Глава 16. Кузнецы и нищие

Силла как раз разжигала огонь в очаге, когда на следующее утро Серегил вернулся в «Петух».

– Алек дома? – спросил он.

– Я не видела его со вчерашнего дня. Уж не умудрился ли ты его потерять?

– Будем надеяться, что нет. – Серегил взял несколько яблок из корзины и направился к лестнице.

– Погоди, у меня кое‑что для тебя есть, – остановила его Силла. Из‑за солонки на каминной полке она вытащила небольшой запечатанный пакет. – Прислал Рансер с улицы Колеса. Туда письмо доставил гонец, прибывший из расположения царской гвардии.

Серегил сунул яблоки в карман и по пути наверх принялся разглядывать пакет. Сложенный в несколько раз пергамент был запечатан свечным воском и весь покрыт отпечатками грязных пальцев. На одной стороне крупным торопливым почерком Беки Кавиш был написан адрес благородного Серегила на улице Колеса.

Серегил вскрыл печать и прочел короткое послание.

Дорогие С. и А.!

27 достина. Прибыли в Изил. Завтра вступим на территорию Майсены. Один из солдат из соседней турмы погиб при переправе по мосту через канал в Цирне; лошадь понесла и сбросила его вниз. Ужасно.

Погода отвратительная. Здесь все еще зима. Пока что наш самый страшный враг – скука. Капитан Миррини и другие офицеры немного скрашивают жизнь своими рассказами, однако самые лучшие истории мы узнаем от сержантов. Ночуем сегодня в конюшнях барона Изилского. Такова прелесть солдатской жизни, а, Серегил.

Б. Кавиш Добравшись до своих комнат, Серегил обнаружил Алека сладко спящим в своей узкой кровати; на полу грудой валялась небрежно брошенная одежда. Серегил присел на сундук в ногах постели и подергал юношу за ногу.

– Доброе утро. Есть новости от Беки.

Алек буркнул что‑то в подушку, потом перевернулся на спину. Сонно моргая, он посмотрел в окно, из которого лился дневной свет, потом уставился на Серегила.

– Ты еще только вернулся? Серегил бросил ему яблоко.

– Да. Тириен интересовался тобой, кстати, и шлет привет. Алек безразлично пожал плечами и впился зубами в яблоко.

– Что пишет Бека? Серегил прочел письмо вслух.

– Да помилует нас Создатель! – пробормотал Алек, когда услышал о гибели солдата на мосту в Цирне. Он сам боялся высоты, и Серегилу пришлось уговаривать его не поддаваться панике, когда они в первый раз пересекали канал.

– Давай‑ка сообразим, – сказал Серегил, закончив чтение. – Если они были в Кротовой Норе две недели назад и отправились оттуда на юго‑восток, теперь они уже могли переправиться через Фолсвейн.

– Судя по всему, Бека неплохо справляется со службой.

– Я ничего другого от нее и не ожидал. Бека умеет ладить с людьми, хорошо управляется и с лошадью, и с мечом. Спорю на сестерций, в следующий раз, когда мы ее увидим, она будет уже капитаном.

«Если увидим», – промелькнула у него мысль при этих словах, но Серегил поспешно прогнал тревогу. Ему показалось, что тень такого же опасения – и такое же поспешное отрицание – он заметил и на лице Алека.

– С чего мы сегодня начнем? – спросил тот, откидывая со лба спутанные волосы.

Серегил подошел к камину и пошевелил угли.

– Хотелось бы для начала найти кузнеца – мастера Кварина. К сожалению, мы не знаем, что у него за мастерская. Он может быть и златокузнецом, и оружейником, и кем угодно.

Алек задумчиво жевал яблоко. Через минуту он сказал:

– Может, он кует инструменты? – Серегил перевел глаза с кочерги в своей руке на юношу и заметил, что Алек смотрит на кочергу тоже. – Ты говорил, что благородный Зиманис начальствует над строительством укреплений в Нижнем городе, так что ему скорее понадобится такой мастер, чем златокузнец, верно? И Эйруал говорила, что у того парня мозолистые руки.

– У тебя сегодня утром голова более ясная, чем у меня, – заметил Серегил, недовольный тем, что не подумал об этом сам.

– Наверное, мне удалось подольше поспать.

Серегил бросил на Алека удивленный взгляд: ему показалось, что в голосе юноши прозвучало легкое неодобрение. После вчерашнего несомненного успеха с Миррицией, подумалось ему, Алек должен бы излечиться от всех неуместных сомнений. Однако тот, похоже, все еще сохранял присущее последователю Далны отвращение к заведениям, подобным тому, где хозяйничал Азарин. «Что ж, тем хуже для него», – решил Серегил.

– Кузниц полно по всему городу, но все мастера принадлежат к одной гильдии, – сказал он вслух после небольшой паузы. – Я попрошу Триис послать одну из судомоек спросить, где искать Кварина. А тем временем, пожалуй, мне не помешает немного отдохнуть.

К полудню им стало известно, что кузница мастера Кварина находится в Кузнечном Ряду на рынке у Морских ворот. Вскоре они туда и отправились под видом нищих калек.

Лицо Алека наполовину скрывала грязная повязка. Серегил напялил на себя нечто, что раньше было шляпой, и повязал поверх драный шарф, так что поля заворачивались к подбородку с обеих сторон. Их переодевание дало желаемый эффект: когда они вышли во двор, Рири недовольно погрозил палкой этим не туда забредшим нищим.

– Ах, что за вездесущие попрошайки! – хмыкнул Серегил, когда они поспешно шмыгнули за ворота. – Тебе никто не рад в городе, но и никто не удивляется при твоем появлении.

Держа в руках чаши для подаяния, друзья отправились на улицу Ножен, широкий проезд, соединяющий Жатвенный рынок и Морские ворота. Как и ожидалось, на запруженных народом тротуарах никто не обращал на них внимания. Телеги и фургоны тянулись мимо бесконечным потоком. Жестянщики и точильщики нараспев расхваливали собственные умения, а под ногами у прохожих шныряли чумазые дети, собаки, поросята. Всюду были видны солдаты, вонючие нищие – настоящие – и несколько шлюх, вышедших на охоту с утра пораньше.

Улучив момент, Серегил и Алек уселись на задок телеги с сеном, подпрыгивающей на булыжниках мостовой так, что приходилось крепко держаться за прижимающие сено шесты.

– Смотри! – Серегил показал куда‑то назад. Алек взглянул и внутренне поежился. Меньше чем в квартале от них за телегой следовал грубо сколоченный возок, окруженный мрачными стражниками; на колах, прибитых сзади, торчали пять отрубленных голов. Алек видел такие зрелища и раньше: предателей и шпионов в Римини ждала именно такая судьба. Обезглавленные тела лежали на дне возка; их выбросят на городскую свалку, а головы еще некоторое время будут служить для устрашения врагов.

– Да помилует нас Создатель, – пробормотал Алек. – Теперь часто приходится встречать такое. Если мы правы насчет нашего парня…

– То он кончит так же, – бесстрастно договорил Серегил. – Я бы на твоем месте не обращал внимания. Я, например, так и делаю.

«Особенно если учесть, что ты едва не кончил так же сам», – мрачно подумал Алек. Ему все еще иногда снились кошмары о том времени; он часто раздумывал, что произошло бы, не сумей они с Микамом очистить Серегила от столь искусно подстроенных леранцами обвинений в предательстве.

