Границы восприятия

Едва я погрузился в мир сновидений, которые в эту ночь оказались приторно сладкими, словно ванильное мороженое, как оттуда меня за шкирку выдернул голос Мурки:

– Хозяин, просыпайся! Рядом враги!

Лишь только до меня дошел смысл последней фразы, мощный выброс адреналина мгновенно прогнал сон.

– Сколько? Где? – мысленно уточнил я.

Ответ оказался более чем исчерпывающим – марилана впустила мое сознание в свое тело. Глазами кошки ночь выглядела пасмурным днем, и я смог без труда различить человеческие фигуры, осторожно подкрадывающиеся к нашему лежбищу. Всего нежданных визитеров было пятеро – стандартный состав искательской команды. Двое, используя в качестве прикрытия редкие кустики, короткими перебежками приближались с запада, еще парочка заходила с востока, пригибаясь к земле, чтобы быть менее заметными, а последний гад, вооруженный арбалетом, нагло, даже не пытаясь скрываться, пер с севера. Зуб даю, все они считали, что подкрадываются бесшумно, но для ушей моей подруги шорох мелких камешков и треск сухих травинок под сапогами казались громоподобными.

– Мне убить их? – деловито поинтересовалась Мурка, не прерывая контакта.

Я оценил диспозицию. Ближайшая парочка находится метрах в ста от нас, не имеет ни луков, ни арбалетов, но уже успела приготовить тускло поблескивающие метательные ножи, представляющие нешуточную угрозу для все еще спящих нелюдей. Другая пара чуть дальше, пока оружие извлекать из ножен не спешит. Арсенал этих двоих не примечателен – у одного длинный меч, а у второго пара сабель. Однако думать, будто исходящая от них опасность минимальна, несколько опрометчиво, ведь на поясах у гадов болтаются кинжалы, которые полетят в нас, едва расстояние окажется пригодным для броска. Последний, арбалетчик – самый опасный из компании, еще не достиг дистанции точного выстрела, но близок к ней, а значит, действовать нужно быстро.

– По моей команде беги к стрелку, – приказал я марилане. – Только прошу, будь осторожна, не позволяй ему направить на тебя оружие. Когда закончишь, атакуй тех, что справа. Их я постараюсь отвлечь на себя, а ты сделай крюк и зайди к гадам сзади. Так меньше вероятность, что они успеют швырнуть в тебя свои железки. После займемся уцелевшими. Все понятно?

– Да, – отрапортовала кошка.

Я почувствовал, как напряглись мышцы ее тела, готовясь к броску, и вернулся в свою двуногую тушку. На этот раз сам, а не по желанию кошки. Причем это получилось так легко и непринужденно, будто давно стало привычным. Вдобавок я внезапно понял, что при необходимости в любой момент смогу вновь скользнуть своим сознанием в пушистое тело подруги и получить все ее ощущения.

Размышлять над тем, откуда появились это знание, было недосуг. Медленно вывернув кисть, я ущипнул тихо посапывающую орчанку, все еще использовавшую мою руку в качестве удобной подушки. Почувствовав боль, девушка легонько дернулась и открыла глаза. Не давая ей произнести ни слова, чтобы не разочаровывать гостей, до сих пор наивно полагающих, будто их никто не заметил, я еле слышно прошептал, подражая интонациям легкого ветерка:

– Не шевелись. Нас окружили. По моему сигналу толкаешь Ушастика и бежишь налево. Там двое, вооружение стандартное, дистанция – две сотни шагов. Они ваши.

– Ясно, – так же тихо отозвалась супруга.

Дав орчанке еще пару секунд, я скомандовал:

– Вперед!

А в следующий миг ощутил, как из легких мощным ударом выбили весь воздух. Это разлегшаяся на мне Мурка не придумала ничего лучше, нежели использовать мою бедную тушку в качестве опоры для стартового толчка. И хорошо еще, что основная нагрузка пришлась все же на задние лапы, иначе моим ребрам сильно не поздоровилось бы.

В общем, благодаря кошке быстро вскочить у меня не получилось, но Вика проделала это великолепно. Доля секунды – и она уже на ногах, ухитрившись попутно ударом кулака выдернуть Дара из объятий Морфея, а второй рукой схватить перевязь с саблями. Мимолетно поразившись гибкости и ловкости девушки, я судорожно вдохнул и попытался повторить ее подвиг, сцапав валявшиеся рядом мечи и ловя глазами своих противников. Те оказались на диво расторопными – сообразив, что обнаружены, они швырнули в нас загодя извлеченные ножи. Аж три штуки.

Да, в свете ярких звезд и яблочного огрызка на небе я прекрасно видел стальные полоски, летевшие в меня и беззащитную спину Вики, которая уже помчалась к своей парочке мечников и даже не подозревала о приближавшейся опасности. По нервам хлестнуло страхом, который ледяными пальцами сковал мое сердце и заставил кровь застыть в жилах. В этот краткий миг я осознал, что при планировании атаки, видимо, не до конца проснувшись, напрочь позабыл о способностях Мурки. А ведь мог бы попросить кошку ментальным ударом ошеломить людей и тем самым выиграть секунду‑другую!

