ГЛАВА 7. Несколько дней спустя Брендон заехал за Лорел, чтобы пообедать в городе

Несколько дней спустя Брендон заехал за Лорел, чтобы пообедать в городе. Она была еще не совсем готова и про себя порадовалась, что Рекса нет дома, он уехал на какое‑то деловое совещание в Кристалл‑Сити.

Когда она наконец вышла в гостиную, у Брендона захватило дух от восхищения, и его пронзило острое вожделение – так красива была Лорел. Пурпурное платье, отделанное на лифе, рукавах и подоле лиловатыми кружевами, выгодно подчеркивало аметистовый оттенок ее сияющих глаз, в глубине которых Брендон мог бы утонуть. Блестящие русые волосы с серебристым отливом обрамляли лицо, оставляя его открытым, и, скрепленные узлом на макушке, локонами спадали на плечи. Вся в шелках и кружевах, нежная, сияющая, слабая, она показалась Брендону воплощением женственности и возбудила в нем сильнейшее желание иметь и защитить ее, всей своей мощью встать между нею и остальным миром, чтобы ничто никогда не могло ее обидеть.

По загоревшимся глазам Брендона Лорел поняла, что он, хоть и молчит, в душе рассыпается в комплиментах ей, но и она, в свою очередь, им залюбовалась. Костюмная пара коричневого цвета хорошо сочеталась с его выгоревшими каштановыми волосами. Из коричневого же с золотом парчевого жилета выглядывала белоснежная рубашка с галстуком, скрепленным золотой булавкой. Вьющиеся волосы Брендона, обычно растрепанные, на сей раз были тщательно причесаны, и только одна непокорная прядь упрямо выбивалась и падала на его широкий лоб над блестящими глазами.

Марта, войдя в гостиную, не смогла удержаться от возгласа:

– Бог мой, какая же вы красивая парочка!

Она подозревала с некоторых пор, что они любовники, знала, с какой непреодолимой ненавистью относится к Брендону ее брат, и все же невольно восхищалась тем, как они подходят друг другу. Бросалось в глаза, что их объединяет страстное чувство, и у Марты не хватало духу их осуждать. Брендон нравился ей все больше, быть может, потому, что она видела, как он любит Лорел, а дороже Лорел у нее не было никого.

Она молила Бога помочь ей найти выход из создавшегося тупика, пусть даже во вред Рексу. Марта любила своего брата, но порой ей хотелось вбить немного здравого смысла в его упрямую башку. Давно пора, считала она, отказаться от предвзятых мнений, предать забвению подозрительность и ненависть. Упорство, доведенное до крайности, превращается в слепоту, чрезмерная опека ранит самых близких людей, а мстительность разъедает собственную душу. Если Рекс желает сохранить любовь и уважение дочери, он должен, не откладывая в долгий ящик, изменить свое поведение, в противном случае рискует потерять ее совсем.

Брендон повел Лорел в лучший ресторан при самом фешенебельном отеле Кристалл‑Сити. Хотя они бывали здесь и прежде, но сегодняшний вечер почему‑то представлялся им особенным. Как никогда ярко горели хрустальные люстры и необычайно уютен был столик на двоих со свечой посредине, скудный свет которой отражался на фарфоре и серебре сервировки. Сидя за этим столиком в уединенном углу ресторана, в стороне от остальных посетителей, они могли только чувствовать их присутствие по легкому шуму голосов, доносившихся с других столов. Влюбленных охватило романтическое настроение, усиленное интимностью обстановки, трепещущим пламенем свечи и одной красной розой около тарелки Лорел.

Лорел коснулась пальцами тонких лепестков розового бутона и посмотрела Брендону в глаза.

– О Брендон, как все прекрасно и красиво, – промолвила она.

– А всего красивее ты, любимая, – с нежностью ответил Брендон. – Если бы я мог достать горный лавр, он как нельзя лучше соответствует твоей натуре. Я всегда думал, что твое имя[2]замечательно отражает твою суть. Лавр – дикий горный цветок, с виду очень слабый и хрупкий, но это обманчивое впечатление. Недаром его прозрачные белые цветы целует солнце, ласкают туманы и прохладные ветры.

