Глава 14. Безразличный ко всему, в полном оцепенении я сижу на дне ванны

Безразличный ко всему, в полном оцепенении я сижу на дне ванны. Струи горячей воды льются сверху, согревая, очищая тело и душу от невероятно огромной дозы негатива, выводя мое сознание из плотного тумана.
Я плохо помню дорогу. Черная большая машина, в которую я сажусь. Руки Дэуса, заботливо обнимающие меня. Его бархатный, успокаивающий голос, что-то с нежностью нашептывающий мне на ухо. Огромный дом без следа какой-либо техники...
Я помню, как глава клана Декесус включал воду, снимал с меня одежду, перепачканную в крови друга, как он с легкостью, словно пушинку, поднял меня и поставил в ванну, а затем зазвонил его коммуникатор и он покинул помещение.
Какое-то время я стоял под струями согревающей не только мое тело, но у душу, воды, тепло которой постепенно все глубже и глубже проникало в меня, показывая дорогу из сумерек. И я следовал по ней, стремясь к этому теплу и свету, чтобы наконец, собрав остатки сил, лицом к лицу столкнуться с ужасающей реальностью.
Нейе больше нет. Веселого, доброго, харизматичного Нейе - любителя различных шуток и розыгрышей. Неунывающего, жизнелюбивого дженуи, с которым мы за короткий срок успели сдружиться.
Осознание этого факта неимоверным грузом опускается мне на плечи, не позволяя дышать.
“Почему именно он? Почему Нейе?”
«Такова реальность, Аэль. Ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать», - звучат жестокие, но правдивые слова Лоэ.
“Реальность? Зачем мне такая реальность? Почему жизнь настолько несправедлива? Почему она отбирает у меня близких людей? Сначала отец, которого я по сути не знал; затем мой приемный отец, давший кров, принявший и усыновивший меня — неродного сына...”
(В Эрансе огромная редкость, когда одис признает своим ребенка, в чьих жилах течет чужая кровь).
“Теперь Нейе...
Создатель! Что он такого сделал? В чем он перед тобою провинился? Почему ты позволил лишить его жизни таким ужасным способом?”
Неожиданная ярость на мир, на творящуюся несправедливость, на садиста-убийцу, забравшего жизнь моего друга, просыпается во мне.
Я беру попавшуюся под руку мочалку и, вложив всю свою злость и гнев, швыряю ее. Она ударяется о стену, покрытую светлой плиткой, и падает на пол, оставляя мыльные разводы. Затем следует бутылочка с шампунем; далее наступает очередь баночки с бальзамом... Предмет за предметом летят в стену, дверь, попадают в стекло шкафа, отчего оно трескается и разбивается, но меня это не останавливает. Я кидаю каждый предмет, попадающийся мне под руку, словно желая наказать Высшие Силы, позволившие свершиться столь несправедливому и страшному злодеянию.
Вероятно, услышав шум, в ванную врывается Дэус. Я, погрузившись в гнев и отчаяние, не успеваю заметить его появление. В Ресеи врезается пузырек с ароматическим маслом.
Ударившись о крупное, кажущееся железобетонным тело д'е Море, пузырек падает на пол. Крышка открывается, и из емкости вытекает маслянистая жидкость, наполняя комнату приятным ароматом.
В следующий момент Ресеи оказывается рядом со мной.
Рыдая в полный голос, я вцепляюсь в его белую рубашку, не замечая слез, потоком льющихся из моих глаз.
- Почему?.. Почему Нейе?.. Чем он заслужил такую участь? Он никогда ничего плохого не делал! Почему он? Не кто-нибудь! А именно он? - сквозь рыдания, хлюпая носом, вопрошаваю я. Уткнувшись лицом в грудь Дэуса, я рыдаю в полный голос, чувствуя, как реальность давит, размалывая меня на мелкие кусочки.
Д'е Море с нереальной нежностью, казалось бы, совершенно не свойственной этому холодному человеку, подхватывает меня, и в следующую секунду я оказываюсь у него на его руках. Обхватив его за шею и уткнувшись лицом в плечо, я продолжаю рыдать, вздрагивая всем телом.
Он вносит меня в спальню и усаживает на мягкую кровать. Я же, не зная, как пережить произошедшее, как справиться с невероятным грузом, давящим на меня все сильнее и сильнее, сгорбившись, сжимаюсь и подтягиваю ноги к груди, продолжая рыдать, размазывая рукой по лицу слезы. А они все бегут и бегут.
Дэус устраивает меня на своих коленях, завернув в большое махровое полотенце. Я вновь вцепляюсь в него, как в спасательный круг.
- Сейн Джи, вели Лоаллю принести успокоительного.
- Как пожелаете, Аштари, - раздается приятный мужской голос.
Мгновенно замерев от неожиданности, я прекращаю рыдать и, еще теснее прижавшись к д'е Море, испуганно озираюсь по сторонам в поисках неизвестного человека.
Дэус мягко улыбается и ласково-успокаивающе проводит рукой по моим волосам.
- Это Хранитель, - низким, бархатным, тихим голосом поясняет он.
- Хранитель? - шмыгнув носом и заглянув в лицо Ресеи, переспрашиваю я.
- Разум, живой интеллект, нечто, обладающее магией в чистом виде. Мы не знаем, откуда они приходят, почему вступают в контакт с людьми. Хранители — очередная загадка природы, - поясняет Дэус, внимательно заглядывая мне в глаза. Приподняв кончиками пальцев мое лицо за подбородок, он дарит мне легкий поцелуй без тени сексуального подтекста. Я на мгновение прикрываю глаза, ощущая его дыхание, мягкость и теплоту губ. Наверное, я не против продолжения, поскольку секс мне поможет отвлечься. Хотя бы какое-то время я не буду думать о произошедшем. Но Дэус отстраняется, продолжая обнимать меня и с непритворной нежностью гладить то по волосам, то по спине, посылая моему телу успокаивающие волны.
- Стражи найдут того человека? - всхлипнув и тяжело вздохнув, с надеждой спрашиваю я, изучая лицо д'е Море.
- Он понесет заслуженное наказание, - тихо произносит Ресеи с металлом в голосе.
- Я хочу видеть, как он страдает, - зло сузив глаза, четко произношу я. - Никто не заслуживает такой смерти, какой умер Нейе.
В этот момент в спальню заходит пожилой дженуи. Он одет в строгий черный классического пошива костюм. Его поредевшие, седые волосы убраны в хвост на затылке и перехвачены черной лентой. В руках этого господина поднос, на котором стоит наполовину наполненный мутной, желтоватого цвета жидкостью, стакан.
- Успокоительное, которое Вы просили, господин, - вежливо произносит он, подходя к кровати.
Дэус берет стакан и, убрав мокрые пряди с моего лица, подносит емкость к моим губам.
- Выпей это, - с нежностью и заботой в голосе обращается он ко мне.
Я беру стакан, мгновенно выпиваю чуть горьковатую жидкость и отдаю емкость пожилому господину.
Дженуи, поклонившись и пожелав доброй ночи, покидает помещение.
- А теперь спать, - произносит Дэус, обращаясь ко мне, словно к ребенку, и уже собирается уложить меня в кровать, как я вцепляюсь в него, боясь отпустить и потерять то ощущение безопасности и комфорта, которое он дарит мне; боясь, что он уйдет, и я снова один на один останусь со своими страхами и переживаниями.
- Не уходи, - дрожащим голосом прошу я.
Посмотрев на меня долгим изучающим взглядом, Ресеи произносит:
- Ложись в кровать.
- Но ты ведь не уйдешь? - с мольбой в голосе спрашиваю я.
- Не уйду, - коротко отвечает он.
Не спуская взгляда с Дэуса, я послушно забираюсь под одеяло.
Положив мокрое полотенце на стоящее напротив кровати кресло, д'е Море раздевается. Аккуратно сложив вещи рядом с полотенцем, он забирается под одеяло. Притянув меня к себе и обняв, он шепчет на ухо:
- Спи.
После чего зарывается лицом мне в волосы.
Еще раз всхлипнув, я закрываю глаза, ощущая спиной тепло его тела, чувствуя на шее его дыхание. Мне хорошо и спокойно. Я не могу вспомнить, когда ощущал себя в большей безопасности, чем сейчас, рядом с этим суровым, но невероятно нежным человеком. Успокоенный его равномерным дыханием, объятиями, дарующими мне ощущение защищенности, я сам не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон.

