ГЛАВА 27. После двух дней интенсивной словесной войны на ранчо Бурке, Лорел не отступила ни на йоту от своего решения по поводу ребенка

После двух дней интенсивной словесной войны на ранчо Бурке, Лорел не отступила ни на йоту от своего решения по поводу ребенка. На второй день Хенк, осмелившийся заглянуть, чтобы проведать Лорел, подлил масло в огонь, и Бурке рассвирепел еще больше. Мужчины крепко поговорили.

– Я приехал посмотреть, как живет Лорел, и подтвердить, что Сэм и я никогда не обнаружим, что они с Брендоном не были по‑настоящему женаты. И если она сама согласна молчать, то это убережет ее и ребенка от лишних хлопот, – рассудительно объяснил Хенк цель своего визита.

– Ты думаешь, что я положусь на слово Прескотта и сразу же поверю, что в его словах есть хотя бы намек на правду? – заревел Бурке.

– Это будет решать Лорел, – жестко ответил Хенк. – Я приехал только, чтобы предложить ей такое решение и свою помощь, если она понадобится. А в ваши личные дела я, конечно, не вмешиваюсь, Бурке.

– Так я и поверил! Что касается Лорел, то она, кажется, вовсе не понимает, что вы, Прескотты, из себя представляете. Эта девочка слишком доверчива!

– Я предложил ей пожениться и сделать все как надо, для нее и ребенка моего брата, но она отказалась. Однако, если что, пусть только скажет.

– Я сам позабочусь о своей дочери и буду признателен, если ты не станешь совать свой нос куда не надо. Отказав тебе, Лорел впервые поступила разумно, правда, с некоторым опозданием. Так что еще есть надежда, что она образумится.

– Если бы это относилось и к вам! – резко бросил Хенк. – У Лорел в одном мизинце больше истинного разума, чем будет когда‑либо у вас. Она, должно быть, пошла в мать, потому что характер у нее не ваш, старина! И еще одно – пора дать Лорел возможность думать самой и перестать смотреть на нее как на маленькую девочку. Она теперь взрослая женщина со своим собственным умом и волей.

– И незаконным младенцем в животе для утешения! – Лицо Рекса исказилось от ярости и бессилия.

– Как я уже сказал, никто никогда не услышит этого от меня. И я сделаю все, что смогу, лишь бы уберечь Лорел и моего племянника от скандала. А вы, разве вы не хотите того же ради своей дочери, Бурке? – И, дав Рексу тему для размышления, Хенк ушел.

Подумав, Рекс явился, наконец, к Лорел со своим решением:

– Я решил, что ты можешь жить здесь со своим ребенком, лишь бы не говорила никому, что твой брак с Брендоном недействителен. И, как бы это ни раздражало меня, ты будешь продолжать считаться Лорел Прескотт и твой ребенок будет носить это имя. Таковы мои условия.

– Но, отец, это ложь. Кроме того, я же рассказала все Хенку.

– Хенк Прескотт поклялся никогда и никому не говорить об этом. Посмотрим, можно ли ему верить и сдержит ли он слово. Но сейчас я хочу, чтобы согласилась ты.

Уступив настояниям тети, Лорел нехотя дала свое согласие.

– Кому от этого хуже, Лорел, – убеждала ее Марта, – это только избавит тебя и ребенка от сплетен.

Вот так началась новая жизнь Лорел в Кристалл‑Сити. Она продолжала носить обручальное кольцо, принимала соболезнования, когда весть о смерти Бре‑ндона распространилась по городу, называла себя Лорел Прескотт. Поскольку замужество Лорел длилось очень короткое время, а ее положение требовало присутствия единственной имеющейся у нее родственницы, никому не показалось странным, что она продолжает жить в доме отца, а не на ранчо Прескоттов. Все принимали то, что они видели, на веру, и никто ни о чем Лорел не расспрашивал. Все предлагали Лорел дружбу, сочувствовали ей, и людям было невдомек, что творится в душе у Лорел из‑за этой лжи.

Лорел же хотелось – только в стороне от всех – зализывать раны. Она предпочитала сидеть дома в одиноком отчаянии, не желая ни с кем встречаться.