Как только стали видны ярко раскрашенные навесы над лавками Морского рынка, Серегил спрыгнул с телеги и двинулся в сторону Кузнечного Ряда – извилистой улочки, полной закопченных домов и кузниц. Роль нищего калеки была хорошо знакома Серегилу; он сгорбился и захромал, уцепившись за руку Алека.

Хоть улица и называлась Кузнечным Рядом, на ней находились не только кузницы, но и мастерские всевозможных ремесленников, работающих с металлом: они пользовались ее удобным расположением поблизости и от порта, и от рынка.

Едкий дым щипал Алеку глаза, уши заложило от грохота. Внутри мастерских на фоне тлеющих в горнах углей были видны полуголые люди, похожие на демонов, высекающих своими молотами искры из докрасна раскаленного металла. Туда и сюда бегали подмастерья с различными инструментами и корзинами с углем; другие потели, раздувая мехи до тех пор, пока железо не достигало желто‑белого каления. В дверных проемах были вывешены котелки, мечи, плуги, доспехи – товары, производимые в данной мастерской.

Серегил, хромая, подошел к первой же кузнице и спросил подмастерье, где найти мастерскую Кварина.

– Ты ищешь мастера Кварина? – Мальчишка показал в конец узкого прохода.

– Его кузница вон там, у городской стены, – самая большая в квартале. Ты ее ни с чем не перепутаешь.

– Благодарствую, голубчик, – прокаркал Серегил, снова опираясь на руку Алека. – Пойдем, сынок, теперь уже недалеко.

Алек на секунду в растерянности вытаращил глаза. Они не обсуждали свои роли в подробностях, и услышав, как его называют «сынок» через столько времени после смерти отца, юноша ощутил болезненный холодок в груди. Тут же на него навалилось раскаяние: об отце он не вспоминал уже несколько недель, а то и месяцев.

Серегил бросил на него из‑под полей своей шляпы острый взгляд.

– Ты в порядке?

Алек смотрел прямо перед собой, к собственному удивлению ощутив слезы на глазах.

– Все хорошо. Просто дым ест глаза.

Им пришлось выслушать немало ругани, уворачиваясь от тяжелых фургонов, прежде чем они добрались до мастерской Кварина. Его кузница действительно оказалась очень большой, значительно больше, чем все другие; располагалась она в здании бывшего склада.

Серегил помедлил у входа и заглянул в открытую дверь, оценивая заведение.

– Отсюда можно разглядеть две наковальни, – прошептал он. – Видишь тех ребят с металлическими бляхами на фартуках? Это все мастера, члены гильдии. У Кварина, должно быть, хорошо идут дела, раз у него под началом такие умельцы. Пойдем‑ка разузнаем, что здесь известно о нашем приятеле Рителе.

Сразу за дверью они наткнулись на женщину в фартуке с бляхой, наводящей последний глянец на ажурные кованые ворота. Увидев вошедших, она опустила молоток.

– Вам тут что‑нибудь нужно? – окликнула она их. Серегил спросил с астматической одышкой:

– Это кузница мастера Кварина?

– Хозяин вон там, в задней комнате, – ответила женщина. Подняв молоток, она указала им на важного седовласого старика, склонившегося вместе с несколькими кузнецами над столом и что‑то чертившего металлическим стилосом.

– Нас, собственно, послали найти мастера Ритела, – сообщил ей Алек. – Нам велели передать ему кое‑что и сказали, что он работает здесь.

Женщина презрительно фыркнула:

– Ах его! Рител со своей командой отправился в Нижний город, к западной сточной трубе.

– Твой дружок, дорогуша? – поинтересовался Серегил и подмигнул женщине из‑под рваных полей шляпы.

– Ничей он тут не дружок. Выскочка – племянник хозяина. Из тех типов, что всегда урвут лакомый кусочек и плюют на остальных. Ну‑ка, отправляйтесь отсюда! Надеюсь, вы с него сдерете двойную цену за свое известие. Этому недоноску такое вполне по карману.

Алек почтительно поклонился женщине:

– Спасибо, и да пребудет с тобой благословение Создателя. Пойдем, дедушка, до Нижнего города неблизкий путь.

– Дедушка, значит? – хитро подмигнул ему Серегил, когда они свернули к Морскому рынку

– По твоему виду ты им вполне можешь быть. Та женщина‑кузнец не слишком любит Ритела, верно?

– Это я заметил. – Серегил выпрямил спину и потянулся. – Мастера в гильдии народ гордый и неуступчивый, они строго следят за соблюдением старшинства. Похоже, Кварин наступил не на одну мозоль, продвигая родственника.

– Неужели кто‑то станет завидовать работе в сточных трубах?

– Если его команда работает там, значит, они, должно быть, заменяют железные решетки, закрывающие выходы стоков из цитадели. И кто, как ты думаешь, мог заказать такую работу?

– Благородный генерал Зиманис

– Деталями, конечно, занимаются его подчиненные. Такой контракт очень выгоден: кузнецу, ответственному за ремонт, и его работникам полагается дополнительная плата. Та женщина сказала, что Рител норовит урвать лакомый кусочек, помнишь?

– Но это все равно не объясняет, каким образом у Ритела оказались бумаги с печатью Зиманиса.

– Не объясняет, но тут просматривается начало вполне объяснимой связи. Письмо, которое видели у Ритела, было адресовано адмиралу Нирейдиану. Мы ведь встречали его у госпожи Килит на церемонии Скорбной Ночи.

– Тот вельможа, кого только что назначили организовывать каперство! – воскликнул Алек. – Это же часть подготовки к войне.

– Значит, мы скорее всего не ошибаемся и Рител что‑то вроде шпиона.

Они в молчании дошли до Портовой дороги. Наконец Серегил снова взглянул на Алека и сказал:

– И если мы не ошибаемся насчет Ритела, то тогда нужно с ним немного поиграть и посмотреть, что удастся выудить. Когда доберемся до места, мне лучше держаться в стороне, а ты сыграешь роль посланца. Если он профессиональный разведчик, я не хочу, чтобы когда‑нибудь потом он узнал мой голос.

Добравшись до гавани, они свернули на запад мимо последних причалов и складов и добрались до каменистого уступа у подножия скал. Проселочная дорога со свежими колеями тянулась через рощу приземистых сосен и пропадала из вида между утесами. Пройдя по ней с четверть мили, Алек и Серегил оказались у крутого вонючего водостока, где и работала команда Ритела.

Оттуда, где они остановились, футах в пятистах выше подножия скал был виден конец канализационной трубы; он напоминал по форме и размеру арку ворот и был достаточно высок, чтобы человек мог в него пройти, не нагибаясь. Из трубы с шумом вырывался мутный поток и по водостоку устремлялся в море. Нечистоты испускали отвратительный запах, и Алек заметил, что рабочие закрывают лица влажными тряпками – должно быть, смоченными в уксусе, чтобы защититься от вредных испарений.

Неподалеку от выхода трубы виднелись горн и наковальня, и густой черный дым стелился низко по земле во влажном воздухе. Тут же стоял небольшой фургон, окруженный полудюжиной солдат в голубой форме.

– Что они там делают? – спросил Алек; они с Серегилом прятались за валуном.

– Охраняют туннель от ползунов и шпионов. Сточные трубы ведь проходят под всем городом.

– Что еще за ползуны?