***

Я резко просыпаюсь от достаточно громкого сигнала, издаваемого коммуникатором. Пришло сообщение.
Пробуждение на этот раз происходит на удивление просто: я открываю глаза, не чувствуя обычной сонливости, ощущая себя абсолютно выспавшемся.
Коммуникатор, прекратив издавать сигнал, на какое-то время замолкает. Я же обвожу комнату взглядом, пытаясь понять, где нахожусь.
Над собой я вижу полог темно-зеленого, болотного цвета. У изголовья кровати, по обе стороны, расположены две небольшие этажерки из темно-красного дерева, покрытого лаком. Судя по свету, льющемуся из окон, кровать расположена около стены между ними. Я обращаю внимание на огромный шкаф-купе слева. Также в спальне стоят два кресла и большой, полукруглый, наверняка мягкий диван. Сразу как заканчивается шкаф, закрывающий всю стену, я замечаю деревянную дверь с вставленным в нее матовым стеклом. Я точно помню: там ванная комната. Напротив - большие полукруглые, я бы сказал, аркообразные двери, скорее всего, ведущие в другие помещения.
“И все-таки, где я?”
Моя память мгновенно дает ответ на этот вопрос. События прошедшей ночи яркими картинами тут же возникают в моем сознании, отчего я крепко зажмуриваюсь и накрываюсь одеялом, желая вновь уйти в спасительное забвение.
Довольное лицо убийцы, допрос... Но самое яркое и одновременно ужасающее - это мертвое тело моего друга Нейе, замершее навсегда в неестественной позе, в огромной луже крови.
Нет. Я не впадаю в ступор и не вхожу в шоковое состояние. Мне просто плохо, нереально плохо. У меня нет никакого желания выбираться из-под теплого одеяла. Я не хочу никого видеть, что-то делать, лишь лежать, лежать и лежать в этом уютном коконе.
В этот момент коммуникатор очередной раз сообщает о пришедшем сообщении, но я только плотнее зажмуриваю глаза, надеясь еще хотя бы на пару часов забыться блаженным сном и ни о чем не думать, не вспоминать...
“ Не думать о произошедшем - правильное решение. Оно поможет тебе сконцентрироваться на делах, которые тебе необходимо сделать. Ты не имеешь права убегать и прятаться от реальности, какой бы тяжелой она ни была.
Но я не хочу. Я ничего не хочу. Я хочу лишь одного - чтобы меня оставили в покое.
Решил похоронить себя заживо? Свести на нет все усилия твоего брата, отца, пожертвовавшего жизнью ради тебя? Это эгоизм, ты не находишь? ”
Я замираю, не зная, что ответить внутреннему голосу, появившемуся столь внезапно и твердящему правильные вещи.
“ Давай, вставай. И наконец, возьми коммуникатор и прочитай сообщение. Иначе этот неприятный звук сведет нас обоих с ума ”.
Тяжело вздохнув, я заставляю себя сесть и тут обнаруживаю, что полностью обнажен.
Мгновенно вспоминается Дэус д'е Море, забравший меня из клуба в совершенно невменяемом состоянии. Я помню его мягкий, глубокий, бархатный голос, шепчущий мне на ухо успокаивающие, ласковые слова. Я помню, как засыпал в его объятиях, чувствуя себя как никогда умиротворенно и спокойно. Никто до этого, с виду жесткого и холодного, человека не дарил мне столь яркого ощущения полной безопасности. Рядом с ним я как за каменной стеной. Кажется, только на него я могу переложить ношу, с которой не в состоянии самостоятельно справиться.
Но эти приятные воспоминания тут же разрушают слова Ресеи, отчетливо звучащие в моей голове: «Ты здесь больше не работаешь».
В это же мгновение в сознании всплывают слова отца с видеозаписи:
«Поскольку Чистки начали проводить чаще, я сделал вывод: Витаэ при поддержке клана Декесус продолжают поиски. Пожалуйста, держись подальше от этих кланов».
“Что же я наделал? Я сам отдал себя в лапы главе клана, от которого мне нужно держаться как можно дальше! Я же хотел отказаться от предложения д'е Море! А сейчас примет ли он мой отказ, учитывая, что я позволил привезти себя в его дом?”
(В том, что я точно в его доме, у меня сомнений нет).
Огромнейшая волна паники мгновенно охватывает все мое существо. Мне начинают мерещиться стены лаборатории и ужасы, которых мне следует ждать от целителей-ученых, работающих в ней.
“ Вот скажи мне, что ты творишь? Такое впечатление, будто ты уже там. К чему такая паника? Будешь так себя вести - точно туда угодишь.
Но ведь Дэус рано или поздно догадается, что я...
Что ты кто? Не человек? Не говори ерунды. Сейчас же возьми себя в руки ”.
На мгновение голос разума замолкает.
“ Послушай, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Каким, интересно, образом?
Делай, как я говорю, и увидишь - все будет хорошо. А теперь кончай ныть и, наконец, возьми коммуникатор. Проклятый звон точно сведет нас с ума.
Нас? Почему нас?”
Но в ответ - молчание. Решив прислушаться к этому странному голосу, что дает действительно здравые советы, я, встаю с постели. Не в состоянии преодолеть стыд, заворачиваюсь в одеяло, ругая себя, что не забирал форму домой.
(Вчера, придя на работу в «Вергилий и открыв шкафчик, я обнаружил ее в совершенно непотребном состоянии и был вынужден работать в своей обычной одежде. К моему удивлению, Вин не обратил совершенно никакого внимания на этот момент. Вероятно, кто-то без моего ведома носил мою форму, причем весьма неаккуратно).
“Теперь я остался еще и без одежды, потому как моя...
Коммуникатор, Аэль, сосредоточься на нем. Потом решим, что делать с твоими вещами”.
Рюкзачок я обнаруживаю спокойно лежащим на большом полукруглом диване, расположенном напротив кровати.
Присев на краешек и поплотнее запахнув невероятных размеров одеяло, я открываю рюкзачок и достаю коммуникатор. Сняв блокировку, я читаю сообщение:

«Аэль Доуэлле, поскольку Вы являетесь учащимся 1 курса сети учебных заведений Алториеса, администрация спешит уведомить Вас, что в связи с Вашим отсутствием последние дни, а так же плохой посещаемостью, начато расследование. В ближайшее время Вам следует явиться в деканат Распределительного Корпуса.

Администрация».

На меня словно выливают ушат холодной воды. Я замираю, вперив в пространство неподвижный взгляд.
“Ну все, теперь меня точно выгонят”.
Страх въедается в душу. По телу проносятся жутко неприятные волны дрожи.
“Вот и закончилось мое образование, не успевшее толком начаться.
Какой же ты паникер! С чего ты решил, что тебя выгонят? Тебе лишь прислали уведомление, и все. Это пока ни о чем не говорит.
Как же, не говорит. Еще как говорит. Интересно, каким образом я им объясню причину своего отсутствия? Что я работал в «Вергилии»? А прогулы? «Я напился на дне рождения друга и на следующий день был не в состоянии прийти на занятия». А через день?.. «Вы знаете, уважаемая комиссия, я узнал, что я результат генетического эксперимента, и был настолько травмирован этой новостью, что не смог прийти на лекции». Я же не могу так сказать?
Конечно, не можешь.
В таком случае, как мне объяснять причину своего отсутствия?
Ты опять истеришь. Прекращай. Мне нужно подумать, а ты мешаешь. Иди в ванну, приводи себя в порядок и дуй сначала домой (я надеюсь, ты помнишь про Урлыку?), а потом в Алториес. По дороге я что-нибудь соображу. Главное, делай, как я говорю, и увидишь, мы выйдем сухими из воды. Ну же, не сиди на месте, как истукан, ты и так уже опоздал на первую лекцию. Хочешь добавить нам проблем?
Черт. Я совершенно забыл про Ура. Интересно, как он там без меня?
Вот именно, забыл. Так что хватит тут упиваться жалостью к себе, пора действовать ”.
Несмотря на желание спрятаться подальше в темный уголок от навалившихся на меня проблем, я, прислушиваясь к своему внезапно прорезавшемуся невероятно рациональному второму «я», скидываю теплое одеяло с плеч и спешу в ванную.