Нежные слова и любовь, сияющая в глазах Брендона, заставили бы ее любить его еще больше, будь это возможно. Обед состоял из бифштекса с мягким рисом, нежными зелеными бобами с молодыми грибками и фаршированных помидоров, с ее любимым пудингом на десерт – лимонным. Брендон заказал и вина и не забывал наполнять ее стакан, хотя Лорел пила мало. В этом не было нужды, она и так была пьяна от любви к нему, от романтической обстановки, от того, что видела и слышала его.

После того как со стола убрали грязную посуду, они продолжали сидеть и тихо беседовать, любуясь друг другом над краями их рюмок и чувствуя, как в каждом из них беспредельно усиливается любовная истома. Выждав момент, когда беседа замерла, Брендон вытащил из кармана маленькую коробочку, открыл ее и протянул Лорел. Внутри на синем бархате блестело великолепное кольцо с огромной жемчужиной в окружении маленьких аметистов.

Лорел в изумлении замерла, а Брендон вынул кольцо и надел на средний палец ее левой руки.

– В знак нашей помолвки, Лорел, – проникновенно сказал он. – Я бы сделал это раньше, но кольцо пришлось заказывать. Тебе нравится?

Глаза Лорел сиянием не уступали драгоценным каменьям, она сжала руку Брендона.

– Необычайно, – выдохнула она. – О Брендон, я так люблю тебя.

– Тогда скажи, что выходишь за меня замуж. – Он внимательно вгляделся в ее тонкие черты, стараясь прочитать в них желанный ответ. – Назначим и объявим дату.

Лорел слегка нахмурилась, прикусив белыми зубами нижнюю губу.

– Только не сейчас, Брендон, прошу тебя, – взмолилась она. – Дай мне еще немного времени, чтобы я могла уговорить отца. Пусть для начала свыкнется с нашей помолвкой.

Из глотки Брендона вырвался невеселый смешок.

– И сколько же времени на это потребуется? Еще полгода? А о нас с тобой ты не думаешь? В конце концов, ты хочешь стать моей женой или не хочешь? Да или нет?

– Хочу, – вздохнула Лорел. – И хотела всегда. Но при этом я бы хотела еще получить благословление отца, если только это возможно.

– А если невозможно? – нетерпеливо спросил Брендон.

– Тогда я выйду за тебя без разрешения, – мягко сказала Лорел, умоляюще глядя на него.

Брендон раздраженно провел рукой по волосам и устало произнес:

– Только не тяни, Лорел. Мое терпение на исходе. Мне надоело это неопределенное ожидание, тем более что оно совершенно бесполезно. Твой отец никогда не даст согласия на наш брак, и мы оба прекрасно это знаем. Чем дольше ты медлишь, тем больше я склоняюсь к мысли, что на самом деле ты просто не хочешь выйти за меня, а если это действительно так, то ведь сколько угодно женщин, которые почтут за счастье поменяться с тобой местами. Уж они‑то примут мое предложение без проволочек.

Обида застлала глаза Лорел, и не будь Брендон сам уязвлен до глубины души, он бы тут же пожалел о своих словах. Тем более, что они отнюдь не отражали его намерений – он лишь хотел испробовать еще и этот ход, чтобы придать Лорел решимости. Усомнившись в силе своей власти над ним, она, может, прекратит колебаться.

Но сейчас, когда Лорел сидела лицом к лицу с Брендоном и ощущала на пальце непривычную тяжесть подаренного кольца, ее с новой силой охватили сомнения. Уж не имел ли он в виду Беки? Сколько времени она еще может позволить себе выжидать, напрасно пытаясь уговорить упрямого отца и рискуя потерять любовь Брендона? Она должна принять решение в самом ближайшем будущем, даже если отец навсегда от нее отвернется и выгонит из дому. Один раз она уже потеряла Брендона, снова ей этого не перенести.

А время шло! Лорел, казалось, всем своим существом ощущала его быстрый бег и находилась в паническом настроении. Она уже не могла скрывать отчаяния, и проницательная Марта решила поговорить с племянницей.

Марта вошла в ее комнату в тот момент, когда Лорел собиралась ко сну, вернее, к очередной бессонной ночи, полной мучительных мыслей и тревог. Марта с расстроенным лицом, выражавшим в то же время покорность судьбе, села на край кровати и похлопала рукой рядом с собой.

