Охота на Вороньё

УЖИН с Алайей в тот вечер показался Алеку бесконечным, особенно зная, что это же самое бесценное время так быстро летит для Мирриции! Ведь самое большее, сколько мог протянуть пораженный недугом – неделя, да и это удавалось не каждому. Один день они уже потеряли.

Положение усугубляло то, что они при этом не выяснили ничего примечательного. Весь вечер напролёт Алайя шутливо заигрывала с Алеком, однако все его мысли настолько были заняты Миррицией, что после он лишь от Серегила узнал, что на вопрос пожилой эрцгерцогини о том, с кем первым он поцеловался, он ответил, что то был кролик.

‑ Я думал, она спрашивает, кого первого я подстрелил! – воскликнул Алек. – А я‑то ещё удивился, чего это все хохочут.

К огромному облегчению Алека, дома по возвращении их поджидал Кепи с новыми вестями о воронье…. С многообещающими вестями!

‑ Кое‑кого из этих видели в Нижнем Городе, – сообщил парнишка, присаживаясь на корточки у очага в своей промокшей одёжке, и пока он с аппетитом глодал холодную гусиную ляжку, голову ему накрыли фланелью.

‑ Я тут поговорил с людьми, они вспомнили старика и парнишку с костылём. Но с тех пор, как ввели карантин, их что‑то не больно видно.

‑ Получается, это он выгнал их выше, сюда, – сказал Алек.

‑ А что с Рингом? – поинтересовался Серегил.

‑ Тут всё ещё краше, милорд! Нашлась девчушка, которая выторговала на днях у старухи‑вороны леденец. Теперь она в дризийском храме на Улице Желтого Угря.

‑ Даже странно, что они забрали её туда, – сказал Серегил.

Храм тот стоял поблизости от одних из ворот Морского Рынка, тех, что вели в Ринг.

‑ В Ринге обычно заботятся только о тамошних жителях.

‑ Хотите, чтобы я опять туда пошёл? – с надеждой в голосе спросил Кепи.

Серегил дал ему несколько монет.

‑ Пока возвращайся к герцогу Рельтеусу. Присмотри за ним.

Кепи отвесил поклон и снова растворился в ненастной ночи.

‑ Быть может, конфеты были отравлены? – задумался Алек.

‑ Возможно, но, похоже, речь шла не только о съестном, из того, что они предлагают. Что до самих торгашей, то раз тут речь про просто волосы, то больше всего это смахивает на некромантию, или даже алхимию, однако не похоже, чтобы они действовали по какой‑то одной схеме. Либо это просто случайные совпадения.

Алек усмехнулся.

‑ Ну что, теперь‑то там для тебя достаточно «клюёт»?

‑ Похоже, что так. Начнём‑ка с той малышки с Улицы Желтого Угря.

Преодолевая непогоду, они двинулись верхом к Морскому Рынку и вскоре уж входили в храм.

Их поприветствовал дризиец, который провел их через небольшое святилище к маленькой комнатке сзади.

Измождённая светловолосая женщина, стоя на коленях у лежака, наблюдала за тем, как ещё одна дризийка пытается влить немного жидкого снадобья в рот совсем маленькой девчушки. Голубоглазой и золотоволосой малышке было на вид не более семи лет. Её помыли и одели в чистую ночную сорочку, как отметил Серегил. И опять – всё это слишком поздно!

Женщина, вероятно, её мать, была одета в поношенное платье, впрочем, всё равно слишком чистое для обитателя Ринга.

Когда же два хорошо одетых господина приблизились к её дочери, она враждебно сверкнула глазами:

‑ Что вам нужно? – голос её был резким, а акцент выдавал южанку.

‑ Мы изучаем этот недуг, – сказал ей Серегил.

Опустившись на колено по другую сторону от лежака, он достал из кошелька два серебряных сестерция.

– Я всего лишь хотел осмотреть девочку и задать Вам несколько вопросов.

Немного поколебавшись, женщина схватила монеты.

‑ Ну и что дальше?

‑ Как долго она в таком состоянии?

‑ Ей стало плохо вчера утром.

‑ Вы не видели, она не разговаривала с кем‑нибудь из чужаков?

‑ На днях какая‑то старуха дала ей гостинец.

‑ Эта старуха… не была ли она из тех, кого называют вороньём? – спросил Алек, стараясь не выдать своего волнения.

‑ Никогда не слышала ни про какое вороньё. Но похожа она была на побирушку.

‑ А не то, чтобы это был какой‑нибудь странный обмен?

Женщина глянула на него с удивлением:

‑ Да, она дала Лиссе конфет за её старую растерзанную куклу.

‑ Вы могли бы описать её? – попросил Серегил.

‑ Чего? Куклу? И зачем же вас это интересует?

Он показал ей ещё одну монету.

‑ У меня на то есть свои причины. Прошу Вас, рассказывайте.