Но друзья и тетя Марта думали иначе. Они единодушно пришли к соглашению, что оставлять Лорел наедине с ее горем и воспоминаниями нельзя, и преисполнились решимости приобщить ее снова к жизни. Они регулярно заезжали на ранчо поболтать, делая вид, что не замечают унылого вида и молчания и прощая подчас ее злые выпады. Они не теряли надежды постепенно сломить упорное сопротивление Лорел.

Лорел прекрасно понимала, что ими руководит, и в конце концов смирилась с продолжительными визитами. Если бы не всепоглощающая сердечная боль, она наслаждалась бы обществом подруг и по достоинству оценила их участие. По правде сказать, она была глубоко тронута и скоро обнаружила, что с нетерпением ожидает их посещений.

Больше всего радости доставляли Лорел визиты Деборы. Девочками они были близки в течение многих лет, и теперь Деб оставалась лучшей подругой Лорел. Деб знала, что только время поможет Лорел смириться с потерей, поэтому не заставляла ее разговаривать и веселиться. Вместо этого они беседовали о ребенке Лорел, о землетрясении в Сан‑Франциско, о жизни Деб в отсутствие Лорел, о старых временах.

Однажды Лорел осознала, что за короткий промежуток времени Деб в разговоре три раза произнесла имя Хенка. Стараясь побороть свое мрачное настроение, Лорел стала уделять больше внимания своей подружке и заметила, что каждый раз при упоминании имени Хенка лицо Деб становилось мягким и мечтательным, как бы светлело изнутри. Само имя звучало в ее устах ласково и значительно, как нечто особенное.

– Деб, – спросила Лорел спустя некоторое время, – а давно ты любишь Хенка Прескотта?

– Что, бросается в глаза? – сильно покраснела Деб.

– Теперь, когда я наконец поняла что к чему, да.

– О Лорел! Он такой замечательный!

– Это довольно неожиданно. Прошлым летом я не замечала никаких симптомов.

– Да, это действительно началось после твоего исчезновения. Он – брат Брендона, я – твоя лучшая подруга, и время от времени мы встречались, чтобы обменяться новостями о вас. Одно за другим, и прежде чем я поняла, я уже по уши влюбилась в человека, с которым была знакома всю свою жизнь и которого по‑настоящему и не знала!

Лорел улыбнулась, хотя теперь улыбка редко появлялась на ее лице.

– Расскажи мне поподробнее об этом «одно за другим».

– Очень просто, – весело рассмеялась Деб. – Случайные встречи в городе, содовая и мороженое в кафе. Затем он стал подсаживаться ко мне в церкви, принимал приглашение на воскресные обеды, в хорошую погоду звал кататься в коляске. Мы держались за руки, а когда он клал мне руку на плечо, я думала, что умру от радости.

– Ну, дальше, продолжай. – Роман Деб неожиданно оживил Лорел.

– Хенк пригласил меня на рождественский котильон в городской зал, и это была самая удивительная ночь в моей жизни! Скажу тебе, Лорел, я парила в облаках, казалось, мои ноги не касались земли весь вечер! Он был такой обаятельный и красивый, а я, в новом платье, чувствовала себя принцессой! Какое счастье я ощущала, когда он держал меня в своих объятиях во время танцев! Потом он отвез меня домой, и мы просидели и проговорили несколько часов. Родители оставили нас одних в гостиной. А как я волновалась, когда он обнял меня и поцеловал! Если прежде я была влюблена в него наполовину, то в эту ночь окончательно потеряла мое сердце!

– Мама и папа просто обожают его, – продолжала она. – Хенк встречал с нами Новый год, мы до полуночи играли в разные игры, слушали музыку, лакомились жареной кукурузой и помадкой. Было так весело, что отец не заметил, как проиграл Хенку в шашки. Представляешь?

Внимание Лорел вдруг переключилось на другое.

– Помадка! – воскликнула она, облизнувшись, – помадка! О Деб, пойдем на кухню, посмотрим, есть ли у нас из чего ее приготовить. Пока мы будем стряпать, ты будешь дальше рассказывать о себе и Хенке.