– Сядь поближе, Лорел, – тихо попросила она. Лорел села, Марта взяла ее руку в свою и долго глядела на кольцо, в последнюю неделю гордо красовавшееся на пальце Лорел.

– Ты его очень любишь, дорогая? – спросила наконец Марта, налюбовавшись и глядя в зардевшееся лицо Лорел.

– Да, тетя Марта, люблю, – ни секунды не медля ответила Лорел. – Я даже и не подозревала, что можно так любить – всем своим сердцем, всей своей душой. Но вот как примирить с этим папу?

Марта покачала головой.

– Если вы этого ждете, то вам придется долго ждать, а мне кажется, что Брендон уже теряет терпение. Или я не права?

– Права, права! – Лорел помрачнела, глаза из фиалковых стали темно‑синими. – Брендон настаивает, чтобы мы поженились как можно скорее, а я боюсь его потерять, если буду и дальше медлить. О тетя Марта! Я не хочу обижать папу, но мне невыносима даже мысль о том, что я могу второй раз лишиться Брендона. Как же мне быть?

Марта огорченно вздохнула.

– Ты и в первый раз его не теряла, – проговорила она после продолжительного молчания. Лорел недоуменно посмотрела на нее, и Марта, собрав все свое мужество, объяснила:

– Отец солгал тебе, Лорел, а я его поддержала.

– Нет, нет! – воскликнула Лорел, в смятении качая головой. – Я сама видела Брендона с Беки.

– О Лорел! – Марта притянула девушку к себе и обняла, как если бы она была еще маленькой. – Судьбе было угодно, чтобы ты встретила их сразу после разговора с отцом и со мной. Наши слова были совсем свежи в твоей памяти, и ты была подготовлена к тому, чтобы поверить худшему. Брендон всегда относился к Беки только по‑дружески – и ничего больше.

– Но тогда почему он уехал из Кристалл‑Сити перед самой свадьбой Джима с Беки?

– Ты заблуждаешься. Брендон покинул город после того, как Рекс сообщил ему, что ты на Востоке выйдешь замуж за сына старого друга нашего семейства, который посватался к тебе еще несколько лет назад. Брендон уехал, уверенный, что ты все время намеренно обманывала его, просто кокетничала с ним, желая проверить силу своих чар перед встречей с будущим мужем. Мне кажется, он после этого ожесточился и вернулся совсем иным – более решительным, твердым, замкнутым. Он производил впечатление человека, утратившего жизнерадостность.

Лорел, не веря своим ушам, с удивлением слушала тетку. Она не знала, что и думать, с языка ее слетали бессвязные обрывки фраз:

– Значит, Брендон меня любил! Любил! Он думал, что я вожу его за нос! А я‑то… Я‑то… Я точно так же думала о нем! – Она с мольбой смотрела на Марту, ожидая подтверждения своим словам. Марта с огорчением кивнула в знак согласия.

– Твой отец не мог вынести того, что ты встречаешься с Брендоном. Он так ненавидит Прескоттов, что солгал вам обоим и меня склонил к тому же.

Страдающие глаза смотрели на Марту с бесконечным укором.

– Вы отослали меня прочь! Запаковали мои платья и усадили в поезд! Ты и отец!

Она выскользнула из объятий Марты и села, выпрямив в знак протеста спину.

– Да, ты права, – вздохнула Марта. – Твой отец считал, что тебя надо спасать, а я не могла ему перечить. Я виновата не меньше, чем он. Прости меня, Лорел. Ты всегда была мне как родная дочь, за всю твою жизнь я тебя ни разу намеренно не обидела. Поверь, я поступила так для твоей же пользы, да и отец тоже. Ты его единственное дитя, и он тебя обожает.

– И все же вы отослали меня! Видели, как я страдаю, и все равно отослали! И Брендон был вне себя от горя, но вам наплевать! – кричала Лорел, и обильные слезы текли по ее лицу. – Как вы могли? Как могла ты, тетя?

– Дорогая, мне остается только умолять тебя о прощении за все те муки, что мы тебе причинили. Дай Бог, чтобы в твоем сердце хватило доброты простить нас.

– А почему ты сейчас все мне открыла?

Марта тоже расплакалась, ее губы, когда она ответила, дрожали.