Она забрала монетку.

‑ Ну, кукла, как кукла. Обычная: кусок обожженной красной глины с такими. нацарапанными лицом и волосами.

‑ И старушка выменяла её на леденцы?

‑ Ну да. Лисса так сказала, – женщина грустно глянула на дочурку. – Они что, были отравленные, господин? Зачем же кому‑то так поступать с дитём?

‑ Хотелось бы мне знать ответ на Ваш вопрос.

Алек осторожно приподнял голову девчушки:

‑ Её волосы не обрезаны.

‑ На теле имеются какие‑нибудь метки? – спросил Серегил дризийку.

‑ Нет, – отвечала женщина.

‑ А эта старушка, – обратился к девочкиной матери Серегил. – Как она выглядела?

‑ Да я толком и не заметила. Я полоскала белье… работа у меня такая… и увидела, как Лисса разговаривает с нею. Ничего страшного в ней не было, сэр, обычная старуха, сгорбленная, одета в рваньё, которому не помешала бы стирка. На ней ещё был платок, такой синий, по‑моему, надвинут вниз, так что я и лица‑то почти не видела. Хотя… нос у неё был, как у пропоицы, такой весь красный. Она опиралась о клюку. Ой, да, вот ещё что: на поясе у неё болтались всякие дурацкие побрякушки.

‑ Типа чего? – спросил Алек.

‑ Да не знаю я! Какое это имеет касательство до моей девочки?

‑ Это могло бы помочь, – ответил Алек.

Женщина поразмыслила минутку.

‑ Ну, например, кошачий череп: его я запомнила точно, ибо очень уж это было чудно. За остальные не скажу, но там были и другие.

‑ А когда она получила эту сломанную куклу, её она тоже повесила на пояс? – поинтересовался Серегил.

‑ Того не видела. Я же сказала, я была занята стиркой. А потом она уже ушла.

Серегил достал ещё одну монетку и протянул ей.

‑ А как давно всё это случилось?

‑ Всего два дня тому, милорд.

‑ Благодарю Вас. Вы нам очень помогли. Мне очень жаль Вашу малышку.

‑ И мне, – сказал Алек. – Да пребудет с вами обеими милость Создателя.

‑ Спасибо, сэр, что не упомянули Старого Моряка, – сказала та негромко, погладив свою дочурку по волосам.

Моряк Астеллус, помимо того, что являлся покровителем матросов и рыбаков, был также перевозчиком умерших к Вратам Билайри. Серегил догадался, что Алек обратился не к нему, а к Далне, исключительно по своей душевной доброте.

Оставив женщину в покое, Серегил вывел наружу дризийца.

‑ Вы встречались с такими ещё?

‑ Нет, милорд, такого больного доставили ко мне впервые. Это же поветрие из Нижнего, верно? Сонный мор?

‑ Скорее всего. У меня к Вам просьба, Брат, не пошлёте ли мне весточку, когда она умрёт?

‑ Да, конечно, милорд.

Серегил дал ему адрес, и они с Алеком покинули храм.

‑ Думаешь, яд? – спросил Алек, когда они ехали на Улицу Колеса. – Она же дала девочке что‑то съедобное.

‑ Но ведь из того, что сказал нам Кепи, ясно, что съестное они дают не всегда. Как бы мне хотелось, чтобы эта мать смогла рассказать, что ещё там было на поясе у старухи! Впрочем, думается, будь там пучки волос, она бы заметила.

‑ Мы должны сами на всё взглянуть, Серегил! Миррицции уже два дня! Думаю, пора задуматься и насчёт колдовства. И если это оно, то как скоро распространится на весь город?

‑ Знаю. Но это мы сделаем при свете дня.

* * *

Особняк на Улице Колеса был ближе к Морскому Рынку, чем Олень и Выдра, однако они сроду не работали здесь без обычной свой маскировки. Так что оба возвратились в свои апартаменты в гостинице и заночевали там.

К утру дождь превратился в удушливую морось. Одетые в тряпьё – Алек в виде одноглазого попрошайки, Серегил в своей потрепанной шляпе со сломанными полями, подвязанной рваным шарфом, и с тряпицей, обмотанной вокруг левой руки, чтобы скрыть потускневший лиссик на шраме от укуса дракона – а также укрывшись заплатанными непромокаемыми накидками, они направились через утреннюю уличную толкотню к большой рыночной площади, умудрившись проделать большую часть пути, на возке рыбного торговца, к которому прицепились незаметно сзади. Очутившись на месте, они, беспечно болтая, миновали охрану: оказалось куда проще попасть в нужную часть Ринга, чем возвращаться снова назад.

Проникнув внутрь, они принялись неспешно прочесывать местность, бродя по грязным кривым улочкам, идущим мимо жалких лачуг.

