Глава 5. Каро и Себастьян лежали на траве в тени раскидистого дуба

Каро и Себастьян лежали на траве в тени раскидистого дуба. Лошади паслись на лугу: щипали траву, пили воду из ручья. Как только Кэролайн увидела своего старого знакомого Буркана, она, ни слова не говоря, тут же на него вскочила. Себастьян с восхищением наблюдал, как она скачет на арабском жеребце. Ее волосы цвета отполированной меди переливались в свете солнца. Он уже и забыл, как прекрасно выглядит Кэролайн, когда скачет на лошади. После небольшого отдыха она стала почти такой же, как прежде, и так же, как и тогда, она была полна сил и энергии, которые, казалось, били через край.

Себастьян понимал, что не должен был целовать ее. Но тем не менее ни капли не жалел об этом. Да ведь он все равно не смог бы побороть своего непреодолимого желания поцеловать Кэролайн. Та ночь положила конец всему, что было между ними. Себастьяну казалось, что их отношения разрушились навсегда. Все эти годы он ненавидел ее.

Но, когда Себастьян увидел Каро в притоне лежащей без сознания от передозировки опиума, его ненависть к ней сразу же сменилась жалостью. Теперь, когда Кэролайн стала прежней, Себастьян почувствовал невероятное облегчение. Сейчас он просто наслаждался ее обществом, не думая ни о чем, как прежде, много лет назад. Он сам в свое время сказал Кэролайн, что они отверженные: законы семьи и общества не для них. И теперь они вместе… Он столько лет прожил в этой глуши абсолютно один. Отшельником. Кэролайн права: он действительно повторял путь своего отца.

– Сегодня ночью мне приснилось, как мы с вами танцуем вальс на балу у леди Иннеллан, – прервав молчание, проговорила Каро. Но спустя мгновение по ее лицу пробежала легкая тень. – Меня всегда мучил вопрос: почему вы уехали из Англии сразу после этого бала?

– Вы хотите услышать правду? – спросил Себастьян. Он даже привстал, опершись на локоть. – Ну что ж, слушайте. Мой отец приехал в Лондон. У нас был долгий неприятный разговор. Он сказал, что не позволит мне развращать вас, благородную девушку, дочь своего старого друга. Ваш отец встретился с ним и объяснил, что у него совершенно другие планы в отношении вас и он против того, чтобы вы проводили время в моем обществе. Я понимал, что и мой, и ваш отец абсолютно правы. А мои чувства к вам не имеют никакого значения. К тому же тогда я не мог до конца разобраться в своем к вам отношении.

– Мой отец? Но при чем здесь он?

– Лорд Армстронг пришел к моему отцу и сказал, что из‑за меня ваши шансы на удачный брак будут равны нулю. Никто не захочет взять в жены девушку, которую соблазнил развратник и повеса, каким я, по его мнению, и являлся. И потому мой отец решил на время удалить своего нерадивого сына из Англии…

Каро потрясли слова Себастьяна. Она долго не могла прийти в себя от того, что услышала.

– Белла предупреждала меня, что если я не разорву с вами отношения, то она пожалуется отцу. Получается, она сделала это еще до того, как сказала мне об этом. Ну, что касается моей мачехи, то на ее счет я никогда не заблуждалась. Но отец… Как он мог? Ни разу в жизни я не дала ему поводов для беспокойства. А он… он все равно не доверял мне и действовал за моей спиной. Как он смел говорить о наших отношениях с вашим отцом? Почему он не расспросил меня об этом, прежде чем идти к графу? – Она в гневе сжала кулаки. – А если бы у вас в отношении меня были серьезные намерения? В таком случае мой отец разрушил бы мою жизнь!

Она резко повернулась к Себастьяну. Глаза ее гневно сверкали.

– Но почему же ваш отец не вступился за вас?

– К тому времени он окончательно убедился в том, что я законченный негодяй, и махнул на меня рукой. Он считал, что я неисправим. И я всегда это понимал. Моя репутация была столь ужасной, что приличной девушке мое общество могло повредить. Вы заслуживали лучшей участи.