На мгновение я замираю на пороге.
Вчера я так и не смог оценить дорогой, светлый и на удивление теплый камень, из которого сделан пол в ванной комнате. Вчера я совершенно не обратил внимание на невероятно красивые узоры мозаики, покрывающие стены и потолок. По-моему, я принял их за обычную плитку.
Более всего меня поражает полукруглая ванна, бортик которой выходит из стены.
“Это же бассейн в миниатюре.
Ты так и будешь любоваться красотами ванной комнаты Дэуса или все же соизволишь использовать данное помещение по назначению? ”
Внутренний голос вновь возвращает меня к реальности.
Не медля ни секунды, я быстро забираюсь в ванну и включаю душ, чувствуя, как горячие струи воды согревают меня, даря наслаждение и расслабляя.
“ Поторопись ”.
Я ускоряю процесс.
Быстро вымыв волосы первым попавшимся мне под руку шампунем, я тру тело мочалкой и, смыв ароматную пену, уже было тянусь к крану, чтобы выключить воду, как легкий холодок, прокравшийся в разгоряченное паром помещение, заставляет меня обернуться.
Дэус д'е Море стоит в дверях в длинном темно-зеленом, практически черном махровом халате. В руках у него коммуникатор, с которым, видимо, он никогда не расстается. Ресеи скользит по моему телу обжигающим взглядом, полностью парализующим мою волю. Я замираю, не в силах пошевелиться, чувствуя, как по моим щекам разливается предательский румянец, а внизу живота образуется знакомый жар, посылая по телу приятные волны, заставляющие забыть обо всех проблемах, в одночасье свалившихся на мою голову.
Д’е Море медленно заходит внутрь и, аккуратно закрыв за собой дверь, кладет коммуникатор на небольшой столик-шкаф, расположенный рядом с умывальником. Одис не спеша развязывает пояс и, сбросив халат, остается полностью обнаженным.
Невероятных размеров член возбужденно подрагивает, выдавая желание мужчины.
Покраснев еще больше (хотя куда больше?), я сглатываю внезапно образовавшийся ком в горле и машинально пячусь назад, до тех пор, пока не чувствую лопатками прохладную поверхность стены.
Ресеи заходит в ванну и приближается ко мне.
Выдохнув, я зажмуриваюсь, чувствуя, как крупные капли воды покрывают мое тело. Я ощущаю каждую микротрещенку на теплом, нагретом камне, которым выложена ванна.
Дэус кончиками пальцев поднимает мое лицо, заставляя тем самым открыть глаза.
Наши взгляды встречаются. Его дыхание обдувает мои мокрые губы. Я смотрю в его глаза, они близко-близко... И пропадаю, уступая их гипнотическому воздействию. Его руки скользят по моей коже, его аромат сводит с ума...
Мир перестает существовать. Больше нет проблем. Ничего и никого нет, кроме меня и Дэуса.
Подчиняясь заложенным во мне инстинктам, я подаюсь вперед и в ту же секунду утопаю в глубоком, сводящем с ума поцелуе. От не остается и следа. Дэус поглощает, словно выпивает всю силу из меня; доминирует, доказывая, кто есть хозяин; заставляет подчиниться, утверждая свою волю.
Ноги подкашиваются, но он крепко держит меня за талию, словно я невесомый. Хотя, вероятно, для него так и есть.
Я ощущаю невероятную легкость, словно я перо, которое по велению ветра летит туда, куда он подует.
Руки сами собой оплетают шею Ресеи в нежной ласке. Исследуя, они проходятся по плечам, спине и зарываются в длинные распущенные волосы.
“Как же это прекрасно”.
Я чувствую как его пальцы блуждают по моему телу, очерчивая каждый изгиб, каждую впадинку, гладя бедра, и, наконец, спускаются к моим ягодицам, сжимая их так сильно, что на коже, скорее всего, останутся отпечатки.
“О да..., Дэус, так. Хочу еще сильнее”.
Я разрываю поцелуй и, издав протяжный стон наслаждения, выгибаюсь. Я словно глина в руках мастера, готовая, приняв угодную форму, выполнить любое желание своего повелителя.
Я возбужден настолько, что это пугает. Мне больно, и я, несомненно, жажду большего, намного большего.
Подчиняясь проснувшимся инстинктам, я опускаюсь вниз, на колени, и некоторое время смотрю на возбужденную плоть Ресеи, на проступающие по всей длине вены, на налитую кровью головку.
“Интересно.”
Припоминая уроки танцовщиков клуба, я решаюсь на эксперимент, желая доставить удовольствие любовнику.
Осторожно обхватив налитую, полностью возбужденную плоть рукой, я аккуратно касаюсь языком головки, лаская, дразня и играясь. Подняв глаза на Дэуса, внимательно следящего за каждым моим действием своим пронзительным, вызывающим дрожь во всем моем теле взглядом, я обхватываю головку губами и начинаю медленно ее посасывать, продолжая играться с ней язычком.
“Хм... Вкус вполне обычный. Такое ощущение, будто я лизнул руку или ногу. Вкусно”.
Войдя в азарт, наслаждаясь эмоциями, проскальзывающими на лице Ресеи, его легкими стонами, я начинаю все глубже и глубже принимать в себя его естество. Глотке неприятно, воздуха не хватает, но я не останавливаюсь, чувствуя, как пальцы д’е Море все сильнее сжимаются в моих волосах. Свободной рукой я поглаживаю его яички, стараясь заглотить плоть как можно глубже, вобрать ее в себя полностью, до конца, до самого основания, не обращая внимания на рвотные позывы.
Неожиданно Дэус останавливает меня и, буквально силой заставив выпустить его член изо рта, поднимает и припадает к моим губам, сминая их в жестком болезненном поцелуе. Но именно этого я и хочу. Это мне и нужно. Я постанываю от невероятного ощущения, полностью овладевшего мной, и, переставая различать грань между болью и удовольствием, полностью наслаждаясь процессом.
Насколько внезапно д'е Море завладел моим ртом, настолько же внезапно он отстраняется от меня и резко разворачивает лицом к стене. Заведя мне руки за спину и удерживая их одной своей, не обращая внимания на стон возмущения, вырвавшийся из моей груди, он берет с полки флакон. Шампунь ли это или гель для душа, а может, масло? Мне все равно. Сейчас я желаю лишь одного: как можно скорее ощутить его внутри себя. Я желаю, чтобы он заполнил меня полностью, до конца, без остатка, чтобы погасил этот разразившийся пожар. Мне хочется кричать, приказывать, умолять, лишь бы как можно скорее отдаться ему, позволить выпить меня до конца, наполнить и опустошить... Но из моего рта вырываются лишь хрипы, когда я чувствую, как холодная, посылающая сотни мурашек жидкость струится по моей спине. А в следующую секунду рука Дэуса, коснувшись того же места, начинает растирать пенящуюся субстанцию по моему телу. Он отпускает мои руки, и я тут же упираюсь ими о стену, боясь упасть, одновременно как можно сильнее, до боли, прогибаясь в пояснице.
Ресеи тщательно и как-то нежно гладит мою кожу, распространяя по ней пену. Его длинные пальцы несколько раз задевают мои соски, ставшие невероятно чувствительными. Я тяжело дышу и постанываю каждый раз, когда он проходится по очередному чувствительному местечку, а его руки все скользят, постепенно опускаясь ниже. Наконец, он проводит пальцем по моей ложбинке. Я с облегчением выдыхаю, машинально расставляя ноги еще шире.
Немного геля, и палец легко проникает внутрь. Я призывно повожу бедрами, требуя большего.
Дэус добавляет еще один палец, задевая волшебную точку, отчего из моей груди вырывается очередной страстный стон. Глава клана прижимается плотнее и, закусив мочку моего уха, добавляет третий палец.
“О да, это то, что нужно”.
Я подаюсь слегка назад, насаживая себя на пальцы д'е Море, стараясь слиться с ним воедино, погрузившись в огненную реку, полностью отдаться бурлящему потоку.
Вероятно, Дэус, как и я, тоже на пределе, потому что он резко, совсем не нежно, вытаскивает из меня пальцы и разворачивает к себе лицом. В следующее же мгновение, подхватив за бедра, он приподнимает меня, впечатывая спиной в стену.