Едва эта мысль пронеслась в моей голове, как окружающий мир изменился. Исчезли все звуки, предметы обрели невероятную четкость, а время замедлило свой бег. Летевшие в нас ножи, с которых я не сводил взгляда, разом сбросили скорость, словно лихачи перед постом ДПС. И вот тогда мое сердце наконец‑то сделало новый удар, разрывая ледяные оковы. По телу прокатилась волна жара, прогнавшая предательское оцепенение и насытившая мышцы силой. Оттолкнувшись от земли, я вскочил на ноги, тем самым избежав лезвия, воткнувшегося в потрескавшуюся от жары землю, и взмахнул правой рукой с зажатыми в ней ножнами, отбивая второй нож.

Либо замах получился слишком сильным, либо вскакивал я крайне неудачно – как чертик из табакерки, но в результате меня развернуло боком. Увидев, что достать третий нож перевязью уже не успеваю, я схватил его левой ладонью. Машинально, даже не задумавшись о последствиях и страстно желая лишь одного – не допустить, чтобы он попал в Вику. По пальцам резануло болью, но я не обратил на нее особого внимания, а восстановил равновесие и кинулся к парочке ножеметателей, на бегу ухватившись за рукоять одного из мечей и стряхнув с него ножны.

Так быстро я никогда раньше не бегал. Я несся, как ветер, едва отталкиваясь от земли и чувствуя обдувающие тело потоки воздуха, а дистанцию до своих противников преодолел секунды за три, однозначно побив все земные рекорды. Неприятелей моя скорость впечатлила, но сильное удивление не помешало им швырнуть в меня еще тройку ножей. Вот только их движения оказались очень медленными, а ножи летели с той же скоростью, что и предыдущие, поэтому мне не составило труда уклониться от одного и стукнуть мечом по двум другим, отбивая их в стороны.

Когда до искателей остался десяток метров, один из них – коренастый коротышка, видя, что его усилия не приносят результата, решил сменить тактику и потянул из ножен короткую саблю. Тем временем второй гад, жилистый бородач, лихо швыряющий лезвия сразу обеими руками, упрямо выхватил из перевязи еще пару ножей, и попытался отскочить в сторону. Но лишь попытался, так как его я и выбрал в качестве мишени. Не мудрствуя лукаво, я подпрыгнул и со всего размаха врезался в своего противника ногами. Могучий удар буквально переломил пополам и отбросил назад выронившего ножи и закатившего глаза мужика. Как говорится, с почином! Одного из списка можно вычеркивать смело – вряд ли он в ближайшее время оклемается.

Однако на этом мои успехи закончились. Непростительно позабыв об инерции, я сильно удивился, когда неведомая сила унесла меня вместе с бородачом и швырнула наземь. Пожалев о том, что не сумел одним махом разделаться сразу с двумя, я постарался сгруппироваться и вытянул руку с мечом, чтобы не порезаться ненароком. Встреча с каменистой почвой была неласковой, но сделав пару кувырков, я все же смог остановиться, определиться с верхом и низом и подняться на ноги.

Сбитый в кровь левый локоть, под который подвернулся какой‑то булыжник, немилосердно саднил, вызывая из глубин памяти орочьи ругательства, озвучить которые я не успел – на меня налетел коротышка с сабелькой и принялся осыпать грудой ударов. Причем двигался гаденыш весьма и весьма резво. Либо мастерством не уступал Дару, либо время окружающего мира подумало‑подумало, да и решило вернуть себе привычную скорость. Так сказать, побаловались – и хватит!

В общем, я сразу ощутил себя беспомощным котенком, едва успевая блокировать выпады и даже не помышляя о контратаках. Не прошло и трех секунд, как на моей руке появился порез. (Опять на левой, блин!) Именно он заставил меня вспомнить о зажатом в порезанных пальцах ноже. Выкроив удобный момент, я швырнул его, однако неудачно – лезвие даже не оцарапало мечника, зато я обзавелся глубоким порезом на груди, не сумев отвести новый удар. Просто не успел, так как заметить я его заметил.