– Я заслуживала лучшей участи? Что ж, я ее получила. Спасибо вам, Себастьян! – Кэролайн тяжело вздохнула. – Впрочем, вы ни в чем не виноваты. Я не знала, что вы покинули Лондон не по собственной прихоти. О, как же я была наивна и глупа! Я думала, что дорога отцу, и потому поступала так, как он велел. На самом деле он меня не только никогда не любил, но и совершенно не знал.

– Да уж, что и говорить: нам обоим не повезло с родителями… – с печалью проговорил Себастьян и взял ее за руку.

Лондон, осень 1828 года

Раздались жидкие аплодисменты. Первый акт новой постановки Шекспира «Как вам это понравится» закончился. Кэролайн решила пойти в театр, чтобы хоть как‑то отвлечься от своих горестных мыслей. Но злоключения Розалинды, главной героини пьесы, совершенно ее не трогали. Весь первый акт она думала о том, где сейчас Корделия и каким образом можно ее разыскать.

Кэролайн очень беспокоилась за свою младшую сестру. Несколько месяцев назад Корделия тайно сбежала из дома, и с тех пор никто ее больше не видел. Но дважды за это время Корделия писала Кресси, что у нее все в порядке и не надо о ней беспокоиться. Но ни Кресси, ни тетя Софи понятия не имели, где сейчас Корделия и с кем она сбежала.

Но на этом несчастья в их семье не закончились. Следующей была Кресси. Эта здравомыслящая, разумная девушка неожиданно сбежала из дома с итальянским художником. Этот безрассудный поступок всех просто потряс. Уж от кого, от кого, но от Кресси никто не ожидал ничего подобного. Белла была в шоке. Отец в это время находился в Санкт‑Петербурге. Все, что могла сделать мачеха, – это воспользоваться дипломатическими знакомствами своего мужа, чтобы разыскать Кресси. О Корделии и ее исчезновении на время забыли. Тетя Софи слегла в постель с острым приступом подагры. Обстановка в их доме стала просто невыносимой, и Каро при первой же возможности отправилась в Лондон. Она уже очень давно не была в столице.

Кэролайн медленно поднялась с кресла, пригладила платье и покинула ложу. На ней было ярко‑зеленое бархатное платье с широкими рукавами. Лиф и подол платья были расшиты серебром. У платья было глубокое декольте и открытые плечи. Оно очень шло ее белой, как мрамор, коже. За последние три года формы Кэролайн стали более округлыми и женственными. Сейчас она уже не была той угловатой и нескладной девушкой, как в ту пору, когда впервые посетила лондонский сезон.

Вот‑вот должен был начаться второй акт, и Кэролайн вернулась в свою ложу. Вдруг она почувствовала на себе чей‑то взгляд и прикрыла лицо веером. Краем глаза она посмотрела на того, кто за ней наблюдал. О боже, неужели это…

Сердце ее забилось от волнения. У нее перехватило дыхание. Все эти годы она так хотела увидеть его и одновременно очень боялась этой встречи. Каро украдкой снова взглянула на него: фигура, рост и походка остались прежними, но он стал гораздо шире в плечах и волосы другого оттенка. Не темного шоколада, как раньше, а скорее карамельного. При ярком свете они отливали золотом… Да, это был Себастьян. У Кэролайн больше не осталось сомнений. Конечно, со времени их последней встречи он изменился. Но не так сильно. Брови его стали гуще, а вот глаза остались прежними. Прервав беседу с долговязым спутником, Себастьян не отрываясь смотрел на нее. Наверняка он тоже узнал ее. Сердце Каро бешено забилось. Веер выпал из рук, но она этого даже не заметила.

Несколько секунд Себастьян пристально смотрел на нее. Он только что приехал в Лондон после долгого отсутствия. В театре оказался случайно, сначала он совсем не собирался сюда идти, но потом представил, что иначе придется провести вечер в мрачной полутемной кофейне Лиммерса, и принял приглашение своего кузена. Ему необходимо было развеяться. Мрачные мысли одолевали его. Он вернулся домой… Впрочем, Крэг‑Холл никогда не был ему домом в полном понимании этого слова. Когда неделю назад Себастьян приехал туда, он понял, что совершенно зря проделал такой длинный путь.