Я инстинктивно обхватываю его ногами за талию, хватаясь руками за поливающий нас рассеиватель, прикрепленный как раз надо мной.
Член д'е Море упирается прямо в мой вход, и, не дожидаясь каких-либо действий со стороны Ресеи, не в состоянии больше терпеть эту сладостную пытку, я насаживаю себя на его естество, вскрикивая от ощущения несколько болезненного, но тем не менее столь долгожданного проникновения.
Издав тихий звук, чем-то напоминающий рычание, он руками сжимает мои ягодицы, еще больше раздвигая их в стороны, и проникает в меня одним толчком до самого конца, впиваясь в мое плечо зубами, оставляя на мне свою метку.
Я вскрикиваю. Сделав еще один толчок, он начинает медленное движение, каждый раз полностью погружаясь в мое изнывающее от страсти и легкого жжения тело. Полностью растворившись во власти любовника, отдаваясь этим волнам то ли боли, то ли наслаждения, абсолютно не контролируя себя, я издаю эротические, страстные стоны.
Ресеи рвано дышит мне в шею, ускоряя темп. Он поднимает меня и насаживает на себя снова и снова, пронзая, словно пикой, все жестче и грубее проникая в меня. Но это именно то, что мне нужно, то, чего я хочу: жесткий, безудержный, дикий, животный секс.
Я отпускаю рассеиватель и, вцепившись в его плечи, впиваюсь зубами в плечо, царапая ногтями спину и практически не сдерживаясь, кричу.
Краски вокруг становятся чрезмерно яркими. Во мне, наконец, поднимаются те волшебные, ни с чем не сравнимые волны огня и всепоглощающего удовольствия. Я плыву на них, забывая, как дышать, не воспринимая более ничего, кроме собственных острых ощущений. Мне кажется, я падаю в бездну и одновременно парю над ней. Я прогибаюсь, до упора насаживаясь на член д'е Море, чувствуя, как по телу проносятся волны крупной дрожи, ощущая, как меня заполняет теплая струя. Издав последний крик, я мощно изливаюсь и замираю.
Мы некоторое время продолжаем стоять в прежнем положении, пытаясь выровнять дыхание и прийти в себя.
Наконец, он аккуратно из меня выходит. Я шиплю от саднящей боли в заднем проходе.
- Тихо, тихо, - ласково шепчет Дэус, проходясь по щеке легкими поцелуями, после чего аккуратно ставит меня на пол.
Тело кажется ватным, ноги подкашиваются, и я уже практически падаю, когда Дэус, вовремя подхватив меня, удерживает, не позволяя этому произойти.
Свободной рукой он дотягивается до знакомого флакона и, выдавив на лежащую на бортике мочалку немного геля, с невероятной нежностью, крайне осторожно начинает смывать с меня следы наших сексуальных утех. Я на мгновение закрываю глаза, отдаваясь этой неожиданной заботе. Отложив мочалку, он очень осторожно, стараясь доставить мне как можно меньше дискомфорта, моет ложбинку между ягодиц.
Смыв струями теплой воды с меня пену, Ресеи аккуратно прислоняет меня к стене и быстро моется сам.
Я безучастно, совершенно обессилев, слежу за его действиями.
Закончив сей процесс и выбравшись из ванны, д’е Море берет из шкафчика полотенце и вновь подходит ко мне.
Насухо вытерев меня и завернув в мягкую, махровую ткань, он с легкостью переносит меня через бортик. Аккуратно поставив на пол, он наклоняется и, не сводя с меня обеспокоенного взгляда, спрашивает:
- Ты в порядке?
Я едва заметно киваю, не в состоянии вымолвить ни слова.
Вероятно, он собирается сказать что-то еще, но в этот момент звонит коммуникатор.
Легко чмокнув меня в губы и проведя кончиками пальцев по щеке, д'е Море произносит:
- Сейчас вернусь.
Взяв из шкафчика чистое полотенце и обернув им бедра, Дэус берет коммуникатор и покидает помещение.
Я присаживаюсь на край бортика ванны, слегка морщась от легкого жжения в заднем проходе, но стараясь не обращать на это внимания, поскольку знаю, через пару часов все пройдет. По этому поводу в памяти сами собой всплывают слова отца: «Ты наверняка заметил, повреждения на твоем теле быстро заживают, хотя, скорее всего, этот процесс происходит намного болезненнее, чем у многих других».
Я всегда поражался своему неестественно низкому болевому порогу. Теперь мне понятно, с чем связана моя чрезмерная чувствительность к боли - это всего лишь один из многочисленных побочных эффектов. С другой стороны, есть несомненный плюс: любые порезы, ушибы и прочие раны на моем теле очень быстро заживают.
Опираясь руками о бортик ванны, я прикрываю глаза. Ноги дрожат, а тело до сих пор пребывает в приятной неге. Мне совершенно не хочется совершать какие-либо телодвижения. Единственное, чего я действительно желаю, это добраться до кровати и, укутавшись в огромное, теплое, мягкое одеяло, отдаться блаженному сну.
“Может быть, мне так и поступить? Еще один прогул едва ли сильно изменит ситуацию.
Даже не смей думать. Нам нужно приложить все усилия для того, чтобы закончить этот семестр.
Даже если я его закончу, меня к себе все равно не возьмет ни один клан, потому как я слабый маг.
Внешне слабый. Видимо, ты забыл, у нас есть несколько козырей, припрятанных в рукаве ”.
Я хмурюсь, пытаясь понять, о каких конкретно козырях идет речь.
“ Так. Вероятно, бурный секс не лучшим образом влияет на твою мозговую активность. Ты что, совершенно не помнишь слова нашего отца про феромоны и про особенности твоего магического ядра? ”
В памяти сами собой начинают звучать слова с записи:
«Ты не слабый маг. В тебе есть сила, и ее много. Но ты, к сожалению, никогда не сможешь ею воспользоваться, поскольку вся она направлена на создание и формирование тобою новой жизни. Кроме того, ты маг-универсал, но это не значит, что твое потомство будет таким же. Если ты понесешь от представителя клана Ардор, значит твой ребенок будет сильным магом огня; если ты забеременеешь от мага, входящего в клан Ликуор, значит, твоему ребенку будет подчиняться стихия воды.
Твой организм вырабатывает определенные феромоны, благодаря которым ты будешь интересен для любого одиса. Пока ты не вступил ни с кем в половую связь, это влечение должно одисами легко контролироваться. Как только сексуальный контакт происходит, одис попадает в зависимость от твоих феромонов. Ты становишься для него словно наркотиком, от которого уже невозможно отказаться. Из прочитанных мною данных и пометок, заботливо написанных моим другом-целителем, чья судьба мне неизвестна, я понял, эти феромоны дарят одису радость, делая его более счастливым. Поэтому ОЧЕНЬ осторожно выбирай себе Пару, поскольку это на всю жизнь».
“ Значит, помнишь. Замечательно. И какой ты должен сделать вывод, принимая во внимание эту информацию?
Что я гребаный инкубатор, которому никогда не суждено по собственному желанию пользоваться своей же магией. И что мне нужно держаться как можно дальше от всех одисов, дабы они не смогли попасть под влияние источаемых моим организмом ферамонов.
Ох, как же с тобой все-таки тяжело. Никакой ты не «гребаный инкубатор», как ты соизволил выразиться, а перспективный маг, который может произвести на свет сильное потомство. Что касаемо феромонов, ты, похоже, не осознаешь, какую защиту они нам дают, так же, как и отказываешься понимать, что у нас УЖЕ есть Пара в виде главы клана Декесус, грозы Эранса - Дэуса д'е Море. Дорогой мой, это - лучшая защита, которую можно только пожелать. Неужели он позволит, чтобы с нами что-нибудь случилось?
Но он МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ!
Любовь, любовь. Неужели для тебя обязательно вызывать любовь в этом человеке? Сам-то ты его любишь? ”
Я задумываюсь, пытаясь проанализировать свои чувства к д'е Море.
“Мне хорошо, когда он рядом, когда касается меня, нашептывая ласковые слова мне на ухо своим гипнотическим, бархатным голосом. Рядом с ним я чувствую себя в полной безопасности.