– А ты уверена, что тебе следует есть такие вещи в твоем положении? – слегка нахмурилась Деб, удивившись столь неожиданной перемене разговора.

Но Лорел уже спускалась в холл и тащила за собой Деб.

– У меня была страсть к авокадо, мне казалось, я умру, если их не будет, а сейчас вдруг помадка прозвучала почти так же призывно. Я собираюсь есть досыта, даже если лопну!

– Очень может быть, и лопнешь, – сухо сказала Деб. – Я мало сведуща в этой области, но не слишком ты толста? Ребенку срок только в августе, а ты уже не видишь своих туфель. Ты уверена, что доктор не ошибся в сроке, Лорел?

Лорел собиралась огрызнуться, но Деб, казалось, была так искренне обеспокоена!

– Доктор Дэвис и я посчитали, что малыш появится в августе. И если тебя интересует, спали ли мы с Брендоном до отъезда из Кристалл‑Сити, что не очень вежливо с твоей стороны, то отвечаю, – да, спали. Но тогда у меня ничего не было.

Резкий ответ Лорел обидел и разозлил Деб.

– Я совсем не это имела в виду, ты прекрасно понимаешь, Лорел! Как ты можешь даже думать такое обо мне?! Я считала, что мы друзья!

– Конечно, мы друзья, Деб. Извини. Просто сейчас я обижаюсь по любому поводу, прости меня.

– Я принимаю твои извинения и прощаю только потому, что именно твое положение делает тебя такой болезненно‑чувствительной, – усмехнулась Деб. – Но все же ты выглядишь, по‑моему, гораздо толще, чем следует женщине в этот срок беременности. С тобой можно сравнить только Элен Элис, но она родила двойню! Мэри‑Лу не была такой, когда разрешилась Чэд, и так же у Беки Лаусон с обоими детьми. Ты уверена, что у тебя там растет только один человечек?

– Господи, надеюсь, что так! Что за мысль! Мне бы с одним управиться и вырастить без отца. Что я стану делать с двумя? – воскликнула ошеломленная Лорел.

– Ну, я не авторитет в таких делах, ты же прекрасно знаешь, так что подожди волноваться по этому поводу.

Беседа опять вернулась к роману Деб и Хенка. Из рассказа Деб было ясно, что сейчас они видятся с Хенком систематически.

– Хенк к тебе испытывает то же самое? – Подсознательно Лорел вспомнила отчаянное выражение лица Хенка, предлагавшего ей ради сына выйти за него замуж.

– Я уверена, что он меня очень любит, хотя еще не сделал предложения, – сказала Деб. – До недавнего времени он постоянно бывал в нашем доме. Я знаю, он ни с кем больше не встречается. Вероятно, он просто еще не решил, как это лучше сказать мне. Немного странно, что Хенк не появляется последние две недели, но я думаю, что это связано с потерей брата, я понимаю, каково ему сейчас и сколько у него возникло новых проблем.

Взглянув на удрученное выражение лица Деб, Лорел успокоила ее:

– Я уверена, он скоро зайдет, Деб. Известие о смерти Брендона очень сильно поразило его, потребуется время, чтобы он смог прийти в себя после такого горя.

А про себя Лорел решила при первой же возможности поговорить с Хенком. Если он избегает Деб, думая, что Лорел может изменить свое решение и примет его предложение о замужестве, то она сразу расставит все на свои места. Достаточно того, что ее собственная жизнь пошла кувырком, она не собирается рушить жизнь и счастье дорогих для нее людей.

Лорел продолжала страшно горевать, но теперь у нее появились заботы, которые хотя бы изредка отвлекали ее от печальных размышлений.

В первые дни, проведенные дома в ужасных ссорах и раздорах с разъяренным отцом, день рождения Лорел прошел незамеченным. Марте хотелось исправить эту оплошность, но она понимала, что сейчас неподходящее время для каких бы то ни было приемов. Кроме того, Лорел ходила все эти дни очень подавленная, а Рекс продолжал сердиться. И когда она была уже готова отказаться от своей затеи, ей в голову пришла мысль, как отвлечь Лорел от мрачных дум.