Да, несмотря на то, что странное ощущение замедления времени (к моему преогромнейшему сожалению) больше не возвращалось, непонятным образом мне удавалось фиксировать все движения искателя, какими бы они ни были быстрыми. И только это помогало мне оставаться в живых. Не работай мое восприятие на полную катушку, мечник бы давным‑давно расправился с неумехой, который только сейчас сподобился узнать, что даже его почти невесомый меч имеет свою инерцию, что без правильных умений длина оружия никаких преимуществ не дает, а в схватке с опытным противником вообще превращается в недостаток…

Плюнув на самокритику, я напомнил себе, что сталь моих мечей далеко не простая, и попытался перерубить сабельку коротышки. Не вышло! Гад был умен – все мои удары отводил по касательной, а потом вообще поймал на замахе и хитрым приемом едва не лишил руки. На этот раз правой – надо полагать, в качестве разнообразия. Отскочив назад в тщетной попытке разорвать дистанцию, я почувствовал, как из пореза, пришедшегося чуть выше локтя, потекла горячая кровь. Допрыгался! Теперь нормально отбивать выпады искателя я не смогу, значит, бросаем меч и делаем ноги… Нет, отставить! Подоспела кавалерия!

Начавший праздновать победу коротышка кинулся в атаку, а потому не заметил черную тень, стремительно приближавшуюся к нему сзади. Превознемогая боль в руке, неловким движением клинка, я все же сумел отклонить сабельку и тут же прыгнул в сторону, чувствуя, как оружие противника распарывает мою куртку, оставляя длинную царапину на боку. А в следующий миг на спину своей жертве всей массой приземлилась марилана. Сбив человека с ног, будто тряпичную куклу, кошка припечатала его к земле и вцепилась в шею. Сообразив, что помощь Мурке не потребуется, я подскочил к еще дышавшему бородачу, быстро добил его, вонзив меч в висок и оглянулся, чтобы выяснить, как дела у остальных.

Нелюди даром времени не теряли. Я успел увидеть финал их схватки – последний оставшийся на ногах из компании как раз попытался разрубить Ушастика своим мечом, но эльф легким изящным движением, вызвавшим у меня острое чувство зависти, отвел одним клинком железяку противника в сторону, а вторым ткнул его в грудь. Удар пришелся точнехонько в сердце. Детина выронил меч и кулем повалился на землю неподалеку от безжизненной тушки своего товарища, с которым, судя по заляпанной кровью сабле, расправилась Вика.

Все! Финита ля комедия. Пять – ноль в нашу пользу, ведь своевременное появление Мурки как нельзя лучше говорит о безвременной кончине стрелка. И кстати, о нем! Поглядев на кошку, которая стояла над трупом, облизывая свою заляпанную кровью морду, я уточнил:

– Арбалетчик успел выстрелить?

В ответ марилана передала мне кусочек воспоминаний. Я увидел, как усатый крепыш с расширенными от ужаса глазами давит на спусковой крючок своего оружия, и оно с громким щелчком посылает снаряд в грудь хвостатой. Та, помня мое предостережение, успевает сместиться, и болт проносится в стороне, рождая острую боль в плече подруги. Возможно, кошка планировала продемонстрировать мне и сцену расправы со стрелком, но я, пользуясь новым знанием, вернулся в себя, чтобы осмотреть рану Мурки. Слава богам, она оказалась не серьезной – всего лишь длинная неглубокая царапина. Щепотка сита – и от нее не останется даже шрама.

Успокоившись, я уделил внимание своим повреждениям. Первым делом, естественно, проверил левую руку. Вся ладонь была в крови, однако порезы на ней уже успели затянуться, да и пальцы работали вполне нормально. Это было приятным сюрпризом, так я боялся, что одного‑двух точно не досчитаюсь. Вопрос с ядом, которым могло быть смочено лезвие, оставался открытым, но пока никаких признаков его действия не было заметно. Порез на груди опасений не вызывал, быстро престав кровоточить, остальные царапины следовали его примеру, но рана на правой руке затягиваться не спешила, требуя перевязки.

Пока я снимал свою окровавленную, изрезанную и годную теперь разве что в качестве половой тряпки одежду, подоспела Вика с флягой воды, чистыми тряпками и мешочком целебного порошка. Нет, я обожаю свою жену! Только успел подумать, что до нашей стоянки идти далеко, и проще порыться в сумках искателей, как нарисовалась орчанка с искомым и начала помогать. Причем молча, что особенно приятно. Мда… идеальная женщина!

Щедро посыпав рану ситом, моментально остановившим кровотечение, я позволил орчанке наложить на нее тугую повязку, прошелся по остальным царапинам и попросил супругу позаботиться о Мурке. Нет, я не был настолько покалечен, чтобы не справиться самостоятельно, просто подумал – отчего бы не воспользоваться удобным случаем и не навести мосты между двумя чересчур ревнивыми соперницами? Вика мою просьбу выполнила. Все так же молча она подошла к марилане, опустилась перед кошкой на колени, осторожно промыла ее порез и не пожалела на него целебного порошка. Мурка внимательно наблюдала за действиями девушки и никакой агрессии не проявляла, без моих подсказок понимая, что навредить ей не хотят.

