Подарок судьбы. Для Флэмми Гамильтон выдался беспокойный день, хотя она уже привыкла к работе в полевом госпитале

Для Флэмми Гамильтон выдался беспокойный день, хотя она уже привыкла к работе в полевом госпитале. За последние два дня, во время которых не прекращались бои, они оказали помощь тысячам раненых, но помощи ожидало еще столько людей. Смена Флэмми заканчивалась, он грезила об отдыхе, но прежде ей нужно было завершить еще одну задачу: осмотреть 150 солдат, которым требовалась срочная операция. Как только прибудет поезд, все их отправят в больницы Шато-Тьерри и Парижа.

Девушка взяла коробку с бирками и записную книжку, в которой был список всех раненых. Работа была несложной, но Флэмми чувствовала огромную ответственность, словно любая ошибка могла обернуться роковыми последствиями.

Она быстро приступила к работе. Избегая смотреть в лицо пациента, она ограничивалась чтением фамилии и краткой истории ранения. В таких условиях они могли умереть в любой момент, а Флэмми, в отличие от подруги, не обладала талантом облегчать душевные страдания таких больных в последние минуты жизни.

Несмотря на свои убеждения, что-то заставило ее оторвать взгляд от списка, из которого ясно следовало, что данный пациент безнадежен, и взглянуть в его лицо. Перед ней был человек с тремя огнестрельными ранениями. Ее знаний хватило, чтобы понять, что дни бедняги сочтены: одна из пуль пробила ребра и в любой момент могла добраться до сердца. Часто такие пациенты даже не попадали в больницу, умирая по дороге. В этот момент она подняла на него глаза. Флэмми Гамильтон никогда не забывала этого лица, и даже в таком виде, в пыли, в крови смогла узнать его. «Господи, - мелькнула мысль, - Бедняжка Кенди! Почему жизнь так с ней поступает?» Флэмми взглянула на название больницы, в которую следовало отправить пациента. «Терренс. Г. Грандчестер, госпиталь Сен-Оноре», - говорилось на бирке.

Флэмми была самой дисциплинированной медсестрой в мире. Она никогда не нарушала правил, сопутствующих ее работе, но в тот день она поступила вопреки всем писаным и неписаным законам медсестер: она поменяла бирку, на которой уверенным почерком написала: «Больница Сен-Жак».

«Может, он этого и не заслуживает, - подумала Флэмми. – Но этого заслуживает Кенди».

Она продолжала работу с пациентами, сказав себе: «Мне нужно проверить еще 76 человек».

Если Флэмми была на фронте, это еще не значит, что у Кенди было меньше работы, только потому, что она находилась в Париже. Каждый час прибывали новые пациенты, и операционные уже не могли вместить огромное количество раненых, нуждавшихся в немедленной операции. Кенди ассистировала в операционной около пяти часов, но это было лишь начало двенадцатичасовой, а то и большей, смены.

- Кенди, там новый пациент, - сказал Ив, указывая серыми глазами, слезящимися после тяжелой работы, на дверь. – Три пули: у правого легкого, у сердца и на правой ноге. Ты должна немедленно приготовить его к операции. Если мы не вытащим эти пули как можно скорее, то потеряем его.

- Хорошо, - ответила молодая женщина и направилась туда, где лежал пациент.

Еще с утра Кенди действовала так, словно находилась в ином мире: ее движения стали автоматическими, улыбка исчезла, глаза потемнели; но в суматохе тяжелого дня никто не заметил этих странностей. Молодая женщина не могла избавиться от странного чувства, которое оставил ночной кошмар. Это была своего рода невыразимая пустота, безмолвный ужас в ее душе, но все же она знала, что обязанности не могут ждать, и продолжала работать, пытаясь контролировать свой страх. Кенди вошла в комнату, где лежало бесчувственное тело. Одной рукой она взяла подставку с мылом и водой, другой – ножницы, и поставила все это на столик у кровати; затем она обернулась к пациенту и внезапно поняла, что стало причиной ее кошмара. Она даже представить не могла, что в эту секунду происходило в ее сердце. Она работала медсестрой уже год, и за это время ей довелось повидать немало изуродованных и окровавленных тел, но, несмотря на ужас, ее руки ни разу не дрогнули. Однако когда Кенди увидела, что истекающим кровью телом был Терренс Грандчестер, весь мир, казалось, рухнул. Кенди чуть не потеряла сознание, в то время как внутренний голос повторял: «Это не может быть правдой!!» Она прижала руку к губам и почувствовала, как по щекам катятся слезы, сердце разрывается на части. «Я не могу этого сделать!» – прошептала она, попятившись и забыв на столе ножницы, но, прежде чем она сделала еще один шаг, в ее голове раздался хриплый женский голос: «Забудь, что ты женщина! Сейчас ты медсестра! Помни это, глупышка! – говорила Мери Джейн. – У тебя есть работа! Не заставляй меня думать, что я напрасно теряла время, обучая тебя! Возьми ножницы и приготовь пациента к операции!» Так, словно старая леди действительно стояла позади нее, Кенди кивнула в тишину и дрожащей рукой начала разрезать форму на молодом человеке. Она смахнула слезы пальцем, прикасаясь к его телу. Она раздела его несколькими быстрыми движениями и, когда он был обнажен, смыла грязь и засохшую кровь с тела, уже горящего в лихорадке. Если бы Терри не был без сознания и не так опасно ранен, ситуация ужасно смутила бы Кенди, но она слишком часто видела, как люди умирают от гораздо менее серьезных ран, чтобы чувствовать что-то еще, кроме страха. Как сказала Мери Джейн, сейчас она была медсестрой и у нее была одна цель: спасти жизнь.

«Пожалуйста, Господи, пожалуйста! – молилась она, продолжая готовить своего драгоценного пациента к операции. – Не забирай его! Прошу, только не его! Не важно, пусть я умру от одиночества, пусть проведу остаток жизни вдали от него. Я не буду сожалеть, если он любит другую, я обещаю, я не буду думать о себе, но только бы он был жив и здоров. Одного этого достаточно мне для счастья», – думала она, а в ее изумрудных глазах стояли слезы.

Кенди накрыла тело Терри, оставив открытыми области, где будет работать Ив, а затем с глубоким вздохом вытерла слезы. «У меня есть работа», - повторяла она, начиная готовить инструменты.

