Глава 2. Экспедиции Р. Амундсена, Р. Скотта, Р. Бэрда

На рейде порта Фуншал гористого острова Мадейра вот уже несколько дней стояло знаменитое норвежское парусно-моторное судно «Фрам». На борту его была экспедиция, от­правлявшаяся, как думало большинство ее участников, в Се­верный Ледовитый океан. Об этом более года писали газеты. Об этом говорил сам начальник экспедиции Руал Амундсен в своих многочисленных выступлениях, лекциях и интервью. Для этой цели Фритьоф Нансен уступил ему свое судно. Амундсен хотел повторить дрейф «Фрама», предпринятый Нансеном в 1893—1896 годах. Тогда «Фрам», вмерзнув во льды в северо-восточной части моря Лаптевых, продрейфо­вал южнее полюса. Амундсен же собирался начать дрейф значительно восточнее - в северной части Чукотского моря - в надежде, что судно пройдет через Северный по­люс.

Он объявил, что в Северный Ледовитый океан «Фрам» войдет через Берингов «пролив; а чтобы пройти к Берингову проливу, следовало спуститься на юг по Атлантическому океану, обогнуть Южную Америку и пересечь Тихий океан. Поэтому никого не удивило, что судно «пошло из Норвегии на юг, а не на север.

Никого не удивило и то обстоятельство, что Амундсен погрузил на борт судна 97 ездовых собак, десяток саней и равное походное снаряжение. Подобно Нансену, он планировал отправиться к Северному полюсу на со­бачьих упряжках, если судно вновь продрейфует вдали от полюса.

Амундсен погрузил на судно сборный щитовой дом. Но этим тоже никто особенно не заинтересовался, во-первых, по­тому что дом этот готовился вдали от Осло, в загородном доме Амундсена в Буннефьорде, а во-вторых, все полагались на опыт знаменитого полярника и считали это обычной для него предусмотрительностью.

В душный тропический вечер 9 сентября 1910 года, когда «Фрам» принял на борт последние литры пресной воды последние ящики овощей и фруктов и готов был поднять якорь. Амундсен собрал всех участников экспедиции и объявил, что судно идет не в Арктику, а в Антарктику, с тем чтобы высадить на берег континента зимовочную группу, которая пойдет к Южному полюсу (рис. 2.1).

«Сначала они, как и следовало ожидать, обнаруживали самые недвусмысленные признаки изумления, но это выражение на лицах скоро изменилось... И по мере того как я выкликал фамилии, все до одного отвечали мне решительным «да!».

Решение идти в Антарктиду для покорения Южного полюса Амундсен принял еще за год до этого. В сентябре 1909 года стало известно, что в апреле 1908 года Северного полюса достиг американец Фредерик Кук, а через год - в апреле 1909 года - американец Роберт Пири. И хотя факт достижения полюса Куком оспаривался, но то, что по крайней мере один из них побывал на Северном полюсе - это бесспорно.

История этого спора заслуживает того, чтобы остано­виться на ней подробнее, хотя, быть может, прямого отно­шения к герою книги она и не имеет.

Едва вернувшись в Гренландию из похода, во время ко­торого им был достигнут Северный полюс, Роберт Пири узнал, что Фредерик Кук объявил о достижении Северного полюса за год до Пири — в апреле 1908 года. И Пири, уязвленный, начал дискредитировать Кука. Он запретил брать на судно полевые материалы, оставленные Куком в эскимосском селении. И эти материалы погибли. По возвращении в США Пири сумел склонить на свою сторону богатых покровителей, финансировавших его экспедиции. Возник яростный опор между приверженцами Пири и сторонниками Кука. В этом споре приняла участие и пресса, придав спору скандальный характер. То разгораясь, то несколько затухая, спор этот продолжался и после смерти Пири в 1920 году, и после смерти Кука в 1940 году. Продолжается он и до сих пор. Об этом написаны десятки книг и тысячи статей.

Но сейчас, когда можно разобраться в фактах спокойно, следует признать, что и Кук, и Пири были в Центральной Арктике, но не в самой точке полюса, а очевидно, где-то вблизи него, так как ни тот, ни другой, не могли представить убедительных данных определений места. Во-первых, они имели сравнительно примитивные приборы для астрономи­ческих определений, и, во-вторых, ни тот, ни другой не обла­дали большими познаниями в навигации.