Если бы Себастьян получил письмо, в котором сообщалось, что отец его при смерти, то приехал бы в Англию раньше, и тогда, возможно, все было бы по‑другому. Себастьян и сам не знал, что бы он сделал, если бы успел застать отца в живых. Попросил бы у него прощения? Нет, скорее всего, примирения не вышло бы. Но они с отцом могли бы достигнуть некой гармонии в отношениях между собой, и это было бы лучше, чем ничего. Но судьба распорядилась иначе.

Благодаря своему адвокату, который взял на себя решение всех сложных проблем, связанных с последней волей покойного, Себастьян смог избежать общения с официальными лицами. Он заперся в Крэг‑Холле и не встречался ни с кем. Долгое время Себастьян сидел в наглухо заколоченном мрачном поместье, никого, кроме адвоката, не принимал и не читал газет. Всю свою жизнь Себастьян думал, что после смерти отца обретет долгожданную свободу. Но вместо свободы на Себастьяна свалилось огромное количество неразрешимых вопросов.

Когда Себастьян был за границей, временами его охватывала страшная, почти физическая ненависть по отношению к отцу. Он, как мог, боролся с этим: катался верхом до изнеможения, гулял или читал книги. Все эти годы Себастьян много путешествовал. Ему нравилось заводить новые знакомства, узнавать о культуре и обычаях других стран. Ему совершенно не хотелось возвращаться в Англию. Да и зачем? Что ждало его там?

За все эти годы, которые Себастьян провел в путешествиях, он не смог осознать, что эта поездка и есть та долгожданная перемена в его жизни, о которой он так страстно мечтал. А после смерти отца им овладели такие смешанные чувства, что думать об этом было просто некогда и ни к чему. Себастьяну казалось, что земля ушла у него из‑под ног. Как ни странно, но после смерти отец имел над ним еще большую власть, чем при жизни.

Раньше посещение театра было для Себастьяна лишь прелюдией к более вольным развлечениям. Вот и сегодня Себастьян собирался тряхнуть стариной. Наверняка старые друзья помнят его и с удовольствием составят ему компанию. Они посетят самые злачные места Лондона. А потом слухи о похождениях Себастьяна пойдут по всему городу, а возможно, попадут в газеты. Что ж, это отличный способ отвлечься на время от грустных мыслей и неразрешимых вопросов.

Но когда он взглянул на толпу одетых по последней моде денди и их очаровательных спутниц, на лицах которых застыла скука, то настроение кутить у него совершенно пропало. Себастьяну вдруг представилось, как и там невыносимо скучно. За годы, проведенные за границей, он очень изменился, стал абсолютно другим человеком, с другими интересами.

Театр и пьеса тоже показались Себастьяну невыносимо скучными. К концу второго акта, который, казалось, тянулся бесконечно, Себастьян пожалел, что пришел сюда. Ему вдруг захотелось побыть одному. Груз неразрешимых вопросов придавил его. Ему требовалось одиночество, чтобы все как следует обдумать. И потому в антракте Себастьян попрощался с кузеном и направился к выходу. Вдруг он ощутил на себе чей‑то взгляд. Себастьян обернулся, и у него перехватило дыхание.

За эти годы она очень изменилась. Фигура ее утратила подростковую угловатость, но волосы, которые ему всегда так нравились, остались все того же насыщенного, ни с чем не сравнимого цвета. Они красиво переливались в дрожащем свете свечей. И глаза остались такими же ярко‑голубыми, как небо в ясный солнечный июльский день. Он не видел ее целых четыре года. Себастьян думал, что успел забыть ее. Но теперь он понял, что ошибался.

Он заметил, как она прошла в ложу, и бросился за ней. Себастьян что есть силы распахнул дверцу ложи. Она привстала с кресла и в удивлении уставилась на него. Казалось, что она увидела призрак.