Операция была долгой и тяжелой. Время от времени Ив чувствовал, что молодой человек умирает от потери крови, но продолжал бороться, не зная, что спасает жизнь своему сопернику. Первая пула попала в плечо чуть выше легкого. К счастью, не был задет не только орган, но даже и мышца, что обеспечивало быстрое заживление раны. Однако вторая пула проникла через ребро слишком близко к сердцу. Когда Ив понял, что пулю придется извлекать из такой опасной области, то почувствовал колебание, но неожиданно на его плечо опустилась маленькая рука, придавая силы.

- Ты сделаешь это, - прошептала Кенди. – Мы должны сделать это или к утру его не станет.

Ив кивнул и погрузил прибор в грудь пациента. На сей раз прибор извлек пулю, и две медсестры облегченно вздохнули.

Третья пуля лишь оцарапала ногу, и, наложив несколько швов, Ив справился с задачей. Как только пули были извлечены, молодой доктор поспешил промыть раны и зашить их несколькими стежками. Успешная операция еще не значила, что жизнь пациента находится вне опасности. Лишь в том случае, если он переживет долгую лихорадку, доктор, мог поставить обнадеживающий диагноз. Кроме того, существовала угроза заражения крови, да пульс был довольно нерегулярным. Другими словами, ситуация была слишком сложной.

- Кенди, - позвал доктор, выходя из операционной. – Позаботься о нем, когда он очнется от анестезии. Ты справишься? Ведь ты очень устала, но эта ночь станет для него критической, так что я бы хотел, чтобы с ним был кто-то, на кого можно положиться.

- Не беспокойся, Ив, - мягко сказала она. – Я о нем позабочусь, - закончила она, впервые улыбнувшись. Если бы Ив знал значение ее слов, ему пришлось бы пожалеть о своей просьбе.

Кенди с радостью согласилась, поблагодарив Бога за то, что ей удалось побыть с Терри в такую минуту. Когда Кенди наклонилась к столу, Ив остановился, бросив еще один взгляд на пациента, и ему показалось, что он уже видел его. Не с состоянии вспомнить, где он видел его, Ив вышел из комнаты, оставив Кенди со спящим Терри.

Кенди сидела на стуле рядом с кроватью Терри. Палату заполнил ночной сумрак, и лишь робкие лучи лунного света частично разгоняли полную темноту. Молодой человек спокойно спал, дыхание его немного выровнялось. Кенди любовалась, как серебристый лунный свет очерчивает тонкий профиль, и впервые за эту долгую ночь ее сердце не выпрыгивало из груди от страха за жизнь любимого.

Но все же Кенди понимала, что не внешняя красота молодого человека пробудила в ее сердце эту неугасающую страсть. Ее всегда окружали привлекательные люди, но лишь у одного из них, на первый взгляд такого высокомерного и неприветливого, нашлось то, что навсегда похитило ее сердце – мятежный дух и скрытая нежность. Кенди знала, что за неприступным фасадом скрывается нежная и страстная натура, открывающаяся лишь тогда, когда Терри чувствовал, что может показать свои истинные чувства. «Он всегда так боялся боли, - подумала она, поглаживая его руку, неподвижно лежавшую на белоснежной простыне. – Прошу тебя, Терри, борись за свою жизнь, тебе есть зачем жить. Я уверена, тебя ждет блестящее будущее. Пожалуйста, Терри, не сдавайся!», - шептала она, прикрыв глаза длинными ресницами, из-под которых медленно выкатились две одинокие слезинки.

Она давно оставила надежды быть вместе с ним, и хотя теперь она знала, что его сердце свободно, Кенди все же казалось, что для нее оно закрыто навеки. Лишь здесь, в полумраке больничной палаты, лаская руку молодого человека, она подумала, что ничего не знала о другом, взрослом Терри, спящем рядом. Какие у него мечты? Есть ли в его мыслях какая-нибудь женщина? Влюблен ли он в счастливицу, чьего имени она не знает?

Но сейчас для Кенди все это не имело значение, ведь в глубине души он всегда будет ее Терри, и сейчас единственное, что ее заботило, - чтобы он пережил эту ночь, чтобы он встретил рассвет, знаменующий начало новой жизни. И если она не будет частью этой жизни, что ж, главное, чтобы он был счастлив.

В карманы Кенди тихонько прозвенели часы, возвещая, что пришло время измерить температуру и ввести лекарство. Эта ночь еще только началась.

После полуночи началась горячка. Кенди подняла взгляд от книги, которую держала в руках, услышав, как дорогой ее сердцу пациент беспокойно задвигался во сне. Она быстро принесла миску с холодной водой и полотенце, чтобы смочить его лоб. В те дни не существовало пенициллина, и больной легко мог умереть даже от обычной лихорадки.

Кенди пришла в отчаяние, когда через два часа жар не только не спал, но и казалось, усилился. Она стала прикладывать к его лбу лед, сидя рядом и беззвучно произнося молитвы. Тут она услышала, что молодой человек слабо зовет кого-то по имени. «Он бредит, - подумала она. – Что он пытается сказать?»

Девушка приблизила ухо к губам молодого человека, ее сердце подпрыгнуло от восторга, когда она услышала, что он произносит ее имя. Ее глаза наполнились слезами, она не знала, плакать ей или смеяться. Она смогла лишь сжать его руку и прошептать на ухо самые нежные слова, которые только могли произнести ее губы:

- Терри, Терри, - бормотала она. – Это я, Кенди. Не бойся, любимый мой, я с тобой. Умоляю тебя, порись с этой лихорадкой! Борись за свою жизнь! Не знаю, что со мной будет, если с тобой что-то случится. Я потеряла столько дорогих людей. Я не могу потерять еще и тебя! – продолжала она, сжимая его руку и вытирая лоб полотенцем со льдом.

Она еще долго говорила с ним в сумраке комнаты, пока его дыхание не стало спокойным и размеренным. Жар понемногу отступал, и она убрала лед. Нежно касаясь его, она сняла влажную одежду и вымыла его тело. Когда в комнату, проникли первые лучи солнца, она потянулась за книгой, лежавшей на столе, бросив еще один взгляд на спящего юношу.

«Ты поправишься… любовь моя», - подумала она, принимаясь за чтение.

Он ощущал аромат роз, витавший в воздухе. Этот незабываемый запах наполнял его ноздри. Он хорошо помнил его еще с тех дней, когда жизнь его была легка и беззаботна. «Это самый лучший сон за столько лет, - мелькнула мысль. – Словно она вправду рядом. Господи, я не хочу просыпаться».