После длительного разбирательства комиссия Националь­ного географического общества США вынесла определенное решение, что Пири действительно был вблизи полюса. Что же касается Кука, то у многих сложилось впечатление, что он вообще не покидал берег, а описание своего похода просто выдумал.

Однако книги Ф. Кука «Как я достиг полюса» и «Воз­вращение с полюса» написаны талантливо и изобилуют по­дробностями, которые человек, не побывавший в Централь­ной Арктике, никак не сумел бы выдумать. Позднейшие ис­следования подтвердили многие наблюдения и выводы Ф. Кука. Основные из них таковы:

1. Кук заявил, что в районе Северного полюса нет земли и здесь простираются сплошные дрейфующие льды. Это было подтверждено впоследствии.

2. Партия Кука по возвращении с полюса оказалась за­паднее исходного места почти на 100 миль. Следовательно, льды, по которым продвигались Кук и его спутники, отнесло течением на запад. Во времена же Кука считалось, что льды дрейфуют здесь в восточном направлении, и, прокладывая курс обратного пути, он принял во внимание именно восточ­ный дрейф. Но современными исследованиями установлено, что здесь, в западной части Канадского архипелага, сущест­вует западный дрейф. Ошибка Кука, приведшая его партию к вынужденной зимовке на необитаемых островах, лишь под­тверждает достоверность его описаний.

Кук в районе 85-й параллели издали видел край ледя­ного острова, принятого им за какой-то неизвестный остров, покрытый снегом, а на 88-й параллели пересек такой остров. Это был, по его словам, массив льда с волнистым рельефом поверхности, льда более высокого и мощного, чем обычный морской лед. Это было не что иное, как дрейфующие ледя­ные острова, обнаруженные и описанные лишь сравнительно недавно и представляющие собой оторвавшиеся куски шельфовых ледников, опоясывающих с севера острова Канадского архипелага. На таких островах в наши дни были созданы советские дрейфующие станции «Северный полюс-6», «Се­верный полюс-19» и американская дрейфующая станция «Т-3» («Остров Флетчера»). Между тем Кука обвиняли в том,, что он выдумал несуществующие острова. Но как раз описание этих островов, так хорошо подкрепленное современными представлениями о них, и является явным доказательством того, что Кук в 1908 году был если не на полюсе, то, по крайней мере, в районе 88-й параллели.

Следует указать здесь, что Амундсен не ввязывался ак­тивно в этот спор. Кука он знал еще по дрейфу на «Бельжике», во время которого они близко сдружились; с тех пор он поддерживал с Куком дружеские связи, всегда тепло отзывался о нем и высоко ценил его как полярного исследователя. Но не меньшее уважение вызывал в нем и Роберт Пири.

…Известие о покорении Северного полюса было для Амундсена, как писал он сам, «жестоким ударом». Кроме того, судя по предыдущему дрейфу Нансена, экспедиция в Северный Ледовитый океан должна была продлиться как минимум семь лет. Амундсен снова залез в долги, и все же собранных им денег было слишком мало, чтобы должным об­разом снарядить такую длительную экспедицию.

«Потому я с легким сердцем решил отложить года на два выполнение своего первоначального плана, — писал впослед­ствии Амундсен, — чтобы за это время постараться раздо­быть недостающие средства».

Через много лет в книге «Моя жизнь» Амундсен выска­зался о мотивах, руководивших им тогда, в 1910 году, более определенно:

«Чтобы поддержать мой престиж полярного исследователя, мне необходимо было как можно скорее достигнуть какого-либо другого сенсационного успеха».

Конечно, Амундсен предвидел, что подвергнется напад­кам за то, что не сразу оповестил о походе к Южному по­люсу, но он заранее решил не придавать этому значения. Мнение людей, давших деньги на экспедицию, он считал переменчивым и справедливо думал, что в случае успеха они будут к нему снисходительны. А в успехе Амундсен был уве­рен. К тому же он надеялся, что после покорения Южного полюса книгами, лекциями о походе заработает достаточно денег, чтобы расплатиться с долгами и как следует снаря­дить экспедицию в Арктику.