А если представить, что я никогда больше не увижу его? Не смогу утонуть в черном омуте его глаз или почувствовать его дыхание на своей шее?”
У меня спирает дыхание, грудь сдавливает от резкой, пронзающей боли, исходящей от самого сердца.
“ Стоп. Хватит фантазировать. А то доведешь нас до инфаркта, причем, совершенно беспричинного. Давай лучше проанализируем твои чувства. Итак, тебе хорошо, когда он рядом, и становится невыносимо больно от возможности больше никогда его не увидеть. Как ты думаешь, что это может значить? ”
Я широко распахиваю глаза.
“Я что, люблю его?
Насчет «люблю» - это едва ли. Ты не знаешь этого человека. Сколько времени в целом вы вместе провели? ”
Я вновь задумываюсь.
“Немного.
Вот именно. А теперь скажи: как можно любить человека, которого ты не знаешь? ”
В полной растерянности я молчу, не зная, что сказать.
Через небольшое количество времени в моей голове раздается голос недавно проснувшегося моего второго «я»:
“ Позволь, я отвечу за тебя: никак.
Но каким образом, в таком случае, объяснить те чувства, которые во мне вызывает Дэус д’е Море?
Влюбленностью. Могу поздравить тебя, Аэль, и меня заодно, поскольку, несомненно, мы с тобой одно целое: мы точно влюбились.
Я влюблен...”
Я несколько раз моргаю, пытаясь осознать смысл данного словосочетания.
“Я ВЛЮБЛЕН! Каким образом это произошло? А главное когда? В какой момент?
Неужели имеет значение, когда или в какой момент это произошло? Это свершилось, вот, что главное, остальное совершенно незначительные детали, мелочи ”.
Я грустно усмехаюсь.
“Я влюбился в человека, который привязан ко мне лишь испускаемыми моим телом феромонами. Я влюбился в человека, который на самом деле не испытывает ко мне никаких чувств”.
Мне вновь становится невероятно плохо и больно. В мое сердце словно вонзается стрела, и оно начинает обильно кровоточить. Из меня словно выкачивают волю и желание жить, дышать. Мне кажется, я умираю медленной и мучительной смертью.
“ Начинается. Как же ты любишь причинять себе боль. Ты что, мазохист? Так вот, я уж точно не мазохист, поэтому сейчас же прекращай нас мучить. Мы не знаем, что конкретно испытывает к нам д'е Море, но по-моему, мы ему точно небезразличны”.
Во мне загорается крохотный огонек надежды.
“С чего ты так решил?
Давай рассуждать логично. Насколько я понял, для Дэуса испускаемые нами феромоны — наркотик. Соответственно, получив очередную дозу, он должен потерять на время к нам всякий интерес, а что мы наблюдаем? Он проявил заботу и беспокойство. Это уже говорит о том, что какие-то чувства мы в нем все же вызываем.
Ты думаешь?
Я не думаю, я наблюдаю и делаю выводы. А теперь хватит терять время, его у нас и так нет. Давай, приводи себя в порядок, и нам пора заняться делами.
А одежда?
Я как раз размышляю по этому поводу, а ты мне, между прочим, мешаешь ”.
До сих пор ощущая мелкую дрожь во всем теле, на не желающих слушаться ногах я направляюсь к умывальнику. Там, к своему удивлению, я обнаруживаю совершенно новую, еще не распакованную зубную щетку, лежащую рядом с тюбиком пасты.
“Интересно, это проявление заботы, или у Дэуса привычка водить любовников в свой дом?”
Мысль о том, что его руки гладят кого-то еще, а губы нашептывают ласковые слова, не адресованные мне, причиняет очередную волну невыносимый боли.
“ Ты точно мазохист. Вот скажи мне, Дэус что, идиот, чтобы приводить в свой дом незнакомых людей? Насколько нам известно, он вообще никогда не забирал одного и того же мальчика два раза, кроме, между прочим, нас с тобой. Это уже о многом говорит. А то, что он забрал нас вчера из клуба, причем в весьма невменяемом состоянии? Мыл, успокаивал и, хочу заметить, он вчера не притронулся к нам несмотря на феромоны, которые в нем, скорее всего, вызывали невыносимую жажду сексуального контакта с нами. Так с чего такие выводы? ”
Я с облегчением вздыхаю и приступаю к необходимым утренним процедурам.
Хорошенько вычистив зубы, умывшись, вытерев лицо и руки полотенцем, лежащим рядом на столике-шкафу, я уже поворачиваюсь к двери и собираюсь выйти, как до меня доносится странный шорох из противоположного угла ванной комнаты.
Я замираю, впадая в ступор, чувствуя, как по телу бегут леденящие кровь мурашки.
Я понимаю, мне нужно покинуть ванную и найти Дэуса. Я не сомневаюсь — он сможет справится с любой проблемой, но не могу сделать ни шага, продолжая прислушиваться к постепенно возрастающему шороху.
*Хозяин! Уррр нашел хозяина!* - внезапно вторгается в голову радостный голос моего питомца.
\Урлыка?\ - с удивлением и толикой недоверия обращаюсь я к зверьку.
*Уррр беспокоился. Хозяину было плохо. Уррр чувствовал и пошел искать Хозяина. Урррлыка спешил, как мог*, - быстро, слегка бессвязно поясняет существо свои действия.
“И вправду, Урлыка”.
Из моей груди вырывается протяжный вздох облегчения.
\Уф, ну и напугал же ты меня\, - обращаюсь я к питомцу.
*Уррр не хотел пугать Хозяина. Уррр желает добра Хозяину*, - вновь раздается его голос.
Тем временем шорох становится громче. Теперь я точно могу опознать источник этого своеобразного шума.
Ориентируясь на звуки, я направляюсь к противоположному углу помещения. Наклонившись, я обнаруживаю вентиляционную решетку.
“Так вот каким образом Ур пробрался сюда”.
Только я собираюсь присесть на корточки, дабы взглянуть на решетку и подумать, каким образом можно вызволить Урлыку из вентиляции, как в эту же секунду раздается грохот и решетка с пронзительным скрежетом отлетает в сторону, а полный радости и счастья зверек прыгает ко мне на руки и начинает вылизывать мое лицо.
Не успеваю я прийти в себя от неожиданного появления моего питомца, как тут же включается сирена и уже знакомый, приятный голос оповещает:
- Несанкционированное проникновение. Защита нарушена. Угроза для жизни. Крыло А, помещение С.
Крепко прижав к себе ощетинившегося Урлыку, мгновенно трансформировавшегося в свою боевую форму, не обращая внимания, как острые иглы, минуту назад бывшие мягкой шерстью, впиваются мне в кожу, рассекая ее, я машинально пячусь назад, запинаюсь о выгнутую решетку вентиляции и падаю на пол.
Урлыка вырывается из моих объятий и встает передо мной, мордочкой к двери, готовый к нападению.
В это же мгновение в ванную комнату врывается группа одисов в черной форме. Окружив зверька, они начинают шептать заклинание, готовясь в любой момент выпустить полностью сформировавшиеся в центре их открытых ладоней Шары Смерти.
(Однажды я подобное наблюдал во время одной из Чисток в Эджентисе, прячась от Стражей в подвале дома. На подобное заклинание, насколько мне известно, способны только маги, входящие в клан Декесус. Это смертельное боевое заклинание превратило тогда на моих глазах их противников в прах. Таким образом мгновенно была уничтожена целая банда).
Паника, страх, гнев, ярость, желание любым способом уберечь питомца от смерти мгновенно овладевают всем моим существом.
Не осознавая своих действий, вопя, что есть мочи:
- Не трогайте его, не смейте! - я, подлетев к одному мужчине из группы, вцепляюсь в лицо ногтями. Он отбрасывает меня назад, словно маленького, неразумного звереныша. От удара головой о бортик ванны перед глазами начинают летать черные точки. С трудом поднявшись, я вновь хочу повторить свою попытку, но в помещение стремительно входит Дэус д'е Море. Мгновенно оценив обстановку, он громко рявкает:
- Отставить.
Я подскакиваю и, сделав шаг назад, замираю, уперевшись в бортик ванной.
Одисы сжав кулаки, таким образом гася Шары Смерти, медленно опускают руки.
- Угрозы нет. Все свободны, - более тихим, но при этом холодным, жестким тоном произносит Ресеи.
