Построение собора Аристотелем Фиораванти

Вначале Иван III предложил заняться возведением храма псковским мастерам, которые исследовали причину обрушения собора, но те отказались. Тогда было дано поручение русскому посольству Семена Толбузина найти и пригласить архитектора в Италии. Итальянские мастера в то время были крайне популярны в Европе - они строили в Париже, Варшаве, Вене и Амстердаме. Семен Толбузин за приличную для того времени сумму в 10 рублей в месяц уговорил приехать в Москву болонского мастера Аристотеля Фиораванти.

Биография Фиораванти с большой полнотой прослеживается по документам. Он происходил из семьи болонских архитекторов, родился около 1420 года и у себя на родине был известен скорее как инженер, чем как архитектор. В юности он поднимал колокола на башни, в 1455 году успешно осуществил передвижку башни Маджоне в Болонье и выпрямление колокольни при церкви Сан Бяджо в Ченто. Он занимался ремонтом и выпрямлением городских стен, строил судоходные и ирригационные каналы, ездил в Венгрию строить укрепления на южной границе (с Турцией) и, вероятно, строил наплавной мост через Дунай. Однако в феврале 1473 года он был арестован в Риме по обвинению в чеканке фальшивой монеты либо ее распространении, а затем освобожден от должности архитектора болонской коммуны. Если верить сообщениям летописей, то Фиораванти, прежде чем принять приглашение в Россию, получил подобное приглашение и от турецкого султана. Создается впечатление, что Аристотель настойчиво искал возможность покинуть ставшую для него слишком беспокойной родину.

В Москву Фиораванти прибыл в апреле 1475 года и сразу же по прибытии взялся за дело. Остатки стен собора Кривцова и Мышкина были разобраны всего за неделю. Он обложил стены хворостом, поджег и после разбил тараном потерявший свою прочность после обжига известняк. В итоге церковь "еже три года делали, во едину неделю и меньше развали" (цитирую по Бусевой-Давыдовой). После разбора стен Аристотель, как ранее и Кривцов с Мышкиным, посетил Владимир для ознакомления с владимирским Успенским собором.

Надо сказать, что в русских летописях сохранилось очень подробное описание строительства Успенского собора. Помимо описаний церемоний освящения соборов, переноса мощей московских святителей и др. есть и немало технических подробностей.

Так, сообщается, что итальянский мастер велел "изнова рвы копати", глубже, чем русские мастера, забил в них дубовые сваи. Упоминается о сооружении новой печи для обжига кирпичей ("за Ондроновым монастырем в Калитникове"), о способе приготовления и качестве раствора (после того, как он "засохнет, то ножем не мощи розколупати"). Под 1476 годом отмечается применение железных тяг "идеже брусие дубовое в наших церквах" (интересно сравнение в летописи приемов итальянца и русских мастеров). Интересно также сообщение о том, что своды он "в один кирпич сътвори" и что "егда дождь идеть, ина каплеть". (См статью Клосса и Назарова). В летописях также есть упоминание о том, что Аристотель применял при постройке "колеса" (блоки), в результате чего "вверх камение не ношаше, но ужищем цепляше и възвлекаше, и верху цепляше малые колесца, еже плотники векшою зовут, еже им на избы землю волочать, и чюдно видети" (там же).

Успенский собор был завершен в 1479 году. "Бысть же та церковь чудна велми величеством и высотою, светлостью и зъвоностью и пространством, такова же преже того не бывала в Руси, опроче Владимерскыа церкви, видети бо бяше ея мало отступив кому, яко един камень" (Цитирую по Клоссу и Назарову).

Успенский собор

План

Архитектурные особенности

Архитектура Успенского собора довольно необычна для русского зодчества. В плане это шестистолпный пятиглавый собор. Строгий мерный ритм расстановки столбов отразился во всем композиционном строе здания, проникнутом беспримерной для русского зодчества математичностью построения. Вместо привычной крестово-купольной системы, когда центральные членения храма перекрываются сводами, образующими в плане крест, причем обычно они (центральные членения) шире боковых, здесь одинаковые квадратные клеточки-ячейки плана перекрыты одинаковыми же крестовыми сводами (в плане ребра такого свода образуют крест). Четыре столба собора круглые, два восточных - квадратные. Квадратные столбы и примкнувшая к ним алтарная преграда обособляют внутри восточную часть собора. Деление на неравноценные восточную и западные части подчеркнуто и тем, что в алтаре добавлены два дополнительных массивных столба, поставленных в середине пролетов арок, переброшенных к восточной стене. Введение дополнительного южного столба в известной степени оправдано, поскольку связано с устройством сводчатых перекрытий Похвальского придела и размещенной над ним ризницы. Северный столб добавлен исключительно ради симметрии и лишен вообще какого-либо конструктивного значения. Еще более осложнила задачу Фиорованти необходимость построения апсид, без которых не мог обойтись православный храм. В итоге зодчий вышел из положения, сделав апсиды глубокими, как пеналы и как бы вдвинутыми в восточную часть здания. Кроме того, с боков снаружи их прикрывают небольшие стенки (выступы угловых лопаток). Самих апсид пять. Устройство сдвоенных узких апсид у боковых нефов обусловлено необходимостью разместить в алтарной части, помимо основного престола, жертвенник и приделы (Поклонения веригам апостола Петра, Похвалы Богородицы и Дмитрия Солунского), существовавшие у храма предшественника. (Некоторые исследователи, например К.К. Романов, считали, что Дмитриевский придел появился позже.) В не меньшей степени проблему противоречия единству равномерно расчлененного пространства храма представляла и необходимость повторить пятиглавие взятого за образец собора во Владимире. Это пятиглавие в Успенском соборе сдвинуто к востоку в соответствии с традицией, при которой основной световой барабан размещался над амвоном. Как средний, так и угловые барабаны в соборе расположены над одинаковыми по размерам ячейками и поставлены на одной высоте, причем восточные отчленены иконостасом. В итоге центричность композиции присутствует лишь во внешней композиции здания, в его завершении, где средний барабан господствует своими размерами над угловыми. Прием взят из композиции крестово-купольного храма. Но там он естественен, так как средние членения шире угловых. Здесь же Фиораванти пришлось пойти на некоторую хитрость. Если посмотреть внутри здания, видно, что отверстия в куполе равны. Диаметр же центрального барабана приблизительно на метр превышает диаметр отверстия, на котором высится глава. Образовавшееся в главе "лишнее" пространство Аристотель остроумно использовал как тайник: туда в случае опасности можно было отнести через крышу церковную казну. Несмотря на все проблемы, здание удалось построить так, что в нем преобладает ощущение цельности внутреннего пространства, не разгороженного, а лишь архитектурно расчлененного широко расставленными стройными круглыми столбами. Это ощущение хорошо было передано словами летописца: "Бысть же та церковь чюдна велми величеством, и высотою, и светлостью, и звоностию и пространством, такова же преже того не бывала в Руси, опричь Владимирскиа церкви.

Внешний вид храма более традиционен. Фасады делятся лопатками на равные части: северный и южный - на четыре, западный и восточный - на три. Каждое из членений фасадов завершается полукружием закомары. Архитектурный декор очень скромный. Гладь стен прорезается широким аркатурно-колончатым поясом со щелевидными окнами (несомненно восходящим к поясу владимирского Успенского собора). Верхний ряд окон сильно поднят и частично захватывает поле закомар. Перспективные порталы вместе с центральным куполом выделяют основную вертикальную ось здания. Апсиды равной высоты несколько понижены по отношению к основному объему. С запада к собору пристроена крытая паперть. Мнение о том, когда она была построена, у исследователей расходятся.