За год до отправления экспедиции Амундсен сказал о своих планах брату, ведавшему его финансовыми делами, своему первому заместителю капитану Нильсену, а перед от­плытием из Норвегии поделился своими намерениями со штурманами Преструдом и Ертсеном. Таким образом, командный состав судна был в курсе дела еще до официального сообщения всем членам экспедиции на острове Мадейра.

Единственное, что его смущало, — это реакция Фритьофа Нансена. Ведь Нансен сам много лет разрабатывал план экспедиции в Антарктиду, включавший поход на Южный по­люс, но из-за занятости государственными делами — в 1907 году, когда Амундсен пришел к нему со своим планом экспедиции в Арктику, он был послом Норвегии в Англии — откладывал осуществление своего замысла. Поэтому Нансен и предоставил ему «Фрам».

«И все же нелегко было ему уступить «Фрам» Амунд­сену,— пишет дочь Нансена, Лив Нансен-Хейер в своих воспоминаниях. - Но грандиозный план семилетнего дрейфа в Арктике, выдвинутый Амундсеном в 1907 году, показался отцу гораздо более важным для науки, чем путешествие к Южному полюсу. Он надеялся, что новые наблюдения в арктических водах существенно пополнят знания, добытые им самим во время плавания «Фрама»... Поэтому отец це­ликом поддержал замысел Амундсена и помог ему в подго­товке экспедиции. По его совету Амундсен провел несколько месяцев в Бергене, где Хелланд-Хансен посвятил его во все результаты первой экспедиции на «Фраме» и рассказал о но­вейших методах исследований. Был организован комитет во главе с Нансеном, и постепенно все было подготовлено к по­лярной экспедиции».

Амундсен не нашел в себе силы поставить Нансена в известность о своем решении. Правда, он сообщил о нем другу Нансена, крупному норвежскому океанографу Хелланд-Хансену, с которым Амундсен сдружился во время прохож­дения океанографической практики.

Амундсен просил Хелланд-Хансена рассказать обо всем Нансену и объяснить побудившие его к тому причины лишь после того, как будет получено известие об отплытии «Фрама» с острова Мадейра.

Выйдя из Фуншала, Амундсен направил судно прямо в Антарктику, минуя все порты. С этого момента связь экспедиции с миром прервалась. В то время на судах еще не было радиостанций.

Когда Леон Амундсен по поручению брата оповестил мир об изменении плана экспедиции, сенсация была потрясающей. Тем более, что в это же время в Антарктику отправилась из Англии экспедиция Роберта Скотта, имевшая ту же цель — достижение Южного полюса. Об экспедиции Скотта давно писали газеты и журналы. Теперь у англичанина появился грозный соперник.

Покидая Мадейру, Амундсен оставил письмо, поручив отправить его в Австралию Скотту, куда последний планировал зайти перед тем, как направиться в Антарктику. В этом письме Амундсен прямо извещал Скотта о своем намерении, вступить с ним в состязание.

Как же отнесся к этому известию Фритьоф Нансен?

Об этом я спросил его сына, Одда, когда встретился с ним летом 1969 года в доме Нансена в Люсакере, вблизи Осло.

Одд Нансен ответил:

— Отец очень сожалел, что Амундсен ничего не сказал ему перед отплытием. Он говорил, что мог бы дать ему ряд советов.

Дочь Нансена, Лив, в упоминавшейся выше книге пишет об этом следующее:

«Можно представить себе, какое впечатление эта весть произвела на Нансена в первое мгновение. Ведь с его бла­гословения и при его содействии готовилась экспедиция к Северному полюсу. Считая ее более важной, чем собствен­ный план путешествия к Южному полюсу, он отдал свой корабль Амундсену».

Но этот мудрый человек и крупный ученый сумел скрытьгоречь и обиду. Выступая на пресс-конференции, он взял Амундсена под защиту, что имело важное значение, учиты­вая огромное влияние Нансена на мировое общественное мнение, особенно в полярных делах.

Тем временем «Фрам» шел на юг Атлантическим океаном. Достигнув сороковых широт южного полушария, он повернул на востоко-юго-восток. Здесь судно подхватили попутные западные ветры.