Хотя он упорно сопротивлялся наступлению дня, тихий звон металла заставил его открыть глаза. Тогда он еще не знал, что с первыми лучами солнца его сон лишь начинается. Спиной к нему стояла маленькая фигурка в белом платье. Изящная фарфоровая ручка взяла стеклянную бутылку и наполнила из нее шприц. Это была женщина.

Он все еще был под действием обезболивающего, и его чувства притупились. Но эту линию спины, эти изгибы бедер он узнал бы даже в полной темноте. И аромат, преследовавший его во сне, никуда не исчез. Это было она!

Молодая женщина обернулась, держа в руке шприц. Ее глубокие изумрудные глаза смотрели на прибор, но тут что-то заставило ее поднять взгляд, и ее зеленые глаза встретили удивленный взгляд таких же глубоких синих глаз.

- Терри! – выдохнула она, застигнутая врасплох. – Ты очнулся!

Кенди опустила на колени рядом с кроватью и подарила ему особенную улыбку, предназначенную лишь для него. Ее рука бессознательно нашла его руку, и он с трудом сдерживалась, чтобы не заключить его в объятия.

- Терри! – повторяла она, сдерживая слезы.

- Это правда ты? – хрипло спросил он, не в силах поверить в происходящее.

- Конечно, это я! – захихикала она. – Разве ты не узнаешь мои веснушки?

- Как можно не узнать ТАКИЕ веснушки! – пошутил он в ответ, слабо улыбаясь.

Потом он попытался сесть, но его пронзила внезапная боль в груди.

- Нет, не шевелись! – она поспешно прикоснулась к его плечам. – Прошлым вечером ты перенес тяжелую операцию и вряд ли встанешь с кровати в ближайшие несколько дней.

Его плечо пронзила дрожь от ее прикосновения, но он было таким приятным, что он тут же накрыл ее руку своей, заставляя ее чувствовать то же. Кенди немедленно отстранилась, испугавшись этого ощущения.

- Прошу тебя, Терри, - сказала она, пытаясь унять сладкое томление в груди, - пообещай, что будешь слушать нас, чтобы скорее поправиться.

- Все настолько плохо? – полюбопытствовал молодой человек.

- Три пули, - профессиональным тоном сообщила она. – Тебе очень повезло, что ни одна из них не задела жизненно важных органов, но раны серьезные, и ты должен спокойно лежать. А теперь позволь мне вделать тебе укол. Хорошо? – она потянулась за шприцем, оставленном на столике.

Кенди потребовалась вся ее выдержка, чтобы спокойно взять руку молодого человека и ввести лекарство, хотя ноги ее при этом дрожали, и она не знала, убежать ей или броситься в его объятия.

Он же все еще не мог поверить своему счастью, даже ощущая прикосновение ее рук. «Наверное, я умер и попал на небеса, - на мгновение подумалось ему, но прикосновение холодной иглы прогнала эти мысли. – Нет, я жив, - сказал он себе. – Больше того…. У меня есть еще один шанс», - с этой мыслью он снова погрузился в теперь уже спокойный умиротворенный сон.

Кенди подождала прихода Ива, чтобы лично сообщить ему о состоянии пациента, кроме того, она готова была остаться с Терри еще, но Ив настоял, Что ей самой нужен отдых. Молодая женщина неохотно вышла из палаты и медленно направилась к своей комнате, но подходя все ближе, она чувствовала, что ноги едва несут ее. Когда наконец она добралась до комнаты, то обессилено упала на узкую кровать, и по ее щекам свободно полились слезы. Но это были не слезы отчаяния и муки, это были светлые, радостные слезы, вызванные двумя чувствами: благодарностью небесам, что Терри выживет, и странным ощущением, которое не покидало ее с тех пор, как их руки соприкоснулись.

Девушка прикоснулась рукой к щеке и улыбнулась так искренне, как не улыбалась вот уже более трех лет. Она почти забыла, что значит ощущать это сладкое тепло внутри своего сердца, обволакивающее все ее тело с головы до ног. В таком умиротворенном состоянии девушка погрузилась в сон.

Она медленно вернулась из страны сладких грез, когда через несколько часов раздался тихий стук в дверь.

- Войдите, - сказала она, зевая и догадываясь, что посетитель ни кто иной, как Жюльен.

Когда женщина вошла в комнату, то застала Кенди с улыбкой до ушей и щеками, покрытыми румянцем. Жюльен никогда не видела девушку в таком настроении, и поспешила поинтересоваться, чем оно вызвано.

- Кажется, этой ночью тебе приснился прекрасный сон, - понимающе улыбнулась она.

- Нет, я вообще не спала, - улыбаясь, отозвалась Кенди и энергично вскочила. – Но этой ночью случилось самое прекрасное, что только могло произойти.

- И что же это? – удивилась Жюльен, размышляя, имеет ли Ив какое-либо отношение к улыбке Кенди.

Кенди взглянула в окно, а потом снова перевела взгляд на Жюльен.

- Сначала я думала, что не перенесу этого, что умру в тот же момент. Я провела несколько самых ужасных часов в своей жизни, - серьезным тоном начала она. – Но с первыми лучами солнца я поняла, что я самая счастливая женщина на земле! – закончила она, подбегая к Жюльен.

- Кенди, ты можешь объяснить все нормальным языком? – смущенно спросила Жюльен.

- О Жюли, - счастливо сказала она, садясь на кровать и усаживая подругу рядом. – Он здесь! Прошлой ночью я думала, что он умрет, я так боялась этого, но к утру кризис миновал, и он очнулся от забытья. Уверена, он скоро поправится и…

- Подожди минутку, Кенди, - нахмурившись, прервала Жюльен. – Кто ОН?

Только теперь Кенди вспомнила, что та видела ее любимого всего несколько раз, да и вряд ли помнит его имя, кроме того, Жюльен и не догадывается, как ей казалось, о ее чувствах к нему.

- Ну, я говорю… - помедлила она, - о человеке, который привез нас с Париж.

На лице Жюльен вдруг появилось понимание происходящего.

- Все ясно, - протянула она, - снова объявился этот бесчувственный, - она развела руками, повергнув Кенди в недоумение своим замечанием.

- Что значит «бесчувственный», Жюли? – поинтересовалась она.

Та изумленно взглянула на нее, а потом взяла за руку и таинственно улыбнулась.

- Дорогая моя, - начала она, - только женщина может тебя понять. Я прекрасно поняла, что ты познакомилась с ним не этой зимой. Вы прекрасно знали друг друга и раньше, больше того, я уверена, что воспоминание о нем довели тебя до слез в тот вечер, когда Ив пытался поцеловать тебя. Именно он тот самый бесчувственный человек, много лет назад разбивший твое сердце. Я ошибаюсь?