- Есть, сэр, - хором отчеканивает охрана. Стараясь не делать резких движений, не спуская внимательных взглядов с готового броситься в атаку рычащего зверька, группа одисов покидает помещение.
Дэус, скользнув по мне обеспокоенным взглядом, мягким тоном произносит:
- Аэль, утихомирь своего питомца.
\Ур, пожалуйста, успокойся. Этот человек мой друг. Помнишь, я говорил тебе о нем? Он не сделает ничего плохого\, - обращаюсь я к взбудораженному зверьку.
Урлыка постепенно расслабляется и, повернувшись ко мне, трансформируется.
*Друг хозяина — друг Урррлыки. Уррр запомнил запах. Его тоже нужно защищать?*
“Защищать Дэуса?”
Я издаю истеричный смешок.
\Не думаю, что мой друг нуждается в защите\, - отвечаю я.
Тем временем, стремительно приблизившись ко мне, д'е Море опускается на колени и внимательно начинает осматривать каждую рану, случайно нанесенную мне белу.
- Сейн Джи, вели Лоаллю как можно скорее принести кровоостанавливающее и обеззараживающее, - несколько напряженным голосом велит Ресеи, продолжая осмотр.
- Не нужно, - голосом, дрожащим от только что пережитого стресса, тихо произношу я и поясняю: - Урлыка сейчас сам все залечит.
Приподняв бровь и посмотрев мне в лицо долгим, внимательным взглядом, д'е Море поднимается и отходит на незначительное расстояние, тем самым позволяя питомцу приблизится ко мне.
Не теряя ни минуты, зверек тут же взбирается на бортик ванны и своим длинным, слегка шершавым языком начинает вылизывать каждый кровоточащий порез. Кожа тут же затягивается, не оставляя ни следа.
Ресеи внимательно наблюдает за каждым движением моего питомца.
- Аштари, прикажете дать доступ новому субъекту во все помещения? - раздается приятно - спокойный голос Хранителя.
- Так точно, и вели поставить ему миску с едой. Насколько мне известно, белу едят вместе со своими хозяевами. Мой подопечный - хозяин зверя.
- Будет исполнено, - вежливо произносит голос и замолкает.
К этому моменту Урлыка заканчивает вылизывать меня и отходит. Я же чувствую, как по телу проносятся волны предательской дрожи: подступает уже ставший мне знакомым очередной нервный срыв. Из глаз помимо моей воли бегут слезы.
- Сейн Джи, кровоостанавливающее и обеззараживающее не нужно. Вели Лоаллю принести успокоительного, - произносит Дэус. Подойдя ко мне и присев, он заключает меня в объятия и начинает водить рукой по спине, посылая успокаивающие волны.
Еще теснее прижавшись всем телом к Ресеи и спрятав лицо у него на плече, я тихо рыдаю, опять не в силах остановиться.
- Все хорошо, никто в этом доме не посмеет обидеть твоего питомца, - произносит д'е Море тихим, бархатным, глубоким голосом. - Как его имя?
- Ур...Урлыка, - всхлипываю я, ненавидя себя за эту слабость.
- Хорошее имя, - одобрительно произносит покровитель, обращаясь ко мне, словно к маленькому, неразумному ребенку.
Постепенно рыдания стихают. Я успокаиваюсь и начинаю икать.
“Точно, как маленький ребенок”.
Я отвожу взгляд, чувствуя невероятный стыд за очередную истерику, устроенную мной на глазах д’е Море.
Дэус же, медленно развернув полотенце и повесив его на бортик ванны, одним движением переносит меня через него и ставит на теплый камень. После чего, включив воду, непонятно какой раз за это утро, Ресеи тщательно меня моет, смывая с моего тела кровавые разводы.Я выхожу из ванной комнаты в сопровождении Дэуса д'е Море, завернутый в большое махровое полотенце.
Я успеваю полностью успокоиться и взять себя в руки, пока покровитель неторопливыми, осторожными движениями очередной раз мыл меня и шептал успокоительные слова бархатным, глубоким голосом.
Пока я пребывал в ванной комнате, в спальне произошли некоторые изменения: на тумбочке около кровати я замечаю незнакомую баночку с мазью, а на диване - Урлыку. Питомец, непонятно когда успевший перебраться в спальню и развалиться среди весьма объемных бумажных свертков, с усердием вылизывает себя. Но не зверек привлекает мое внимание, а именно эта груда странных свертков.
“Интересно, что в них?”
Некоторое время я смотрю на эти предметы, изнывая от любопытства, но развернуть так и не решаюсь.
Я слышу у себя за спиной голос д`е Море, словно прочитавшего мои мысли.
- Это одежда. Для тебя, - видимо, заметив мой интерес, коротко поясняет Дэус.
- Одежда? - недоумеваю я.
“ Вот наша проблема и решилась, что лишний раз подтверждает: нельзя отказываться от покровительства д'е Море. Смотри, как о нас заботится ”.
Пока я слушаю свое второе «я», Дэус, обойдя меня, подходит к тумбочке и берет баночку с мазью.
- Ложись, - развернувшись ко мне и легким кивком головы указав на кровать, произносит он.
“Ложиться? Зачем?”
Я с подозрением всматриваюсь в предмет в руке Ресеи.
“Неужели он хочет еще раз?”
Побледнев и сделав шаг назад, я понимаю: еще одного такого же марафона мне не выдержать. В заднем проходе до сих пор чувствуется неприятное жжение. После повтора не то, что сидеть, я ходить не смогу.
Дэус вздыхает и, возведя глаза к потолку, спокойно поясняет:
- Эта мазь снимет раздражение. Ложись.
Поняв, что именно он имеет в виду, и густо покраснев, я подчиняюсь.
Подойдя к кровати, я уже собираюсь на нее взобраться, как слышу очередное указание Ресеи:
- Полотенце сними.
Потупив взгляд, чувствуя, как мои щеки буквально пылают, дрожащими руками я снимаю полотенце. Взобравшись на кровать, я ложусь на живот и прячу лицо.
“ И чего ты так стесняешься? Он все равно уже видел все и даже больше ”.
Я понимаю верность суждения своего второго «я», но все равно ничего не могу с собой поделать. Мне кажется - проживи я бок о бок с Дэусом хоть сотню лет, все равно рядом с ним я всегда буду чувствовать себя маленьким несмышленышем и продолжать испытывать неловкость и стеснение в подобных этой ситуациях.
Подложив мне под бедра подушку таким образом, что моя пятая точка оказалась выше головы, Дэус раздвигает мои ноги, открывая воспаленный и покрасневший вход своему взору.
Я напрягаюсь.
- Тише, тише, больно не будет, - мягким, тихим голосом успокаивает меня покровитель.
В этот же момент я чувствую, как нечто холодное попадает на колечко моего ануса.
Я издаю полу-стон, полу-всхлип и, напрягшись еще больше, замираю. В следующую секунду палец д'е Море аккуратными круговыми движениями, едва касаясь меня, смазывает колечко мышц, не предпринимая попытки проникнуть внутрь. Эти размеренные, нежно-заботливые движения успокаивают меня, позволяя расслабиться. Прикрыв глаза, я начинаю размеренно дышать, получая удовольствие, никак не связанное с сексуальным возбуждением. Мне приятно, что этот жесткий, холодный, безжалостный человек, услышав имя которого вздрагивает практически каждый добропорядочный маг Эранса, проявляет столько внимания, заботы и участия по отношению ко мне.
Я уже практически засыпаю, полностью доверившись своему покровителю, как в дверь раздается легкий стук. Сильно вздрогнув, я машинально поворачиваю голову к источнику звука.
Накрыв меня одеялом, Ресеи, несколько сухим, с легкой сталью голосом произносит:
- Войдите.
В дверь заходит Лоалль с подносом в руке, на котором стоят два флакона. Один из них я мгновенно узнаю: в нем противозачаточная микстура.
Я не знаю, радоваться мне или огорчаться. С одной стороны, я понимаю, что еще молод для вынашивания ребенка; с другой, мне опять кажется, д'е Море таким образом дает понять: я негоден для того, чтобы дать жизнь его потомству.
Мне становится одновременно неприятно и грустно. Я сильнее закутываюсь в одеяло и отвожу взгляд в сторону.