2 января 1911 года, следуя вдоль 180-го меридиана, судновошло в пояс плавучих льдов в районе моря Росса. Льды были разреженные, и уже 11января «Фрам» достиг шельфового ледника Росса и пошел вдоль него на восток к Китовой бухте - выемке в ледяном барьере. Амундсен, тщательно изучив описания этого гигантского ледника, пришел к за­ключению, что Китовая бухта, хотя и претерпела некоторые изменения со времени предшествующих экспедиций, но в общем сохранила свои очертания. И он решил основать свою исходную базу на ее берегу.

14 января 1911 года, в середине антарктического лета, «Фрам» подошел к Китовой бухте и пришвартовался к низ­кому ледяному барьеру. В четырех километрах от его края было выбрано место для базы. 10 февраля, не дожидаясь полной разгрузки судна, на юг выступила первая партия во главе с Амундсеном. Под 80° южной широты, или в 175 ки­лометрах от кромки ледника, они заложили первый продо­вольственный склад для будущего похода к полюсу. 16 фев­раля партия вернулась обратно на базу. Накануне «Фрам» покинул бухту. На шельфовом леднике во Фрамхейме (так была названа база экспедиции) осталось девять человек.

В составе морской части экспедиции Амундсена на борту «Фрама» находился единственный иностранец — русский мо­ряк и океанограф Александр Степанович Кучин.

Как он попал в норвежскую экспедицию?

Родился Кучин в 1888 году в селе Кушерека, на берегу Онежского залива Белого моря, в семье помора. С юных лет он плавал с поморами на Шпицберген и Новую Землю. Окончив в 1904 году Архангельское мореходное училище, Александр Степанович стал плавать на торговых судах штурманом и увлекся океанографией. Это увлечение привело его в Норвегию, в Бергенскую гидробиологическую лабора­торию, где он стал ассистентом известного норвежского океанографа Хелланд-Хансена.

Амундсен во время стажировки в Бергене подружился с русским помором-ученым и пригласил его руководить океа­нографическими работами на «Фраме».

После высадки зимовочной партии на ледяной берег Китовой бухты Кучин на «Фраме» продолжал вести океаногра­фические исследования в южной части Атлантического океана. Здесь, между Южной Америкой и Африкой, было выполнено 60 глубоководных океанографических станций, взята 891 проба воды с разных глубин для последующего химического анализа и собрано 190 проб планктона.

Перед вторым отплытием «Фрама» в Антарктику за зи­мовочной группой Кучин был отозван в Россию для прохож­дения военной службы. По пути на родину он заехал в Нор­вегию, чтобы передать Хелланд-Хансену собранные научные материалы. Океанографические исследования А. С. Кучина получили высокую оценку норвежских ученых.

В Архангельске Кучин познакомился с известным гео­логом В. А. Русановым, который готовил новую арктиче­скую экспедицию. Русанов пригласил опытного моряка ка­питаном экспедиционного судна «Геркулес».

В 1912 году «Геркулес» вышел на Шпицберген, а оттуда Русанов и Кучин решили плыть Северным морским путем вдоль берегов Сибири на восток.Об этом Русанов сообщил запиской в адрес Географического общества через поморов-промышленников, встретившихся у Новой Земли. Больше об экспедиции никаких сведений не поступало. «Геркулес» исчез. В 1934 году на одном из островов Карского моря был найден столб, на котором вырезано название судна «Геркулес», а у берега острова - остов разбитой шлюпки. Можно лишь предполагать, что судно было раздавлено льдами, а участники экспедиции погибли на пути к берегам Сибири..

... В этот летний сезон Амундсен предпринял второй по­ход к югу, во время которого были устроены еще два продовольственных склада — на 81 и 82 -й параллелях. И люди, и собаки были в отличном состоянии. 21 апреля над Фрамхеймом в последний раз показалось солнце. Началась полярная ночь. Всю зиму в доме и подснежных туннелях шла подго­товка к будущему штурму Южного полюса: отбиралось и упаковывалось продовольствие, переделывались сани, лыжи, перешивались и подгонялись одежда и сбруя для собак. Ме­теорологические наблюдения велись лишь три раза в день. В своей книге «Южный полюс» Амундсен подчеркивал: «Главной зимней работой была подготовка к путешествию на юг. Надо было дойти до полюса, все остальное было вто­ростепенным».