Некоторое время Кенди потрясенно молчала, пораженная проницательностью Жюльен и не зная, как отвечать на ее вопросы.

- Нет… это не совсем так, - пробормотала она. – То есть, это он, но… он не…

Жюльен недоверчиво скрестила руки.

- Кенди! – воскликнула она.

- Ну, я хочу сказать, - пустила в объяснения девушка, - да, мы были.. знакомы… и…, - запнулась она, - я любила его… и мы хотели быть вместе… а потом… мы порвали… вот и все…

- Вот видишь, почему я назвала его бесчувственным, - спросила Жюльен. – Только полный идиот мог отпустить такую, как ты.

- О Жюли, - ответила Кенди, - ты уже вторая, кто мне это говорит, но мы были вынуждены расстаться из-за независящих от нас обстоятельств. Он в этом не виноват.

- И как все глупышки в этом мире, - улыбнулась Жюльен, - ты все еще безумно влюблена в него. Ведь так?

Кенди опустила глаза и обиженно замолчала.

- О Жюли! – наконец воскликнула она. – Клянусь богом, ты права! – призналась она, признавая поражение.

Молодая женщина коротко рассказала подруге историю своих отношений с Терри и причины, заставившие их расстаться. Эта история так растрогала Жюльен, что по ее окончании она смахнула слезу.

- Не знаю, как ты все это перенесла, - всхлипывая, пробормотала она. – Если бы такое случилось с нами с Жераром, я бы не пережила этого.

- Тогда я тоже так думала, - грустно откликнулась Кенди. – Но проходило время, и боль понемногу утихала. Дни складывались в месяцы, и однажды ты ловишь себя на том, что считаешь, сколько лет прошло с тех пор, как он последний раз держал тебя в объятиях, - печальным тоном закончила она.

- Но теперь жизнь дает вам еще один шанс, Кенди! – попыталась подбодрить подругу Жюльен.

- Я не знаю, что он ко мне сейчас чувствует… но… - она осеклась.

- Но?

- Но по крайней мере он жив, рядом со мной и я помогу ему поправиться, - задумчиво протянула она.

- О Кенди! – нахмурилась Жюльен. – Думаю, тебе следует чаще думать о себе. И о преимуществах ситуации, - с хитрецой добавила женщина.

- О чем ты? – невинно поинтересовалась Кенди.

- Mon Dieu, девочка моя! – воскликнула та, начиная терять терпение от наивности Кенди.- Он твой пациент. Ты так часто будешь находиться рядом с ним, говорить с ним, проводить с ним время, - тут она загадочно улыбнулась: - стать ему ближе. Ну ты же знаешь, как следует вести себя с тяжелобольными пациентами.

При этих словах глаза Кенди широко раскрылись от понимания того, что сказала Жюльен. В ее голову ворвалось воспоминание о вчерашнем вечере – как бы она себя чувствовала, если бы Терри осознавал, что она готовила его к операции?

- Мыть его… -побледнела Кенди.

- Ну да, к примеру, - спокойно отозвалась женщина. – Несколько дней он не сможет вставать с постели, и…

- Я НЕ МОГУ!! – вскричала Кенди, а лицо ее мгновенно залилось краской.

- Кенди, не говори ерунды, - улыбнулась Жюльен. – Ты сотни раз ухаживала за пациентами.

- ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! – кричала девушка. – С НИМ Я ТАК НЕ МОГУ! ЭТО СОВЕРШЕННО ДРУГОЕ!! ЭТО БУДЕТ… ТАК… ТАК НЕУДОБНО!!!

- Кенди, будь разумной, - парировала Жюльен. – Ты его медсестра, и это часть твоих обязанностей.

- Тогда я больше не буду его медсестрой! – резко заключила она, нервно кусая ногти. – Пусть меня кто-то заменит!

- Но, Кенди!

- Да, я так и сделаю! – закончила молодая женщина, пытаясь побороть внезапный страх. Она была уверена, что это лучшее решение проблемы. Ведь она и подумать не могла, что Терри совершенно другой взгляд на вещи.

Чуть позже Терри снова проснулся, но вместо белоснежного ангела увидел у своей кровати высокого мужчину в белом халате. Тот что-то рассеянно писал, но вскоре почувствовал пристальный взгляд синих глаз. Как только стальной серый взгляд встретился с зеленовато-синим, Ив вспомнил, кого он оперировал прошлым вечером. Некоторое время оба молчали, рассерженные присутствием друг друга.

- Кажется, наши пути снова пересеклись, - первым заговорил Терри.

- Да, похоже, - холодно ответил Ив.

- Это вы спасли мне жизнь? – с трудом спросил Терри.

- Ну да, я ваш врач, - ответил Ив, с трудом пытаясь взять себя в руки и вести себя профессионально. Молодой доктор злился на себя за это непонятное непринятие человека, которого он видел всего однажды, да и то в течение нескольких секунд. – Меня зовут Бонно, Ив Бонно, - представился он, протягивая пациенту руку.

Поборов нежелание, Терри принял ее.

- Терренс Дж. Грандчестер, - ответил он, не сводя глаз с Ива. – Я в долгу перед вами, Бонно, - признал он, пересилив себя.

- Вовсе нет, сержант, - сухо возразил Бонно. – Я просто выполнял свою работу. Вам посчастливилось перенести операцию и жар. Теперь же все зависит от соблюдения вами режима. Вы должны лежать в постели, как можно меньше двигаться и придерживаться строгой диеты, - перечислил Ив, борясь с чувствами, которые вызывал в нем молодой человек.

- Думаю, я в хороших руках, - прошептал Терри.

- Спасибо, - удивленно ответил Ив, приняв замечание за комплимент.

- Я говорил о своей медсестре, - колко пояснил Терри.

- Ну если, - уязвленно парировал Ив, - вы имели в виду мисс Одри, то спешу поставить вас в известность, что она не ваша личная медсестра, у нее много обязанностей, так что возможно, с вами будут работать и другие медсестры.

Терри почувствовал раздражение от ехидного ответа Ива. «Проклятый французишка, - подумал он, - ну если ты хочешь войны, ты ее получишь».

- В любом случае, я прекрасно знаю, что я в хороших руках, - с превосходством ответил Терри, делая ударение на слове «прекрасно».