– Каро? – проговорил он.

– Себастьян? – в свою очередь воскликнула она.

– Каро, я и не думал, что когда‑нибудь встречусь с вами.

Он взял ее за руки, но она поспешила высвободиться.

– Я слышала о смерти лорда Ардхэллоу, – сказала она. – Примите мои искренние соболезнования.

– Благодарю вас, – сдержанно ответил Себастьян. Еще несколько минут назад им овладевали противоречивые чувства – смесь восторга и тревоги. Теперь же Себастьяну удалось взять себя в руки, и ему не хотелось вновь бередить свои раны. – Я скучал по вас все эти годы. – Себастьян и сам удивился. Эти слова вырвались у него как‑то сами собой. Как ни странно, это была чистая правда.

– Неправда, – возразила Каро. Глаза ее сверкнули.

Он заметил, что она плачет. Каро никогда не плакала в присутствии посторонних, но теперь ничего не могла с собой поделать. Слезы градом катились по ее бледным щекам.

– Вы пришли сюда одна? – удивленно глядя на нее, спросил Себастьян.

– Да. Мой отец сейчас в России, а Белла решила остаться в Киллеллане.

– Но почему ваша сестра Крессида не пошла в театр вместе с вами? Простите, что спрашиваю вас об этом. Просто я не знаю, что произошло в Лондоне за время моего отсутствия.

– Как? Вы что, совсем ничего не знаете? – пораженно спросила Каро.

Ее лицо стало болезненно бледным. Только теперь он заметил, что под глазами залегли тени и черты ее лица заострились. Несмотря на то, что формы Кэролайн стали более округлыми и женственными, во всем ее облике появилась странная хрупкость, которой не было раньше.

– Да, я совсем ничего не знаю о том, что произошло в Лондоне. Я ведь долго жил за границей, не имея постоянного адреса, поэтому переписываться было затруднительно.

– А мне кажется, дело не только в этом. Вы просто не хотели получать писем из Лондона и не желали ничего знать о том, что происходит здесь, не так ли? Насколько я помню, вам не терпелось покинуть Англию как можно скорее.

Встретившись с ней, Себастьян испытал огромную радость. Он понял, что она была единственным человеком в Лондоне, с которым он действительно хотел встретиться. Но при виде ее сдержанности радость его угасла.

– Простите, кажется, я неправильно понял ситуацию, в которой вы оказались, – смущенно проговорил Себастьян. – Я не должен был вмешиваться в вашу жизнь и задавать личные вопросы. Еще раз простите. Мне, пожалуй, пора.

– Не уходите, прошу вас, – произнесла Каро, догнав его. Себастьян остановился. – Побудьте со мной еще немного. Пьеса невыносимо скучна, я подумываю покинуть театр.

– Мне тоже эта пьеса совершенно не понравилась. Может быть, я… провожу вас?

– Карета отца ждет меня внизу, но вы можете проводить меня, если хотите. В конце концов, мы ведь старые друзья, не так ли?

Поездка до дома Кэролайн показалась им обоим вечностью. Каро решила отправиться в дом, принадлежащий ее отцу на площади Кавендиш, а не к себе домой. Впрочем, тот, другой дом Каро никогда не считала своим.

Все время, пока они ехали в карете, Себастьян и Кэролайн молчали. Оба они были смущены, напряжение нарастало с каждой минутой. Они ехали в карете, как когда‑то много лет назад, но с тех пор многое изменилось. Не изменились только ее чувства к Себастьяну.

Дом ее отца на площади Кавендиш был заколочен, дверной молоточек пропал. Этот дом велела заколотить тетя Софи сразу после бегства Корделии. Она чувствовала невольную вину за то, что не уследила за племянницей. Ведь именно ей поручили заботу о Корделии.

Каро вставила ключ в замочную скважину и с трудом повернула его.

– В доме сейчас никого нет, слуг я распустила, – объясняя царящее здесь запустение, произнесла Кэролайн и провела Себастьяна в небольшую гостиную в заднем крыле дома.