Верхний Город окружали не одна, а целых две защитных стены, расположенных в сотне ярдов друг от друга. Вот этот промежуток, известный как Ринг, по всей своей окружности был поделен на сектора, которые использовались для всяческих нужд, и в каждый из которых вели отдельные ворота. В длинном западном коридоре позади Дворца, например, содержались лошади королевской гвардии. Восточный сектор был отведен под пастбище на случай долгой осады. Беднота населяла сектор восточнее Морского Рынка, ну а самая перекатная голь была оттеснена совсем уж к югу Ринга, где и ютилась в своих жалких лачугах и прочих подобных укрытиях, какое только могла себе позволить. Это же место являлось пристанищем для негодяев всех мастей, что делало сей район куда как более опасным, чем закрытый ниже на карантин. Даже дризийцы поглядывали на него с подозрением, солдаты же проезжали тут только на собственный страх и риск.

Сомой прочной конструкцией, что попалась нашим друзьям на глаза, был огромный навес, как оказалось, служивший местной харчевней. Здесь не было даже проституток: шлюхи справляли свой бизнес либо под открытым небом, либо в каком‑нибудь найденном укромном уголке. Везде были кучи вонючего мусора, в котором рылись свиньи, собаки и чумазая ребятня. И даже в своих грязных обносках Алек с Сергилом тотчас привлекли внимание атаковавших их малолетних попрошаек.

‑ А ну убирайтесь, вы все! – рявкнул Серегил, подобрав с земли камень и запустив его в самого большого из парней, ровно так, чтобы лишь слегка его коснуться. – У нас нет ничё для таких, как вы!

Привыкшие к подобному обхождению, ребятишки и сами похватали камни, запустив ими в Алека с Серегилом с куда меньшей аккуратностью, так что тем не оставалось ничего иного, как пуститься наутек под укрытие ветхой харчевни.

И это было, признаться, не самое красивое появление перед местными шаромыжниками – они растянулись поверх старых ящиков и пустых бочек, стоявших в передней части навеса.

‑ Какая славная парочка говнюков, – хохотнул лысый мужик с шишковатым черепом, останавливаясь возле Алека с Серегилом. – Так драпать от какой‑то вшивой мелюзги.

Четверо его приятелей, поднявшись со своих мест, неспешно направились к ним.

‑ Так может вас не затруднит показать нам нутро ваших кошельков, эм‑м?

Серегил откинул полу накидки, демонстрируя шпагу, Алек сделал то же самое.

‑ Мы не убиваем детвору, – рыкнул он всё с тем же своим грубым акцентом. – Но не скажу того же за таких, как вы.

У пьянчуг из оружия были только ножи, так что они расселись обратно на свои места, нехорошо усмехаясь.

Серегил достал серебряную монетку в полсестерция и кинул под ноги тому, который, видимо, был тут за главного.

‑ Мы ищем ворон.

Мужчина сплюнул на монету:

‑ Слыхом не слыхивал про таких.

Остальные тоже ничего не слыхали, или, по крайней мере, сделали вид, что это так.

Серегил кивнул Алеку и оба отправились дальше вглубь жуткого квартала. В спину им понеслись издевательские насмешки и брань.

‑ Похоже, денек обещает быть длинным, – процедил Алек. – Тем более, что мы даже не знаем, где именно искать.

И Кепи им тут был не помощник. Помимо того, что он обозначил сам квартал, какого‑то определенного места, где можно было застать ворон, похоже, в принципе не имелось.

Остаток утра провели, бродя среди убогих лачуг. Местные почти не обращали на них внимания. Рынка, в обычном понимании этого слова, обнаружить они не смогли: на улицах просто порой встречался какой‑нибудь человек, громко объявлявший свой скудный товар, но чаще убогий ассортимент продавался прямо из дверей очередной лачуги.

Ответом на их вопрос про вороньё был как правило либо пустой взгляд, либо пожатие плеч. Вороны появлялись и расхаживали тут, как им заблагорассудится, и никто не знал, где те обитают или откуда являются, но все, кто сталкивался с ними, в один голос объявляли их безумцами из‑за дурацких обменов, которые те совершали.

Но в то же время они наткнулись на несколько поражённых сонным мором. Двое из них валялись прямо у всех на виду – парнишка лет, примерно, четырнадцати, и старуха – их бросили умирать в одиночку. И никто ничего о них не знал.

Серегил почувствовал, как тяжело Алеку уходить вот так, оставив их без помощи. Но что они могли предпринять, будучи здесь?

Утро уже было на исходе, когда они, идя мимо одного навеса, открытого с передней стороны, заметили под ним старушку.

Та сидела и плакала, склонившись над малышом, который лежал перед ней на груде старого тряпья.

‑ Что с ним такое, матушка? – Серегил осторожно, чтобы не напугать, приблизился к старушке.

‑ Помер от сонного мора, – всхлипнула старушка. – Он был последний из моей родни! И ни одного дризийца!

‑ Остальных унёс тот же недуг?

