Ну, поплачь, поплачь. говорят, помогает, - так же мягко произнёс Джон, продолжая её гладить

Quot;Да, когда я сам последний раз плакал... в детстве, наверное... как бы я снова хотел испытать это чувство, эмоции... пусть даже не радость, иногда так хреново, что сам хоть плачь, но я не плачу, никогда... слёзы - это слабость. Настоящие мужчины ведь не плачут, это удел слабых.

Ну успокойся, всё нормально, не переживай так... я с тобой, - пытался успокоить девчонку Джон, хотя это, разумеется, были не те слова, которые она хотела услышать. Он глупо снисходительно улыбался, но когда он так стоял, прижав к себе это маленькое, несчастное безобидное создание, которое даже не пытается причинить кому-то вред, ему было её жаль, но не так, как раньше. Не так, как ему было жалко смотреть на многих людей, которые пытаются думать, что они контролируют ситуацию, не так, как ему жалко было смотреть на того же Марио, это была презрительная жалость, при этом он ничего не чувствовал.

Тут было нечто другое, он как будто прочувствовал то, какого сейчас этой Лане. Он на мгновение допустил мысль, что кому-то сейчас плохо, кому-то кроме него самого, и виноват в этом был он. "Чёрт бы меня побрал... зачем я думаю об этом... столько времени всё было нормально, и я был счастлив что ничего не чувствую. Что опять начинается-то... меня уже чуть не угробили когда-то давно эти чувства, и только холодный расчёт помогал мне с ними справляться" - думал Джон, но уже понял, что что-то в нём треснуло.

Допустив всего одну маленькую мысль, он осознал, что тот фундамент, на котором держалась вся его сегодняшняя и будущая жизнь, дал трещину, отчего над ним нависла та же угроза, которая была тогда, давно, когда он чуть не наделал глупостей. И в этом виноваты были эти проклятые чувства, которым и определение-то трудно подобрать. Теперь барьер из безразличия по непонятной ему причине явно начал ломаться, и тот свод ценностей, которым он был верен столько времени, не зная горя, угрожающе зашатался, явно намереваясь вскоре рухнуть к ёбаной матери. "Ну, нет... не бывать этому... я не буду вестись на этот лохотрон, она ж разводит меня как лоха ливерного, я ж это понимаю. Что же тогда происходит, почему я уже не верю своим собственным словам..." - Джону самому в этот момент стало страшно, это мерзкое чувство грядущих перемен не выходило из головы, перемен, которые нахер ему не нужны. Он был подавлен, и грустно смотрел куда-то сквозь, из последних сил пытаясь выкинуть эти мысли из головы.

Пока всё это пронеслось у него перед глазами, прошло минуты 2, Лана постепенно успокоилась и стояла, всё также прижимаясь к Джону, хотя он уже стоял расслабленный и почти не держал её.

Quot;Странно, что он меня не ударил..." - думала девушка, - "Почему он не попытался меня трахнуть, ведь мои слёзы ещё ни разу никого не останавливали, скорее наоборот, подстрекали... Ведь он всё равно возьмёт своё, зачем он тянет время, как будто ему не всё равно... я так и так ему не верю, он специально это делает, наверное, ему в кайф тянуть время..." - думала Лана, но почему-то было такое ощущение, что с ним она себя чувствует как за каменной стеной, кем бы он ни был, так как он, с ней не говорил ни один из них... Почему-то снова хотелось верить, что этот кошмар когда-то закончится, и всё это было так странно и необычно, что непонятно было, что и думать. Она стояла, прижавшись к его груди, и так хотелось стоять целую вечность, в его объятиях, чтоб ничего не происходило, и не думать что будет дальше. Хоть она никогда и не доверяла мужчинам, которые ей не принесли ничего, кроме боли и страданий. Но этот был какой-то не такой, другой... непонятно радоваться этому или нет, просто другой... Неясно, что можно ожидать, она была в смятении и растерянности.

В это же время Джон всё-таки смог взять себя в руки, он отогнал те мысли, они ушли на задний план. Он вспоминал то, что ему приносило в жизни больше всего удовольствия, вспоминал самые возбуждающие сексуальные сцены, которые происходили с ним. Ему снова стало весело, недавние чувства сменились другими, радостью, восторгом, спокойствием, всем одновременно.