Патти получила еще одно письмо от родителей, предлагавших ей вернуться во Флориду. Молодая женщина положила письмо в ящик, где хранилась официальная переписка. Она встала со стула и быстро написала ответ. Черкнув родителям несколько строк, в которых говорилось, что она еще несколько недель останется с друзьями, она приступила к длинному письму, адресованному бабушке. Патти считала, что отличие от других детей, лишенных нормальных отношений с родителями, ей повезло, что у нее есть любящая бабушка, ставшая ее ангелом-хранителем и участницей всех игр и забав детства и юности. В двадцать лет молодая женщина все еще видела в старой леди доверенное лицо и преданного друга.

Молодая женщина медленно подошла к окну и устремила взгляд на красоты имения Одри в предместье Лейквуда. Кенди ничуть не преувеличивала, рассказывая о красоте особняка и сада. Теплое весеннее солнце ласкало своим сиянием роскошные розы, наполнявшие воздух пьянящим ароматом. Патти подставила лицо прохладному ветру, доносившему до нее мягкий запах, напоминавший о Кенди.

За эти полгода в ее сердце появилось столько новых чувств, и сейчас она ощущала оживающую после зимы природу всеми фибрами своей души. Патти улыбнулась и распустила волосы, достигавшие ее плеч. Патти, Арчи и Анни находились под неусыпным наблюдение мадам Одри. Но это не стало препятствием для частых визитов Тома, любившего навещать друзей. Сначала старая леди возражала дружбе внука с «простолюдином», но она помнила, как любил его общество ее самый любимый внук, чью память она так лелеяла. Так, благодаря Энтони, Тому предоставили право приезжать в поместье когда угодно, чему особенно обрадовалась темноглазая гостья Одри.

Дружбе Патти и Тома способствовала простота в общении, присущая обоим молодым людям. Они обнаружили, что одинаково равссуждают о будущем, лелеют похожие мечты. Кроме того, Тома и Патти роднило одиночество, которое сопровождало его после внезапной смерти отца. Все это время Том обдавался работе на ферме, но в какое-то мгновение он почувствовал, что и она не спасает от грустных мыслей. Патти же делилась воспоминаниями о смерти Стира, которую ей довелось пережить в 16 лет. Постепенно молодые люди стали сближаться, сами не замечая этого.

Том первым осознал, что питает к Патти отнюдь не дружеские чувства, но не мог признаться в них не только из-за своей нерешительности, но и потому, что старался соблюдать дистанцию, которая пролегала между их классами.

Том не мог посоветоваться с отцом, поэтому он решил попросить совета у человека, разрываемого семейными обязанностями и любовью к простой жизни. Кто, как ни Альберт, укажет ему верный путь? Поэтому, поехав в Чикаго для заключения деловой сделки, Том решил воспользоваться случаем и заехать к молодому магнату.

- Странно, что ты выбрал меня для этого разговора, - усмехнулся Альберт, когда Том высказал ему свои опасения. – Мне не приходилось влюбляться, и я понятия не имею, как следует внести себя с девушкой, признался он, наливая коньяк в рюмки. Они сидели в кабинете Альберта в его чикагском особняке.

- Честно говоря, - смущенно заикался Том, - меня беспокоит ее реакция. То есть, я хочу сказать, она такая утонченная молодая женщина, из видной семьи… Вряд ли ее родители одобрят…

- Ты богат, Том, - заметил Альберт, усаживаясь в любимое кожаное кресло. – Не думаю, что Патти будет лишена привычной обстановки, выйдя за тебя. И потом, я считаю, что деньги не главное в браке. Любовь – вот что имеет значение.

- Я знаю, что голодать мне не придется, - ответил Том, потягивая напиток. – Но несмотря на мое экономическое положение, я не высокого происхождения. Мой отец джентльмен, но он был далек от высшего света, в котором вращаются такие семьи, как ваша. Кроме того, я приемыш, а в вашем обществе подобные обстоятельства часто имеют значение.

- Ты всегда был благородным человеком, Том, - возразил Альберт. – К чему обращать внимание на такие мелочи? Если она любит тебя, в чем я уверен, она и не подумает об этом.

- Ты правда так думаешь? – с надеждой переспросил Том. – Ты считаешь, что она меня любит?

- Ну, - рассмеялся Альберт, удивленный реакцией друга, - об этом лучше ее спросить. Но мне кажется, что ты ей небезразличен.

- А как же ее семья? – со страхом продолжал Том. – Думаешь,они одобрят наш союз, учитывая мое происхождение?

- Ну, это уже другой вопрос, - потирая подбородок, признал Альберт. – Уверен, что самым преданным вашим сторонником будет ее бабушка, а вот насчет родителей я этого сказать не могу. Тем не менее, если она любит тебя и согласится стать твоей женой, она сумеет сладить с ними. Кроме того, когда закончится война, мистер и миссис О’Брайан возвратятся в Англию, и вы будете жить без их опеки.

Успокаивающие слова Альберта заставили Тома снова загореться надеждой. Приехав в Лейквуд, на следующее утро он решил посетить особняк роз.

Стояло солнечное июньское утро, в окно палаты проникал яркий свет. Как только Терри открыл глаза, его взгляд упал на лилию стоявшую в вазочке на столике около кровати. Его поместили в большую палату, где находилось еще 15 раненых, и сейчас женщина в белом платье измеряла его соседу температуру. Медсестра была неправдоподобно худой, с длинным носом, светло-каштановыми волосами, собранными в булочку и ледяными голубыми глазами. Некоторое время Терри внимательно рассматривал ее. После осмотра он пришел к выводу, что ей за тридцать и она просто отталкивающе уродлива. Ему вспомнилась иллюстрация из «Волшебника страны Оз».

«Эта женщина, - подумал он, - выглядит точь-в-точь как ведьма». При этой мысли он едва сумел сдержать смех.

- Кажется, вам весело в собственной компании, - усмехнувшись, сказала Ведьма. – Ну если вы себя так хорошо чувствуете, то пришло время сменить повязки и принять ванну, молодой человек, - монотонным тоном продолжала она.

Терри изумленно посмотрел на нее, услышав этот голос.

- Постойте! – разражено сказал он. – А где Кенди?

Женщину не удивил вопрос Терри, ведь он был не первым пациентом, интересовавшимся самой популярной медсестрой в больнице. Поэтому она пропустила вопрос мимо ушей и стала готовить его к ванне.