23 августа солнце снова появилось над северным горизон­том. Но еще два месяца погода была холодной и неустойчивой.

В весенний день 19 октября 1911 года полюсная партия в составе пяти человек на четырех санях, запряженных 52 со­баками, отправилась в путь. Они легко нашли прежние склады и дальше на каждом градусе широты оставляли склады продовольствия. Вначале путь проходил по снежной холмистой равнине шельфового ледника Росса. Но и здесь путешественники нередко попадали в лабиринт ледниковых трещин.

На юге в ясную погоду перед взором норвежцев стала вырисовываться неведомая горная страна с темными конусо­образными вершинами, с пятнами снега на крутых склонах и сверкающими ледниками между ними. На 85-й параллели поверхность круто пошла вверх — шельфовый ледник кон­чился. Начался подъем по крутым заснеженным склонам. У начала подъема путешественники устроили главный склад продовольствия с запасом на 30 дней. На весь дальнейший путь Амундсен оставил продовольствия из расчета на 60 дней. За этот срок он планировал дойти до Южного по­люса и вернуться обратно к главному складу.

В поисках проходов сквозь лабиринт горных вершин и хребтов путешественникам приходилось неоднократно под­ниматься и спускаться обратно, чтобы затем подняться вновь. Наконец они оказались на большом леднике, который, по­добно застывшей ледяной реке, каскадами спускался сверху между гор. Этот ледник был назван именем Акселя Хейберга — покровителя экспедиции, пожертвовавшего крупную сумму. Ледник был испещрен трещинами. На стоянках, пока собаки отдыхали, путешественники, связавшись друг с другом веревками, на лыжах разведывали путь. На высоте около 3000 метров над уровнем моря были убиты 24 собаки. Это не было актом вандализма, в котором нередко упрекали Амундсена, это была печальная необходимость, запланированная заранее. Мясо этих собак должно было служить пи­щей их сородичам и людям. Это место было названо «Бой­ней». Здесь были оставлены 16 собачьих туш и одни сани.

«24 наших достойных товарища и верных помощника были обречены на смерть! Это было жестоко, но так должно было быть. Мы все единодушно решили не смущаться ни­чем для достижения своей цели».

Чем выше поднимались путешественники, тем хуже ста­новилась погода. Порой они карабкались в снежной мгле и тумане, различая путь только под ногами. Горные вершины, возникавшие перед их взором в редкие ясные часы, они на­зывали именами норвежцев: друзей, родных, покровителей. Самая высокая гора была названа именем Фритьофа Нан­сена. А один из ледников, спускавшихся с нее, получил имя дочери Нансена — Лив.

«Это было странное путешествие. Мы проходили по со­вершенно неизведанным местам, новым горам, ледникам и хребтам, но ничего не видели».

А путь было опасен. Недаром отдельные места получили столь мрачные названия: «Врата ада», «Чертов глетчер», «Танцевальный зал дьявола». Наконец горы кончились, и пу­тешественники вышли на высокогорное плато. Дальше про­стирались застывшие белые волны снежных застругов.

7 декабря 1911 года установилась солнечная погода. Двумя секстантами определили полуденную высоту солнца. Определения показали, что путешественники были на 88° 16' южной широты. До полюса оставалось 193 километра. Меж­ду астрономическими определениями своего места они вы­держивали направление на юг по компасу, а расстояние опре­деляли по счетчику велосипедного колеса окружностью в метр — одометру, привязанному сзади саней.

В тот же день они прошли самую южную точку, достиг­нутую до них: три года тому назад партия англичанина Эр­неста Шеклтона достигла широты 88°23', но перед угрозой голодной смерти вынуждена была повернуть обратно, не дойдя до полюса всего 180 километров.

Норвежцы легко скользили на лыжах вперед, а нарты с продовольствием и снаряжением везли еще достаточно сильные собаки, по четыре в упряжке. 16 декабря 1911 года, взяв полуночную высоту солнца, Амундсен определил, что они находятся примерно на 89° 56' южной широты, то есть в семи-десяти километрах от полюса. Тогда, разбившись на две группы, норвежцы разошлись по всем четырем сторонам света, в радиусе 10 километров, чтобы точнее обследовать приполюсный район. 17 декабря они достигли точки, где, по их расчетам, должен был быть Южный полюс. Здесь они установили палатку и, разделившись на две группы, по очереди наблюдали секстантом высоту солнца каждый час круглые сутки.

