычен стал, особенно по сравнению с тем, что было неделю назад. Вообще кажется, что спокойно стало. Да и мародеры уже, наверное, осторожнее стали (хотя может, и переловили их, но это вряд ли. Просто всосали, что ловиться чревато и насмерть зашибить могут). Но чего-то не слышно. Да и мы вообще-то по ночам спим, а не шляемся по улицам (тем более, что комендантский час)".

Сегодня, разбившись на группы, работали на разных объектах. Наша четверка: Хардиков, Ван, Соломоденко и я снимали вещи с устоявших 9-этажек в районе Треугольника.

Накануне в комсоштабе неожиданно встретил знакомых ребят-спелеологов Диму из Киева (убей, не помню, где мы встречались!) и москвича Сашу Бомбина.

Вот это была встреча! От Саши узнал, что и мои лучшие друзья-москвичи спелеологи-водолазы: Вовчик Свистунов, Игорь Галайда, Ленька Минькович и другие, сейчас здесь, в Армении, в Спитаке.

И подумалось: друзья это те, кто в тяжелые минуты оказывается там, где оказываешься ты...

* * *

Устоявшие высотки, с которых снимали вещи, подлежали взрыву.

Сергей Хардиков:

"Сегодня делимся на 2 группы. Часть идет на руины, а часть в штаб на раскомандировку. Мы с Шефом, Ваном, Соломой идем на раскомандировку. Нас направляют снимать мебель с верхних этажей аварийных зданий. Встречаем ребят-альпинистов из Минска, они уже работали на спуске вещей и говорят, что доходит до абсурда. Сначала просят спустить документы, фотографии, ценные вещи, потом мебель, а потом дело доходит и до компотов.

Так оно и у нас получилось. Берем в штабе заказ на снятие вещей. Приезжаем. Квартира на 5-м этаже. Хозяин уже снял все ценное, включая мебель, нам осталась мелочевка, тот самый пресловутый компот (банок 40-60).

Наконец, мне удалось посмотреть, что собой представляют эти самые 9-этажные дома. Нет ничего удивительного, что они рассыпаются в прах. Шлакоблоки, не скрепленные ничем. Ужас. Кругом солидные трещины, часть лестничных пролетов упала".

Эта работа куда как интереснее - здесь есть, где применить наши специальные навыки и снаряжение. "Восхождения" и работа в покосившихся высотках зачастую более рискованны, чем в пещерах.

Быстро приспосабливаемся, навешиваем троллеи и оттяжки. Спускаем на веревках мебель с покосившихся этажей.

В перерывах разговариваем с очевидцами землетрясения.

- Моя квартира на 8-мом этаже. Меня с дивана сбросило и давай катать из угла в угол...

- Я ехал на машине, думал, руль сломался - "Жигули", как на волнах, кидало.

- Все продолжалось секунд сорок. Сначала все подкинуло вверх, и была пауза секунд пятнадцать, а потом сразу два толчка влево-вправо. Тут-то все и рухнуло...

- Все было в страшной пыли, как в тумане, и адский треск и грохот!

- Я выскочил из кочегарки: прямо перед ней - вон, видите те развалины? - между двумя 9-этажками 12-этажная башня. Так эти 9-этажки раскачивались и били 12-этажку, пока она не рухнула. А сами устояли...

В одной из тех 9-этажек мы с Сашей Ваном пробирались на 9-й этаж. Лестничные пролеты в обоих подъездах частично обрушились: пришлось идти зигзагом по этажам. Стены между квартирами падают от небольшого толчка, все разбито, в страшных трещинах.

Но - устояли. А более 120-ти таких же домов превратились в братские могилы.

* * *

Мы как будто к войне

Невзначай прикоснулись,

На развалах домов

Кровенеет закат.

Уцелевших мужчин

Затвердевшие скулы,

Патрулей холодок,

Это - Ленинакан.

Покосившись, стоит

Чешской башни громада,

Восемь сотен советских

В пыли и дыму.

Передернут весь мир,

Как затвор автомата,

Для вопроса в упор:

Почему, почему?

А декабрьский снежок

Покрывает руины,

Похоронных бригад

Обессилевший мат...

Чудом спасшихся жен

Постаревшие спины,

Средь гробов тихий плач,

Это - Ленинакан.

Мы как будто к войне

Невзначай прикоснулись.

Это в мирное время

Не подвластно уму.

Словно в мире ином

Мы с тобою проснулись

На армянской земле...

Почему, почему?

декабрь 1988 года, Ленинакан.

* * *

Сергей Хардиков:

"Разговариваем с мужиком. Он лежал дома (в момент землетрясения) со сломанным бедром:

- Меня сбросило с дивана и катало по полу, как бочонок. Как сбежал вниз, сам не знаю. Потом вернулся. Сосед снимал с этажей маленьких детей, и я был бы последней собакой, если не помог. Как детей сняли, сам не пойму - половина лестничных пролетов упала.

Сняли мужику компоты, сидим во дворе, курим. К нам выстраивается очередь желающих спустить вещи. Костя упирается:

- Все заявки оформляют в штабе ЛКСМ.