‑ Сестрёнка его умерла вчера. Что же мне теперь делать?

Серегил опустился на колено возле неё и взглянул на лежавшего перед ним ребёнка. У того были те же волосы, что и у Алека, а с левой стороны не хватало обрезанной прядки.

‑ А не менялись ли он и его сестрёнка чем‑нибудь с воронами, матушка?

‑ С кем с кем? – старушка уставилась на него покрасневшими от слез глазами.

‑ С попрошайками, которые выменивают всякие странные вещи. Ваши внучата не сталкивались с ними?

‑ Знать не знаю. И что такое ты говоришь! А ну, убирайся, оставь меня в покое!

‑ Эй вы там, только не надо пытать её о подобных вещах! – крикнул им какой‑то толстяк из‑под такого же навеса через дорогу.

Тяжело поднявшись с ящика, на котором сидел, он заковылял к ним.

– Что, не видите, какое у неё горе? А ну отвяжитесь от неё со своими дурацкими расспросами! – рявкнул он, больно пнув Серегила.

Серегил крякнул от чувствительности удара и вскочил на ноги.

‑ Простите, простите оба! Да пребудет с вами Милость Всевышнего, матушка, и да упокоит их Старый Моряк.

* * *

Голодные и полные разочарования, они уселись на край какой‑то сломанной повозки, чтобы съесть прихваченные с собой хлеб с колбасой. Есть местную пищу они бы не рискнули.

‑ У меня ощущение, что мы ищем иголку в стогу сена, – проворчал Алек. – И что же у нас в итоге? Сделки без последствий в виде смерти и смерти, но при этом без всяких сделок. И ни намека на вороньё. А Мирриции, между тем, уж почти три дня!

‑ У нас ещё полно времени до того, как стемнеет.

Вокруг них собралось несколько голодных ребятишек в ужасном рванье и Серегил швырнул им остатки своего обеда. Вздохнув, Алек последовал его примеру, и после небольшой потасовки ребятня кинулась наутёк: те, кому ничего не досталось ринулись догонять счастливчиков с добычей.

Одна же малышка отстала от остальных. Чуть помедлив, она осторожно приблизилась к ним и, храбро глянув в глаза Серегилу, приподняла свою короткую каштановую косичку. Кончик её был, похоже, обрезан совсем недавно.

‑ Будешь меняться?

‑ Привет, пичужка. С тобой что, уже кто‑то менялся на твои волосы? – спросил Серегил.

‑ А вы разве не вороны? – спросила она, отступая на шаг.

‑ Нет. Но мы как раз их и ищем, – сказал Алек. – Так ты менялась с кем‑то из них?

Стоя на одной босой ноге и засунув в рот пальчик, она уставилась на него:

‑ Дашь пенни, скажу.

Усмехнувшись, Алек проделал фокус, раздобыв монетку «из воздуха», и протянул ей.

‑ Кидай, – сказала она, совершенно равнодушная к ловкости его рук.

Осторожна не по годам, – подумалось Алеку. Он катнул ей монетку.

Она подхватила её и ловко сунула в карман своего перепачканного платьица.

‑ Вчера я видела одну старую леди. Я выменяла у неё вот это, – порывшись в кармане, она достала и показала им миниатюрного кота, искусно вырезанного из кости.

‑ А ты дала ей взамен своих волос? – спросил Алек.

Она кивнула, снова сося палец.

‑ И когда это было, пичужка? – поинтересовался Серегил.

Девочка пожала плечами.

‑ А ты не знаешь, где мы могли бы увидеть её сегодня? – осторожно поинтересовался Алек.

‑ Знаю. Дай ещё пенни.

Алек снова проделал тот же трюк и катнул ей монетку:

‑ А вы неплохо торгуетесь, мисс.

Довольная собой, она поманила их и повела вглубь так называемой деревни.

‑ Нам нужна эта резная фигурка, – прошептал Алек.

‑ Знаю, – так же шёпотом ответил ему Серегил. – Как только она покажет, где искать старуху, мы выкупим её у неё.

С низких крыш сползали клубы дыма, тут же съедаемые туманом, а тяжелый воздух был полон запахами конского навоза, гари и нищеты. Дороги были размешаны в грязь, так что местами они увязали в ней по самые щиколотки. Они дошли уже почти до наружной стены, когда, обогнув пару грубых хибар, наткнулись на нескольких вооруженных людей, выступивших из‑за угла и преградивших им путь. Ещё четверо зашли сзади, захлопнув ловушку.

Девчушка резво кинулась к одному из мужчин и тотчас спряталась за его ногу, прокартавив:

‑ Пливела двоих, Пап!

‑ Умница, дочка. Беги домой, – произнёс тот, не спуская глаз со своих предполагаемых жертв. – Ну что, парни, вы тут пришлые, а пришлых у нас не любят. Разве только у них имеется денежка на нашу колокольню.