– По большей части воры, которые знают, где какие выходы находятся и как открыть решетку; они бродят по туннелям и знают их лучше всех, даже членов гильдии мусорщиков. Тебе, пожалуй, пора отправиться к Рителу.

Оставив Серегила в их убежище, Алек, придерживая свое рубище, начал взбираться по крутой тропинке в сторону наковальни.

– Что тебе тут нужно? – окликнул его один из солдат. На его лице была написана скорее скука, чем подозрительность.

– У меня поручение к одному из кузнецов, – ответил Алек. – Его зовут Рител.

– Проходи тогда, только не задерживайся, – махнул рукой стражник.

У горна двое подмастерьев старательно качали мехи, а еще один держал над огнем длинными щипцами железный прут. Рядом кузнец молотком на наковальне придавал нужную форму раскаленной заготовке. Он был невысок и черноволос – совсем не соответствовал описанию Эйруал.

Алек подождал, пока тот перестанет стучать молотком, потом подошел и почтительно поклонился.

Кузнец с подозрением бросил взгляд на его лохмотья.

– Что тебе нужно?

– Уж ты прости, мастер, только меня послали передать весточку мастеру Рителу, – ответил Алек заискивающе, как и положено нищему.

– Быстро говори, что тебе велено, и убирайся. Стражники не любят, когда кто‑нибудь тут сшивается.

– Не могу, господин, – жалобно заныл Алек, вертя в руках подол своей туники. – Ты не прогневайся, но мне заплатили настоящим серебром, чтобы я передал послание не кому‑нибудь, а Рителу собственной персоной. Мне на свете не жить, коли узнают, что я сообщаю личные секреты всякому, кто спросит.

Кузнеца это не тронуло.

– Начхать мне, жить тебе на свете или не жить. Рител выгонит меня, если я позволю тут околачиваться нищему отребью.

Их перепалка оказалась желанным развлечением для часовых.

– А, да он же безобидный парень, – принял сторону Алека один из солдат.

– Позволь ему подождать тут, что тебе стоит? В конце концов, послание‑то для Ритела.

– Ага, и такое послание, которое ему не захочется пропустить. если понимаете, о чем я. – Ухмыляясь, Алек сделал двумя пальцами игривый жест.

– Что ж, ладно, только на вашу ответственность, – проворчал кузнец, обнаружив, что общее мнение не в его пользу. – Эй ты, вон сядь на тележку, и чтобы ни с места.

Солдаты перестали интересоваться Алеком, как только добились своего в споре. Юноша уселся на задок открытой тележки, болтая ногами и выискивая в своих лохмотьях воображаемых насекомых.

Тележка, на которой он сидел, оказалась нагружена железными решетками – грубыми, но надежными. По‑видимому, их выковали в кузнице в Верхнем городе, а потом привезли сюда, чтобы установить. Горн и наковальня служили кузнецу и его помощникам для подгонки прутов по размеру. Когда они закончат с этим, предстояло приделать массивные железные полосы с боков, сверху и снизу. Из нижней перекладины торчали толстые шипы, которых не было на верхней.

Вскоре из туннеля вышло несколько рабочих. Лица были завязаны намоченными в уксусе тряпками, и различить их было невозможно, но один из пришедших был заметно выше остальных, и из‑под его кожаной шапки выбивались пышные светлые волосы.

– Ордо, заклепки нам понадобятся, как только мы туда вернемся, – окликнул он кузнеца. – Они уже накалились как следует?

– Готовы, бери, как только понадобятся, мастер Рител. Тебя дожидается вон тот парень. – Кузнец ткнул пальцем в сторону Алека и добавил: – Сержант Дурнин разрешил ему подождать тут.

Рител стащил с лица тряпку и расправил густую ухоженную бороду.

– Что тебе нужно?

Алек спрыгнул с тележки и униженно поклонился.

– У меня известие для тебя. мастер, от одной красотки. Выражение лица Ритела заметно смягчилось. Сделав Алеку знак следовать за ним, он отошел в сторону.

– Что за красотка и что за известие?

– Темноволосая штучка с улицы Огней, мастер. Велела передать, что надеется: ты вспоминаешь ее с удовольствием и снова навестишь, как только сможешь.

– А имя свое она назвала? – спросил довольный Рител.

– Нет, – ответил Алек огорченно; потом, как будто только что вспомнив, добавил: – Но она из Дома Лебедя.

– Знаю, о ком речь, – кивнул Рител, узнав название заведения Эйруал. – Что‑нибудь еще?

– Это все, слово в слово, точно, как она велела передать. И позволь заметить, мастер, мне еще повезло, что удалось тебя найти, пришлось постараться…

– Да‑да. – Рител сунул руку в кошель на поясе и бросил несколько монет в протянутую ладонь Алека. – Передай госпоже, что я повидаюсь с ней при случае. А теперь проваливай.

– Да благословит тебя Создатель, мастер. – Алек поспешно отошел. Поравнявшись с солдатами, он взглянул на монеты, которые ему дал Рител: это оказались одни медяки.

Показав добычу ухмыляющимся солдатам, Алек сплюнул и пробормотал: – Вонючий сукин сын! Пусть теперь сам доставляет свои послания.

Смех стражников еще долго провожал его. Когда юноша миновал валун, к нему присоединился Серегил, и Алек рассказал ему обо всем, что удалось заметить. Серегил удовлетворенно потер руки.

– Прекрасно, теперь нам известно, как этот наш любознательный голубчик выглядит.

– Да, только мы же ничего больше о нем не узнали.

– Ну, если можно судить по той женщине в кузнице, найдется достаточно желающих посплетничать о Ригеле. Ты с заданием справился хорошо, как всегда. Думаю, можно будет и еще кое для чего использовать тебя сегодня вечером.

Алек радостно улыбнулся, услышав похвалу.

– Кем я буду на этот раз?

– Разбитным деревенским парнишкой, который ищет место подмастерья и готов подружиться с кем угодно. Алек улыбнулся еще шире:

– Ну, эта роль мне знакома.

«Молоток и клещи», обычное место, где собирались кузнецы и их помощники, располагался в конце Кузнечного Ряда. Это тесно сплоченное братство не слишком приветливо встречало случайных посетителей – кузнецы считали таверну своим собственным владением, чем‑то вроде неофициального дома гильдии, – но никто не стал возражать, когда вечером буря загнала в кабачок тощего бродячего менестреля. Такие музыканты, мало отличающиеся от нищих, часто встречались в городе; за пару медяков они играли и в тавернах, и на рыночной площади. Увидев плащ, расшитый яркими лоскутами и дешевыми бусинами, и торчащие из карманов свирели, хозяин пустил его в зал и даже указал на место у очага, Выбрав длинную деревянную свирель, Серегил сыграл простенькую мелодию, а потом запел голосом, который заставил бы Ролана Силверлифа поморщиться. На его счастье, теперешние его слушатели были не столь требовательны, и скоро в том конце комнаты, где он расположился, собралась небольшая толпа. Рител не присоединился к компании, но Серегил скоро заметил Алека, выглядевшего настоящим деревенщиной со своей домотканой туникой и чисто вымытым простодушным лицом.

С того места у огня, где он сидел, Серегил заметил, что Алека приветила группа кузнецов, среди которых была и та женщина, с которой они разговаривали в мастерской Кварина. Судя по тому, как с парнишкой шутили, было ясно, что он произвел благоприятное впечатление.