Все здесь напоминало о сестрах, которые когда‑то жили здесь. На стене над столиком для шитья висел набросок, сделанный когда‑то Кэсси. На нем была нарисована маленькая Каро верхом на своем любимом пони. На каминной полке лежала «Тысяча и одна ночь», любимая и изрядно потрепанная книга Силии.

Каро зажгла свечу, стоявшую на маленьком столике. В доме было очень тихо, и это пугало Каро. Интересно, что бы подумал отец, если бы узнал, что его замужняя дочь находится в этом доме один на один с мужчиной? При этой мысли Кэролайн почувствовала странное удовлетворение. Но тут же и устыдилась. Разве отец виноват в том, что муж, которого он для нее выбрал, оказался таким? Ведь он не заставлял ее выходить за него. Это было ее собственное решение. Но, несмотря на разумные доводы, Кэролайн подсознательно винила отца за свой несчастливый брак.

Погруженная в свои грустные мысли, Каро расстегнула застежку плаща, сняла его и повесила на спинку стула, стоявшего у камина. У Каро так дрожали руки, что она не могла стянуть лайковые перчатки, плотно облегавшие руку.

– Давайте я вам помогу, – предложил Себастьян и взял ее за руку.

– Нет, все в порядке. Я и сама справлюсь, – отказалась она и, скривившись от резкой боли, попыталась выдернуть руку. Он ни в коем случае не должен видеть ее руки!

Себастьян быстро, одним ловким движением расстегнул застежку на ее перчатке и осторожно стянул ее. И тут же его взгляду предстал огромный желтоватый синяк, покрывавший почти всю ее руку.

– Что это? – в ужасе спросил он. – Откуда у вас этот ужасный синяк?

– Я… упала.

– Упали? – недоверчиво глядя на нее, переспросил Себастьян. – Это все очень странно выглядит!

– Я упала и ударилась о дверь. Это вышло случайно.

Кэролайн выхватила у него перчатку, но почему‑то не стала ее надевать. Она стояла, низко опустив голову.

– Что случилось, Каро? Может быть, мне лучше уйти?

– Нет. Нет, не уходите. Побудьте со мной хоть немного. – Кэролайн сняла вторую перчатку, подошла к камину и положила их в карман плаща. – Знаете, Себастьян, сейчас у меня довольно тяжелый период в жизни. В моей семье не все благополучно. Сегодня вечером я решила отправиться в театр, чтобы забыть о своих горестях хотя бы на пару часов, – проговорила Кэролайн.

Себастьян сдержанно, словно через силу, рассмеялся.

– Какое совпадение! Я тоже сегодня отправился в театр, чтобы хоть немного развеяться. Но у меня ничего не получилось, – сказал он.

Кэролайн охватила невыносимая тоска. Внезапно ей вспомнилась их последняя встреча с Себастьяном. Почему, почему она не призналась ему тогда в главном? Теперь поздно. Ничего уже не исправишь.

– Знаете, когда‑то я думала, что люблю вас, – неожиданно заговорила она. – Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения… Прошло слишком много времени. И вот… Подумать только! Я привела вас сюда? Как вы думаете, после этого меня можно назвать здравомыслящим человеком? – улыбнувшись, спросила Кэролайн.

– Ну, тогда я тоже не являюсь здравомыслящим человеком, раз пришел сюда, – с натянутой улыбкой проговорил Себастьян.

По лицу Кэролайн внезапно пробежала тень.

– Что с вами, Каро? Что‑то не так? – обеспокоенно спросил Себастьян. Его смех внезапно оборвался. Взгляд стал серьезным и даже сумрачным.

– Нет. Все нормально, – упавшим голосом проговорила Каро. – Хотя нет. Все… абсолютно все не в порядке. Если бы вы знали хотя бы о половине моих горестей. Я бы хотела, чтобы все это забылось хотя бы на пару часов. О, я хочу этого больше всего на свете.

– Я вас хорошо понимаю, но, поверьте мне, не стоит находить утешение в забвении, в уходе от реальности, как бы привлекательно для вас ни выглядела эта перспектива, – жестко проговорил Себастьян.