‑ И сколько же, к примеру, вам нужно? – поинтересовался Серегил.

Это вызвало взрыв смеха.

‑ А всё, что у вас есть, чужак, – ответил один из них, двинувшись к Алеку: видимо, он решил, что тот, раз у того на глазу повязка, то он слабейшая часть добычи.

Алек очень быстро разубедил его в этом. Он распахнул свой плащ и выхватил меч.

‑ Ну, давай, рискни обыскать!

Серегил тоже выхватил меч и встал с Алеком спина к спине и лицом к остальным нападавшим.

‑ Плевал я на местное гостеприимство!

‑ Да и я тоже, – отозвался Алек. – Вот только я надеялся, что хоть здесь нам удастся провести день, никого не прикончив.

Главарь в ответ лишь ухмыльнулся:

‑ Вы чё считать не умеете, презренные ублюдки? Вы в меньшинстве.

‑ Как‑то я хреново себе представляю, что вы дадите нам убраться, когда мы заплатим вам вашу чёртову мзду, паршивый ты сукин сын, – отозвался Серегил. – Так что предпочту придержать кошелёк при себе, коли уж вам без разницы.

Ухмылка главаря стала ещё шире:

‑ Ну ладно, пеняйте на себя.

С этими словами он бросился на Серегила, тогда как двое других начали теснить Алека с той стороны.

Было очевидно, что место для засады выбрано не абы как: для того, чтоб махать мечом, простора тут было предостаточно, а вот проскочить мимо жертвы уже не могли.

Серегил услышал отчаянный звон клинков за своей спиною и тут же на него самого обрушилась атака противника. Он отбил её и тем самым ослабил натиск. Отпрыгнув назад, едва успел выхватить из‑за спины кинжал, как к первому добавился и второй. Оба действовали, как волки: один отвлекает, а другой тем временем пытается пробить защиту. Серегил сумел обезвредить обоих, но внезапно понял, что дело они имеют вовсе не с обычными разбойниками. Эти парни дрались как солдаты, бесстрашно шли напролом. Серегил отбросил их в очередной раз и оглянулся на Алека. Тот сдерживал своего противника, крепкого здоровяка, в то время как остальные, оставшись в сторонке, подбадривали приятеля.

‑ Из какого полка будете? – бросил Серегил своим врагам, готовящимся нанести новый удар.

Ответом ему были удивленные взгляды.

‑ А тебе что за дело? – рявкнул главарь.

‑ Да как‑то не слишком по душе убивать братьев‑ветеранов, только и всего, – ответил ему Серегил.

Позади него шла жестокая схватка, и Серегил услышал, как кто‑то упал.

‑ Из Орла. А ты?

‑ Конь Королевы, – солгал Серегил: всё же с полком Беки Кавиш он был знаком лучше всего.

‑ Что‑то ты не больно похож на райдера, – усмехнулся тот.

‑ То же самое мне сказали, давая отставку, но это ни чёрта не значит.

Решив, что Серегил перестал защищаться, напарник главаря снова кинулся на него, полоснув по животу.

Серегил ловко уклонился от клинка, поймал его на свою гарду, а затем всадил свой тонкий трёхгранный кинжал точнёхонько меж его рёбер и направил остриё вверх, прямо в сердце. Когда же тот с изумлением на своём лице, начал корчиться в предсмертных муках, отпрыгнул в сторону.

‑ Ах ты ублюдок! – взревел главарь и теперь, когда у него была настоящая причина считать Серегила своим врагом, по‑серьёзному двинулся на него.

Он был весьма искусным бойцом, и обрушил на Серегила всю свою силу, отбросив его так, что тот едва не столкнулся с Алеком. Неловко поскользнувшись в грязи и потеряв равновесие, Серегил упал, но меч из рук не выпустил. Прежде чем ему удалось снова вскинуть его, противник обрушился на Серегила со смертоносным ударом, однако в следующее мгновение сам получил удар меча в висок. Алек же, быстро выдернув из чужой черпушки клинок, едва успел вертануться, чтобы продырявить следующего.

Умирая, солдат без звука рухнул на Серегила, едва не выбив из него самого дух, но при этом неуклюже угодив прямо на острие его поднятого клинка. С трудом скинув тушу с себя, Сергил перекатился и очутился на коленях. И вовремя, потому что иначе оказался бы пронзённым третьим нападавшим с этой стороны. Парнишка слегка перестарался, так что Серегил, пользуясь тем, что тот раскрылся, ударил его кинжалом в сердце, сам оказавшись при этом по уши в чужой крови. Едва поднявшись на ноги, он протер от крови глаза, выдернул меч из валявшегося у его ног тела и повернулся к Алеку, чтобы помочь, наконец, ему.