Я тем временем бегло осмотрел трупы. Предположение было верным, гостями оказались искатели со стандартным набором необходимых вещей в заплечных сумках и характерными знаками на пальцах. Недавно вышедшие из Страда, о чем говорило отсутствие добычи, а также не успевший зачерстветь каравай, обнаруженный в запасах коротышки, и довольно опытные, если судить по подготовке, составу команды и самому факту нашей с ними встречи. Наверняка вышедшая в Проклятые земли пятерка, памятуя о бандитах, решила сделать большой крюк и вместо того, чтобы отправиться напрямик к броду, двинулась на север.

Дальнейшее объяснений не требует. Искатели издали заметили костер, сделали вывод – это идущие в Страд новички (бывалые или вообще не стали бы разводить огонь на равнине, или выкопали бы яму, чтобы не выдавать свое местоположение), предположили, что у них имеется солидная добыча (зачем порожняком топать в обход лишние сутки, вместо того, чтобы сразу идти в город?), и решили ею поживиться. Выждали часок, предоставив нам возможность крепко заснуть, и двинулись к стоянке. Короче, все логично и понятно, но меня интересовало иное – почему искатели не оставили своих намерений, разглядев состав нашей команды? Отчего тихо не развернулись и не драпанули подальше?

Ничего не заметили? Так ведь звезды светят ярко, и не различить фигуры мариланы с котятами мог разве что слепой. Понадеялись на выстрел арбалетчика, которым тот мог сходу устранить наиболее опасного противника? Возможно. Но сам факт наличия большой кошки говорил о присутствии в команде эльфа. Неужели эти искатели забыли недавний урок, преподанный ушастиками? Или жажда наживы отбила разум вместе с инстинктом самосохранения? Вариант, что это еще один привет от Ярута я в расчет не брал – на ликвидаторов данная команда тянула слабо…

Эх, кто бы мне объяснил, почему они осмелились напасть на нас?

– Потому что они люди, – пришел ответ, откуда я его совсем не ждал. – Все люди злые и жестокие, хотят только убивать. А эти еще и глупые – не подумали, что у нас тоже имеются клыки и когти.

Поглядев на Мурку, я хмыкнул. Действительно, может, не стоит искать сложных объяснений? Человеческая глупость безгранична, так зачем же ломать голову, разбираясь в мотивах поступков канувших в лету идиотов? Лучше подумать о том, почему Вика, завязав мешочек с ситом, все еще стоит на коленях перед кошкой, будто решаясь на что‑то…

– Это ведь ты заметила команду? – заглянув в желтые глаза, тихо спросила девушка.

– Да, она, – ответил я вместо подруги.

– Спасибо, – тихо сказала девушка и обняла большую кошку за шею.

Признаюсь честно, такого я от орчанки не ожидал и несколько секунд просто стоял, тупо на нее уставившись. Мурка также была удивлена таким порывом, но отреагировала быстрее меня. Она нежно лизнула Вику в щеку и потерлась о нее мордой, а в доносившихся до меня чувствах кошки появилась симпатия.

Это меня окончательно добило. По идее, следующим пунктом моего плана являлось осторожное подведение мариланы к мысли, что поблагодарить Вику за проявленную (пусть и по моему приказу) заботу будет не лишним, но теперь все заготовленные мероприятия по перекидыванию мостика между соперницами отправились в утиль. Заключенное перед сном шаткое перемирие самым фантастическим образом трансформировалось в полноценное мирное соглашение, без раздумий подписанное обеими сторонами.

– Не удивляйся, Ник! Женщины – это весьма странные создания. Час назад – заклятые враги, сейчас – лучшие подруги, а что будет завтра – не угадает ни один мудрец.

Покосившись на Дара, который с котятами подошел к нам, я буркнул:

– Еще пара замечаний в таком духе и, готов поклясться, завтра они дружно примутся изводить тебя.

– Все‑все, молчу! – в притворном испуге поднял руки эльф, и добавил уже серьезно: – Вижу, тебе сильно досталось.

– Ерунда! Жить буду, – отозвался я, придирчиво разглядывая одежду Ушастика.

Судя по ней, в схватке пострадали только мы с Муркой, так как на Вике аналогично не было ни царапины. Но ведь и противники нам достались гораздо серьезнее. И кстати, о них…

– Дар, Вика, вам чисто случайно никто из этих дохлых идиотов не знаком?

– Сейчас гляну, – отозвалась орчанка.

Нежно проведя напоследок пальцами по шерстке Мурки, она полезла в карман, а эльф уточнил:

– Полагаешь, они поджидали нас специально?

– Маловероятно, но возможно, – ответил я и крепко зажмурился, так как девушка активировала светляк.

Интересно, зачем он ей понадобился? Как будто и так нельзя рассмотреть лица покойников! Подняв амулет повыше, Вика оглядела трупы и уверенно заявила:

– Это искатели из Страда. Обычная, ничем не примечательная команда. Главным у них был тот, что с саблей. У него еще кличка смешная – то ли Шмыг, то ли Шасть. Мы с ним неоднократно сталкивалась в лавках Гильдии. Хороший мечник… не подозревала, что он со своими парнями опустится до обычного разбоя.

