Шоссе Санкт-Петербург – Царское Село, 15 июня 2028 года, 10:39

Вдоль бесконечной колонны машин неторопливо шел мент. Типичный мент. Можно даже сказать, архитипичный. Или того хуже: архетипичный. Когда благодарное человечество решит установить памятник – аллегорическую фигуру мента, – этот вот старший сержант может послужить натурщиком. Фигура вполне монументальная, лицо словно вытесано топором, багровая шея стиснута воротником, как гарротой…

Порой ведь бывает, что милицейскую форму и погоны надевают люди случайные, явно не предназначавшиеся Провидением на роль мента, и неуютно чувствующие себя на чужом месте. Этот же… Держу пари на что угодно: когда шествующий по Царскосельскому шоссе организм появился на свет – в провинциальном роддоме лет тридцать с гаком назад – именно в тот момент в какой-нибудь компании неожиданно повисло тяжелое молчание, и кто-то глубокомысленно изрек: «Мент родился!» А врачи и акушерки изумленно ахнули, глядя на сорочку, в которой родился младенец, – серую, форменную… И на дубинку-демократизатор, стиснутую в пухлой ручонке.

Впрочем, сейчас изрядно подросший и раздавшийся в плечах младенец сжимал в громадной лапище не дубинку – видеокамеру. И периодически совершал ею монотонные движения: наводил на номер очередной машины, затем на лицо сидящего за рулем. Понятно… Сигнал с камеры идет на импровизированный контрольно-пропускной пункт – первичная пробивка: не угнана ли тачка, не в розыске ли водитель. Запись наверняка сохранится – и позже всю эту галерею портретов просеют крупным ситом, а затем и мелким…

Что характерно, к некоторым машинам – особо навороченным – мент не приближался. И не тревожил их обитателей, не просил опустить густо тонированные стекла. Лишь фиксировал номера… Возможно, и мой «Дерринджер» показался бы этому Свистулькину достаточно крутым. Возможно, и меня спасла бы тонировка от бдительного ока видеокамеры. На беду боковые стекла были опущены, и водительское, и пассажирское, – остановившаяся машина быстро нагревалась на солнце, а я поленился разбираться, как в ней настраивается кондиционер… А сейчас демонстративно задраиваться под взглядом и объективом мента-папарацци нельзя, такие поступки хорошо запоминаются…

Недолго думая, я подсоединил смарт к бортовому компьютеру, включил загрузку… И повернулся к экрану – так, чтобы камера смогла разглядеть в лучшем случае мой затылок, ухо и часть щеки. У делового человека крайне важный деловой звонок – отойдите и не мешайте. Кому бы позвонить для вида? Лучше всего в какую-нибудь автоматическую справочную. Я потянулся к смарту, и тут…

И тут он заверещал – очень громко, однотонно и неприятно. Входящий звонок… Причем звонок посредством ИКД, а не абонентского номера, – иначе раздалась бы вполне цивильная музыка.

Отвечать не стоило. Никто из тех, кому известен мой индивидуальный код доступа, позвонить сейчас не должен. Да и не много таких людей, по пальцам одной руки пересчитать можно…

Тем не менее я коснулся клавиши «ответ» – монументальная фигура старшего сержанта неумолимо надвигалась на «Дерринджер». Мало найдется на свете граждан, игнорирующих вызов по ИКД – если бы я сидел в костюме папуасского вождя в компании пары обнаженных папуасок, и то привлек бы меньше внимания…

На экране компьютера возник… Что за… Я зажмурился и вновь распахнул глаза. Невозможное видение – Андрюшка Стрельцов по прозвищу Буравчик – не исчезло, не развеялось. Более того, поприветствовало меня самым обыденным тоном.

Лучше бы я нарядился папуасом…