Народ чуть не плачет. Мы сидим, ждем Шалыгу с новыми адресами заявок. В конце концов Костя дал себя уговорить. Когда он заходит в подъезд, бабуля сует ему пухлую пачку четвертаков. Шеф отказывается. Мы сюда приехали не за деньгами.

Короче, Шеф с Ваном идут на 9 этаж посмотреть фронт работ. В это время подлетает бойкий мужичок. Судя по обилию в его речи слов типа: "в натуре", "не за падлу" - хлопец из прохиндеев. Он буровик из Грозного. Предлагает местным свои услуги по снятию вещей. С веревкой он никогда не работал, просит у нас. Кукиш в сумку.

В это время где-то на уровне 7-го этажа грохот, звон битого стекла: завалились стены где-то там. У мужика весь трудовой подъем спал. Но тем не менее он умудрился выжать из аборигенов шкалик абрикосового самогона и удалился.

Шеф сбросил веревку, мы с Игорем навесили троллей, и я пошел наверх. В подъезде с 4 по 7 этаж рухнули лестничные пролеты. Пришлось лезть по перилам, как обезьяна. Добрался до нужной квартиры. Оказывается, грохотал Саня Ван. Они с Шефом не полезли по перилам, а шли челноком, из подъезда в подъезд, и Ван крушил стены квартир.

Этажи мы с Сашей Ванном проходили между подъездами, через перегородки между квартирами.

Короче, сгрузили мебель, включая телевизор и холодильник. Единственно, спускали чемоданы с хрусталем, у одного оторвалась ручка. Красиво он летел с 9-го этажа! Хозяева даже бровью не повели. Потом нас долго благодарили, глава семьи с забинтованной головой, жал руки, прижимал руку к сердцу".

Тот чемодан остался в памяти яркой картинкой. Тяжелющий такой чемоданище. Хрусталя на мою полугодовую зарплату. Шнуров для обвязки не хватало.

- Оборвется, - говорю.

Хозяин помогал нам паковать вещи:

- Нэ оборвется.

Только вывесили за балкон, отлетает ручка. Долгий полет, удар, и яркие радужные брызги во все стороны, как в кино. Аж сердце захолонуло. Мужик только рукой махнул.

В другое крыло здания приходится проникать по крыше - лестницы разбиты напрочь.

Очистка каждой квартиры от вещей занимает не менее 2 часов. В итоге у нас выстраивается очередь ожидающих. Изредка кто-нибудь из мужчин помогает обвязывать ремнями и репшнурами тюки. В основном жители боятся подходить к своим бывшим жилищам. Их можно понять. Спускаем даже банки с самодельными компотами, которых много почти в каждой квартире.

И каждый хозяин хочет как-то отблагодарить за нашу работу. С трудом отбиваемся.

- Нет, - говорит нам один из мужчин. - Вы там командовали, - он кивает на этажи, - мы вас слушали. Теперь мы командуем.

В итоге нам всучивают пару бутылок водки и "Шампанское".

Одаривают компотами. Ну что делать?

Работаем без перерыва на обед, чтобы использовать все светлое время суток. А смеркается слишком быстро - декабрь, год на переломе.

Кончаем работу уже в темноте. Все устали, но, наконец, испытываю чувство удовлетворения от работы. Мы делали то, что могли делать лучше других.

Сергей Хардиков:

"Погрузили нас в "Жигуль", привезли домой. Следом подъехала черная "Волга", из которой извлекли сумку с водкой и продуктами:

- Ребята, это вам..."

Возвращаются с дома на Ширакаци Юра с Шынгысом. Работали также без обеда. Всю квартиру "Папы" уже откопали. Остался коридор и лестничная клетка. А девочки нет. Рядом нашли погибшую женщину. Парни делятся впечатлениями:

- Вскрыли квартиру - пол паркетный 5 тысяч стоит. Там не просто паркет: поверх обычного орнаментный набор! Один квадратный метр 280 рублей.

Моя зарплата заместителя директора по учебно-воспитательной работе станции юных туристов 180 рублей в месяц... И вспоминаю убранство квартир, в которых сегодня привелось работать. Люстры хрустальные почти в каждой комнате. Еще подумал вот бы насобирать сынишкам этих хрусталиков-висюлек: радости бы было! Не могу, душа не позволяет.

Нашел в развалинах обрывок пустой пулеметной ленты и пластмассовый игрушечный пистолет какой-то незнакомой конструкции - вот и будет подарок детишкам из Армении.

Сергей Хардиков:

"Приехали на базу, следом подъезжает Бессергенев с "папой", выгружает из машины коробки: водка, хлеб, тушенка, сгущенка и т.д. (пайки).

Подходят с работы мужики. Помылись.

Пропустили традиционные 100 грамм (дезактивация), начинаем ужин.

В это время Гвоздь снимает свой грязный носок и приглашает всех желающих отметить праздник надевания чистых носков. Пришлось выпить еще 4 бутылки по этому поводу. Поговорили за жизнь.

Баиньки".

* * *