– Все когда‑то случается в первый раз, – философски заметил я.

– Только на приграничье этот раз чаще всего оказывается и последним, – мрачно буркнула орчанка, зыркнув на меня исподлобья.

Я вздохнул и скорчил виноватую рожицу:

– Согласен, расслабились. Если бы не чуткие уши Мурки, лежать бы нам рядком… Ладно, не будем о грустном! Давайте воздадим нашей героине заслуженные почести и пойдем собирать трофеи.

Вышеупомянутая хвостатая героиня была не против получить новую порцию ласки от Вики, осторожные поглаживания Ушастика приняла вполне благосклонно, а уж под моими пальцами так и вовсе разомлела. Мысленно сообщив кошке, какая она у меня замечательная, и как сильно я ее люблю, я с сожалением прервал приятное занятие и занялся трупами. В одиночку, поскольку марилана помочь не могла при всем желании, а нелюди были заняты котятами, изволившими немного обидеться, что все награды достались их матери.

К слову, во время схватки пушистики вели себя образцово – проснувшись, последовали за хозяевами, но под ногами у нелюдей не путались и не мешали разбираться с нападавшими. Дисциплинированно держались чуть позади в ожидании приказов и теперь сильно переживали, что им так и не удалось продемонстрировать свои бойцовские навыки. Уж не знаю, что пушистики поняли из ласкового воркования Вики и Дара, но к тому времени как я закончил с обыском и отрубил искателям головы, к котятам вернулись их привычные веселость и жизнерадостность, которыми они щедро делились с хозяевами. Рассовав все найденное добро по трофейным сумкам и решив разобраться с ним уже утром, я поглядел на позабывших обо всем нелюдей и без сожаления выдернул их из нирваны:

– Хватит уже ласкаться! ("Как наркоманы, честное слово!") Дар, идем со мной, по‑быстрому вашу пару обшмонаем, а ты, Вика, топай к арбалетчику.

– К какому арбалетчику? – удивленно переспросила девушка.

– Вон валяется, – махнул я рукой в сторону отчетливо различимого тела.

– Что‑то я ничего не вижу.

– А не фиг было светляк доставать! Глаза только режет… Короче, иди в ту сторону, не промахнешься. Собери все, что приглянется – выбросить никогда не поздно.

Пожав плечами, супруга с котенком направилась к дохлому стрелку, а мы с Ушастиком с сумками наперевес двинули к оставшимся телам. По пути я не поленился и собрал все метательные ножи. Да, хомяк я, хомяк! Но, с другой стороны, чего ради бросать довольно приличное оружие? Тем более отыскать его не проблема.

Эх, вот жизнь у меня! Врагу не пожелаешь! Схватка – зализывание ран – сбор трофеев. И так изо дня в день! Причем, если раньше это еще скрашивалось какой‑то новизной впечатлений, остротой ощущений от балансировки на грани между жизнью и смертью, то сейчас окончательно превратилось в рутину. Обыскивая заляпанное кровью тело, снимая с него сапоги и проверяя, не запрятаны ли там монеты или какой‑нибудь ножик, я уже не испытывал ни брезгливости, ни угрызений совести, ни даже радости от очередной ценной находки… Я не испытывал ничего. Просто выполнял опостылевшую работу, немного сожалея о том, что Вика действовала так неаккуратно. У ее противника был как раз мой размерчик!

Итоги обыска впечатляли. Наше состояние ощутимо увеличилось – одних только монет у искателей нашлось десятка на полтора золотых, а ведь было еще оружие, драгоценности, и куча полезных вещей в сумках, до которых пока не дошли руки. Но наиболее приятной находкой была все же одежда. Она у искателей оказалась добротной и относительно (не считая пятен крови) чистой, поэтому гардероб свой мы обновили практически полностью.

Правда, видок после переодевания у нас был еще тот – под стать второсортным бомжам. На Ушастике, не способном похвастаться размахом плеч, шмотки висели мешком, мне, наоборот, были чуток маловаты. Вике мужская поношенная одежда тоже не добавила привлекательности. Оглядев себя, орчанка категорично заявила о необходимости при первой же возможности купить новую. Я хотел было высказаться в духе: "Зад прикрыт, да и ладно!", но нарвался на вызывающий взгляд супруги и лишь тяжело вздохнул, смирившись с предстоящими тратами.

Коротать остаток ночи рядом со свежими трупами никто не захотел, и после переодевания, затерев свежие пятна крови отбивающим запах порошком и навьючив на себя все добро, мы отправились искать новое место для ночлега. После первой же сотни метров я уже начал жалеть, что не перетряхнул искательские торбы сразу. Мы ведь и раньше шли не налегке, а теперь вес поклажи реально начал доставлять неудобства. К тому же я специально сгрузил Вике то, что полегче, а сам прихватил еще и мешок с оружием. Ага, джентльмен, блин, нашелся!