Серегил продолжал играть на свирели, прислушиваясь к разговорам в надежде узнать что‑нибудь полезное, пока не увидел, как Алек вышел из зала. Серегил сыграл еще несколько коротких песенок, собрал медяки и последовал за юношей.

Алек ждал его в конюшне, где за плату можно было оставить лошадей. Сбросив одежду менестреля и подмастерья, Серегил и Алек завернулись в простые плащи и поехали к питейному заведению у северной стены.

– Мне не особенно повезло, если, конечно, не считать последних новостей о ценах на чушки железа, – сказал Серегил, усаживаясь за стол в углу. – А как твои успехи?

– Ты был прав, когда говорил, что Кварин наступил кое‑кому на мозоль, – сообщил Алек. – Чего только я не наслушался от Марули и других кузнецов. Мало того, что Рител пользуется привилегиями как племянник Кварина, он еще и совсем недавно стал у него работать. Раньше Рител имел свою собственную мастерскую где‑то в Кедре, да только она сгорела несколько месяцев назад. Вот тогда‑то он и появился в Римини.

– Кварин так любит племянника?

– Теперь уже нет. Старый Алман Черная Рука говорит, что сначала были заметны родственные чувства, да только потом они разругались. Кварин почти и не разговаривает с племянником с тех пор, как поручил ему работы со сточными трубами. И еще некоторые считают странным, что Рител живет отдельно от своего дядюшки.

– Любопытно. А среди тех, с кем ты разговаривал, были рабочие из команды Ритела?

– Было несколько человек. Они тоже не слишком его любят. Он остер на язык и обращается с ними. как с новичками‑подмастерьями, все время проверяет их работу. Еще когда они только начали выполнять заказ, он стал придираться к тому, как они крепят решетки, и теперь по большей части устанавливает их сам.

Серегил многозначительно поднял бровь.

– Бьюсь об заклад, это неспроста.

– Они занимаются решетками уже недели три. Все старые сняли, чтобы починить каменную кладку. Поэтому‑то стражники и охраняют выход из туннеля. Теперь рабочие устанавливают новые решетки. Алман отвечает за то, чтобы те места туннеля, где будут вделаны загородки, точно размечались и шипы крепко входили в отверстия для них, но саму установку решеток делает Рител. И они теперь вделываются намертво, а не на петлях. Вот примерно и все, что мне сказали; а насчет того, чтобы наняться в подмастерья, нужно разговаривать с самим Кварином.

– Ну, будем надеяться, что до этого не дойдет. Алек наклонился поближе и понизил голос:

– Ты думаешь, что Рител портит решетки?

– Судя по его поведению, такую возможность нельзя исключить. Вопрос в том, как он это делает и замешаны ли тут и другие рабочие. И главное, конечно, кто за всем стоит.

– Должно быть, пленимарцы.

– Я имею в виду, кто конкретно, и знает ли Рител настоящего заказчика. Мы должны быть очень осторожны, Алек. Нельзя провалить дело, как это случилось при нападении на замок Кассарии. Большую змею мы тогда поймали, но ведь все мелкие улизнули. Лучше нам все обсудить с Нисандером. Это явно дело для наблюдателей.

«Он, должно быть, все еще неразлучен с Илинестрой», – лукаво подумал Алек, глядя на Теро, который впустил их в башню Нисандера. На шее молодого мага как раз над воротом мантии были заметны несколько длинных царапин. Илинестра так же пометила и Алека во время их единственного свидания.

«Ну и добро пожаловать в эту постель», – решил Алек. Открыв им дверь, Теро вернулся к столу, заваленному раскрытыми книгами.

– Нисандер в своей комнате внизу, – сообщил он пришедшим.

– Ты тоже лучше присоединись к нам, – сказал Серегил, направляясь к лестнице.

Теро изумленно взглянул на Алека.

– Похоже, есть работа для наблюдателей. Алек почувствовал удовлетворение, заметив на лице поспешившего присоединиться к ним Теро заинтересованную улыбку. Да, конечно, Теро холоден как рыба, но с тех пор, как он, хоть и не без ворчания, помог освободить Серегила из тюрьмы, Алек испытывал некоторую симпатию и уважение к этому надутому магу. Он был талантлив, а надменность скорее всего была просто щитом, прикрывающим страдающую от одиночества душу. Что же касается соперничества между Теро и Серегилом, Алек давно понял, что виноваты в этом оба.

Нисандер сидел в своем любимом кресле в гостиной; пол вокруг был завален какими‑то схемами и картами.

– Ах, это вы! – воскликнул волшебник, глядя на гостей с радостной улыбкой. – Давно же я вас не видел! Недели две, наверное.

– Скорее все четыре, – ответил Серегил. – Дела последнее время идут не особенно хорошо, но сейчас мы, похоже, напали на кое‑что интересное.

Он коротко описал, с некоторой помощью со стороны Алека, что им удалось узнать за последние два дня. Теро сидел немного в стороне, скрестив руки на груди и иногда кивая собственным мыслям.

– Боже мой, история действительно выглядит подозрительной, – сказал Нисандер, выслушав рассказ. – Теперь мне вспоминается: я слышал, что один из слуг благородного Зиманиса недавно исчез. Правда, никаких разговоров об украденных документах не шло. Очень, очень любопытно. Как я понимаю, вы собираетесь разобраться во всем этом поподробнее?

Серегил кивнул:

– Сегодня же ночью, но нам потребуется соблюдать максимальную осторожность. Ведь сейчас Рител – единственная рыбка в нашей сети. Я не хочу, чтобы он насторожился, пока мы не выясним, кто за ним стоит.

– Вы уже осмотрели его комнату? – спросил Теро.

– Нет еще. В эти ветхие домишки нелегко забираться:

в каждой комнате кто‑нибудь есть, коридоры отсутствуют – все помещения смежные. Я думаю, мы сначала займемся сточной трубой, а дальше решим, как поступить.

– Да, пожалуй, это разумно, – согласился Нисандер. – Только как ты думаешь проникнуть в так хорошо охраняемый туннель?

– Стерегут только выход из туннеля, где все еще ведутся работы, – сказал Алек. – Но противоположный конец, наверху, где они начинали, охраняется едва ли: в этом нет нужды, решетки уже установлены до того места, где труба выходит в Нижний город. Серегил думает, что между городской стеной и водостоком должно быть по крайней мере пять или шесть решеток.

– Любой, кто планирует воспользоваться дорогой через туннель, должен поработать со всеми перегородками, – добавил Серегил. – Я знаю об одном месте у южной стены, где можно спуститься в трубу. Если нам удастся проникнуть с того конца, мы сможем выяснить, чем они там занимались.

– Когда собираетесь отправиться? – поинтересовался Нисандер.

– Сегодняшняя ночь ничем не хуже любой другой, – ответил Серегил, поднимаясь.

– Да сопутствует тебе удача в сумерках, – сказал ему Теро.

Серегил удивленно поднял бровь, потом слегка коснулся пальцем одной из царапин на шее молодого мага.

– И тебе тоже.

ГЛАВА 17 ПОЛЗУНЫ

Зодчие Тамир Великой заложили в Римини систему сточных труб еще до того, как было построено первое здание, избавив таким образом столицу от мерзких и часто распространяющих заразу отбросов – бича многих больших городов. Канализационная система была такой разветвленной и так часто перестраивалась и расширялась, чтобы удовлетворять нужды выросшего за пять столетий города, что теперь только гильдия мусорщиков обладала знаниями о ней в полном объеме. Да и среди мусорщиков большинство знало только ту часть сточных труб, за которую отвечало; эти сведения тщательно оберегались от посторонних.