Инструменты говорили о том, что они находятся непо­средственно в точке полюса. Но чтобы их не обвинили в том, что они не дошли до самого полюса, Хансен и Бьоланд прошли еще семь километров дальше. На Южном полюсе они оставили небольшую палатку серо-коричневого цвета, над палаткой на шесте укрепили норвежский флаг, а под ним - вымпел с надписью «Фрам». В палатке Амундсен оставил письмо норвежскому королю Хокону VII с кратким отчетом о походе и лаконичное послание своему сопернику - Скоту.

18 декабря норвежцы по старым следам пустились в об­ратный путь и через 39 дней благополучно вернулись во Фрамхейм. Несмотря на плохую видимость, склады продо­вольствия они находили легко: устраивая их, они преду­смотрительно складывали из снежных кирпичей гурии пер­пендикулярно пути по обе стороны от складов и отмечали их бамбуковыми шестами. Все путешествие Амундсена и его товарищей к Южному полюсу и обратно заняло 99 дней (рис. 2.2).

Через месяц, 18 января 1912 года, к норвежской палатке на Южном полюсе подошла полюсная партия Роберта Скотта. На обратном пути Скотт и четыре его товарища по­гибли в ледяной пустыне от истощения и холода (рис. 2.3).

Таким образом, Амундсен вышел победителем из этого состязания. Но победа принесла ему не только лавры. Его обвинили в нечестной спортивной борьбе. Однако это было не­справедливое обвинение. Скотт был предупрежден Амундсеном еще до отправления в Антарктику. А позднее судно Скотта заходило в Китовую бухту и соотечественники Скотта видели там норвежскую базу и даже посетили ее.

Часто говорят, что основная причина гибели Скотта и его товарищей - упадок духа, произошедший из-за того, что они пришли на Южный полюс не первыми. Это тоже не так. Конечно, англичане были разочарованы, но они уже пришли к полюсу усталыми. Норвежцы использовали собак - наибо­лее выносливых и приспособленных к полярным условиям животных, а англичане — лошадей, которые в полярных ус­ловиях сильно уставали, мерзли и увязали в снегу. На пер­вом же этапе пути лошади погибли или были пристрелены, и люди были вынуждены тащить сани с грузом сами. Нор­вежцы использовали лыжи, а англичане даже не все имели лыжи. Как записал Скотт в своем дневнике, «мои упрямые соотечественники питают против лыж такое предубеждение, что не запаслись ими». Кроме того, едва ли не в последнюю минуту Скотт взял с собой пятого человека, в то время как весь запас продовольствия и снаряжения был рассчитан только на четверых. Далее, норвежцы обосновались на шельфовом леднике Росса, откуда до Южного полюса на 60 миль ближе, чем от английской базы, основанной на острове Росса. И наконец, поверхность и условия погоды в цент­ральной части шельфового ледника были благоприятнее, чем в его западной части, вблизи гор. В общем, победа досталась тем, кто был лучше подготовлен и приспособлен к суровым полярным условиям…(см. рис. 2.2)

Впоследствии Амундсен писал:

«Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачен мыслью о его тра­гедии, она преследует меня!»

К моменту возвращения норвежцев на береговую базу «Фрам» уже пришел в Китовую бухту и забрал всю зимовоч­ную партию. 7 марта 1912 года из города Хобарта на ост­рове Тасмания Амундсен известил мир о своей победе и благополучном возвращении экспедиции.

«И вот... завершив задуманное, — пишет Лив Нансен-Хейер, — Амундсен в первую очередь приехал к отцу. Хелланд, находившийся в это время в Пульхёгде, живо помнит как они встретились: Амундсен, несколько смущенный и не­уверенный, неотрывно глядя на отца, быстро вошел в зал, а отец непринужденно протянул ему руку и сердечно приветст­вовал: «Со счастливым возвращением, и поздравляю с со­вершенным подвигом!»