Тем временем Лоалль, поставив поднос на небольшой круглый журнальный столик, стоящий недалеко от двери, обращается к Ресеи:
- Я выполнил Ваше распоряжение, господин. Какие-то еще указания?
- Нет. Можете быть свободны, - сдержанно-холодным тоном отвечает Дэус.
Как только до меня доносится тихий звук закрывшейся двери, я, наконец, набираюсь сил и поднимаю взгляд на покровителя, успевшего взять поднос и присаживающегося рядом со мной на край кровати.
Окинув мою фигурку внимательным взглядом, он протягивает мне знакомый флакон.
- Противозочаточное, - тихо поясняет он.
“Как будто я не знаю”.
Не говоря ни слова и не сводя глаз с Ресеи, я беру пузырек и, открыв его, махом проглатываю не очень приятную на вкус жидкость, после чего возвращаю емкость на место.
Дэус тут же протягивает мне другой пузырек.
- Успокоительное.
Я уже было хочу взять флакон, как в голове раздается громкий, слегка истеричный голос моего второго «я»:
“ Не смей пить эту гадость!
Это почему еще? Противозачаточное, значит, не гадость, а успокоительное - гадость?
Противозачаточное нам сейчас просто необходимо выпить. Наши отношения с Дэусом не настолько стабильны, чтобы я мог допустить внеплановую беременность. Сейчас мы к этому, увы, не готовы. Успокоительное же туманит разум. Как ты помнишь (если ты, конечно, помнишь?), нам сегодня обязательно нужно появиться в деканате.
Помню, как же, с тобой забудешь.
Так, не тяни время. Откажись от успокоительной микстуры, вставай и собирайся. В обратном случае мы отсюда никогда не уедем ”.
Подчиняясь своему внутреннему “я” и стараясь сделать все возможное, чтобы мой голос звучал как можно тверже, я четко произношу:
- Я не буду пить успокоительное.
Дэус впивается в меня внимательно-оценивающим взглядом и на протяжении некоторого времени всматривается в меня, словно проникая внутрь моего сознания, считывая все мои мысли и чувства, глядя в меня, как в открытую книгу.
- Уверен? - наконец спрашивает он.
Не выдержав этой дуэли взглядов, я отвожу глаза и едва заметно киваю.
- Успокоительное туманит разум, а мне нужно на учебу, - тихо поясняю я.
Поставив флакон на место, Ресеи поднимается с кровати.
- Жду тебя на завтрак. Лоалль проводит, - с этими словами, подняв кончиками пальцев мое лицо за подбородок, он наклоняется и легко прикасается губами к моему лбу. После чего стремительно покидает спальню.
Я же, прикрыв глаза, дотрагиваюсь пальцами до места, где только что теплые, мягкие, манящие губы Ресеи оставили невидимый след.
“ Так, хватит рассиживаться. Вставай и давай, наконец, посмотрим, что же в этих свертках?
Не помню, чтобы ты раньше проявлял такую заинтересованность. С чего бы вдруг?
МЫ проявляли. Это был тот самый короткий момент, когда мы находились в полном согласии ”.
Ничего не ответив своему внутреннему «я» и выбравшись из одеяла, я оборачиваю полотенцем бедра (все-таки я не настолько раскрепощен, чтобы в обнаженном виде разгуливать по спальне, в которую в любой момент может войти посторонний человек) и направляюсь к дивану.
Урлыка преспокойно спит среди многочисленных свертков.
Стараясь не разбудить перенесшего немалый стресс питомца, я беру самый крайний сверток и аккуратно разворачиваю, как оказывается, совсем не бумагу, а ткань, похожую на нее.
Я уже было собираюсь предаться размышлениям по этому поводу, но содержимое свертка мгновенно переключает мое внимание.
В нем оказываются несколько пар брюк из новейшей коллекции, о которой мне известно благодаря разговорам танцовщиков в гримерной. Брюки сшиты из мягкой темно-коричневой, практически, черной ткани. Невероятное количество карманов тянется вдоль достаточно широкой штанины. Ко всему прочему, я обнаруживаю такого же тон-в-тон цвета кожаный пояс с большой серебристой бляшкой, покрытой мелкими сверкающими камушками.
Не теряя ни минуты, я разворачиваю следующий сверток, в котором нахожу водолазки нескольких цветов и размеров, из тонкой, несомненно, теплой ткани.
Войдя в азарт, но стараясь не разбудить Урлыку, я начинаю разворачивать сверток за свертком, с каждым разом чувствуя все больший шок: такое количество разнообразной одежды мне приходилось видеть, пожалуй, лишь в магазине. Шорты, джинсы-клеш, рубашки, футболки, безрукавки и даже нижнее белье. Причем, все эти вещи стоят неимоверное количество кредитов, о чем мне известно благодаря многочисленным разговорам моих соработников.
Я чувствую радостное ликование своего второго «я», или это мои эмоции?
“ Да какая разница, чьи? Ты посмотри, Аэль, какой замечательный подарок Дэус нам приготовил! А ты переживал, что он нас не любит. Разве это не лучшее подтверждение его чувствам? ”
Слова моего внутреннего голоса мгновенно отрезвляют меня.
Я пячусь назад.
“Нет, это слишком дорого...
Вот именно. Мы себе точно такого никогда не купим. Поэтому нужно брать, пока дают. Так что, давай, одевайся, складывай все обратно, мы забираем одежду домой.
Я этого делать не буду. Это неправильно и некрасиво.
Конечно, лучше ходить гордым, но в обносках ".
Плотно сжав губы и подойдя к одежде, теперь уже лежащей непонятной кучей, я решаю на этот раз не слушать неугомонный внутренний голос. Взяв понравившиеся мне брюки с многочисленными кармашками, я уже было тянусь к белой футболке с короткими рукавами, как внутреннее «я» неожиданно рявкает:
" Даже не думай!
Почему? Она мне нравится и стоит наверняка дешевле рубашки.
Идиот, дело не в этом.
В чем тогда, поясни, пожалуйста.
Ты когда сегодня во время умывания смотрел на себя в зеркало, ничего не заметил?
Нет.
Видимо, у тебя еще и склероз появился. Ответь мне на два простых вопроса: куда мы собираемся идти и чем мы сегодня утром занимались в ванной? ”
Картина моего бурного времяпрепровождения с Дэусом д'е Море мгновенно встает перед глазами. Я краснею и начинаю понимать, на что именно мне намекает внутренний голос.
Сорвавшись с места, я подлетаю к большому зеркалу в ванной комнате, расположенному над умывальником, и вглядываюсь в многочисленные засосы, причудливым узором покрывающие верхнюю часть моего тела.
Издав горестный стон, я на мгновение зажмуриваю глаза.
“ То-то же. А теперь будь добр, выбери водолазку с высоким горлом, и нам пора на завтрак ”.
Вернувшись в спальню, я выполняю указания моего внутреннего «я», надевая светлую водолазку.
“ С ней бы весьма стильно смотрелась вот эта замечательная черная безрукавочка ”.
Не желая вступать в очередной длительный спор с самим собой, я быстро надеваю приглянувшуюся второму «я» безрукавку и некоторое время смотрю на мирно сопящего Урлыку, практически укрытого ворохом одежды, совершенно не обращающего никакого внимания на происходящее рядом с ним действо.
\Ур, пора отправляться на завтрак\, - без особого желания, но не видя другого выхода, поскольку едва ли еще раз окажусь в этой комнате, бужу я питомца.
Зверек мгновенно открывает глаза и выбирается из вороха одежды. Хорошо потянувшись, он спрыгивает на пол и направляется к выходу из спальни. Я следую за ним.
Следуя за зверьком, желающим исполнять, как он считает, свое предназначение — охранять меня, я выхожу из спальни и оказываюсь в полукруглой, светлой, просторной комнате. Из всей мебели - только пара кресел и несколько небольших диванов с журнальными столиками.
Также я обнаруживаю четыре выхода, в связи с чем стою некоторое время, размышляя:
“К какой бы мне двери направиться?
Обратись к Сейн Джи, пусть вызовет Лоалля ”.
Лишний раз видеть пожилого дженуи мне отчего-то не хочется, но понимая, что без его помощи я, скорее всего, заблужусь (смутно помню — дом д'е Море нереально огромен), прочистив горло, я произношу:
- Сейн Джи?