– Но ведь мы с вами все время уходили от реальности, – грустно улыбнувшись, возразила Каро. – Впрочем, лучше оставить этот разговор. Не стоит копаться в прошлом. Но говорить о моем настоящем у меня тоже нет ни малейшего желания. А о будущем я не хочу даже думать. Оно пугает меня.

– Ну, если ни одной этой темы касаться нельзя, наш разговор сразу же зайдет в тупик, – парировал Себастьян. – Может быть, все‑таки мне лучше уйти?

– Наверное, это было бы очень благоразумно с вашей стороны, – грустно сказала Кэролайн, но при этом не сдвинулась с места.

Она не стала провожать Себастьяна к выходу, но при этом не сделала ни малейшей попытки его задержать. На нее словно напал какой‑то ступор. Себастьян тоже стоял не двигаясь. Напряжение между ними росло с каждой минутой. Казалось, воздух между ними стал потрескивать. И внезапно, не помня себя, Кэролайн сделала шаг по направлению к Себастьяну. А потом вдруг губы их слились в поцелуе. Кэролайн не поняла, кто же из них стал инициатором, Себастьян или она сама. Но только теперь Каро стало ясно, что мечтала об этом поцелуе с тех пор, как встретила Себастьяна в театре. В эту минуту она опять поверила в свою давнюю мечту. Эта мечта помогла ей отвлечься от жестокой реальности.

Каро утонула в сладостной неге. На какой‑то момент ей показалось, что она умерла и попала в рай. Только в раю бывают такие прекрасные мгновения. А несчастным жителям земли неведомы подобные наслаждения. В эту минуту все в Себастьяне казалось Каро прекрасным: его губы, руки, ласкающие ее тело, и запах. Мужественный аромат, сводящий ее с ума. На какой‑то момент она испугалась: а быть может, это просто сон? Нет, все это происходит в действительности. В последний раз они поцеловались четыре года назад. За эти годы Каро очень изменилась. Она уже не была той наивной, неопытной девушкой, как когда‑то. Тогда Каро думала, что познала жизнь. Но оказалось, что она совсем ее не знала. Только теперь, после долгих лет горя и разочарований, Кэролайн поняла это.

Господи! Что же она делает?! Она не должна была позволять Себастьяну целовать себя, не должна была допускать его прикосновений. Она просто обязана была рассказать ему правду. Какой бы жестокой эта правда ни была. Но… но она ничего ему не расскажет. По крайней мере, сейчас. Ведь сейчас ей так хорошо. Уже очень давно Каро не испытывала ничего подобного. Почему бы ей не уйти от реальности хотя бы на несколько минут? Ведь жизнь ее так беспросветна и печальна. Потом она опять станет жить, следуя чувству долга и здравому смыслу. А сейчас… сейчас она забудет обо всем на свете. Ей просто необходима эта передышка. В конце концов, она это заслужила. И Себастьян тоже, судя по всему, хочет хотя бы ненадолго уйти от реальности.

Забвение… Кэролайн закрыла глаза и что есть силы сжала кулаки. Ее сломанный палец сразу же пронзила невыносимая боль.

Кэролайн увидела свой палец словно со стороны. Он ужасно распух, и на нем не было больше обручального кольца. Всю ее руку покрывает безобразный желтовато‑фиолетовый синяк. И при одном этом воспоминании все в ней взбунтовалось. Она больше не чувствовала вины. У нее больше не возникало сомнений относительно того, правильно ли она поступает. Столько лет она беспрекословно слушалась окружающих. Пыталась им угодить. И только теперь поняла, что подобная покорность медленно, но верно разрушала ее жизнь.