В грязи возле юноши уже валялись двое. Годы тренировок с такими учителями, как Серегил и Микам Кавиш, сделали из Алека отличного фехтовальщика, так что теперь он почти ничем не уступал Серегилу. Но он по‑прежнему дрался сразу с двумя противниками, и те начинали его здорово теснить. Да и позади уже появились новые, привлеченные звуками драки.

‑ Чёрт! – прошипел Серегил сквозь зубы. – Бежим!

И они рванули, насколько это позволял местная грязища. Впрочем, в чём, в чем, а уж в этом оба были мастера. Ловко петля между хибарами и двигаясь наугад, они очень скоро оставили своих преследователей далеко позади.

‑ Проклятие Билайри! – тяжело выдохнул Алек, когда они, нырнув под укрытие какой‑то лачуги, упали рядышком, привалившись спинами к стене и пытаясь перевести дух.

Когда он оглядел Серегила, у него вырвался короткий смешок:

‑ Ты грязный как чёрт.

Так оно и было – Сергил был весь в крови и грязище, да и Алек выглядел немногим лучше.

Серегил вытер руки о свою перепачканную куртку, в тщетных попытках очистить хотя бы самое ужасное. Алек же грязи сумел избежать, но его левое плечо было всё в крови. Заливая руку, она и сейчас ещё стекала по рукаву его перепачканной рубахи. И крови было чертовски много.

Серегил стянул непромокаемую накидку с алекова плеча и увидел, что рукав его рубахи рассечен прямо надо швом, а заодно – и мясо под ним. По счастью, порез был не очень глубок, хоть и здорово кровоточил.

‑ Подумаешь, царапина, Сергил!

‑ Да, но она кровоточит. Ну‑ка.

Самым чистым из всего, что на них было, годным для того, чтобы соорудить повязку, оказался шарф, которым Серегил привязал свою шляпу. Каким‑то чудом он был не уделан грязью, и Серегил туго обернул им руку Алека и завязал узлом.

‑ Вот, это хотя бы защитит рану, но ты всё равно весь в крови.

‑ Я‑то в порядке, – упрямо проговорил Алек, поднимаясь на ноги. – И пока на мне плащ, никто ничего не заметит. А вот ты, как раз….

‑ Выгляжу теперь так, как будто я тут и жил всегда, – Серегил оторвал клок от подола своей рубахи, чтобы попытаться стереть самую «красоту».

Они порыскали ещё пару часов, но всё без толку. И как только тени поперек трущоб начали удлиняться, возвратились через ворота и направились в Оленя и Выдру.

Эма с Томином в кухне, все в клубах пара, помогали девочкам готовить ужин.

‑ Я только‑только отскребла вот здесь пол! – возмутилась Эма, когда они, капая дождевой водой и грязью, вошли внутрь.

‑ Прости, – Серегил развязал свой плащ и швырнул его на поленницу возле двери.

‑ А что такое приключи…, ‑ Толин не закончил фразу, зная что сейчас не вермя задавать вопросы. – Хотите, налью для вас воды?

‑ И чем скорее, тем лучше! – воскликнул, уставший как чёрт, Серегил, скидывая свои потрескавшиеся и промокшие насквозь сапоги. – Алек, будь здесь. Дай Толину осмотреть твою руку. А я пойду принесу нам что‑нибудь из одежды.

Рана Алека не нуждалась в штопке, так что Толин просто промыл её, смазал едкой конской мазью и обмотал чистым лоскутом.

Предоставив Эме разбираться с перепачканным тряпьём, они помылись и отправились наверх, в свои покои.

Нынче стемнело рано, дождь снова полил, как из ведра, но воздух был по‑прежнему слишком душным для того, чтобы разводить огонь. Всё в комнате казалось пропитанным влагой.

‑ По‑моему, совершенно очевидно, что вороньё как‑то связно с этой болезнью, – произнёс Алек, усаживаясь в своё любимое кресло у тёмного камина, чтобы расчесать спутанные волосы.

‑ Да, думаю, мы вполне можем сделать такой вывод, – Серегил вытянулся на диване, уставившись в потолок. Из‑под дивана тотчас выскочила Руетта и, свернувшись клубком меж его босых ног, принялась вылизываться и мурлыкать.

‑ Другой вопрос, как они это делают, и зачем? Что‑то не похоже, чтобы от своих сделок они имели какую‑то выгоду, кроме вреда, который наносят другим.

‑ Ну а как же насчёт волос? Кто бы ни были эти вороны, они, скорее всего, используют выменянное для чего‑то, вроде некромантии.

Серегил задрал бровь, обдумывая его слова.

‑ Ну да, или чего‑то подобного. А это, на самом деле, весьма любопытно, такой обмен. И на какие мысли это тебя наводит?

‑ На такие, что украденное для их дел им, видимо, не подходит? Нужно что‑то, отданное по доброй воле?