Через несколько дней Лорел, войдя в гостиную, обнаружила в ней всех своих самых близких друзей – Деб, Мэри‑Лу, Имоджин, Сару, Эни и даже Беки Лаусон. На столике лежала груда подарков в ярких веселых обертках, и только Лорел собралась спросить, что происходит, как в комнату вошла Марта с большим тортом в руках. Она поставила его туда, где был сервирован чай, и повернулась к Лорел.

– Садись, дорогая.

– Тетя Марта, что все это значит? – с недоумением оглядываясь вокруг, спросила Лорел.

– Так как ты не выказала ни малейшего желания ходить по магазинам в поисках белья для малыша, то мы решили это сделать за тебя. Сегодняшнее торжество в честь будущего материнства, и мы принесли подарки для ожидаемого младенца. Не можем же мы допустить, чтобы бедняжка вошел в этот мир совершенно голым, не имея чем прикрыть попку!

– Вы так добры и внимательны, что я сейчас просто разревусь. – Лорел от смущения не знала, что делать.

– Только попробуй! – заявила Деб, вызвав всеобщий смех, к которому присоединилась и оправившаяся от смущения Лорел.

Вечер прошел с большим успехом, и Марта осталась очень довольна собой.

Разбирая подарки, Лорел восхищалась каждой крошечной вещицей. Тут было все, от шерстяных одеял и пеленок до отделанных кружевом чепчиков. Она с грустью вспомнила прекрасное приданое, сгоревшее в доме в Сан‑Франциско. Развернув часть вещей, Лорел с удивлением обнаружила кроме детского приданого красивые шали, свитера и платья, тетя Марта поспешила объяснить, что это запоздалые подарки к ее дню рождения.

– Потом мы достанем с чердака всю твою старую детскую мебель, вымоем и оборудуем детскую в маленькой комнатке рядом с твоей.

Это было еще одно занятие, которое могло отвлечь Лорел от рыданий и грусти.

При первой же возможности Лорел вместе с Мартой поехали навестить Хенка. Он был удивлен и, как ей показалось, даже испуган неожиданным визитом, но быстро взял себя в руки и пригласил дам в дом.

– Чему я обязан, что удостоился чести принимать в своем доме самых прекрасных дам Кристалл‑Сити? – спросил он радушно.

Лорел сразу же перешла к цели своего визита.

– Хенк, мне необходимо с тобой поговорить.

– О чем?

– О тебе и Деб.

Удивление, появившееся на его лице, было почти комическим.

– Обо мне и Деб? – повторил он.

– Да. – Лорел спокойно посмотрела на него. – Я хочу знать твои намерения относительно моей лучшей подруги. До недавнего времени вы постоянно встречались, и я хочу знать, как ты к ней относишься.

– Лорел, не знаю прямо, что сказать… – Хенк явно волновался.

– Начни с признания, что любишь ее. Она тебя очень любит, это ты знаешь.

Густой румянец залил его шею и лицо, что выдало его, прежде чем он, заикаясь, сказал:

– Ох, ну, я да – ух – я – у меня есть к ней интерес.

– Вздор! – обрезала его Лорел. – Ты любишь ее! Это так же бросается в глаза, как нос на твоем лице. Когда ты сможешь справиться со своим горем и жениться на ней?

– Но, я… я, – начал он.

– Что ты?

– Я думал, может, ты и я…

– Хенк, ты любишь меня? – спросила Лорел напрямик.

– Ну, нет, но…

– Никаких но! Я люблю твоего брата. Я никогда не полюблю другого мужчину так, как я люблю Брендона. Я продолжаю его любить и собираюсь родить его сына. Этого достаточно, чтобы ты разрешил мне и моему ребенку присвоить его имя. Тебе не нужно жертвовать собой и твоей любовью ради меня. Мы с тобой никогда не поженимся, так что можешь чувствовать себя совершенно свободным и сделать предложение женщине, которую действительно любишь. И по возможности скорее. Я ясно выразилась, ты все понял?

Хенк расплылся в счастливейшей улыбке.