- Я задал вопрос и жду ответа! – со злостью воскликнул Терри. – И черт возьми, что это вы делаете?? – спросил он, увидев, что она начинает раздевать его. Так как его слова не возымели действия, то он схватил ее за руки.

- Вы принадлежите к типу трудных пациентов? – заметила она, резко вырвав руки. – Я знаю все ваши штучки.

- Где Кенди? – повторил Терри.

- Позвольте, я объясню режим нашей работы, - сказала женщина, скрестив руки на плоской груди. – Вы попали в этот госпиталь, чтобы поправиться после ран, полученных в бою, но это не значит, что вас должны окружать привлекательные блондинки, тешащие ваше мужское эго. Мисс Одри перевели в другую палату, и теперь в первую смену за вами буду ухаживать я. И сейчас я должна помыть вас. Вы собираетесь мне помогать или нет?

- Вы что? – закричал Терри, пришедший от этой идеи в ужас. – Да никогда в жизни, мадам, я сам могу принять душ, просто скажите, где…, - пробормотал он, снова пытаясь встать, но боль заставила его откинуться на подушки.

- Просто прекрасно, - парировала медсестра. – Если вы будете так себя вести, раны откроются, и мне придется наложить пару швов без наркоза. А теперь прекратите дергаться и дайте мне закончить работу.

С тех пор, как Терри очнулся в больнице Сен-Жак, прошло пять дней. За все это время он так ни разу и не увидел Кенди. Утром за ним ухаживала Ведьма, которую звали Нэнси, в полдень приходил Ив, вечно уклонявшийся от прямых вопросов о Кенди, по вечерам его опекала крошечная молоденькая медсестра по имени Франсуаза, а ночью ее работу продолжала старушка. Кендис Уайт ни на мгновение не напоминала о своем существовании.

Утром шестого дня Терри впервые заметил, что лилия в вазе за все это время ничуть не увяла. Его мать обожала эти цветы, и он знал, как они нежны. Он задумался, почему цветок остается свежим и неувядающим вот уже столько дней. Потом он обратил внимание, что на других тумбочках никаких цветов не было. Кто же приносит эти лилии ему?

Терри догадался, что кто-то менял цветы ночью, пока он крепко спал под действием обезболивающих. Поэтому он решил этим вечером не принимать таблетки, чтобы не уснуть и узнать, чья рука заботливо ставит у его изголовья свежие цветы. Одна мысль о том, что это могла быть Кенди, заставила его трепетать.

Наконец наступила ночь, и соседи Терри мало-помалу прекратили свои разговоры и погрузились в сон. К 12 часам в палате стояла полная тишина. Тут Терри услышал, что дверь приоткрылась, и к его кровати приближаются легкие женские шаги. Внезапно шаги остановились около него, и он услышал шум наливаемой воды.

Изящную руку, готовую опустить свежую лилию в вазу, внезапно перехватила другая рука.

- Вот и я поймал тебя, таинственная незнакомка, - улыбаясь, шепнул Терри изумленной Кенди.

- Терри! – выдохнула молодая женщина, - ты должен спать.

- Как я могу спать, если ты меня совсем забросила? – обиженно спросил он, не выпуская ее руки.

- Я… я… вовсе не забросила тебя, Терри, - попыталась оправдаться она. – Ты быстро поправляешься, а у меня… у меня еще море обязанностей.

- Но ты могла выкроить минутку, чтобы зайти поздороваться! – упрекнул он, большим пальцем нежно поглаживая ее руку.

По правде говоря, его сердило ее отсутствие, но то, что каждую ночь она приносила ему цветок, мгновенно растопило его гнев. Кроме того, ее кожа под его пальцами была такой гладкой и нежной, что он просто не мог злиться на нее.

- Я была очень занята, - оправдывалась она. – А теперь, Терри, отпусти, пожалуйста, мою руку, - нервно попросила она, боясь, что он почувствует ее дрожь, вызванную его прикосновением.

- Отпущу только, когда ты пообещаешь остаться ненадолго, - умоляющими глазами взглянул он на нее.

- Терри, уже заполночь! – воскликнула Кенди. – Тебе давно пора спать!

- Но я не могу уснуть, а здесь так скучно, - продолжал он, не выпуская руки.

- Ладно, ты победил, - закатила глаза она. – Ну а теперь дай мне поставить в вазу цветок.

Молодой человек неохотно выпустил ее руку, и наряду с облегчением Кенди почувствовала внезапный холод, перестав чувствовать его прикосновение. Она поставила в вазу цветок, отчаянно пытаясь придумать оправдание своему поведению. Сразу после разговора с Жюльен Кенди, как и обещала, попросила перевести ее в другую палату. С тех пор она постоянно хотела увидеть Терри, но не знала, как объяснить ему причины, по которым ушла, поэтому предпочитала держаться на расстоянии.

Но, несмотря на свои опасения, каждую ночь она приносила Терри цветы, которые хоть немного скрасили его пребывание в больнице. А теперь, застигнутая врасплох, она не знала, что ему сказать.

- Что бы ты ни делала все это время, это оказалось важнее, чем навестить страдающего друга, - шутливо продолжал обижаться он, пока она садилась на стул.

- Я правда была очень занята, - пробормотала она. – Постоянные операции и тому подобное…

- А вот я, наоборот, не делал ничего полезного, кроме как скучал о тебе, - он устремил на нее свой выразительный взгляд. – А ты так жестоко поступила со своим другом.

- Но ты был в хороших руках, - попыталась возразить она.

- Ну да, конечно, - хмыкнул Терри. – Эта Ведьма, мисс Дюймовочка, старая Матушка Гусыня да этот вечно скучающий французишка.

- О ком ты, Терри? – удивленно спросила Кенди. – Какая Ведьма?

- Я имел в виду милейшую Нэнси, вечно раздирающую мою кожу до крови, - пожаловался Терри. – О Господи! Она самая жуткая уродина, которую я только видел. Нужно принять закон, запрещающий таким женщинам становиться медсестрами.

- Терри! – раздраженно воскликнула она. – Нэнси прекрасная медсестра, и ты не должен ее так называть. Ну когда ты научишься называть людей по имени?

- Но это ведь так скучно, - невинно ответил он. – Вот например, Веснушчатая звучит гораздо интереснее, чем Кендис.

- Ты просто невозможен! – отмахнулась она.

- Вовсе нет, дорогая моя, - он сверкнул глазами. – Кто правда невозможен, так это твой французишка.

- А можно узнать, это еще кто? – полюбопытствовала Кенди.

