Занятие для души

Итак, на работе всё складывается благополучно, более или менее приемлемо решены проблемы быта. Но, этим не исчерпываются потребности человека, тем более молодого и активного – нужно что-то и для души, досуга. В институте я увлеченно занималась спортивным туризмом, выполнила нормы Мастера спорта СССР по туризму, два года была председателем туристской секции института. Поэтому сразу стала искать таковую в Новгороде. Выяснив, что её не существует, занялась организацией туристской секции на заводе, поначалу походами выходного дня по окрестностям. Заводская молодежь охотно откликнулась на предложение, особенно молодые специалисты, учившиеся в Ленинграде и других крупных городах. По туристским делам мне пришлось обращаться в комитет ВЛКСМ завода и партком. По нашей инициативе и с одобрения Обкома ВЛКСМ мы провели зимой 1962 года лыжный агитпоход с лекциями и концертами по отдаленным деревням Боровичского, Хвойнинского и Пестовского районов. Чтобы получить возможность посмотреть знаменитый Валдай, его холмы и озера, мы с туристами взялись убрать территорию и подготовить к открытию заводской пионерский лагерь в Яжелбицах. С единственным условием или просьбой: выполнив работу, два дня мы путешествуем по озерам, а потом нас привезут на машине в Новгород. Директор завода Анатолий Михайлович Киселёв наше предложение охотно принял. Поехало нас человек 15, работали дружно и весело, потом нас на машине подбросили в Долгие Бороды, и мы пошли с рюкзаками и палатками вдоль Валдайского озера. У озера Ужин путь преградил глубокий залив. Чтобы его обойти, мы поднялись на высокий лесистый берег, нашли тропинку, пошли по ней и неожиданно оказались перед строем солдат за спиной у стоящего перед ними офицера. Замешательство на лицах солдат заставило офицера оглянуться. По его команде нас арестовал караул с оружием, отобрал у меня фотоаппарат, висевший на груди, потребовал документы. В наличии оказался только маршрутный лист – туристский документ с указанием завода, маршрута и перечислением фамилий участников и руководителя. Группу выпроводили с территории воинской части, а меня, как руководителя, увезли в Валдай в милицию для выяснения обстоятельств. Паспорт у меня с собой был, но прописка в нем только временная институтская, а согласно штампу на другой странице, я уже больше года работаю на заводе. Поздно вечером из милиции позвонили домой Анатолию Михайловичу, и он подтвердил, что есть у него на заводе инженер Бессонова Ирина, и она с группой молодежи сей час находится в районе Валдая. Меня отпустили, вернув фотоаппарат без пленки, и отвезли на машине в Долгие Бороды, где меня ждала группа. Полезным итогом этой истории стала прописка по адресу общежития на Гзени, хотя фактически место в нём я получила только еще через год.

В общем, после интересной и напряжённой работы на заводе вовсю кипели дела туристские. Секция переросла в городской клуб, прошли общегородские мероприятия: туристский вечер, а затем и слёт туристов. Состоялись походы на Кавказ и Кольский полуостров. Надо было находить помещение, доставать снаряжение, учить людей технике и тактике, было много и других забот.

РОДИНА И ПАРТИЯ ПОЗВАЛИ…

В конечном счёте, моя активность не осталась незамеченной: при подготовке к выборам в Верховный Совет парторг завода Николай Сергеевич Александров предложил мне стать доверенным лицом тов. Базовского – секретаря Новгородского обкома КПСС. Я удивленно спросила:» Почему я? Ведь я его совсем не знаю?» Николай Сергеевич в свою очередь очень удивился и отпустил меня. В тот же день доверенным лицом Базовского был назначен другой молодой инженер из нашего отдела - И.В. Васильев, ставший затем руководителем Комитета народного контроля на заводе. Я сначала не поняла причинно-следственной связи. Потом посмеялась. Слово «карьера» я тогда понимала только в негативном смысле. Но, как выяснилось потом, это было только начало. Секретарем комитета ВЛКСМ завода в это время была Ида Бенявская. Меня, как и большинство молодежи, комсомол беспокоил только при уплате членских взносов. И вдруг меня приглашают на заседание парткома и сообщают, что решили на отчетно–выборной конференции рекомендовать меня освобожденным секретарем заводского комитета комсомола с переходом в штат горкома ВЛКСМ. Я принялась отказываться. Работа в КБ мне нравилась, моё свободное время было полностью поглощено туристическими заботами. Становиться комсомольским функционером я совсем не хотела, боялась потерять едва проявившуюся квалификацию конструктора. Но на парткоме на меня надавили обычными аргументами: Родина требует, Партия зовет. Я согласилась на один срок – 2 года. Была слабая надежда, что конференция не выберет, но на заводе меня уже знали и выбрали единогласно. Предполагая такой результат, я успела предложить в состав комитета мою подругу по туризму инженера – технолога Римму Бахмарову (впоследствии Соколову), человека энергичного, ответственного и порядочного.

