Илья Варивода

И я мог бы стать «врагом народа»

С 1932 года я руководил бюро комсомольской ячейки. 12 секретарей у меня было колхозных и 415 комсомольцев.

В 1932 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) о создании при МТС политотделов. А все такие постановления мы прорабатывали.

Вот собрались в нардоме, вдруг открывается дверь и входят четыре человека.

Представительный мужчина в зелёной английского сукна шинели с каракулевым воротником и в серой высокой каракулевой шапке, как генерал, другой — просто в шинели и фуражке, третий — низенький в чекистской форме и фуражке НКВД, а четвёртый — молодой парень в чёрном пальтишке и кепочке.

«Генерал» обратился ко мне: «Так, чем занимаетесь?» Я ответил, что изучаем постановление.

Он поднял палец: «Во! То, что нужно. Так вот, я — начальник политотдела Зайцев, а это мои заместители: майор Никипелов — зам. по партийной линии, оперуполномоченный Прокофьев и Герасимов Александр — зам. по комсомольской линии. С завтрашнего дня начинаем ломать саботаж!»

Я взял Герасимова ночевать к себе, а утром, чуть свет, — темно, лампы не горят (нет керосина) — пошли по колхозам.

Сначала в «Верный путь». Созвали комсомольцев и пошли искать по дворам хлеб.

А, какой саботаж? План хлебозаготовок был выполнен, всё сдали!

За день нашли в скирде один мешок пшеницы. Нашли! Вот это Зайцеву и было надо. С этого и началось.

Станица была объявлена вне закона, сельсовет распущен, всем руководил комендант.

Окружили кавалерией — ни зайти, ни выйти, а в самой станице на углах пехотинцы: кто выходил после 9 часов вечера — тех стреляли без разговору.

Закрыли все магазины, из них всё вывезли, до последнего гвоздя. Для политотдела был особый магазин, там они получали сахар, вино, крупы, колбасу.

Три раза на день их кормили в столовой с белым хлебом. А таких, как я, активистов, тоже три раза на день кормили, но хлеб давали не белый, а пополам с макухой. Хлеба давали 500 г., я ещё матери носил.

Люди приходили к столовой, тут же падали, умирали, лежат опухшие. А политотдельцы проходят и не обращают внимания, как будто это скот, а не человек.

Варивода Овдий был назначен старшим по сбору трупов. Дали 10 арб, коров.

И он собирал; ехал всегда по улице Ленина и непременно останавливался у дома политотдела, будто что поломалось, чтоб Зайцев посмотрел, и у здания сельского совета, чтобы подоить коров.

Такую картину я ежедневно наблюдал из окна кабинета коменданта станицы Ярошенко.

Трудно описать, как мы реагировали на этих «врагов народа». До нитки голые, как попало набросанные на арбы — кто висел через драбины головой, у кого руки висели до земли, кто одну или обе ноги задрал вверх — окоченелые, они совершали последний путь на цэгэльню, на Бакай.

Там был раньше кирпичный завод и глину брали из карьера. Бросали всех в эту братскую могилу.

Возраст их был — от младенцев, знавших только соску, до бородачей. Мужчин было больше.

Бросали людей и живых ещё, но таких, что уже всё равно дойдут, умрут.

Ночью Зайцев вызывал к себе председателей колхозов. Меня всегда выгонял из комнаты, говорил: «Иди лучше девок пощупай!»

А я был тогда любопытный — под окно, да подслушиваю, — не понимал, что он мог меня запросто застрелить.

Вызовет председателей колхозов и спрашивает:

— У тебя сегодня сколько сдохло?

— 70 человек.

— Мало! А у тебя?

— 50 человек.

— Мало!!

Слушаю за окном и не могу поверить. Волосы дыбом встают.

Вечером соберёмся в нардоме с Ваней Гуденко, говорим, думаем, что же это творится. Ведь это же Советская власть! Такого при царе не было! А кому скажешь — некому!

В 34-м Зайцева забрали. Оказался и он «врагом народа».

А в станице с 18 тысяч осталось пять с половиной или шесть с половиной тысяч людей. Остальные — больше 10 тысяч — вымерли.

Сейчас рассказываю, — так не верят. Бывает, ещё говорят: так то ж были враги народа.

А, как может быть врагом народа ребёнок?

Зайдёшь в хату, а там лежит человек пятнадцать детей, пухлые, мёртвые — семьи тогда были большие...

Но это ещё не всё. Когда забрали Зайцева, меня вызывали в район, показывали дело.

Оказывается, за мной тоже следил В....а (был такой еврейчик, собирал на меня улики, как на врага народа).

И записано было, как мы с Ваней обсуждали Зайцева и говорили, что это за власть такая, что уничтожение людей — это фашизм.

Если бы Зайцева не взяли, через день — два и я мог бы стать «врагом народа»!

Илья Дмитриевич Варивода (1908 г.р.)

Источник: http://cossacks.info/golodomor/doc/story02.html