Нансен выступил в защиту Амундсена с большой статьей в одной из ведущих норвежских газет. Он писал:

«Осенью 1910 года Амундсен должен был отправиться в свое большое плавание к Северному полюсу на «Фраме», но скуден был интерес к его предприятию и еще скуднее были денежные средства. Как и тогда, когда он уходил в плавание на «Йоа», ему предстояло отправиться в путь с большим долгом, и, как и в тот раз, он вышел в море втихомолку, ночью. Поздней осенью пришло его сообщение, что он изменил план и отправляется к Южному полюсу, чтобы добыть необходимые средства для северной экспедиции. Какое-то время все были в растерянности, не зная, что сказать. Это неслыханно! Отправляться на Северный полюс через Южный! Некоторые считали это предприятие грандиозным другие (их было больше) - сомнительным, и многие подняли крик, находя выходку Амундсена недопустимой, недостойной и непорядочной». Отвечая последним, он решительно заявил, что Южный полюс ни в коей мере не является монополией англичан. Разъясняя же научные результаты экспедиции, Нансен подчеркнул, что еще никому не удавалось обследовать столь обширную терри­торию и, что не менее важно, ни в одной точке - за исклю­чением полюса - маршрут Амундсена не совпадал с марш­рутами англичан. В заключение Нансен обратился с призы­вом к норвежскому стортингу и ко всем норвежцам помочь Амундсену расплатиться с долгами и собрать средства для снаряжения новой экспедиции в Арктику.

Рис. 2.2. Маршруты Амундсена и Скотта.

Рис. 2.3. Последняя фотография экспедиции Скотта. Слева направо: Эдвард Уилсон, Генри Боуэрс, Эдгар Эванс, Роберт Скотт, Лоуренс Оутс. 18 января 1912 года.

Успех Амундсена, трагическая судьба Скотта и его то­варищей - все это возбудило в мире еще больший интерес к Антарктиде. Не менее честолюбивый, чем Амундсен и Скотт, английский полярный исследователь Эрнест Шеклтон, который в 1909 году не дошел до Южного полюса всего лишь 180 километров, в 1914 году снарядил экспедицию с наме­рением пересечь Антарктиду по маршруту море Уэдделла — Южный полюс—море Росса. План этот поражал воображе­ние дерзостью и грандиозностью. Но ему так и суж­дено было остаться планом. В январе 1915 году судно экспе­диции Шеклтона «Эндьюранс» в южной части моря было зажато мощными льдами и попало в вынужденный дрейф. Через 10 месяцев судно было раздавлено льдами в северной части моря Уэдделла. Передвигаясь сначала по дрейфующим льдам, а потом плывя на шлюпках по открытому бурному океану, люди добрались до необитаемого острова Элефант. Оттуда небольшая группа наиболее крепких из них во главе с Шеклтоном на одной шлюпке перебралась на остров Юж­ная Георгия, преодолев расстояние в 800 миль. Только в августе 1916 года зафрахтованное Шеклтоном чилийское судно сняло с острова Элефант остальных участников экспе­диции.

Еще почти два десятка лет после экспедиции Амундсена и Скотта никто не был в районе Южного полюса.

29 ноября 1929 года начался новый этап завоевания Юж­ного полюса. В этот день над полюсом пролетел американец Ричард Бэрд. База Первой антарктической экспедиции Бэрда, названная «Литл-Америка-I» была организована там же, где 18 лет назад разбил свой лагерь Амундсен, - на шельфовом леднике Росса в Китовой бухте.

Следующий полет над Южным полюсом был совершен в 1947 году на двух самолетах экспедиции военно-морских сил США под кодовым названием «Хайджамп» (Высокий пры­жок). На одном из самолетов находился Ричард Бэрд. В чет­вертый раз в истории человечества люди видели Южный полюс. Над полюсом Бэрд сбросил картонный ящик с раз­ноцветными флажками Организации Объединенных Наций. На сей раз американцы направлялись в еще более удаленный район, расположенный под 78° южной широты, 55° восточ­ной долготы, — так называемый Полюс недоступности (эта точка примерно равно удалена от берегов континента и яв­ляется его геометрическим центром). Но, пролетев за полюс всего лишь 160 километров, самолеты повернули обратно: отказало отопление кабины, кроме того, район этот распо­ложен слишком высоко над уровнем моря — на высоте около 4000 метров. Они благополучно приземлились на аэродроме в районе Китовой бухты, где находилась база американской экспедиции — «Литл-Америка-IV».