- Кто же еще, как не эта пародия на врача, который меня наблюдает, - горьким тоном объяснил он.

- Терренс! – возмущенно вскочила Кенди. – Ив замечательный врач, кроме того, если ты до сих пор этого не понял, он спас тебе жизнь!

- Ах да, конечно, это я уже знаю, и я премного благодарен, - согласился он. – Но я не могу смотреть на него, зная, что это он виноват в том, что ты не приходила ко мне!

- О чем ты? – с недоверием спросила Кенди. – Что это за глупость?

- Не прикидывайся, Кенди! – Неужели ты считаешь, что я до такой степени глуп и не понимаю, что этот французишка ухлестывает за тобой? – расстроено ответил он.

- Не смей так говорить об Иве! Он не имеет к этому никакого отношения. Я сама попросила, чтобы меня перевели в другую палату! – взорвалась Кенди, но тут же прикусила язык. Но было уже слишком поздно.

- Ах так!? – обиженно воскликнул Терри. – Значит, ты считаешь меня каким-то прокаженным, раз не хочешь даже приближаться ко мне?

- Ты не понимаешь, Терри, - Кенди снова принялась спорить с ним, совсем как когда-то.

- Ну еще бы, я понимаю, - продолжал он. – Но да будет вам известно, мисс Одри, я так просто не отступлюсь!

- Это угроза? – с вызовом спросила Кенди.

- Понимай как хочешь, но очень скоро ты обо мне услышишь! – он скрестил руки.

- Это мы еще проверим! – заявила она, вставая и в ярости выходя из комнаты.

Выйдя за дверь, Кенди тут же остановилась. Ее щеки раскраснелись от переполнявших ее чувств. В ее ушах до сих пор звучали слова Терри.

«Какая-то Ведьма! – прошептала она, не в силах сдержать улыбку. – И как только он придумывает все эти прозвища? И эти слова насчет Ива… Неужели… Терри… неужели он меня ревнует!!??» – Кенди с сомнением покачала головой и направилась к своей комнате.

А Терри в своей палате с улыбкой взглянул на цветок, оставленный девушкой, и уснул, думая о планах на завтра.

- Что случилось, доктор Коллинз? – спросил майор Воллард, когда в один прекрасный день в его кабинет вошел врач-американец. Ему сообщили, что в одной из палат пациенты подняли бунт.

- Сэр, - смущенно начал тот, - боюсь, здесь что-то вроде… эээ…

- Вроде чего? – нетерпеливо переспросил Воллард.

- Вроде мятежа, - пробормотал Коллинз.

- Что-что? – Воллард недоверчиво вскинул брови.

- Это мятеж, сэр, - побледнев, повторил Коллинз. – Пациенты одной из палат устроили настоящую забастовку – отказываются принимать лекарства и вообще есть.

Впервые за всю карьеру майор Воллард столкнулся с забастовкой солдат. Он опустился на стул и в раздумии почесал затылок.

- А что их не устраивает, можно узнать? – спросил он, оправившись от изумления.

- Видите ли, сэр, - слабым голосом начал Коллинз, не зная, как лучше объяснить происходящее, - вообще-то они требуют одну медсестру.

- ЧТО?? – вскричал Воллард.

- Эта медсестра, - продолжал Коллинз, - когда-то там работала, но потом ее назначили в другую палату, а эти пациенты хотят, чтобы ее вернули.

- И кто же эта знаменитая медсестра? – раздраженно поинтересовался Воллард.

- Мисс Одри, сэр, - пролепетал доктор.

Воллард в отчаянии поднес руку ко лбу.

- Однажды эта девчонка сведет меня с ума! – пожаловался он.

- Так что нам делать с этими пациентами, сэр? – дрожащим голосом спросил Коллинз.

- Ради Бога, Коллинз! – всплеснул руками Воллард. – У нас нет времени на всякую ерунду, пусть мисс Одри работает где угодно, лишь бы там было безопасно. Переведите ее обратно, пусть эти солдаты снова наслаждаются ее присутствием, но если вспыхнет еще один такой... мятеж, мне придется отправить ее в другую больницу.

После долгого ожидания, показавшегося Терренсу Грандчестеру вечностью, в его палате, наконец, показалась стройная фигурка в белом. Лежа на кровати в углу комнаты у окна, Терри любовался, как она переходит от одной кровати к другой, приветствуя каждого пациента улыбкой и несколькими ласковыми словами. Терри открыто не сводил глаз с этого зрелища.

Его глаза исследовали ее фигуру, скрытую белой формой до лодыжек, а в голове кружились воспоминание об их ночном разговоре. С тех пор Кенди каждое утро приносила ему лилии, но она вечно торопилась, и они никак не могли поговорить. Он столько всего хотел сказать ей, но, когда она, наконец, приблизилась к его кровати, все слова куда-то исчезли, и его разум не желал ему подчиняться.

Его сердце сжималось каждый раз, когда соседи бросали восхищенный взгляд на красивую женщину. Но он не мог винить их, кроме того, они так поддержали его, когда он потребовал вернуть Кенди в палату. Красноречивому молодому человеку было совсем нетрудно убедить остальных, что красивая молодая медсестра гораздо больше подойдет для утренней смены, чем злюка Ведьма.

Итак, присутствие Кенди обеспечила умелая манипуляция другими пациентами. Он гордился своим достижением, но это была лишь часть плана. Следующим шагом должен быть «разгром французишки» Вспоминая свой последний разговор с ним, Терри чувствовал, как его кровь кипела от злости.

- Вы все же добились своего, сержант, - заметил Ив, совершая ежедневный обход.

- Вот видите, какова сила демократии. Как французу, вам это хорошо знакомо, мсье Бонно, - беспечно отозвался Терри.

- Можно задать вопрос, сержант? – проверяя раны Терри, спросил Ив. – Неужели вы вправду считаете, что мисс Одри найдет время и желание ответить на ваши дурацкие заигрывания?

- Как смешно, мсье Бонно, - хмыкнул Терри. – Но что еще можно ожидать от человека, мечтающего о невозможном, - ехидно заметил он. – Ай! Больно же! – вскрикнул он, когда Ив случайно задел самую болезненную точку.

- О чем это вы? – таким же тоном ответил Ив, подняв на Терри глаза.

- Да все о том же, доктор, - отвечал Терри. – Я ведь в курсе ваших ухаживаний за Кенди.