Спустя метров двести я понял, что несколько переоценил собственные силы, а еще десяток минут ходьбы почувствовал – сейчас рухну, и приказал располагаться. Облегчение, с которым нелюди сбрасывали с плеч поклажу было почти осязаемым. Активировав сигнальный амулет и понадеявшись на то, что нас больше никто сегодня не побеспокоит, мы снова улеглись рядышком и моментально вырубились.

Ночь прошла спокойно. Правда, несколько раз я просыпался, услышав рычание или громкий скулеж, но это оказывались всего лишь падальщики, выяснявшие отношения у трупов искателей, и после короткого рапорта Мурки, сообщавшей, что опасности поблизости не наблюдается (а также мысленной затрещины себе любимому – не мог отойти подальше, лентяй!), мое сознание снова уносилось во владения Морфея.

Утром мы с женой проснулись последними, когда от ночной прохлады не осталось и следа, а яркое солнышко начало ощутимо припекать, обещая к полудню превратить каменистую землю в раскаленную сковородку. Котята к тому времени успели поохотиться, Мурка – "навести марафет", тщательнейшим образом вылизав свою шерстку, а вставший намного раньше Ушастик – сделать три комплекта толмачей. В отличие от имперского куска деревяшки основой для эльфийской модели являлась кожа, так что у Дара вышло три ошейника и аналогичное количество широких кожаных браслетов на завязочках. Оценив качество стежков, аккуратность срезов и все прочее, мы с Викой восхитились мастерством рукастого Ушастика, явно не один час мучавшегося над амулетами, и пожелали их проверить.

Что сказать… Лично я, надев браслет, весьма удачно скрывший мою метку‑татушку, и нацепив на Мурку ошейник, никакой разницы не ощутил, а вот Вика была безумно рада наконец пообщаться со своим котенком. Как и Дар, собственно. Сообщив мне, что толмачи эльфов намного лучше имперских – радиус их действия достигает километра, а сами амулеты парные, и не улавливают сигналы, исходящие от всех толмачей в округе, Ушастик сосредоточился на своей кошечке. Поглядев на потерянных для мира нелюдей, я усмехнулся и занялся вещами искателей.

Вскоре стало ясно, что мои намерения избавиться от ненужного хлама накрылись медным тазиком. Искатели были опытными ходоками и лишнего на Проклятые земли не таскали, поэтому я лишь рассортировал добычу, упаковав отдельно все то, что предназначалось для продажи, и помянув добрым словом начальника лаборатории, благодаря которому смог опознать почти все алхимические запасы неудачников. Заменив свою порванную простынку на новую и положив еще одну про запас, я организовал плотный завтрак из трофейных продуктов.

Проголодавшихся нелюдей не нужно было долго упрашивать. Получившие имена котята также приняли участие в трапезе, но чисто символическое, не оценив разнообразия предложенного овощного меню. Пожевав подсыхающий хлеб и проглотив пару кусочков вяленого мяса, они отбежали в сторонку и затеяли веселую возню, не мешая насыщаться хозяевам. К слову, человеку непосвященному при взгляде на эти забавы могло показаться, что пушистики практически ничем (ну, кроме размера) не отличались от домашних кошек, но это не так. Судя по словам Вики с Даром, сейчас умственное развитие котят находится где‑то на уровне семилетнего ребенка, так что их поведение является вполне нормальным.

Ах, да, забыл сказать! Любимцу Вики имя пришлось по душе, а вот Ушастик со своей подопечной долго перебирал различные варианты. Ну не желала маленькая марилана зваться Ауреликалой (что на эльфийском означало "Окутанная Светом Звезд"), не была она в восторге от Иридамеды ("Скрывающаяся В Листве"), не проявила интереса к десяткам других ужасно красивых и поэтичных имен. Зато на второе же простенькое отреагировала весьма живо, и сейчас рядом с нами играли в салочки Каридан и Линь – Проказник и Тень.

Когда с завтраком было покончено, мы спрятали остатки продуктов и принялись навьючиваться. Досталось даже Мурке, которая, понаблюдав за тем, как я с кряхтеньем закидываю на плечи собранный металлолом, добровольно вызывалась помочь и вместе с моей огромной благодарностью получила пару сумок на спину. Распределив поклажу, наша дружная группа бомжей‑челноков продолжила свой путь. Вокруг все еще расстилалась выжженная солнцем равнина, однообразное движение расслабляло и настраивало на мирный лад, поэтому вскоре нелюди вовсю болтали с котятами, рассказывая им о жизни в городе людей и попутно объясняя, чего там вытворять нельзя, а мне снова досталась роль впередсмотрящего.