Алек и Серегил дождались, пока ночная стража сменится во второй раз, прежде чем отправиться в южную часть города. Хотя оба были вооружены, передвигались они осторожно, бесшумно исчезая в темных проходах или подворотнях, как только поблизости появлялся патруль.

Вход, через который они собирались проникнуть в систему труб, находился на небольшой площади за кварталом жилых домов у южной городской стены, в которую и была вделана наполовину скрытая разросшимся тутовым деревом низкая железная дверь. Небольшое зарешеченное окошко рядом с ней неприятно напомнило Алеку о тюрьме, однако он постарался держать такие мысли при себе; Серегил положил на землю связку факелов и лом, принесенные с собой.

Алек стоял позади, подняв обеими руками плащ, чтобы заслонить свет от светящегося камня, которым пользовался Серегил. Опустившись на колени перед дверью, тот повертел в замочной скважине изогнутой отмычкой; раздалось несколько громких щелчков. Дверь распахнулась; за ней лежала темнота Собрав свое имущество, Серегил и Алек скользнули внутрь.

Алек закрыл решетчатое оконце куском толстого войлока. потом оглядел каморку, в которой они оказались. Прямо перед ними каменные ступени вели по сводчатому проходу вниз и исчезали в темноте. Несильная пока еще вонь не оставляла сомнений в том, что они попали туда, куда надо.

– Стоит сразу надеть эти штуки. – Серегил вытащил из кожаной сумки пропитанные уксусом тряпки и протянул одну Алеку Оставив в каморке плащи, Серегил и Алек зажгли факел кусочком зажигательного камня и двинулись вниз по лестнице.

– Зачем все эти сооружения строили такими просторными? – прошептал Алек: сводчатый коридор, по которому они шли, был почти десяти футов в вышину.

– Ради безопасности. Ядовитые газы, образующиеся в трубах, поднимаются вверх Строители рассчитывали, что такая конструкция заставит испарения уходить в верхние части помещений, а внизу останется воздух. Так что будь внимателен: если факел начнет гореть голубым пламенем или чадить, воздух малопригоден для дыхания.

Лестница привела к туннелю, по которому текли сточные воды. Вдоль центрального канала, заполненного до краев стремительным, отвратительно пахнущим потоком, по бокам тянулись узкие мощеные дорожки.

Серегил и Алек свернули направо и прошли по туннелю несколько сотен футов. Из‑за недавних дождей поток нечистот вздулся и в некоторых местах затопил приподнятые каменные дорожки, так что путникам приходилось идти по щиколотку в зловонной ледяной жиже.

Неожиданно они услышали визг и рычание, доносящиеся откуда‑то из темноты над головами Серегил повернулся на звук и высоко поднял факел; оказалось, что они с Алеком подошли к Железной решетке, перекрывающей весь просвет туннеля.

Нижние концы вертикальных прутьев уходили в воду, и к ним прибило труп маленькой собачонки; напор воды удерживал его у решетки На теле собаки кишели жирные визжащие крысы; они рвали разлагающуюся плоть и огрызались друг на друга. Другие пожиратели падали шлепали по воде, намереваясь принять участие в пиршестве, или сидели на поперечинах решетки. Животные не обратили внимания на людей; их глазки‑бусинки светились красным в свете факела.

– Это решетка‑ворота, – прошептал Серегил, отгоняя от нее крыс горящим факелом. – Она, конечно, заперта, но с этим замком нам ничего не стоит справиться. Желаешь продемонстрировать свое искусство?

– Лучше ты сам, – прохрипел Алек; ему не хотелось протискиваться мимо спутника в таком узком проходе.

Легко справившись с замком, Серегил открыл противно заскрипевшую секцию решетки и прошел сквозь отверстие; Алек последовал за ним.

Дальше в туннеле крыс оказалось еще больше, они были буквально всюду Журчание потока и крысиный визг отдавались мерзким эхом в туннеле, когда Серегил и Алек остановились на перекрестке: в тот канал, вдоль которого они шли, впадал другой. Перепрыгнув через четырехфутовую канаву, они двинулись дальше и скоро очутились у новой решетки, укрепленной на петлях. За ней проход вел под уклон.

Дальше туннель не пересекался ни с какими другими, и наконец путники добрались до решетки, намертво вделанной в стены. Здесь железо еще не успело покрыться ржавчиной, и сама решетка была такой же конструкции, как и те, что Алек видел у рабочих. Широкие полосы железа с четырех сторон упирались в каменные выступы стен и крепились шипами, уходящими в просверленные в камне отверстия.

– Вот мы и добрались, – прошептал Серегил, опуская на пол свой узел. – Зажги свой факел от моего и осмотри ту сторону.

– Что именно нужно искать?

– Не знаю, так что обследуй решетку тщательно. Может оказаться какой– нибудь дефект в самом металле или в кладке.

Алек перепрыгнул через канаву и начал осматривать металлические части, ожидая увидеть что‑то вроде перепиленных стержней. Ничего столь очевидного не обнаружилось. Пазы между железными прутьями и камнем оказались заделаны заклепками: их, очевидно, вогнали на место раскаленными. Массивная нижняя перекладина с выходящими из нее штырями удерживалась на месте всем весом конструкции.

– Давай попробуем сдвинуть решетку с места, – прошептал Серегил.

Они с Алеком ухватились за поперечины, уперлись плечами в стены и потянули. Решетка поднялась на дюйм или два.

– Нажми! – выдохнул Серегил и тряхнул свою сторону заграждения.

Однако решетка удерживалась на месте уходящими в камень штырями. Признав поражение, Серегил и Алек позволили ей с глухим звяканьем упасть на место.

– Я думал, не подпилил ли он шипы, – пропыхтел Серегил, разминая мышцы на руках. – Пожалуй, дело не в этом.

– Но ведь она же сдвинулась. – Алек, прищурившись, разглядывал верхнюю поперечину. Под таким углом рассмотреть что‑либо было невозможно, и он влез по решетке вверх. сжимая в руке факел, чтобы обследовать потолок туннеля.

На своей стороне туннеля Серегил собрался сделать то же, но помедлил: его факел почти догорел, и он, вытащив новый из‑за пояса, стал разжигать его.

– Ну как, увидел что‑нибудь?

– Один из штырей почти на три дюйма оголен, – ответил Алек, повиснув на одной руке на верхней перекладине.

– Я мало в этом смыслю, но мне кажется, что это серьезная неполадка. Как он выглядит?

– Как обычный железный шип. – Алек поднес факел поближе. – Никаких повреждений или пропилов. Подождика… Ох, да он тает, как воск, и здесь…

– Осторожнее!

Фонтан раскаленных белых искр с сердитым шипением вырвался всего в нескольких дюймах от лица Алека. Вскрикнув от неожиданности, юноша выронил факел и прижал руку к лицу.

– Алек! Алек, спускайся! – завопил Серегил. Тот неуклюже повис на решетке: одна его нога застряла между прутьями. На верхней перекладине, рассыпая искры, с треском продолжала гореть огненная корона.

Серегил перемахнул на другую сторону канала, хотя почти ничего не видел: перед глазами танцевали темные пятна. Схватив Алека, Серегил стащил его на пол и попытался перевернуть на живот, чтобы затушить загоревшуюся тунику.