- Честных ухаживаний, прошу заметить, чего не могу сказать о ваших, - парировал Ив, удивленный столь откровенным выпадом соперника. – А вот вы всего лишь ищете себе развлечение на время пребывания в госпитале. Так что предупреждаю вас, Грандчестер: и не думайте играть с мисс Одри. Кстати, с каких это пор вы называете ее Кенди?

Последний вопрос позволил Терри с превосходством улыбнуться. Именно такого вопроса он ждал.

- Это долгая история, - загадочно ответил Терри. – Но вы ошибаетесь, если считаете, что я играю с Кенди. Она мой старый друг.

Ива больно кольнули слова Терри. «Кенди правда знакома с этим человеком?» - подумал он, но нашел в себе силы ответить на прямой взгляд таким же.

- Тогда ведите себя как друг, и не приставайте к ней, - холодно заметил он. – Кстати, с завтрашнего дня вы сможете вставать и пробовать ходить. И душ будете принимать самостоятельно, - промолвил Ив, покидая палату.

Воспоминание об этом разговоре заставило Терри еще сильнее возненавидеть врача, но, увидев знакомую фигуру, он тут же забыл о своем гневе. Подойдя, Кенди с улыбкой поздоровалась:

- Доброе утро, Терри, - нежно сказала она. – Как видишь, в этой революции ты победил.

Молодой человек пристально смотрел на Кенди, пытаясь найти на ее лице признаки недовольства или раздражения, но видел лишь яркую улыбку, которая очаровывала его столько лет. Ему казалось, что она злится на него из-за всей этой суеты, и уже приготовил пламенную речь в свою защиту. А теперь она стояла перед ним, ослепительно улыбаясь, глядя на него соблазнительными изумрудными глазами.

- Я же сказал, что ты еще обо мне услышишь, - доверительно произнес он. – Но мне казалось, ты разозлишься.

- У меня нет на это причины, - ответила она, просматривая предписания врача. – Я попросила перевести меня в другую палату, потому что там было несколько занимательных случаев, - лгала она, не отрывая глаз от бумаги, чтобы он не заметил, как она нервничает, - но этих пациентов уже выписали, так что я была не против вернуться. Кроме того, должна признать, мне польстило рвение, с которым вы настаивали на моем возвращении, - закончила она, отложив заметки доктора и потянувшись за лекарством для Терри.

По правде говоря, Кенди согласилась снова работать в палате потому, что Терри теперь мог передвигаться и стал более независим. Так что теперь она уже не могла попасть в щекотливую ситуацию. Когда ее назначили в старую палату, она приняла новость с радостью: ведь это позволит ей больше времени проводить с Терри. «В конце концов, - подумала она, - возможно, Жюли права… возможно, у меня еще есть… шанс». И все же она думала и об Иве.

- Вряд ли твоему докторишке твое назначение пришлось по душе, - предположил Терри, не сводя с нее глаз.

- Терри, прекрати! – оборвала его Кенди, пытаясь сменить ему повязку под пристальным взглядом зеленовато-синих глаз. – Ив не мой доктор, и он вовсе не грустит по этому поводу, - ответила она.

- Да он в тебя безумно влюблен. Разве ты не видишь? – настаивал он, частично затем, чтобы увидеть реакцию Кенди, а еще чтобы оградить себя от тех чувств, которые вызывало ее легкое прикосновение.

- Не думаю, что тебя касается личная жизнь Ива, - сказала она, во второй раз за это утро посмотрев ему прямо в глаза, но тут же отвела взгляд. Она так боялась синей глубины этих глаз.

- Касается, когда он вмешивается в твою, - прошептал он, снова схватив ее за руку.

- А моя личная жизнь тоже не должна тебя беспокоить, - резко бросила она, вырвав руку. – В любом случае, хочу сказать, что мы с Ивом всего лишь друзья, и давай закончим на этом, - командным тоном добавила она.

От последних слов Кенди сердце Терри встрепенулось. Он узнал то, что так надеялся услышать. Ему вспомнилась та зимняя ночь. Значит, ничего нет! Отец Граубнер был прав, говоря, что надежда умирает последней. Терри был готов спрыгнуть с кровати и пуститься в пляс. Но выразил свою радость лишь тем, что покорно согласился со словами Кенди:

- Ладно, договорились, больше ни слова об этом французишке, - протянул правую руку он.

- Его ЗОВУТ Ив, - поправила она.

- Хорошо, хорошо, не будем говорить о… нем, - с невинной улыбкой повторил Терри, все еще избегая произносить имя доктора.

Кенди улыбнулась в ответ, сознавая, что привычка Терри давать всем прозвища не исчезнет только потому, что ей того захотелось. Но в конце концов, это была одна из тех милых особенностей, которые она так любила в нем.

Кенди добралась до своей комнаты лишь поздно вечером. У нее выдался трудный день, в течение которого она принимала участие в нескольких операциях. Молодая женщина узнала, что завтра Флэмми вернется в Париж. Ей не терпелось скорее увидеть подругу.

Кенди распахнула окно, впустив в комнату прохладный ветер. Стояла звездная летняя ночь. Мерцающие небесные огни отражались в зеленых глазах, сияя еще ярче.

Она распустила волосы, золотым водопадом заструившиеся до ее талии. Кенди подняла руки, запустив их в пышную гриву волос. Была такая теплая ночь. Слишком теплая, чтобы забыть все, что случилось сегодня. Перед ней стояло видение ясных синих глаз, ее руки все еще прикасались к его телу… Невозможно было не заметить, что он постоянно искал ее глаза, касался ее руки, а его голос был так нежен. Неужели все эти годы, пока он был с Сюзанной, он все еще чувствовал к ней что-то?

«Он знаменит, у него блестящая карьера, он чертовски красив, - убеждала она себя. – Теперь, когда он свободен, о нем мечтает столько женщин. Уверена, женщины гораздо красивее и утонченнее меня будут счастливы разделить с ним судьбу. Разве может быть, что он все еще не забыл простую медсестру, бывшую его школьной подругой?… И все же…»

Кенди опустила глаза, и взгляд ее упал на конверт, оставленный кем-то на столе. Она тут же узнала почерк Ива.

Она открыла конверт и прочла:

«Моя дорогая Кенди,

Окажи мне честь, приняв мое скромное приглашение.

Я прошу тебя пойти со мной на День Независимости, который состоится через две недели.

Я сообщаю тебе об этом заранее, чтобы ты подумала.

Всегда твой,

Ив».

Кенди вздохнула и опустилась на кровать, почесав конвертом подбородок и пытаясь разобраться, что же происходит в ее сердце.

Глава 11