Пытаясь отрешиться от голосов Вики с Даром, которые получали удовольствие, ощущая себя в роли воспитателей, я осматривал горизонт в поисках вероятной угрозы, и внезапно поймал себя на мысли, что великолепно вижу. Нет, у меня и раньше было хорошее зрение. Не стопроцентное, конечно – все‑таки долгие бдения за экраном монитора даром не проходят, но необходимости в очках не наблюдалось. А сейчас я был способен с расстояния в сотню метров заметить гревшуюся на камешке маленькую зеленую ящерку или сосчитать ветки у высохшего куста. Раньше, для того, чтобы оглядеть окрестности, мне требовалось доставать подзорную трубу, а сейчас – только прищуриться. Причем границу, за которой четкость моего зрения начинала падать, обнаружить было нереально, так как мешал воздух, поднимающийся от нагретой земли и рождающий легкое марево на горизонте.

Это открытие заставило меня вернуться к анализу ночных событий. Припомнив викин светляк и удивившую меня слепоту орчанки, я пришел к выводу, что мое зрение начало демонстрировать фокусы еще вчера, только тогда я этого не заметил. А ведь мог бы задуматься – почему, поглядев на мир сперва глазами Мурки, а затем своими, не ощутил никакой разницы? Однако зрением список моих чувств, которые внезапно начали своевольничать, похоже, не ограничивается. Тот факт, что ночью от звуков разборок, устроенных падальщиками, просыпались только мы с подругой, говорил о непонятно почему усилившемся слухе.

Решив проверить догадку, я вскоре выяснил, что могу с легкостью разобрать каждое слово, шепотом произнесенное орчанкой или эльфом, а Дар шагает вовсе не так бесшумно, как мне раньше казалось. Едва подумав про обоняние, я почувствовал, что в воздухе Проклятых земель витают десятки различных ароматов, но их все заглушает кисловатый запах пота, исходящий от нашей одежды и шерсти Мурки. Причем, что странно, раньше он ощущался не так сильно, а стоило сосредоточиться, как я едва не вывалил под ноги недавний завтрак, настолько тошнотворной показалась мне вонь.

После чересчур удачного эксперимента мысль проверить осязание я загнал поглубже. И так понятно, что мое восприятие непонятно по какой причине стало работать на порядок лучше. Да‑да, тут дело вовсе не в рецепторах, в этом я убедился, незаметно для нелюдей достав из кармана маленькое трофейное зеркальце и украдкой полюбовавшись на свои глаза, нисколько не изменившиеся за ночь. Все дело в моей нервной системе, которая неожиданно повысила свой КПД и заставила нервные окончания пахать на полную мощность.

Ведь только этим можно объяснить странное состояния замедление времени, благодаря которому мне удалось спасти Вику. На самом‑то деле со временем ничего не происходило, просто я начал быстрее думать. А почему – хрен его знает. Ответ на данный вопрос, несмотря на все мои мыслительные потуги, отыскиваться не спешил. Нет, интуитивно я понимал, что причина кроется в Мурке, а вернее, в ее навыках, которые она передала мне вместе с прочими воспоминаниями, но подвести под эту версию логическое обоснование не мог. Видимо, школьной программы по биологии даже вместе с вузовским курсом психологии оказалось недостаточно, чтобы объяснить появление новых возможностей.

От бесплодных размышлений меня отвлекло недоумение, принадлежавшее марилане.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил я подругу.

– Хозяин, я тебя не понимаю! – решительно заявила хвостатая.

Этого еще не хватало! Похоже, толмачи Дара негативно влияют на образовавшуюся между нами связь. Значит – долой амулеты!

– Нет, я слышу тебя, как и раньше, – уточнила кошка. – Только перестала понимать. Почему ты не рад, что у тебя улучшилось зрение и стал острым нюх? Почему испытываешь тревогу?

Мда, как‑то я упустил из виду, что Мурка постоянно и самым бессовестным образом слушает мои мысли… Хотя, признаться откровенно, сейчас меня этот факт абсолютно не смущал. И ворчал я по привычке, совершенно не желая обижаться на хвостатую, забравшуюся в святая святых – мои мозги. Возможно, это все – результат работы подсознания, которое, намереваясь избавить меня от возможного дискоморта, считало марилану некой обособленной частью меня самого.

– Потому что беспокоюсь, как бы мои органы чувств, сроду не работавшие в таком режиме, не начали отказывать от перенапряжения, – мысленно ответил я подруге. – Нет, пока со мной все в порядке, боли и неприятных ощущений я не испытываю, но подозреваю, если так и дальше пойдет, они точно появятся… Либо я ни черта не смыслю в собственной анатомии!

И все‑таки зря эльфы считают марилан полуразумными. На самом деле большие кошки ничуть не глупее представителей двуногих рас. Просто у хвостатых весьма ограниченный запас понятий, которыми они способны оперировать, да и багаж знаний невысок. Но откуда ему взяться‑то? В питомниках основной упор делается на повышение бойцовских качеств, а не развитие интеллекта котят, что вполне логично – зачем ушастикам чересчур умные слуги?