– Мои глаза! – простонал юноша, корчась от боли и страха.

– Это же я… – начал Серегил, но тут Алек неожиданно уперся ногой в стену и, судорожно дернувшись, столкнул того в ледяную жижу К счастью, Серегил сохранил достаточно присутствия духа, чтобы держать рот закрытым. Какую‑то ужасную секунду он беспомощно цеплялся руками за край ограждения канала: ноги не доставали до дна. Только ухватившись за решетку. Серегил сумел подтянуться и выбраться обратно на дорожку.

Отплевываясь и борясь с тошнотой, Серегил ухватил Алека за тунику и оттащил подальше, куда не долетали искры, и силой удерживал у стены, пока раскаленное белое сияние медленно не начало угасать; теперь на его месте тлел небольшой оранжевый огонек. Один из факелов все еще горел, и в его свете Серегил мог разглядеть тонкую струйку дыма, лениво извивающуюся под потолком.

Алек снова застонал, прижимая руки к лицу. Опасаясь худшего, Серегил вытащил из своего промокшего кошеля светящийся камень и отвел руки юноши, чтобы осмотреть повреждения.

Густые волосы и пропитанная уксусом повязка защитили от искр большую часть лица, но на тыльной стороне рук Алека уже вздувалось полдюжины волдырей. Алек поспешно отвернулся от света: из глаз его лились слезы.

– Ты можешь видеть? – встревоженно спросил Серегил.

– Понемногу начинаю. – Алек вытер глаза рукавом и заморгал. – Почему ты такой мокрый? – Потом на его лице медленно отразилось ошеломленное понимание. – Ох, не может быть!.. Серегил, прости меня! – Серегил выдавил кривую улыбку, стараясь не думать о том, что за жидкость стекает по лицу, подбираясь к губам. – Что это был за свет?

– Не знаю. – Серегил вернулся к решетке и влез на нее. – Шип полностью сгорел, камень потрескался от жара, верхняя часть перекладины покорежилась. Что бы это ни было, такая же штука должна иметься и с другой стороны, иначе не удастся сдвинуть решетку.

Снова перепрыгнув через канаву, Серегил зажал в зубах светящийся камень и влез по решетке, чтобы осмотреть верхний угол.

– Скажи мне еще раз, что ты тогда увидел.

Все еще моргая, Алек подошел к нему и поднял факел.

– Я поднес факел поближе к штырю: пытался разглядеть, не перепилен ли он. Должно быть, все дело в жаре от огня – поверхность металла начала плавиться и течь, как воск. Мне кажется, я увидел что‑то белое под нею, как раз перед тем, как оно вспыхнуло.

Вытянув шею, Серегил осторожно приблизил лицо к перекладине. Действительно, между нею и камнем оказалось несколько дюймов оголенного штыря. Острием своего кинжала Серегил слегка поскреб его. Стружки чего‑то темного, похожего на воск посыпались вниз, а дальше обнаружился слой какого‑то белого вещества.

– Ты был прав. Внутрь штыря вставлена полоска серебристо‑белого металла.

Белая масса оказалась мягкой, как свинец. Подцепив кусочек концом кинжала, Серегил протянул его Алеку.

– Положи на пол и подожги.

Алек осторожно положил белый комочек на пол, отступил подальше и поднес факел. Вещество тут же вспыхнуло ярким, разбрасывающим искры пламенем, оставив черные полосы сажи на камне. Алек тихонько присвистнул.

– Потроха Билайри, думаю, мы нашли то, что искали.

– Должно быть, в самом шипе остается достаточно железа, чтобы он держался, но это вещество пережигает его.

– Оно волшебное?

Серегил отделил еще один кусочек белой массы.

– Возможно. Я никогда ничего подобного не видел, но Нисандеру оно может быть знакомо. – Он осторожно поместил комочек в маленький керамический горшочек, в котором раньше держал зажигательный камень, и передал его Алеку.

– Я здорово попортил тот угол. – Юноша бросил озабоченный взгляд на почерневший и растрескавшийся камень.

– Верно. – Серегил присоединился к нему, спустившись с решетки. – Наши приятели‑саботажники рано или поздно явятся проверить, все ли в порядке, да и о мусорщиках нужно помнить. Лучше нам привести сюда Нисандера или Теро.

Пока они придавали – по мере возможности – прежний вид решетке, зрение Алека постепенно восстановилось, и они с Серегилом двинулись в обратный путь.

– А что будем делать с замками? – спросил юноша, когда они достигли очередной преграды.

– Лучше оставить все так, как было, – ответил Серегил. – Я, пожалуй, пойду на разведку вперед, а ты догонишь, когда запрешь.

Замок оказался ржавый; тихо ругаясь себе под нос, Алек долго вертел отмычкой, пока наконец механизм не сработал.

К этому времени Серегил скрылся за поворотом туннеля. Алеку очень хотелось‑поскорее выбраться из этого сырого и полного крыс места, так что он поспешил догнать друга.

Алек как раз увидел его впереди, у пересечения двух каналов, когда Серегил внезапно с изумленным возгласом пошатнулся и боком свалился в воду. Факел, который он нес, зацепился и повис на камне, и в его свете Алек разглядел, как из бокового туннеля выскочили две оборванные фигуры с опущенными на лица капюшонами плащей и с поднятыми дубинками кинулись на всплывшего Серегила.

Не раздумывая, Алек издал воинственный вопль, обнажил рапиру и атаковал бродяг.

Нападение застало ползунов врасплох, но тот, что оказался ближе к Алеку, успел поднять свою длинную дубинку и отбить удар. Алек отпрыгнул назад и снова поднял рапиру, готовый к бою.

Дорожка была такой узкой, что сражаться на ней можно было только один на один; теснота, однако, ограничивала и возможность для Алека как следует замахнуться. Его противники были более привычны к подземным проходам. Второй из них быстро перепрыгнул через канал, намереваясь обойти Алека сзади; тот немедленно повторил маневр, так что остался лицом к нападающим. Серегила нигде не было видно.

«Должно быть, его течением отнесло в ту сторону, куда мы шли», – подумал Алек, и на один мучительный момент ему представился труп собаки и обгладывающие его крысы у прутьев решетки. Однако ползуны не дали ему времени предаваться подобным размышлениям. Тот, что был на той же стороне канала, приближался, подняв дубинку. Углом глаза Алек заметил, как второй сунул руку под свою рваную тунику – вероятно, за ножом или дротиком. Неожиданно, однако, он с пронзительным воплем привалился к стене: из его плеча торчал метательный нож.

– Хаммил! – воскликнул ползун, ближний к Алеку, и только теперь тот разглядел, что перед ним женщина.

– Давайте не делать глупостей, – раздался из темноты знакомый голос.

Алек и женщина обернулись одновременно и увидели, как из‑за поворота вышел Серегил. Он был еще более мокрым, чем раньше, но держал наготове второй кинжал, приближаясь к раненому ползуну. Парень медленно попятился, зажимая рукой рану.

– Мы никому не собираемся причинять вред, – сказал Серегил спокойно, жестом показывая Алеку, чтобы тот отступил.

Женщина откинула капюшон; лицо ее оказалось испитым, покрытым глубокими морщинами.

– Прочь от моего мальчика! – прорычала она, замахиваясь дубинкой на Алека.

– Вы первые начали. Что вам нужно? – спросил Серегил, останавливаясь в нескольких шагах от парня и не опуская кинжала.