А Себастьян… Себастьян – единственный, кто не пытался подстроить ее под себя. Наоборот, он всеми силами убеждал ее быть собой. Делать то, что она хочет. С ним она и была самой собой. Вот и сейчас здравомыслие и чувство долга совершенно покинули ее. Губы Себастьяна и его руки, ласкающие ее, – вот что было важно. Всего остального просто не существовало. Кровь закипала в ее венах, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она обнимала его так крепко, как будто от этого объятия зависела вся ее жизнь. Если бы Себастьян мог ее спасти! Если бы он мог…

Кэролайн всеми силами пыталась отогнать от себя эти непрошеные мысли. Но безуспешно. Совесть опять начала мучить ее. И тогда, в надежде обрести забвение, Кэролайн еще сильнее прижалась к нему. В дрожащем свете свечи лицо Себастьяна выглядело старше, чем там, в театре. За эти четыре года он очень возмужал и, судя по всему, успел познать жизнь. Он изменился, но от этого не стал менее привлекательным. Наоборот, он стал более мужественным и сильным. Кэролайн закрыла глаза и медленно провела рукой по лицу Себастьяна. Он был небрит, щетина на подбородке уколола ее, и она невольно отдернула руку. Кэролайн открыла глаза и взглянула на него. На лице Себастьяна не было ни одной морщинки, но под глазами появились темные круги. Наверное, он очень мало спит. Впрочем, так же, как и она сама. Внезапно у нее возникло непреодолимое желание провести с ним ночь. По сравнению с этим страстным желанием все ее девичьи мечты казались мелкими и эфемерными. За эти годы она успела получить сексуальный опыт. Но каким скудным и безрадостным он, должно быть, являлся по сравнению с ночью любви, которую она могла бы провести с Себастьяном. При этой мысли она вздрогнула от ужаса. Она не должна так думать, но… но это чистая правда. Уж лучше совсем не иметь никакого опыта, чем иметь тот, который у нее был.

– Каро, мы не должны этого делать, – поцеловав ее в лоб, проговорил Себастьян. Затем он поцеловал ее в глаза. А потом в обе щеки.

– Себастьян, – прошептала она. Каро понимала, что он совершенно прав, но не в силах была остановиться – его губы, его руки, его шелковистые, выгоревшие на солнце волосы взяли ее в плен.

Он погладил ее по голове. Из прически Каро выпали шпильки, и локоны ее свободно рассыпались по плечам. Он приподнял волосы Кэролайн и поцеловал ее в шею.

– Вы вся пылаете, Каро. Кажется, что вы вот‑вот вспыхнете. И я вместе с вами, – прошептал он.

Губы их опять слились в поцелуе. Она застонала от наслаждения. Они целовались как безумные. Как будто утоляли многодневный голод. Себастьян дрожал, как в лихорадке. Он принялся поспешно снимать с себя пиджак и жилет. Ему вдруг захотелось прижаться к Каро своей обнаженной кожей.

– Мы не должны этого делать, – пробормотал Себастьян и бросил на пол пиджак, который только что снял.

– Да, мы не должны этого делать, – проговорила Каро, сняла с него рубашку и погладила упругие мускулы у него на груди.

– Каро, – хриплым голосом проговорил Себастьян. Дыхание его стало прерывистым. – Перестаньте. Остановитесь. Мы должны остановиться, пока не стало слишком поздно.

Но она уже не могла остановиться. Страсть захватила ее. Они все еще находились в гостиной.

– Да. Мы остановимся. Мы перестанем. Но только не сейчас. Разденься. Я хочу видеть твое тело, – прошептала Кэролайн.

Он колебался. Во взгляде его читалась смесь вожделения и смущения. И вдруг Себастьян засмеялся. Смех его звучал хрипло и очень по‑мужски. От этого смеха внизу ее живота растеклось странное тепло. Кэролайн стояла отвернувшись, не решаясь взглянуть на Себастьяна. Но по его тени на стене она видела, как он снимает оставшуюся на нем одежду. Наконец Каро нашла в себе силы и обернулась. Она принялась разглядывать его обнаженный торс. Впалый живот. Широкая грудь. Тугие, налитые силой мускулы. Волосы, покрывавшие его грудь. Темно‑коричневые соски. Загорелая, золотисто‑бронзовая кожа. Он оказался еще шире в плечах и выше ростом, чем ей казалось. Получается, она совершенно не так представляла себе его наготу. Какое загорелое у него тело! Где он смог так загореть?