Это я к тому, что Мурку мое объяснение вполне удовлетворило, и отголоски чужого недоумения покинули мое сознание. Однако свято место пусто не бывает – на их месте появилась тревога, которую я поспешил развеять:

– Не переживай, я вполне могу ошибаться. Лучше расскажи, умение быстро двигаться у тебя врожденное или в питомнике научили?

Догадка была верной, нужные навыки Мурка приобрела благодаря особым тренировкам, о которых предпочитала никогда не вспоминать, поскольку они мало чем отличались от пыток. Да, была в жизни молодой мариланы одна кошмарная неделя, когда ушастые маги в числе прочих котят забрали ее к себе в логово и принялись там всеми возможными способами над ними издеваться. Какими точно – не знаю, подруга с большой неохотой продемонстрировала мне лишь один момент, когда ее, прикованную цепью к стене, обстреливали вылетающими из длинной трубки мелкими овальными камешками, от которых она из последних сил пыталась увернуться.

Не желая бередить старые раны Мурки, я решил обратиться к Дару, который объяснил, что работающие с котятами одаренные не просто удовлетворяли свои садистские наклонности, а действительно обеспечивали хвостатым ощутимый рывок в развитии. Почему именно так? Тут дело в особенностях физиологии марилан. Уже в годовалом возрасте котята обладают всеми необходимыми задатками, способными превратить их в сверхбыстрых бойцов, однако не могут ими воспользоваться, так как те находятся в неактивном состоянии. Для их пробуждения необходим стресс или просто какое‑нибудь очень сильное чувство.

Не представляю, как именно дикие коты обучают молодняк в заповедниках и какие эмоции выбрали в качестве "ключа зажигания", но эльфы пошли по простому пути, решив воспользоваться наиболее действенными – болью и страхом. Бедной Мурке многое пришлось пережить, но я не мог не признать, что ее мучители добились результатов – скорость реакций подруги увеличилась на порядок, а мышечная моторика достигла невиданных высот. Иными словами, подруга научилась в полной мере использовать возможности своего тела, о которых ранее не подозревала. И в дальнейшем хвостатой уже не нужна была подобная эмоциональная встряска, границы ее восприятия возвращаться на прежнее место не собирались.

Рассказ Ушастика помог мне худо‑бедно разобраться в происходящем. Итак, благодаря воспоминаниям Мурки я некоторое время жил в ее теле. Как сторонний наблюдатель, но получая все ощущения хвостатой, из‑за чего большинство ее навыков прочно обосновалось в моей голове. Вчера, сразу после окончания "разговора", я не пытался их задействовать, стараясь вернуть привычное мироощущение человеческого тела, а после нарисовавшихся проблем с координацией так и вовсе интуитивно оградил себя от новых умений. Но сегодня ночью у меня не было времени отвлекаться на какие‑то ощущения, и поэтому, возвратившись в свою тушку, я неосознанно продолжил использовать те же навыки, которыми почти всю жизнь пользовалась подруга. А страх, который я испытал, послужил катализатором процесса. Благодаря ему мое восприятие заработало на полную катушку.

Но ведь я – не марилана, в моем теле не должно быть доселе неиспользованного "резерва"! Так почему же мои глаза, уши и все прочее практически моментально подстроились под новый уровень восприятия и до сих пор не начали возмущаться столь нещадной эксплуатацией? Лично я вижу здесь только одно объяснение: Проклятые земли или чудо‑кинжальчик (а может, и то, и другое сразу) изменили меня. Но если повышенную регенерацию, выносливость и мышечную силу я уже успел оценить на практике, то об увеличении чувствительности рецепторов и скорости реакции нервной системы узнал только сегодня, ранее, как и Мурка не догадываясь о возможностях собственного организма.

С такого ракурса беспокойство о чрезмерных нагрузках на органы чувств выглядело беспочвенным. Раз уж тело само готово подстроиться под новые навыки, то к чему переживать? Закрепить их, и дело с концом! Придя к такому выводу, я почувствовал облегчение. Как будто камень с души свалился, ей богу! Но в следующий миг мое неугомонное подсознание поспешило взгромоздить на нее новый, сформировав вполне логичную мысль – а ведь я уже не совсем человек. Вернее, совсем не человек. Продукт аномальной энергетики Проклятых земель, мутант, как те два искателя, о которых мне рассказывал покойный Дишур. И пусть внешне я еще принадлежу к роду человеческому, но если копнуть поглубже…

Я усмехнулся и мысленным щелчком отправил и этот камешек в черную пустоту. Разумеется, у меня нет никаких прав считать себя человеком, но не только потому, что мое тело слегка изменилось. Есть причины повесомее. Я давно разочаровался в здешних людях и не желаю иметь с ними никаких дел, я люблю свою жену орчанку и после вчерашнего даже не стесняюсь в этом признаваться, я считаю эльфа своим лучшим другом и без смущения открываю душу марилане… Ну, кто я после всего этого? Правильно, нелюдь.

И это прекрасно!