‑ Именно! Ну а то, что старуха смогла подобраться для своей сделки к этим нищим ребятишкам так близко, как не сумели мы, означает, что и она, и все прочие представители её племени не казались им такой уж угрозой или чужаками. А наша подружка, которая навела нас на засаду, сразу же распознала в нас чужаков и предпочла не оказаться в руках двух чужаков.

‑ Да, старуха‑то выглядит куда безобиднее. Мы должны туда вернуться! Мирриция…

‑ Знаю, тали, но ночью мы ничего не сможем поделать. Завтра, с утра пораньше, отправимся туда опять. И на сей раз постараемся выглядеть менее грозно. Мы непременно должны заполучить что‑нибудь из того, что было выменяно у них.

‑ Но мы не можем вот так просто взять и… просто сложить ручки! – воскликнул Алек. – Должно же быть что‑то, что мы можем сделать уже сегодня, пусть ночью! Неделя максимум, так сказала дризийка там, внизу.

Серегил со вздохом сел.

‑ Подай мне мои сапоги.

***

Когда они приехали в Ореску, было ещё не очень поздно, однако Теро они застали в ночной сорочке.

Впуская их, маг нахмурился:

‑ Как это вам всегда удаётся подгадать момент, когда я решаю наконец хоть немного поспать?

‑ Сонный мор косит Ринг, и он уже на Улице Огней, – сказал ему Сергил, прошмыгнув мимо него. – И на сей раз Мирриция.

Маг так и сел на стул у ближайшего верстака:

‑ О… я очень извиняюсь.

‑ Нам думается, мы сумели разузнать кое‑что о сонном море. Существует некое странное племя нищих попрошаек, которые совершали обменные сделки и в Нижнем, и в Ринге, – сказал ему Алек. – Местные зовут их вороньё.

‑ Из‑за их необычных пристрастий, – пояснил Серегил. – Они выторговывают клочья волос, сломанные игрушки и прочую ерунду.

Теро выгнул бровь:

‑ Сделки?

Алек постарался держать себя в руках.

‑ Да. Мы слышали и видели сами нескольких детишек и кое‑кого из взрослых, пораженных этим недугом, или колдовством, назови это, как хочешь. И многие из них, это точно известно, обменивались на что‑нибудь с вороньём.

‑ Понятно. Однако всё же…

‑ Вечером мы встречаемся по большей части с Рельтеусом и Мальтузом, а от Элани ничего не слышно уже который день, – не унимался Алек. – Быть может, мы уже утратили её благосклонность.

‑ Это вряд ли. Однако зачем вы здесь? Не лучше ли вам поговорить с Валериусом?

‑ Он в курсе. Это он послал нас в Ринг.

‑ Так вы работаете на него? Сергил…

‑ Наша светская жизнь и все, за кем ты просишь нас шпионить – это ночью, ворон мы выслеживаем днём.

‑ Этого желает и Принц Коратан, – добавил Алек. – Это дело… дело…

‑ Общественной безопасности, – закончил за него Серегил. – Если начнётся паника и если это, действительно, зараза, народ ринется отсюда толпами, разнося её по всей стране. За Рельтеусом же для нас следит Кепи.

Теро устало потёр ладонью глаза.

‑ Мне всё это не нравится. Особенно теперь, когда они принялись убивать друг друга.

‑ А что, ещё кто‑то умер?

‑ Да. Графиня Аларричия.

‑ Её имя пока не всплывало, – удивился Алек.

‑ Это так, но всем известно, что она была приятельницей Герцога Рельтеуса, к тому же придворной дамой. А принимая во внимание скоропостижность её смерти, думаю, мы должны считать это актом мести. Тем временем, многие из дворян уже драпают в свои летние поместья.

‑ Кто‑то из наших заговорщиков? – поинтересовался Серегил.

‑ Маркиза Лания и Эрл Стенмир.

‑ Думаешь, Коратан отошлёт и Элани? – спросил Алек.

‑ Пока нет. Уверен, он отлично понимает, что это как раз вызовет настоящую панику. Так что вы просто обязаны поторопиться.

‑ Я знаю, Теро, но мы также не можем оставить и Миррицию с Эйруал, и не сделаем этого, – отвечал Серегил. – Мы справимся. На данный момент, похоже, ни одна из сторон не предпринимает ничего серьёзного. Я вот думаю, не охладило ли их пыл то, что Коратан отправил с глаз подальше Генерала Сарьена?

‑ Возможно.

Теро, кажется, хотел ещё что‑то сказать им, когда они поднялись, чтобы уйти, однако передумал и лишь покачал головой:

‑ Раздобудьте какую‑нибудь вещицу из тех, что были выменяны и принесите мне. Посмотрим, не смогу ли я выяснить что‑нибудь по ней.

‑ Спасибо, – сказал Серегил. – Как раз это мы и собирались сделать.

‑ И что теперь? – спросил Алек, когда они возвращались обратно через внутренний дворик.

‑ Нам следует отправиться навестить Эйруал. Потом пойдём, отловим ворону, и поглядим, не удастся ли нам её разговорить.