В ту же секунду раздается приятный мужской голос:
- Слушаю Вас, Салишес Аштари.
- Ммм... А можно позвать господина Лоалля? - вежливо прошу я.
После минутной паузы Хранитель отвечает:
- Уже исполнено. Что-то еще?
Немного осмелев, идя на поводу у своего любопытства, я решаюсь поинтересоваться:
- Скажите, пожалуйста, что значит «Салишес Аштари»?
- В переводе с карсы — родного языка Хранителей, «Салишес Аштари» обозначает «подопечный хранимого», - спокойно поясняет голос.
“Невероятно, оказывается у этих существ еще и свой язык есть!..”
Развить эту мысль мне мешает вошедший в комнату Лоалль.
Урлыка замирает и, слегка ощетинившись, готовый в любую секунду к трансформации, смотрит предупреждающе-агрессивным взглядом на мужчину.
Испугавшись, что мой питомец может неверно истолковать какое-либо из действий пожилого дженуи, я несколько резковатым тоном обращаюсь к зверьку:
\Урлыка, нельзя\.
Питомец немного успокаивается, но все равно продолжает следить внимательным взглядом за Лоаллем.
Последний же, полностью игнорируя Ура, произносит монотонным, безэмоциональным тоном:
- Следуйте за мной. Господин Вас ожидает, - после чего, не дожидаясь моей реакции, тут же скрывается за дверью.
Я тороплюсь за ним, делая знак Урлыке следовать за мной, параллельно рекомендуя ему постараться не проявлять агрессию.
\Здесь я в полной безопасности, поэтому веди себя прилично, как воспитанный домашний питомец\, - поясняю я Уру.
*Много незнакомых людей. Урррлыка защитит хозяина*, - настаивает на своем питомец.
\Незнакомый не значит опасный\, - наставляю я.
*Уррр будет ждать сигнала Хозяина*.
Я киваю, соглашаясь с решением зверька, продолжая следовать за Лоаллем.
Пройдя несколько сквозных помещений, а также пару коридоров, мы оказываемся в большом фойе, где я обращаю внимание на платформу с поручнем. Напротив располагаются огромные стеклянные двери, ведущие на балкон.
Я, естественно, концентрирую все свое внимание на платформе, скорее всего, исполняющей функции лифта. Точно помню — о подобном я где-то читал, но никогда мне не приходилось видеть сие изобретение собственными глазами.
- Сюда, пожалуйста, - переключает мое внимание Лоалль, указывая на двери.
“На балкон? Зачем туда идти?”
Стараясь не выказать свои эмоции, я в компании Урлыки молча следую указаниям пожилого дженуи.
Балкон оказывается невероятно огромным. Перед моим взором предстает панорама прекрасного ухоженного парка. Я обращаю внимание на небольшие фигурки людей, склонившихся над клумбами с яркими цветами.
“Это, должно быть, маги клана Теллурис выполняют свою работу. Наверняка они очень хорошо зарабатывают”.
Эти мысли вновь возвращают меня к суровой действительности: мне никогда не устроиться на подобную работу, во мне не достаточно потенциала для обращения к какой-либо из стихий.
“ Опять хандришь? На мой взгляд, мы очень хорошо устроились. По-крайней мере, явно лучше, чем они — нам же не приходится ковыряться в земле.
Хорошо устроились, говоришь? Дэус мне платит за секс! Как будто я проститутка. Я бы лучше в земле ковырялся, чем зарабатывать деньги таким способом.
Ты утрируешь. Я тебе точно могу сказать: оказаться на нашем месте - мечта любого дженуи. Тебе просто доставляет удовольствие быть несчастным. Я же говорю, ты — мазохист. Ты опять все драматизируешь, нет чтобы наслаждаться жизнью.
Ну, допустим. Но задумывался ли ты, что будет, если по каким-то причинам феромоны прекратят свое действие?
Этот вариант развития событий я уже рассматривал.
И?
Поживем, увидим. Сейчас слишком много нестабильных составляющих, чтобы можно было рассматривать какой-либо вариант действий. Поэтому рекомендую выкинуть эти мысли из головы хотя бы на время. И в конце-концов, хватит стоять истуканом. Это может показаться странным. Пойдем лучше завтракать. Бери пример с Ура ”.
Словно в подтверждение слов моего второго «я», желудок издает громкое урчание, заставляя вернуться к реальности.
Лоалль ушел.
“И как у него только получается настолько тихо передвигаться?”
Питомец вовсю наворачивает еду, положенную ему в миску, стоящую на полу около круглого стола, расположенного слева от дверей и сервированного на две персоны.
За столом сидит д'е Море с планшетом в руках. Потягивая ароматный горячий кофе, он опять производит на планшете какие-то манипуляции.
“Интересно, он когда-нибудь расстается с ним? Занимается чем-то еще? Или вся его жизнь - одна сплошная работа?”
Как только я занимаю свободный стул напротив Дэуса, покровитель выключает планшет и кладет его на край стола, после чего молча приступает к завтраку.
Я следую его примеру. Стараясь не ударить в грязь лицом, ем неторопливо, но поджаренная яичница с ломтиками мяса и овощей настолько вкусна, что, увлекшись, я начинаю принимать пищу в своем обычном темпе — быстро.
- Около Распределительного Корпуса по окончании твоего учебного дня тебя будет ждать машина. За это время твои вещи перевезут сюда, - сообщает Дэус и продолжает неспешно поглощать еду.
Я же замираю с вилкой у рта.
“Будет ждать машина? Мои вещи перевезут сюда?
А вот и ложка дегтя. Смею тебе сообщить, мой друг, отныне мы под колпаком. Ну что же, этого следовало ожидать ”.
Аппетит мгновенно пропадает. В горле становится невероятно сухо. Отложив вилку, я тянусь к стакану с апельсиновым соком и делаю несколько небольших глотков.
Дэус тем временем, достав из кармана белой рубашки кредитную карточку и положив ее на стол, вновь изрекает:
- Каждый месяц я буду перечислять на эту карту 50 000 кредитов. Если этого недостаточно, сообщи, я увеличу сумму.
Я медленно ставлю стакан на прежнее место, ощущая себя полным ничтожеством, опустившимся на самое дно. Мне становится невероятно противно и мерзко на душе, я словно вновь оказываюсь в навозной яме, из которой мне никогда не выбраться.
“ А что, работать в «Вергилии» лучше? Ты, должно быть, уже забыл про Нейе? ”
Мне мгновенно вспоминается замершее навсегда в неестественной позе тело убитого друга. По коже бегут неприятные мурашки, а слова Лоэ гонгом звучат в моем мозгу: «От подобного никто не застрахован». Я зажмуриваюсь, стараясь прогнать неприятные образы.
“Лучше так, чем... как Нейе...
Ну наконец-то ты начал мыслить адекватно. Тем более, если выстроить план и хорошо все просчитать, деньги Дэуса обеспечат нам хорошее будущее. Так что, выше нос, я позабочусь о нас. А теперь доедай свой завтрак, и пора нам выдвигаться в университет”.
Завтрак завершается в полном молчании. После, спустившись вниз на платформе (как оказалось, все это время я пребывал в покоях д'е Море), мы оказываемся в большом светлом холле, залитом лучами утреннего солнца. Паркетный пол натерт до зеркального блеска. Растения в горшках привносят уют. Диваны с небольшими журнальными столиками одиноко расположившиеся у стен, практически незаметны на фоне просторов холла.
Стараясь идти шаг в шаг с Ресеи, который явно куда-то спешит, отчего мне приходится за ним бежать, мы покидаем дом и подходим к легковому черному аэромобилю с тонированными стеклами.
Дэус открывает передо мной дверь. Я уже собираюсь юркнуть на заднее сиденье, как он неожиданно останавливает меня и, слегка наклонившись, дарит мне быстрый, легкий поцелуй.
- До вечера, - чарующим голосом произносит он, дотрагиваясь до моих волос. Резко развернувшись, он направляется к огромному величественному зданию-дому с высокими, белыми колоннами.
Пребывая в некоем трансе от столь неожиданных перепадов настроения Ресеи (то он сух, то он ласков), я забираюсь на заднее сидение мобиля и, закрыв дверцу, называю адрес Распределительного Корпуса.