– Я поняла, что мы с твоим отцом поступили неправильно. Ты и Брендон должны быть вместе, иначе ни один из вас не будет счастлив. Твой дядя и я когда‑то познали такую же любовь, это было неземное блаженство. Как же я могу лишать тебя его? Рекс не желает этого видеть, и, сдается мне, нет такой силы на земле, которая заставила бы его изменить свое мнение. Не жди его благословения, Лорел. Щадя отца, ты вредишь себе и Брендону, а это слишком дорогая цена.

Лицо Лорел застыло в справедливом гневе и обиде.

– Я уже заплатила двумя с половиной годами своей жизни и Брендон тоже. Потеряно столько времени! Сколько страданий, сколько пролито слез! И все из‑за мстительного характера одного человека.

– Отец любит тебя, Лорел! – повторила Марта. – И я тебя люблю. Рекс поступил так из самых лучших побуждений, чтобы тебе было хорошо. Постарайся понять его, дорогая. Он хотел избавить тебя от слез и страданий, которыми, по его твердому убеждению, тебе грозит будущая жизнь с Брендоном.

– Он и сейчас старается нас разлучить! Как он может быть таким упрямым и самодовольным, таким злым и нетерпимым, когда именно он лгал нам и вел бесчестную игру? Если ты видишь, что мы с Брендоном созданы друг для друга, то почему папа не желает этого замечать? О, почему, почему все так сложилось? – рыдала она. – Сейчас, в эту минуту, я бы так хотела вас обоих возненавидеть!

– Умоляю, не думай так, дитя мое! – просила Марта, протягивая руки к обезумевшей от горя девушке. – Мы вполне заслужили такое отношение, но все же попробуй понять нас, ненависть плохой советчик.

Лорел упала в объятия тетки, всем телом сотрясаясь от рыданий.

– Как мне тебя ненавидеть, тетя Марта, – всхлипывала она, – да и отца тоже! Я оскорблена, я сердита, я в растерянности, не знаю, скоро ли я сумею вас простить, но возненавидеть – никогда! Ты и он – мои единственные близкие, я слишком долго любила вас, чтобы в моей душе нашлось место для ненависти, но моя рана затянется не скоро, особенно из‑за отвратительного поведения отца.

– Он по‑прежнему уверен в своей правоте, дорогая! – тоже плача, сказала Марта. – Твой отец думает, что лучше тебя знает, что для тебя лучше, и это не Брендон.

Лорел прекратила плакать и упрямо вздернула подбородок.

– Значит, я должна повлиять на него, чтобы он изменил свое мнение и понял, как он заблуждается, – заявила она с решительным блеском в глазах.

– То есть ты собираешься все‑таки выйти замуж за Брендона? – спросила Марта.

– Это само собой, но прежде я постараюсь внушить папе несколько истин. Пора понять, что его маленькая Лорел – взрослая женщина, со своими желаниями и взглядами на жизнь, а не малолетний ребенок, которым можно вертеть как угодно!

Глаза Марты выразили полное понимание, но тем не менее она отрицательно покачала головой.

– Если ты, дорогая, надеешься таким образом добиться его согласия, то подумай прежде как следует. Горбатого, как известно, могила исправит, ты же достигнешь лишь того, что он обозлится пуще прежнего.

Марта была права. Когда назавтра Лорел ворвалась в столовую и осыпала отца горькими упреками за то, что он ее обманул, разразился громогласный скандал. Их перебранка и сердитые крики Рекса разносились по всему дому и были слышны далеко во дворе.

– Я выхожу замуж за Брендона, так что привыкай к этой мысли! – заявила Лорел в конце разговора.

– Тогда ты мне больше не дочь! – отрезал Рекс.

– Где же в таком случае твоя любовь ко мне? – воскликнула Лорел. – Какой отец не пожелает счастья своей единственной дочери?

– Счастья! – взревел Рекс. – С Прескоттом ты так хлебнешь горя, что будешь рада‑радешенька приползти обратно домой с низко опущенной головой. Ему нужно лишь одно – взять верх над Бурке! Ты его интересуешь как препятствие, которое ему следует преодолеть. Стоит тебе стать его женой, и он разобьет твое сердце, девочка! Ты превратишься в сломанную игрушку, не пригодную для забавы.

– Неправда, отец! – горячо возразила Лорел. – Брендон любит меня. Если бы он хотел унизить меня, он мог бы с успехом сделать это несколько недель тому назад, когда мы стали любовниками.