– Вполне. Но, Лорел, ты уверена? – застенчиво спросил он.

– Абсолютно. Теперь‑то ты собираешься попросить Деб стать твоей женой, или нет?

– Да, мэм, непременно, – с сияющим от радости лицом ответил Хэнк.

Лорел и Марта улыбнулись ему в ответ.

– Я очень рада, что все уладилось, – деловито сказала пожилая леди. – Может, мы теперь поедем домой – мне надо кончить стирку!

Восемнадцатого мая исполнялся месяц со дня землетрясения и гибели Брендона. День был темный, дождливый, под стать настроению Лорел. Она одиноко сидела в своей комнате, и слезы непрерывно текли по ее щекам, как и неослабно ударявшиеся в стекла окна капли дождя. Невыносимо болело сердце, состояние духа было таким же мрачным, как этот унылый день. Даже малыш, энергично пинавшийся внутри, не мог рассеять ее печали.

Она отказалась есть, отвергая лакомые кусочки, которые ей приносила на подносе Марта. Когда раздался легкий стук в дверь, Лорел решила, что это опять тетя Марта, и очень удивилась, увидев в дверях Беки Лаусон.

– Можно войти? Я знаю, ты не хочешь никого видеть, но я прошла такой путь под дождем…

Лорел, конечно, не смогла отказать, и Беки присоединилась к ней у окна.

– Знаешь, после убийства Джима я тоже обычно сидела и смотрела на дождь, как ты сейчас. Это совпадает с настроением, не то что при солнце, правда?

Лорел горестно вздохнула, соглашаясь, и вытерла слезы.

– Да, действительно. Я подчас забываю, что не только у меня такое горе, что не я одна потеряла любимого человека. Быть такой эгоцентричной, как я, наверное, ужасно?

– Не ужасно, а естественно, – успокоила ее Беки с ласковой улыбкой. – Равно как и горевать в это время.

Беки подошла к кровати, где дремала Сэсси, и погладила спящую кошку.

– Какая это порода? Никогда не видела таких.

– Сиамская. Брендон принес ее мне в подарок на Валентинов день. Ее зовут Сэсси. – Лицо Лорел стало грустным. – Он подарил мне еще детеныша серебристой лисы, когда мы были в Мексике. Я, помню, сказала, что домашние животные скоро заполонят наш дом, если он не откажется от этой привычки. А он просто рассмеялся… – Ее голос прервали рыдания. – Я очень любила, когда он так смеялся, – прошептала она.

Беки, успокаивая, положила руку на ее трясущиеся плечи.

– Знаю, сейчас ты мне не поверишь, Лорел, но это пройдет. Время излечивает самую ужасную боль. Настанет час, когда воспоминания не будут кровавить сердце острыми углами, и жизнь обернется к тебе приятной стороной. Я‑то знаю. Я прошла через все, что переживаешь ты сейчас. Это страшно, но у тебя есть семья и друзья, которые о тебе заботятся. Не знаю, что бы я делала без друзей, которые мне помогли, особенно Брендон и твой отец.

– Мой отец? – переспросила Лорел.

– Да, он вел себя удивительно, – улыбнулась Беки. – После вашего отъезда он частенько к нам захаживал. Каждый раз под каким‑нибудь предлогом: то нашему теленку нужна мать, а он не знает, что делать с молочной коровой, то полдюжины бычков ему некуда девать, для них у него нет места. Можешь себе представить! Доводы его были неубедительны и смехотворны, но он был так любезен и добр и так ловко находил способ заставить меня принять его подарки. Частенько он приносил продукты и оставался обедать со мной и детьми. Он так терпелив с ними, они его просто обожают! И я стала ожидать его прихода и сейчас все время жду. На самом деле я испытываю глубокое чувство привязанности к твоему отцу. Я люблю его не так, как любила Джима, но он мне так же дорог. Ты, надеюсь, не против, что Рекс за мной ухаживает?

Лорел, изумленная этой новостью, едва могла пролепетать:

– Нет… конечно, Беки… но…

Лицо Беки вытянулось.

