Глава 30. Подобно своей матери

Через два с половиной месяца после того, как Эланна сказала Таке о своей беременности, у нее начались схватки.

— Така!

Така влетел в пещеру

— Что случилось?

— Мне больно. Что-то не так! Совсем не так!

Така заметил кровь. Он запаниковал.

— Но ведь еще две недели! — беспомощно озираясь по сторонам, он закричал: — Акушерки! Скорей!

Сарафина и Иша прибежали быстро. Только они посмотрели на нее, их лица помрачнели.

— Нам нужны травы. Ваше Величество, в таких случаях нам всегда помогал Рафики. Без него мы не многое сможем.

Рафики был под домашним арестом и не смог бы найти все, что ему надо, за короткое время. Но это не помешало Таке послать за ним.

Мандрилу понадобилось немало времени, чтобы добраться до пещеры. Когда Рафики показался, Така склонился перед ним, закрыв глаза.

— Неважно, как ты ко мне относишься, ты должен спасти ребенка. В какого бы бога ты ни верил, во имя его, спаси ребенка! Я сделаю все что угодно, все! Ты можешь уйти на свободу. Я позабочусь, чтобы тебе не приходилось трудиться в поте лица. О Господи, у тебя сердце из камня?!

— Как давно она почувствовала боль? — спросил Рафики.

— Около часа назад.

— Час? — он закрыл лицо руками. — О Всевышний, так мало времени, и так много мне надо сделать.

— Что тебе нужно? Я кого-нибудь пошлю тебе в помощь. Бери Сарафину и поезжай на ее спине, если нужно. Только живее!

Но, прежде чем он успел выйти из пещеры, подошла Иша, неся маленького мертвого львенка.

— Положи его! — сказал Така.

Он смотрел на крошечное тельце.

— Рафики, сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь! Мой сын, мой сын!!!

Рафики поднял малыша и обнял его. На глаза мандрила навернулись слезы.

— Такой маленький. Такой красивый. Какая потеря, — Рафики с жалостью посмотрел на Таку, — Его душа уже с богами. Его не вернуть.

Иша коснулась языком Таки.

— Баейтэй.

Она забрала маленького мертвого львенка с собой.

Рафики подошел к Таке и посмотрел на его тихие всхлипывания.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Толку мне от тебя, — ответил тот. — Возвращайся на свое дерево.

— Я не равнодушен. Между нами нет большой любви, но я чувствую твою боль. Позволь мне…

— Убирайся!

Сарафина с неподдельной жалостью сказала Таке:

— У тебя не будет наследников. Мне очень жаль.

— Я понял. А теперь оставьте меня. Вы все!

Какое-то время он горевал — выходил под звездами на выступ скалы. Звал своего отца Ахади.

— Если бы я мог поверить! —плакал он. — Если есть Бог, пожалуйста, пусть он мне поможет!

Фабана неслышно подходила к нему и садилась рядом, положив на него голову. Она ничего не говорила — слова были излишни.

Он зарычал. Львицы подхватили рык. Было понятно, что он означал.

По-прежнему чувствуя слабость в коленках, Така спустился со Скалы Прайда и поплелся к месту, где жила Кейко, и нашел ее вместе с сыном.

— Похоже, Боги решили, — сказал Така, — что по моей линии не будет принца.

Его подбородок начал дрожать.

Кейко тихо подошла к нему и поцеловала в щеку.

— Мне очень жаль. Бедняжка… То есть, Ваше Величество.

— Кейко, ты для меня дар богов. Твоя доброта — немногое из того, что может превозмочь проклятие, которое снедает меня, — он вздохнул и с огромным усилием промолвил: — Мабату — мой принц и твой будущий король.

— Это честь для нас, Баейтэй.

Он посмотрел на Мабату.

— Ну, здравствуй, приятель.

— Здравствуйте, Ваше Величество.

— Теперь ты принц. Называй меня по имени, или, если хочешь, можешь называть меня… пожалуйста, зови меня… папа.

Мабату подошел к нему и сел рядом, зарыв голову в гриву Таки.

— Я люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю, — он поцеловал Бабу. — Ты моя последняя надежда, сынок. Сегодня ложись спать пораньше, потому что завтра я подниму тебя на рассвете. Мне надо кое-что тебе показать.

— Что?

— Увидишь.