– Да ничего. Вы чужаки, а от чужаков добра не жди. Чужаки намедни тут побили наших.

Серегил сунул кинжал в ножны» Наклонившись над упавшим подростком, он осмотрел рану и извлек из нее миниатюрный метательный нож.

– Не такой уж опасный порез, – бросил он женщине через плечо. – Повезло вам, что я не очень хорошо целился.

– Я в порядке, мам, – выдохнул юный ползун, отодвигаясь от Серегила. В свете еле тлеющего факела Алек разглядел, что тот моложе его самого. Заметил Алек и тонкую струйку крови на правой щеке Серегила.

– Ты невредим? – окликнул тот юношу.

– Да. А ты?

Серегил кивнул, перешагнул через раненого паренька и обратился к его матери:

– Мы не тронем вас, если вы оставите нас в покое. – Он поднял руки ладонями вверх.

Не говоря ни слова, женщина перепрыгнула поток, подхватила сына под мышки и исчезла с ним вместе в темноте.

Алек тоже перебрался на другую сторону и протянул руку, чтобы ощупать голову Серегила.

– Приличной шишкой она тебя наградила.

– Так мне и надо, – пробормотал тот, стуча зубами. – Пальцы Иллиора! Позволить ползунам напасть! Если бы холодная вода не привела меня в чувство, я мог утонуть.

– Я рад, что ты его не убил Ему всего лет двенадцать. Серегил оперся о стену и глубоко вдохнул воздух.

– Я тоже рад. Вообще‑то странно, что они напали на нас. Ползуны обычно стараются ничем себя не выдавать. Они воруют и шпионят, но предпочитают не вступать в потасовки.

Нахмурившись, Алек стянул с лица намоченную уксусом тряпку и промокнул ссадину на лбу Серегила.

– Ты уверен, что не очень пострадал? Выглядишь ты неважно. Серегил на секунду прикрыл глаза и оперся на плечо Алека. Потом забрал у него тряпку, прижал ее к ране сам и двинулся по дорожке.

– Пошли. Нужно выбираться отсюда. Сегодня я наплавался вдоволь.

Они благополучно добрались до выхода за разросшимся тутовым деревом, но совместное действие холодной ванны и удара по голове начало сказываться на Серегиле.

– Отправляйся за Нисандером, – сказал он Алеку; его бил озноб, даже несмотря на теплый сухой плащ. – Я лучше побуду тут и прослежу, чтобы никто пока что не обнаружил следов наших приключений.

К его удивлению, Алек отказался.

– Нет, пойдешь ты, – заявил он решительно. – Твоя рана все еще кровоточит, и даже отсюда слышно, какую дробь выбивают зубы

– Как‑нибудь выживу, – фыркнул Серегил. – Я не хочу, чтобы ты тут оставался один. Что, если в самом деле появится кто‑нибудь?

– Тем больше оснований тебе поторопиться, – упрямо возразил Алек. – Я постараюсь не попадаться на глаза кому не надо – никто и знать не будет, что я здесь. Это тебе нужна помощь. Отправляйся!

Серегил по выражению лица юноши понял, что тот не отступится от своего решения. Тогда он отрезал кинжалом полоску от полы плаща юноши и сунул себе в карман.

– Не расставайся с плащом. Нисандер по этому обрывку сможет тебя найти. И что бы ни случилось, прячься, понял? Никакого героизма.

– Ладно, никакого героизма. Серегил безнадежно вздохнул.

– Если я вскоре не появлюсь, возвращайся в Ореску. Понял?

– Да понял, понял! Уйдешь ты когда‑нибудь? Мне не очень улыбается торчать тут всю ночь. – Натянув капюшон, Алек растворился в темноте.

В голове Серегила все сильнее пульсировала боль, когда он припустил по темным улицам в сторону Орески, но беспокойство за Алека помогало ему превозмочь слабость. Несмотря на то что Серегил верил в находчивость юноши, его преследовали видения, как ничего не подозревающего Алека хватает стража или таинственные враги, явившиеся проверить работу Ритела.

Добравшись наконец до Орески, грязный, мокрый и окровавленный, Серегил прорвался мимо недовольного привратника и поспешил по лестнице в башню Нисандера.

Открывший ему дверь Теро отшатнулся и закрыл лицо пышным рукавом.

– Клянусь Четверкой! – рявкнул он, загораживая проход. – От тебя воняет, словно ты только что вылез из сточной канавы!

– Ты очень наблюдателен. Отойди с дороги!

– В таком виде ты сюда не войдешь. Отправляйся сначала в ванну.

– На это нет времени, Теро. Отойди, или я тебя отшвырну.

Двое мужчин гневно смотрели друг на друга; годы взаимной неприязни пропастью пролегли между ними, не прикрытые ни шутками, ни правилами приличия. Каждый из них мог причинить другому нешуточный вред, если бы дошло до открытого столкновения, и оба знали это.

– Алек остался там один, и нам нужна помощь Нисандера, – прошипел Серегил.

Бросив на него взгляд, полный отвращения, Теро отступил в сторону и впустил Серегила в рабочую комнату.

– Его здесь нет.

– Где же он?

– Ушел на свой ночной обход, я думаю, – сквозь зубы ответил Теро. – Или ты забыл об этой его привычке?

– Тогда вызови его! – Серегил помолчал, сделал глубокий вдох и с видимым усилием выдавил: – Пожалуйста.

Небрежным взмахом руки Теро сотворил из воздуха шарпосланец. Держа крохотный огонек на ладони, он произнес:

– Нисандер, ты срочно нужен Серегилу. Он в рабочей комнате. – Горящий шарик метнулся, прошел сквозь закрытую дверь и исчез Теро жестом указал Серегилу на деревянную скамью у стола, но сам остался стоять.

Молодой маг оказался, как всегда, внешне безупречен, с неудовольствием заметил Серегил; на мантии под кожаным передником не было ни пятнышка, вьющиеся темные волосы и бородка аккуратно подстрижены, руки ухожены. Воспоминание о том, что когда‑то он сам жил в этом угловатом теле. хотя и недолго, заставило Серегила внутренне поежиться. А уж о том, что Теро в это же время использовал его собственное тело, думать было вообще невыносимо.

– Ты весь в крови, – наконец сказал Теро, неохотно приближаясь к Серегилу. – Давай‑ка я посмотрю.

Серегил отодвинулся, не давая Теро к себе прикоснуться.

– Это всего лишь царапина.

– У тебя над ухом шишка размером с яйцо, а по щеке течет кровь, – резко бросил Теро. – Что, как ты думаешь, скажет Нисандер, если я позволю тебе просто сидеть здесь и ничего не предприму?

Ветис, молодой слуга, принес воду и бинты, и Теро принялся очищать рану.

Нисандер вернулся, как раз когда тот заканчивал.

– Что за необычное зрелище! – воскликнул волшебник, поспешно пробираясь между стопками книг. Он был одет в потертый камзол и штаны, и Серегил с гордостью подумал: каким добрым и совсем непохожим на могущественного мага Нисандер выглядит в отличие от своего надутого помощника. – Клянусь Светом, Серегил! Ну и воняешь же ты! Теро, когда закончишь, найди для него, пожалуйста, чистую одежду.

Теро положил окровавленное полотенце рядом с тазом и вышел через дверь, ведущую к личным комнатам.

Нисандер улыбнулся, глядя на результаты трудов своего ученика.

– Он иногда изумляет меня, Серегил. Но где же Алек?