– Ты возражаешь! О Лорел, почему? Тебе неприятна перспектива иметь меня мачехой? Но, мне кажется, мы будем скорее подругами, ведь мы почти одного возраста.

– Вот именно, Беки! Ты так молода! Ты могла бы быть мне сестрой. Я просто не могу представить себе тебя и моего отца в качестве супругов. Он же намного старше тебя!

– Он не так стар, Лорел! Просто ты видишь его взглядом дочери, а я смотрю на него как женщина на привлекательного мужчину. Пожалуйста, не ревнуй его ко мне. Обещаю, что не буду ничего менять, что связано для тебя с памятью о матери. Можешь ты разделить его со мной? Рекс многие годы был один, и мы оба заслуживаем немного счастья.

– Беки, я не ребенок, ревнующий отца за его привязанность к другой женщине. Я просто пытаюсь понять. Все эти годы отец не проявлял желания жениться вторично, а теперь, совершенно неожиданно, выбирает женщину вдвое моложе себя. Это такая для меня неожиданность!

– Господи! – вдруг рассмеялась Лорел. – Пойми, он скоро станет дедушкой! А мой сын, вообрази только, должен звать тебя бабушкой!

– Это мне никогда не приходило в голову, – тоже рассмеялась Беки. – Мы пойдем на компромисс: он будет звать меня няня Беки или что‑нибудь в этом роде.

После ухода Беки Лорел задумалась. Она не могла не вспомнить обвинений Брендона против ее отца и их ссор по этому поводу. Если предположить, что ее отец был связан с воровством и имел какое‑то отношение к смерти Джима Лаусона, то не является ли его нынешнее поведение способом возмещения убытков? Еще хуже, если он пытается женитьбой на Беки застраховать себя на случай, что может обнаружиться его соучастие в преступлении: ведь жена не станет давать в суде показания против собственного мужа. Неужели ее отец так коварен, или он действительно увлечен молодой вдовой?

И, прежде чем события будут развиваться дальше, Лорел решила прямо спросить о Беки у Рекса, даже если это вызовет у него непредсказуемый приступ гнева.

– В чем дело? Почему ты спрашиваешь, виновен ли я в хищениях скота? – Свирепый рев Рекса можно было слышать за милю. – Ты неблагодарная негодяйка! Это после всего, что я сделал для тебя, особенно в последнее время!

– Ну, папа, я же не обвиняю тебя, я просто спрашиваю. Ты же знаешь, не я это придумала сейчас из ничего.

– Проклятие! Знаю, кто вбил эту мысль в твою маленькую глупую голову! Это твой проклятый возлюбленный с его дурацкими понятиями! Нет конца неприятностям из‑за него! Достаточно того, что он взвалил на меня своего незаконнорожденного отпрыска! Бог свидетель, я вынужден смириться с тем, что ты носишь его ребенка! Ребенка Прескотта! Лучше бы у тебя был ребенок от кого угодно, только не от него! Так он еще постарался восстановить против меня мою собственную дочь!

Лорел дала ему побушевать, пока он, наконец, не задохнулся и не остановился перевести дыхание.

– Папа, я никогда не верила, что это правда. Мы так много ссорились с Брендоном по этому поводу. Я всегда защищала тебя и настаивала, что ты не имеешь к грабежам никакого отношения.

– Тогда зачем ты спрашиваешь меня об этом сейчас? У тебя появились сомнения?

– Беки Лаусон рассказала мне, что вы собираетесь пожениться. – Лорел посмотрела отцу прямо в глаза. – Наслушавшись обвинений Брендона в твой адрес и прочитав письмо, где ты сообщал, что возмещаешь убытки Беки, я не могла не задуматься о твоих мотивах. Несмотря на мое полное доверие к тебе, меня больно задело, что ты можешь жениться на ней из чувства вины или, неровен час, чтобы отвести подозрения. Я не хочу верить этому, отец, после того как так долго была на твоей стороне против собственного мужа. Мне не хочется думать, что я могла ошибаться в тебе все это время.

