Глава 15. Охота начинается

– Куда мы направляемся? – спросил Алек, следуя за Серегилом, который свернул в темную улицу, ведущую на запад, хотя кратчайший путь в Нижний город шел через Морские ворота.

– Мне требуется совершенно определенная лошадь для этого дела, – объяснил Серегил. – У Жатвенных ворот есть конюшня, где должно быть то. что нужно; к тому же там открыто даже в такой поздний час.

Серегил приостановился, развязал бурдюк с вином, глотнул из него и щедро полил свою одежду Довольный результатом, он протянул бурдюк Алеку.

Тот, ухмыляясь, последовал его примеру.

– Мы с тобой должны быть пьяны в стельку, верно?

– Именно, и я гораздо пьянее тебя. Ты будешь играть роль благоразумного приятеля.

– Разве я не всегда являюсь таковым? – Алек еще раз хлебнул вина и завязал бурдюк У входа в конюшню все еще горел фонарь. Прежде чем войти в отбрасываемый им круг света, Серегил начал идти заплетающейся походкой пьяного.

– Эй, конюх! – крикнул он, высокомерно подбочениваясь. – Двум благородным господам требуются лошади. Покажись‑ка, бездельник!

– Иду, иду, господин, – откликнулся хозяин конюшни, слегка приоткрывая дверь и боязливо поглядывая на поздних посетителей Серегил позвенел монетами в кошельке. Это произвело желаемый эффект: хозяин широко распахнул дверь и высоко поднял фонарь, чтобы клиенты могли рассмотреть полдюжины лошадей в стойлах Алек быстро нашел себе выносливую кобылу, и конюх оседлал ее Серегил разглядывал лошадей дольше; он бродил по конюшне, что‑то бормотал себе под нос и наконец выбрал тощего серого одра.

– Не мое дело учить благородного господина, – прошептал Алеку обеспокоенный хозяин, – да только он сделал не слишком удачный выбор. Старый Дымок уже несколько дней отказывается от овса и все кашляет. Поговори со своим другом Я дам ему самого лучшего коня, какой только у меня есть.

Алек ободряюще подмигнул ему и отсыпал щедрую пригоршню серебра

– Да не переживай ты. Мы собираемся разыграть одного нашего приятеля, и твой серый как раз то, что нужно. Мы о нем позаботимся, не бойся, и вернем еще до рассвета.

Путники пустили лошадей галопом, но не проскакали они и четверть мили, как конь Серегила споткнулся и встал как вкопанный, чуть не выбросив того из седла Несчастное животное бил хриплый кашель.

– Ах ты бедняга! – Серегил похлопал серого по шее. – Ты даже лучше подходишь для нашей затеи, чем я надеялся Потом нужно будет прислать дризида, чтобы он тебя подлечил.

– Как ты думаешь, что затеял этот твой шпион? – поинтересовался Алек; дальше они ехали шагом. Серегил пожал плечами:

– Пока трудно сказать. Эйруал считает, что в его распоряжении есть документы, которых простому кузнецу иметь не положено Я хочу проверить, права она или нет.

– Так ты считаешь, что это пленимарец?

– Тоже рано судить. В такие времена, как сейчас, лучше допускать разные возможности, пока не получишь неопровержимых фактов. Иначе будешь бегать по кругу, стараясь доказать собственную теорию, и можешь проглядеть важные свидетельства. Может ведь случиться, что все это яйца выеденного не стоит, хотя дело кажется самым интересным из всех, что перепадали нам в последние недели.

Нарядные подвыпившие гуляки, направляющиеся в какой‑нибудь притон Нижнего города, не заинтересовали стражу у Морских ворот Сержант махнул рукой, чтобы путники проезжали, и вернулся к костру.

Добравшись до конца Портовой дороги, Серегил и Алек свернули на восток вдоль берега – мимо таможни и причалов, в относительно респектабельный жилой квартал.

За ставнями окон кое‑где еще горели огни, но большая часть домов была уже погружена в сон. Где‑то уныло завыла собака, и эхо отдалось от камней мостовой. Конь Серегила нервно запрядал ушами, взмахнул головой, зазвенев уздечкой, и снова закашлял.

– Вот это и есть улица Парусинщиков, – сказал Серегил, натягивая поводья перед поворотом в никак не обозначенный проезд. Он сбросил собственный плащ, передал его Алеку и закутался в офицерскую накидку, которую раздобыл в доме Эйруал. Она принадлежала капитану пехотного полка Белых Соколов и была украшена большой заметной эмблемой.

– У кого это ты украл плащ? – спросил Алек, глядя, как друг переодевается.

– Позаимствовал, милый мальчик, позаимствовал, – с достоинством поправил его Серегил.

Алек оглядел плохо освещенную улицу.

– Должно быть, нам нужен вон тот дом, – пробормотал он, указывая на строение в конце улицы. – Других с полосатыми карнизами тут нет.

– Да. Ты держись поодаль и будь готов к неприятностям. Если придется удирать, я лучше сяду вторым на твою кобылу. Не думаю, что бедный старый Дымок сможет еще бегать.

Серегил вылил остатки вина на холку коню, сдернул плащ, чтобы он небрежно свисал с плеча, и вытащил одну ногу из стремени. Потом неуклюже, как пьяный, сгорбился в седле и поехал шагом вперед. Поравнявшись с дверью дома, он начал громко в нее колотить.