В третий и последний раз Р. Бэрд пролетел над Южным полюсом 8 января 1956 года, когда американцы в порядке подготовки к Международному геофизическому году начали строить на Южном полюсе постоянную научную станцию. В конце 1956 - начале 1957 года станция была создана. Грузы для нее и персонал завозились сюда тяжелыми само­летами на лыжно-колесных шасси. Станция получила назва­ние Амундсен-Скотт.

К тому времени в Антарктиду пришли советские поляр­ные исследователи. В начале 1956 года они создали основ­ную береговую базу Мирный, а в мае того же года - первую внутриконтинентальную станцию Пионерская, расположен­ную в 370 километрах от берега, на высоте 2700 метров над уровнем моря. В 1957 году советские исследователи прошли к Южному геомагнитному полюсу и основали здесь, в 1400 километров от берега, на высоте 3500 метров над уров­нем моря, постоянную научную станцию Восток.

В конце 1957 - начале 1958 года трансконтинентальный поход от моря Уэдделла через Южный полюс к морю Росса, тот самый поход, что более сорока лет назад задумал Шелктон, совершила английская партия под руководством Вивьена Фукса. В этом походе применялись и современные вездеходы, и традиционные собачьи упряжки; с воздуха поход обеспе­чивали самолеты. На Южном полюсе англичан встречали и провожали американцы.

В октябре 1958 года трансконтинентальный полет через Южный полюс из Мирного на американскую базу Мак-Мёрдо, расположенную у острова Росса, совершили советские летчики на самолете ИЛ-12. Пилотировал его летчик В. М. Перов. На борту самолета находились советские по­лярные исследователи Е. И. Толстяков, В. А. Бугаев и В. М. Макушок. Это был первый советский самолет над Южным полюсом.

В конце 1959 года, во время Четвертой Советской ант­арктической экспедиции советские исследователи под руко­водством А. Г. Дралкина совершили выдающийся поход на тягачах. Поход этот проходил в наиболее трудном секторе Антарктиды по маршруту Мирный-Комсомольская-Во­сток-Южный полюс. 26 декабря 1959 года советский поезд прибыл к станции Амундсен-Скотт, где советские полярники были встречены персоналом американской станции. Участ­ники похода совершили традиционное кругосветное путешест­вие вокруг земной оси, занявшее всего несколько минут.

На протяжении всего похода наши гляциологи и геофи­зики выполняли измерения мощности ледникового покрова сейсмоакустическим методом. Такие измерения были выпол­нены ими и на Южном полюсе. Измерения показали, что под станцией Восток мощность ледника составляет 3700, а на Южном полюсе 2810 метров. Оказалось, что от станции Пионерская до Южного полюса простирается обширная под­ледная равнина, лежащая на уровне моря. Она названа рав­ниной Шмидта, в честь знаменитого советского полярного исследователя академика Отто Юльевича Шмидта.

Измерения эти позволили сравнить данные американских и английских геофизиков с данными советских ученых и соединить в одну общую систему сейсмические разрезы, вы­полненные разными экспедициями в разных частях Антарк­тиды. На этой основе удалось впоследствии составить карты подледного рельефа и мощности ледникового покрова Ант­арктиды, опубликованные в советском «Атласе Антарк­тики».

В наши дни достижение Южного полюса - дело сравни­тельно простое. Здесь зимуют американские исследователи. Ежегодно сюда совершают десятки рейсов самолеты, до­ставляющие снаряжение, оборудование и продовольствие для зимующего состава, прилетают корреспонденты, конгрессмены и даже туристы. На американской станции Амундсен-Скотт часто бывают и даже работают советские «обменные» ученые, так же как на советской станции Восток, расположен­ной на Южном геомагнитном полюсе, зимуют и работают американские «обменные» ученые. Но все помнят, что пер­выми проложили сюда дорогу норвежцы под руководством Амундсена и англичане под руководством Скотта. Поэтому и научная станция, созданная у южного конца земной оси, по справедливости носит имена этих первопроходцев. [2, с. 17-31]