– Твоим мужем он не был, к большому твоему позору, – не упустил случая уколоть дочь Рекс. – Кроме того, я возмущен твоими подозрениями, что я могу быть таким двуличным, как этот хамелеон и его семья. Так случилось, что я полюбил Беки, и мне наплевать на твои переживания по этому поводу. Тебе было все равно, что я чувствовал, когда ты уехала с этим негодяем в Мексику, а теперь вернулась домой невенчанная и беременная!

Вскочив, Лорел пронзительно закричала ему в ответ:

– Ты никогда мне этого не простишь, да? Виновата я или нет, ты всегда будешь обижать меня и моего ребенка!

– Не тебя, Лорел. Я люблю тебя со дня твоего появления на свет и буду любить всегда, несмотря на все, что произошло.

– Но ты будешь обижать моего ребенка только потому, что его отец Прескотт! При чем тут ребенок, он не может отвечать за то, кто его отец и мать. Невинное дитя совершенно не заслуживает твоей ненависти. Оно не отвечает за поступки своих родителей и не должно быть презираемо кем бы то ни было. Ты в состоянии понять это? В состоянии найти хоть капельку любви в своем сердце для своего собственного внука?

Рекс печально покачал головой.

– Сколько я себя помню, Прескотты были постоянным источником моего раздражения, особенно Брендон. Я не знаю, смогу ли я смотреть на этого ребенка и не видеть лица проклятого человека, который приходится ему отцом.

С гордо поднятой головой и полными слез глазами Лорел сказала, защищаясь:

– Тогда мне жаль тебя, папа. Должно быть, очень тяжело нести в себе такой груз ненависти и недоверия, который неизбежно изъест твою душу.

В один из визитов Деб и Имоджин вскользь проронили, что прежние поклонники Лорел опять проявляют к ней интерес.

– Как они могут думать, что я так скоро стану кем‑нибудь интересоваться? – недоверчиво сказала Лорел. – Ведь только месяц прошел с тех пор, как не стало Брендона.

– Мы просто подумали, что надо тебя предупредить. Теперь ты знаешь, что тебя ожидает, когда ты выйдешь из траура. Посмотри на это так – ты можешь заранее решить, кого из этих мужчин ты предпочтешь, а кого отвергнешь раз и навсегда. Лично я считаю, что каждая женщина должна иметь такое преимущество, – сказала Имоджин.

– Господи, Имоджин! Дальше ты захочешь, чтобы все твои поклонники прошествовали по арене как на аукционе скота, а ты будешь выбирать, – хихикнула Деб.

– А что? Хорошая идея! Может быть, тогда я смогу заставить Эмоса Торнера хоть капельку приревновать меня, а то он уж очень уверен в себе.

– И бедная Присцилла сможет тогда поймать себе какого‑нибудь женишка, – не удержалась и Лорел.

– Ты глубоко заблуждаешься, Лорел, – сказала, смеясь, Деб, – эта девушка обречена остаться старой девой, если только какой‑нибудь слабоумный не согласится прийти ей на помощь, но мне будет жаль беднягу, которому придется видеть каждый день ее некрасивое лицо и выносить ее злобный язык. Ад, мне кажется, был бы праздником по сравнению с жизнью рядом с Присциллой.

– Вернемся к проблеме будущих поклонников, – напомнила Лорел. – Почему бы вам не распространить слух, что вроде бы я рожу двойню. Это сразу отпугнет всех, кроме самых решительных.

– Или самых безрассудно храбрых, – засмеялась Деб.

– Это ты подкинула мне эту мысль, Деб.

– Да, это сразу отделит настоящих мужчин от мальчиков, – ликовала Имоджин.

Деб невольно посеяла в голове Лорел мысль о возможности рождения близнецов, и теперь та не могла от нее избавиться. Стараясь не придавать особого значения этому предположению, она подсознательно готовилась к такому исходу и при посещении с тетей магазинов старалась покупать по два набора одинаковых вещей. Она ловила себя на мысли, что придумывает имена для двух маленьких человечков. Потом она ругала себя за то, что ведет себя как глупая гусыня, и решительно выкидывала эту мысль из головы. В этот момент она казалась ей слишком нелепой, чтобы принимать ее всерьез.