– Эй вы! В доме! – проорал он, чуть не падая из седла. – Мне нужен этот проклятый костоправ! Клянусь Сакором, я сейчас вытащу наружу свинское отродье!

Над его головой распахнулся ставень, и в окно высунулась голова старухи. Хозяйка бросила на Серегила рассерженный взгляд.

– Убирайся, или я позову стражу! – завизжала она, замахиваясь на Серегила палкой. – Здесь живут порядочные люди!

– Сначала я доберусь до горла прохвоста! – Серегил снова ударил в дверь.

– Ты же пьян, я чувствую запах отсюда! – с отвращением бросила старуха.

– Кто тебе нужен?

Как раз в этот момент серый конь дернул головой и разразился очередным приступом кашля.

– Вот, слышишь? – заорал Серегил. – Как, во имя Билайри, я объясню это командиру, а? Здешний лекарь загубил конягу. Дал ему какие‑то соли, вот бедняга и загибается. Да я проткну мечом задницу этого никчемного заморыша! Давай сюда лекаря Ритела, или я сам его вытащу из дома.

– Дх ты пьяный сукин сын! – Старуха снова замахнулась на него клюкой. – Здесь живет кузнец Рител, а совсем не лекарь!

– Кузнец? – вытаращил на нее глаза Серегил. – Так какого же дьявола взялся он лечить моего коня, если он кузнец?

Алек прятался в тени у поворота на улицу и трясся от беззвучного смеха. Представление было отличным, не хуже, чем в театре.

– Половину мужиков по соседству зовут Рител. дуралей! Тебе совсем другой человек нужен, – брызгая слюной, завопила старуха. – Кузнец Рител порядочный человек, не то что ты!

– Знаю я, какой он порядочный!

– А вот и порядочный! Он у самого мастера Кварина в Верхнем городе работает! – Голова в окне исчезла, и Серегил, по опыту знавший, чего можно ожидать, натянул поводья и заставил коня попятиться в тот самый момент, когда хозяйка вылила на улицу содержимое ночного горшка.

Серегил неуклюже поклонился ей.

– Мои нижайшие извинения, матушка!

– Ты лучше спи сегодня на животе, чтобы не захлебнуться! – прокаркала старуха вслед неуверенно двинувшемуся прочь Серегилу.

– Ну, особой изобретательности тебе не понадобилось, – заметил Алек, все еще смеясь, когда они повернули обратно к Морским воротам.

– Пьяный солдат, устроивший скандал не у того дома посреди ночи? – Серегил был явно доволен собой. – Что может быть изобретательнее! И дать лучший результат, если уж на то пошло. Теперь мы точно знаем, что этот Рител действительно кузнец. Это, правда, не отвечает на вопрос, каким образом он оказался достаточно богат, чтобы развлекаться на улице Огней, да еще с письмом важной персоны в кармане.

– И как случилось, что золото он уже получил, а письмо все еще было при нем.

– Именно. О чем это говорит, как ты полагаешь?

– Чем бы он ни занимался, он делает это уже давно, – ответил Алек, оглядываясь назад. – Нужно будет побывать в его комнате и стоит выяснить, кто такой мастер Кварин.

– Завтра выясним. Остановись‑ка на минутку. – Серый конь совсем выдохся. Серегил слез с него около фонаря, освещающего начало Портовой дороги, и взял голову животного обеими руками. – Пожалуй, мне лучше сесть к тебе за спину, Алек. Да и плащи пора переменить.

Алек вынул одну ногу из стремени и протянул Серегилу руку. С его помощью тот уселся позади юноши и обхватил его за талию.

Его прикосновение опять вызвало в Алеке неожиданное смятение чувств, легкое, как прикосновение крыла летучей мыши, но несомненное. Определенно, ничего обольстительного не было в том, как Серегил ухватился за тунику Алека, чтобы сохранить равновесие, но тем не менее перед юношей внезапно возникло воспоминание об этой самой руке, ласкающей молодого куртизана в заведении Азарина, а потом обнимающей темноглазую Эйруал.

Серегил прикасался к нему и раньше, но всегда не иначе как с братской симпатией. Сегодня ночью Алек видел, каких компаньонов выбирает себе его друг – Витрина и Эйруал, красивых, необычных, несомненно, более искусных в своем деле, чем Алек даже мог вообразить.

«Что со мной творится?» – тревожно подумал Алек. Да помилует его Создатель, от его кожи ведь все еще исходит аромат благовоний Мирриции… Из какого‑то потайного уголка его сердца тихий голос ответил: «Ты наконец‑то пробуждаешься».

– Что‑нибудь не так? – спросил Серегил.

– Мне показалось, будто я что‑то слышу. – Алек дал шпоры коню, радуясь, что друг не может видеть его лица.

Серегил свернул украденный плащ и спрятал под собственным.

– Думаю, следует вернуть его владельцу. Мне бы не хотелось, чтобы из‑за меня у кого‑то из девушек Эйруал были неприятности. Вряд ли ты будешь возражать против того, чтобы побывать там дважды за одну ночь.

Алек не видел лица Серегила, но по его голосу понял, что тот усмехается.

– Я? А ты где будешь?

– О, совсем неподалеку.

Алек беспокойно поерзал в седле.

– Значит, ты возвращаешься к Азарину? Он услышал смешок из‑за своей спины.

– Куропатка не покажется вкусной, когда хочется оленины.

«По крайней мере ты знаешь, чего хочешь», – мрачно подумал Алек.