– Возьми. – Серегил вытащил кусочек, отрезанный от плаща Алека, и вложил его в руку Нисандера. – Мы обнаружили то, что искали: саботаж действительно имеет место, только мы оставили там слишком много следов. Поэтому нам и нужна твоя помощь. Алек остался ждать у входа, так что нам лучше поторопиться.

Нисандер покачал головой:

– Да, конечно, только я не вижу резона снова тащить туда тебя. Ты же промерз до костей, и после такого удара по голове заклинание перемещения подействует на тебя не лучшим образом.

Серегил вскочил на ноги, собираясь возразить, но, к своему большому удивлению, обнаружил, что пол ходит у него под ногами ходуном и сохранить равновесие не удается.

– Ну вот видишь! – укорил его Нисандер, снова усаживая Серегила на скамью. – Отправляйся в свою комнату и согрейся у огня. Алек покажет мне все, что нужно.

– Не могу же я просто сидеть, – снова начал настаивать Серегил, хотя голова у него все еще кружилась. – Мы там уже наткнулись на парочку ползунов. Могут быть и другие, а то и еще кто‑нибудь похуже.

Нисандер поднял кустистую бровь.

– Ты хочешь сказать, что в моем обществе Алек не будет в безопасности?

– Серегил закрыл лицо руками, и как раз в этот момент появился Теро с чистой одеждой. – Оставляю Серегила под твоим надежным присмотром, – сообщил ему Нисандер. – Думаю, ему не повредит стакан подогретого вина и уж определенно

– горячая ванна. – Сжав в руке обрывок плаща, полученный от Серегила, волшебник начертил в воздухе несколько символов и исчез в широкой черной дыре, на мгновение разверзшейся позади него.

Когда Нисандер снова открыл глаза, он находился на маленькой безлюдной площади.

– Ну вот и ты, – прошептал Алек, появляясь из‑за по‑зимнему голого куста. – С Серегилом все в порядке?

– Да, только не очень твердо держится на ногах. Он сказал, что тебе есть что показать мне.

– Кое‑что, требующее маскировки, – ответил Алек со своей обычной улыбкой. – Иди за мной.

Нисандер первый раз видел юношу в деле и был поражен его проворством и умелостью.

– Ну, должен сказать, Серегил хорошо с тобой поработал, – заметил маг, когда Алек провел его через вторые ворота.

– Погубил парня – честная работа теперь не про меня, – ответил Алек, очень похоже изображая выговор портового грузчика. – Нам уже недалеко.

Добравшись до покореженной решетки, Нисандер вскарабкался по ней, осмотрел расплавившийся штырь и растрескавшийся камень, потом сравнил их с нетронутыми в другом углу.

– Понятно, – пробормотал он, присматриваясь к оставшемуся шипу. – Очень изобретательно. И очень изобретательно с вашей стороны обнаружить, в чем дело. Да. я вполне удовлетворен. Хорошо сделано.

– Можешь ты исправить ущерб?

– Могу ли я исправить? – фыркнул Нисандер, слезая вниз. Он ухватился обеими руками за прутья, закрыл глаза и прислушался к голосу холодного железа, потом позволил собственной силе хлынуть через руки в металл; Нисандер почувствовал, как железо от его прикосновения оживает.

Стоя рядом с Нисандером, Алек ощутил, как мощный вихрь пронесся в затхлом воздухе. Больше ничего: ни вспышек света, ни магических чудес – только мгновенный скрежет металла. На секунду Алеку показалось, что железо стало живым существом, подобно растению набирающим силу и распрямляющимся под исцеляющим прикосновением волшебника.

Подняв взгляд, он увидел, что поврежденный угол теперь выглядит как прежде.

– Клянусь светом Иллиора! – выдохнул юноша, почти не веря своим глазам. Нисандер рассмеялся.

– Надеюсь, ты не ожидал, что я явлюсь сюда с молотом и наковальней. – Он разжал руку и показал Алеку длинный железный штырь. По всей длине были видны царапины – там, где его вгоняли в камень; от пламени горна шип почернел, только на одном конце виднелась белая, похожая на металл масса.

Не говоря ни слова, Алек вскарабкался по решетке и обнаружил, что теперь ее держит на месте прочный новый штырь.

– Поразительно! – воскликнул он, постукав по железу острием кинжала.

– Всего лишь магия, – пожал плечами Нисандер.

Серегил неохотно выпил отвар ивовой коры, приготовленный Теро, потом отправился в термы. Вымытый и одетый в чистую одежду, он, однако, вернулся в рабочую комнату и отказался оттуда уйти, несмотря на очевидное желание Теро от него избавиться.

Обеспокоенный и полный нетерпения, Серегил принялся бродить по загроможденному помещению и вертеть всякие хрупкие приспособления.

– Дай сюда! – рявкнул Теро, отбирая у него гроздь заполненных жидкостью стеклянных шаров. – Стоит тебе их уронить, и на нас обрушатся полчища болотных эльфов. Если уж ты не хочешь пойти вниз, то, ради Иллиора, сядь и сиди.

– Я знаю, что это такое, – нахмурился Серегил. Он поднялся по лесенке на галерею, окружающую купол, и стал следить сквозь толстое стекло за движущимися внизу огоньками.

Когда Нисандер и Алек аккуратно материализовались точно посередине комнаты, трудно было сказать, кто из двух ожидающих вздохнул с большим облегчением.

– Наконец‑то! – воскликнул Серегил, сбегая вниз. – Были трудности?

– Никаких. Все теперь выглядит как новенькое, – ответил ему Алек ухмыляясь.

– Не принести ли еще чистой одежды? – поинтересовался Теро, снова морща нос.

– Конечно, только погоди секунду. – сказал Нисандер. – Сначала я должен поздравить двоих наших замечательных разведчиков с весьма ценной находкой. – Он с улыбкой достал из рукава железный штырь. – Пока что я оставлю его себе. Серегил, Алек говорил, что ты взял образец этого любопытного белого вещества?

Серегил протянул ему маленький сосуд.

– Да, оно здесь. Хочешь посмотреть, как оно работает?

– Обязательно, но не здесь, пожалуй. Слишком многое тут может загореться. – Взяв с полки тигель, Нисандер провел всех в соседнюю комнату, положил в тигель крошки белого вещества и поднес к нему свечу. Из тигля взвился фонтанчик сверкающих искр, разлетевшихся по всей комнате.

– Невероятно! – пробормотал Теро, пошевелив остатки белого вещества стеклянной палочкой. Серегил исподтишка следил за ним: невозможно было ошибиться в неожиданном энтузиазме, загоревшемся в светлых глазах. В такие моменты он почти мог понять, что заставляет Нисандера верить в этого молодого человека: острый любознательный ум, скрывающийся за холодной внешностью.

– Ты когда‑нибудь раньше видел что‑либо подобное? – спросил Теро, поворачиваясь к Нисандеру.

Старый волшебник поджег еще один кусочек, потом принюхался к дыму.

– Это какой‑то вид зажигательного металла, как мне кажется. Его – по понятным причинам – называют «огонь Сакора» или «укус Сакора». Он очень, очень редок, но… – Нисандер помолчал, потом, подняв бровь, посмотрел на Серегила, – …его находят в заметных количествах в некоторых районах Пленимара.

Серегил обменялся с Алеком понимающими улыбками.

– Похоже, мы наконец‑то нашли себе достойное занятие.