– Что?! – взревел Рекс. – Я убью его!

– Почему? Он ничего не взял силой, я все отдала ему добровольно. Неужели при таких обстоятельствах ты не потребуешь, чтобы Брендон женился на мне как можно скорее? – лукаво поинтересовалась она.

Рекса охватила такая ярость, что он едва не лишился дара речи.

– Как ты смела отдаться этому человеку?! Да я… Я хочу… Я могу его… – Он сжал руки в кулаки и с силой грохнул одним об стол.

Лорел поднялась, отодвинув тарелку с нетронутым завтраком.

– Подумай, папа, – посоветовала она. – Я буду и впредь встречаться с Брендоном, а значит, лучше всего нам пожениться, даже ты не можешь этого не понимать. Может, я уже сейчас ношу его ребенка. Мы с Брендоном все равно обвенчаемся. Только мне бы хотелось получить твое благословение.

– Ни за что! Никогда! – твердо заявил Рекс.

Лорел вздохнула и покачала головой.

– Я люблю тебя, папа. Остается надеяться, что, поразмыслив, ты одумаешься.

Покинув отца, Лорел не переставала думать об их разговоре. Ей казалось, что ее доводы должны на него подействовать. «Дам ему несколько дней, пусть переварит услышанное, а потом снова заведу речь о замужестве», – решила она. «До него, безусловно, дойдет, что теперь я ни за кого другого выйти не смогу. И что лучше ему поэтому сменить гнев на милость и примириться с неизбежным».

Движущаяся во мраке ночи темная фигура сливалась с тенями. Человек беззвучно поднял окно спальни и, никем не замеченный, влез в дом. Крадучись, он переходил от ящика к ящику, вынимал оттуда вещи и запихивал в седельные сумки, затем то же проделал с обшитой кедровым деревом гардеробной. Под его осторожным шагом скрипнула половица, он выругался, бросил взгляд на спящую фигуру и продолжал свое дело. Затолкав в сумки еще несколько вещей, он подкрался к кровати.

Он зажал рот Лорел тяжелой рукой, не давая ей вскрикнуть при пробуждении. Сердце бешено заколотилось в ее груди как барабан, она с ужасом уставилась в лицо склонившегося над ней грабителя.

– Ш‑ш‑ш, Лорел! Все в порядке! Это всего лишь я!

Несмотря на охвативший ее страх, Лорел узнала этот голос. Испуг и смущение боролись в ней, пока она старалась оторвать руку пришельца от своего рта.

– Спокойно, девочка! Обещай, что не поднимешь криком весь дом на ноги, и я тебя освобожу.

Лорел кивнула, Брендон убрал руку, и тут же раздался ее громкий шепот.

– Ради Бога, Брендон, что ты здесь делаешь? Ты унес двадцать лет моей жизни!

– Не страшно, – ласково усмехнулся он. – При твоем цвете волос никто не догадается, если ты поседеешь раньше времени.

Она было открыла рот, чтобы снова попенять ему, но он запечатал его поцелуем – это ли не лучший способ заставить ее молчать! Тепло его губ, внезапность появления и ее сонное состояние – все способствовало тому, чтобы в ней пробудилось желание, и она с готовностью приняла и вернула поцелуй.

Брендон, с наслаждением ощущая ее не совсем еще проснувшееся тело, на миг забыл о цели своего прихода. Его ноздрей достиг аромат духов, пахнущих сиренью, и свежевымытых волос, он почувствовал, что с радостью погрузился бы в бездны любви.

Он оторвал губы от ее рта и прошептал:

– Меня сводит с ума запах твоего тела, но сейчас не до того.

Вспомнив о часе и месте, Лорел спросила его снова:

– Почему ты здесь?

Все еще склоняясь над ней и силясь разглядеть в темноте выражение ее лица, он сказал:

– Я сегодня уезжаю в Мексику.

У нее вырвался испуганный возглас.

– Ты пришел попрощаться? – выдавила она из себя.

– Нет, любовь моя, я пришел за тобой. В Мексике мы обвенчаемся, а когда я покончу с делами, устроим себе медовый месяц. Как ты думаешь, Сан‑Франциско подойдет?