На первом заседании комитета мы распределили сектора и предложили подумать неделю над планом работы, чтобы каждый мог осуществить свою мечту об идеальном комсомоле. Производственный сектор взяла на себя Римма – с нею мы уже много думали, над тем, как сделать комсомол нужным и полезным - и для производства, и для людей.

КОМСОМОЛЬСКИЙ МИЛЛИОН НА ЖИЛЬЁ…

Самой важной житейской проблемой для большинства было жилье. Коллектив быстро рос, но ничего не строил. Вернее, строился сам завод, уже стоял управленческий корпус во дворе, новая проходная и здание от нее к Волхову, где разместились 2-ой, 3-ий и 1-ый цеха. Росли коробки остальных цехов. А на жилье, как нам говорили, денег не было. Молодые специалисты, приезжающие по направлению, ютились на частных квартирах, например, 6 выпускников Кишиневского университета, жили в одной комнате обычного деревенского дома на Посольской улице. Кровати стояли вплотную друг к другу. Помучившись год, не видя перспективы, люди уезжали. Многие рабочие ютились у родственников, но заводить семью, детей не могли. Надо было добиваться хотя бы общежития.

Самой большой производственной проблемой был низкий процент выхода годных. В производстве транзисторов все последующие операции последовательно выполняются на первоначально запущенных в производство кристаллах, поэтому брак на любом этапе уничтожает труд всех предыдущих. Процент выхода годных транзисторов от числа запущенных кристаллов планировался около 40, реально был значительно ниже. Влияло на это многое, если не всё: что-то было просто не изучено, а что-то от нас не зависело. Но в наших руках был контроль за строгим соблюдением технологии и вакуумной гигиены: на рабочих местах запрещалась любая косметика, маникюрный лак, волосы, выступающие из-под колпака, а уж тем более расчесывание в пересменок, а так же хранение партий деталей и приборов в неположенном месте. Все это очень трудно контролировалось, нужна была сознательность каждого рабочего. Приняли идею: за счет повышения процента выхода выпустить 1 миллион транзисторов сверх плана и на эти деньги построить молодежное общежитие. Чтобы повысить процент выхода, создать в выпускных цехах комсомольские линейки высокого качества. Собранные ими партии имеют особые сопроводительные листы (с красной полосой) и передаются по всем операциям членам комсомольской линейки. В конце подсчитывается процент выхода, превышение его над средним цеховым записывается на комсомольский счет. Лучшие комсомольские линейки по итогам месяца премируются. Предложили этот план парткому и директору. Они с удовольствием согласились. Римма организовала изготовление большого щита, где был нарисован 5 этажный дом с надписью «Общежитие за комсомольский миллион», его поставили у проходной. Во всех выпускных цехах провели собрания и выделили комсомольские линейки. Споров было не счесть. Цеховые технологи не верили, что выход повысится. Экономисты утверждали, что пока не достигнут плановый выход, экономию считать нельзя. Первый месяц работы показал превышение выхода на комсомольских линейках на 1-2 процента, но не везде. Теперь сменные мастера отказывались премировать девчонок с линейки, т.к. у них есть пожилые женщины, которые всегда готовы поработать сверхурочно, выручить в любой момент, да и деньги им на семью нужнее. По расчетам нам был нужен год старательной работы, чтобы сэкономить миллион. Это был год споров, обид и разбирательств, постоянно мне приходилось защищать девчат от цеховых руководителей, у которых были свои критерии передовиков для премирования. Не раз только вмешательство парторга заставляло выполнять положение.

Общие успехи технологии, новое оборудование, усилия всего коллектива за год значительно повысили выход годных транзисторов. Особые сопроводительные ликвидировали. Но внимание к вопросу мы все же привлекли,и через 2 года первым вновь построенным жилым домом стало общежитие.

С большой благодарностью вспоминаю парторга завода Глеба Владимировича Ефимкова. К нему всегда можно было придти за советом и помощью. Он, как правило, выполнял свои обещания и помогал добиться исполнения решений, принятых администрацией, но забытых, понимал и поддерживал инициативу. Наконец, просто уважал собеседника.