Было немного жутко увидеть потушенным розовый фонарь над дверью заведения Эйруал, и то, что из окон не льётся обычный мягкий свет. Она пустила слух, что в доме летняя лихорадка, Валериус же убедил Коратана повременить поднимать панику, с тем условием, что заведение временно будет находиться на замке.

‑ Как она, Маниус? – спросил Серегил, когда тот повел их к лестнице через опустевший салон.

‑ Мирриция? Да всё так же, милорд, и остальные девочки жутко напуганы, – отвечал слуга, зажигая для них свечку. – Мы все опасаемся также за леди Эйруал. Она ни на минуту не отходит от Мирриции, спит с ней в одной постели, почти ничего не ест.

‑ Пришли‑ка поднос с холодной закуской. Посмотрим, быть может, мне повезет.

Они не видели Эйруал всего каких‑то пару дней, но перемены, произошедшие с ней за это время, были поразительны.

Одетая в простое темное платье, она свернулась клубочком в кресле возле кровати, на её коленях лежала бесцельно раскрытая книга. Темные кудри её были не прибраны, укрывая плечи, а вокруг запавших фиалковых глаз были черные круги. Серегил не видел её без макияжа уже много лет и сейчас с тоской разглядел явственные признаки возраста вокруг рта и глаз. Надежда, которой засветился её взор, стоило им войти, едва не разбила ему сердце.

‑ Ну что? – спросила она.

‑ Лекарства пока нет, мне очень жаль. Мы просто зашли глянуть, как вы тут обе.

‑ Как видишь, – она безразлично пожала плечами. – Похоже, я всё же лишусь её, да?

‑ Не надо так говорить! – горячо попросил Алек, опускаясь на колено возле её кресла. – Мы полагаем, что сумеем выяснить, что именно вызывает эту болезнь.

Она ласково погладила его по щеке.

‑ Ну и где же тогда ваш лекарь?

‑ Надеемся, что к завтрашнему добудем для него доказательства, – ответил Серегил, наклонившись над Миррицией.

Та, казалось, чувствовала себя гораздо лучше, чем её госпожа. На щеках её по‑прежнему играл небольшой румянец, заботливо расчёсанные волосы сияли, а выражение лица было мирным.

‑ Ей понемногу дают бульон, – сообщила Эйруал.

Взяв с ночного столика миску, Серегил влил из ложки капельку остывшего бульона между губ Мирриции. Через какое‑то время она сделала рефлекторный глоток, но это было единственным признаком жизни, кроме едва заметно вздымавшейся и опадавшей груди.

Бессильная ярость заклокотала у Серегила внутри, однако он постарался ничем не выдать этого.

‑ Можете остаться до утра? – прошептала Эйруал.

‑ Конечно. А ты давай, ляг и постарайся уснуть, любовь моя.

Серегил уложил Эйруал рядом с Миррицией и сам вытянулся рядышком, кивнув Алеку, чтобы ложился по другую сторону от Мирриции. Создавалось ощущение, что окружив девушку своими надеждами и теплом своих тел, они могли всё же её спасти. Так и пролежали всю ночь: Алек с Эйруал обнимали Миррицию, Серегил – Эйруал. Алек задремал, Серегил же так и не смог уснуть, наблюдая как исчезает за окном блеклая луна, а следом и звезды. Скоро наступит рассвет пятого дня.

***

Дождавшись, пока остальные отправятся спать, Брадер прижал Атре в углу парадной.

‑ Ты что совсем с ума спятил? – в ярости зашептал он. – Дворяне, то тут, то там, да, старики, без разницы. Но, любовью Сору, их трое! И это меньше, чем за месяц!

‑ Да с чего ты вообще решил, будто это я? – возмутился Атре.

‑ Конечно же, ты. Думаешь, мне до сих пор не известны симптомы? Важные господа дохнут, как мухи, без всякой причины, а ты делаешь невинное лицо? Даже Мерина уже насторожилась. Быть может, она и не в курсе, что всё это означает, но хочешь сказать, она никогда не видела подобное раньше?

‑ Прежде всего, Аларрицию я не убивал. Должно быть, это кто‑то из компании Кирина, или просто естественным путём. Что до остальных… Уверен, обе клики не сомневаются, что убивают друг друга из мести.

Брадер перевел дух, едва сдерживаясь, чтобы не прибить своего кузена.

‑ Каждая из сторон отлично знает, убивали ли они кого‑то, или нет.

‑ Расслабься, Брадер. Мы оба вне подозрений. Город слишком огромен, чтобы заметить, что творится кругом. В чём как раз вся его прелесть! Наместник наложит карантин на очередной район с сонным мором, заговорщики же перебьют друг друга быстрее, чем это сделаю я. Не о чем волноваться.

‑ Я это уже слышал раньше.

Атре улыбнулся.

‑ Верь мне.