– Постой! – Лорел села в кровати и откинула волосы с лица. – Что ты собираешься делать в Мексике? И сколько времени там пробудешь?

Он не предполагал, что она согласится немедленно, но все же отсутствие энтузиазма в ее голосе подействовало на него как холодный душ. В волнении он сжал челюсти.

– Я покупаю скот у друга. А сколько пробуду, зависит от тебя, Лорел.

– Не понимаю.

– Я тебе уже говорил, дорогая, что не намерен дольше ждать. Твое время вышло, мое терпение лопнуло. – Он сделал паузу, чтобы его ультиматум звучал более внушительно. – Или ты едешь со мной, и мы венчаемся, или расстаемся – навсегда. Выбирай.

Он услышал, как она с трудом перевела дыхание.

– О Брендон, пожалуйста! Марта призналась, что они с отцом солгали, лишь бы нас поссорить. Я выложила отцу все, что я о нем думаю, и почти уверена, что он близок к отступлению. Дай ему еще несколько дней, ну неделю, не больше; если он к тому времени не образумится, мы все равно сыграем свадьбу.

Она не столько увидела, сколько почувствовала, что он качает головой в знак несогласия.

– Нет, Лорел, – твердо сказал он, хотя его сердце разрывалось на части. – Сейчас или никогда. Если я уйду отсюда один, больше не вернусь. Не будет ухаживаний, поцелуев, любовных ласк – не будет ничего!

– Не надо, Брендон, не надо! – В ее голосе слышались слезы. – Не отказывайся от нашей любви.

– Повторяю, дорогая, все в твоей власти. Я запаковал кое‑что из твоих вещей, на первое время. Лошади ждут в рощице, а время идет. – Он поднялся с кровати. – Ты идешь со мной, Лорел?

– О Боже, – воскликнула она тихо, превозмогая боль в сердце. – Ты несправедлив, Брендон, ко мне и к папе. Ну, подумай сам, чего ты от меня требуешь?

Брендон устало вздохнул.

– Я подумал, Лорел, я думаю уже в течение нескольких месяцев, я вообще больше ни о чем не могу думать. Если кто из нас и страдает от несправедливости, так это я. Я сделал все возможное и невозможное, я ждал больше и с большим терпением, чем ты могла предположить. Но кончено. Больше я ждать не хочу.

Она ничего не ответила, и он направился к раскрытому окну.

– Прости, Лорел, но я вынужден сказать: «Прощай, дорогая».

Он уже перенес одну ногу через подоконник, когда она соскочила с кровати и кинулась к нему.

– Нет, Брендон, подожди! Пожалуйста, не уходи! – Она обвила руками его шею и всхлипнула. – Я еду с тобой! Еду! Подожди, я только оденусь!

Брендон издал глубокий вздох облегчения, она почувствовала, как его грудь поднялась и снова опустилась.

– Я положил нужную одежду тебе на стул, – сказал он. – Поторапливайся.

Лорел начала поспешно натягивать хлопчатобумажные брюки, клетчатую рубашку и сапоги, выбранные Брендоном для долгого пути. Одеваясь, она в смятении спрашивала себя, как бы поступила, не зная про ложь отца. И ей показалось, что есть какое‑то предначертание свыше в том, что именно теперь тетя Марта решилась открыть ей истину и облегчила таким образом бегство с Брендоном. Тем более, думала она, что в один прекрасный день он поймет ее и простит. Отец очень разочаровал ее – так грубо вмешаться в ее личную жизнь, причинить ей столько боли! Но все равно она его любит, и между нею и этими двумя столь дорогими ей людьми рано или поздно восстановится мир.

Брендон помог Лорел вылезти из окна, и она бросила прощальный взгляд на комнату, в которой выросла. Больше ей здесь не жить. Было грустно, но все же как хорошо, что она выбрала Брендона и их ждут впереди любовь и неведомые приключения.

– Уже сожалеешь? – шепнул Брендон ей на ухо.

– Что ты, любимый, не жалею ни о чем, – заверила она его, сияя глазами. – Я люблю тебя, Брендон, мое место отныне и навеки рядом с тобой.

В молчании они тронулись в путь, и Лорел ни разу не оглянулась назад. Она думала только о грядущих радостях семейной жизни с Брендоном, и, желая начать ее как можно скорее, пустила лошадь рысью.