Производство полупроводников тогда было передовой линией технического прогресса, прямо связанным с космической отраслью. Еще недавно мы с замиранием сердца смотрели всем заводом в двусветном зале по телевизору возвращение Гагарина, а потом работников завода наградили правительственными наградами за вклад в освоение космоса. Залогом качества был совершенно необычный подход к условиям труда, к мелочам, из которых складывается высокая культура производства. ЦК ВЛКСМ провел в Москве семинар секретарей комитетов всех полупроводниковых заводов страны. Было – то их меньше десятка. Перед нами выступили ученые-разработчики, технологи, нас свозили на экскурсию во Фрязино на полупроводниковый завод, построенный по новому проекту. Я смотрела на всё это и думала: когда–нибудь и у нас будут герметичные окна, кондиционированный воздух в цехе и технические этажи для исключения загрязнений от обслуживающей техники. Так и возвратилась с мечтой о чудо-заводе. Пока же надо было убрать из цехов бумажные плакаты и тряпочные вымпела, заменив ткани на оргстекло, одеть работающих в капроновые безворсовые халаты, улучшить бытовые помещения. Внимание – мелочам!

ОПОРА НАША – АКТИВ…

Никакие идеи нельзя было успешно осуществить, не имея надежных комсоргов в цехах, причем связанных в дружный коллектив с членами комитета. С этой целью в первый месяц работы мы выпросили в завкоме профсоюза автобусную экскурсию для членов комитета и комсоргов в Ригу на радиотехнический завод ВЭФ. Этот завод считался передовым в Союзе по организации сдачи продукции с первого предъявления и производственной эстетике. С собой мы взяли штатного руководителя художественной самодеятельности с баяном. Непосредственное и откровенное общение, многочасовое пение в дороге, добровольный отказ от спиртного, интересные беседы с комсоргом ВЭФа, удовольствие от знакомства с Ригой способствовали созданию коллектива единомышленников. Два комсорга в него не вписались и были скоро переизбраны. С согласия администрации был введён единый час комсорга – каждый вторник в три часа (за час до конца смены) – сбор в комитете ВЛКСМ. На нем оперативно решались многие вопросы, обсуждались все проблемы. И я старалась каждый раз приготовить какую – нибудь радость, сюрприз, поздравить с днем рождения, праздником и никогда не отчитывала на этом сборе провинившихся. Хотелось, чтобы все шли или бежали в комитет с интересом и без страха. Заседания комитета проводились в другое время и по тому же принципу.

В работе всех комсомольских организаций были 3 «кита», контролируемые горкомом и обкомом ВЛКСМ: уплата взносов, подписка на «Новгородский комсомолец «и прием новых членов ВЛКСМ». У нас были права райкома, поэтому мы своих на бюро горкома не возили. Во многих организациях к этим трем вопросам сводилась вся комсомольская работа, что и отвращало молодежь от комсомола. Для решения одной из этих задач в штате горкома комсомола имелся наш зав. сектором учета. Эту работу прекрасно выполняла Нина Трухина (Вейсман в замужестве). Наши комсорги обязаны были собрать и сдать Нине ведомости с 5-го по 10-е число каждого месяца. И все. Остальное время они взносами не занимались, сохраняя время для другой работы. Оставались, конечно, и задолжники. Ими займутся в следующий месяц. Бывало, в начале из обкома звонили: «Сдайте еще немножечко!», потом привыкли, и звонить перестали. Да и не было у нас большого числа задолжников. Возникшие проблемы мы решали серьезно. Был в одном цехе комсомолец – механик цеха. У него в подчинении два десятка ремонтников, в основном комсомольцы. Он сам взносы не платил около года, и смеялся над девочкой - комсоргом, когда она приходила за взносами в ремонтную. Иногда до слез доводил. Когда мы узнали об этом, решили проучить. Вызвали в комитет, чтобы предупредить - не идет, занят, мол, на работе. Я пошла в цех, поговорила с парторгом – зам. начальника цеха. Прекрасный человек, он все понял, пригласил к себе механика и предупредил, что, если его исключат из комсомола за неуплату членских взносов, то механиком, руководителем молодежи, работать он тоже не сможет. Через неделю виновник погасил всю задолженность и с комсоргом стал подчеркнуто вежлив.

Для улучшения подписки на «Новгородский комсомолец» стали вывешивать свежий номер на нашем стенде, ярко выделив наиболее интересный материал. Уж одну-то статью в номере всегда можно найти. Сами часто писали в «Комсомолец», активисты газету постоянно выписывали, задание было невелико – справлялись.

Рост рядов в заводских коллективах – вещь нереальная, все, кто хотел, вступали в школе. К нам с этим особенно и не приставали. Настоящим подарком становились заявления о приёме от взрослых парней, отслуживших в армии, когда они увлекались нашей работой по организации досуга.

Коллектив завода стремительно рос, каждую весну приходили десятки вчерашних школьников, в том числе мальчиков, проработать год до призыва в армию. Они были своевольны и энергичны. Руководители цехов часто не хотели возиться с ними. Мы же видели в них свой актив, старались привлечь к делам. Очень хорошо занимались юношами в ЦЛИТе, где начальником был Анатолий Васильевич Добряков, он часто в комитет заходил, чтобы договориться о взаимодействии.