Все это время Себастьян стоял, лукаво улыбаясь. Но, заметив, как Каро смотрит на него, он тут же стал серьезным. Кэролайн подошла к Себастьяну и погладила его по обнаженному плечу. Мускулы на его животе напряглись.

– Каро! – предостерегающим тоном воскликнул он. – Не стоит этого делать!

Но слова его нисколько не смутили ее. Напротив, они придали ей решимости, той, которой ей так не хватало. Уже очень давно она не вела себя как упрямый непослушный ребенок. И вдруг ей захотелось вернуться в то время, когда Себастьян убеждал ее отказаться от очередной безумной затеи, а она все равно поступала наперекор ему. По взгляду Себастьяна Кэролайн поняла, что он считает ее неспособной продолжить то, что у них началось. И ей захотелось доказать ему, что она не остановится на полпути. И чтобы Себастьян понял, что она не станет отступать, Кэролайн погладила его по обнаженной груди. Каро почувствовала, как затвердели его соски. Она нежно ласкала шелковистую кожу Себастьяна, кое‑где поросшую волосами.

– Каро, – произнес Себастьян.

На этот раз его тон не звучал предостерегающе. Теперь в его голосе смешались мука и вожделение. Кэролайн понимала, что играет с огнем, но не могла и не хотела останавливаться. Напротив, ей это очень нравилось. Она уже и забыла, какое это удивительное, неповторимое чувство. Она обхватила его руками и поцеловала в шею. А потом в плечо.

Мускулы на его груди напряглись. Он выругался. В голосе его прозвучало звериное желание. Себастьян подхватил Каро и опрокинул на коврик у камина. Он принялся покрывать ее бесчисленными поцелуями. Себастьян набросился на нее, как дикий зверь. Дрожащими руками Себастьян принялся расстегивать крючки на ее платье. Эта дрожь немного ободрила Каро. Значит, он так же не уверен в том, правильно ли они поступают, как и она. Она тоже дрожала. Наконец Себастьяну удалось снять с нее платье. А потом он принялся ласкать ее груди и бедра… Все ее тело. Она сама сняла корсет. Теперь их разделяла только тонкая атласная ткань ее сорочки. Одним движением руки Себастьян сорвал ее и принялся нежно ласкать ее груди руками.

Он положил голову ей на грудь и взял в рот сосок Кэролайн. Кэролайн нравилось ощущать его теплые губы на своей такой чувствительной и нежной части тела. Себастьян продолжал ласкать губами ее сосок, и Кэролайн охватило ни с чем не сравнимое наслаждение, от которого она едва не теряла сознание. Он целовал и ласкал языком и губами одну ее грудь, а другую тем временем поглаживал рукой. Постанывая от удовольствия, она просунула руки под пояс его брюк. Его тело пронзила дрожь наслаждения.

– Каро… – простонал он. – Если мы сейчас не остановимся…

На мгновение Каро закрыла глаза. Все эти четыре года она лишь исполняла свой долг, а не шла на поводу у своих желаний. Каро открыла глаза и стойко выдержала его взгляд.

– Я хочу этого, Себастьян. Хочу больше всего на свете, – прошептала она.

Он крепко обнял ее и принялся гладить ее спину, грудь, талию. Потом он спустился ниже и стал ласкать ее лоно. Каро прогнулась под ним, сладострастно застонала и стала тереться сосками о его мускулистую грудь.

– Ты не представляешь, что я чувствую, – проговорил Себастьян и впился в ее губы долгим и страстным поцелуем.

Каро ответила на его поцелуй со всем пылом, на который только была способна. Он лизнул ее нижнюю губу. Она вцепилась ногтями в его спину и бесстыдно прижалась своим лоном к нему, побуждая войти.

Поцелуи его стали более глубокими. Он с всевозрастающей страстностью ласкал ее груди, спину, живот. Кожа ее была обжигающе горячей от возбуждения. Потом он проник пальцами в ее лоно, и Каро вскрикнула от удовольствия.

Не помня себя, Кэролайн принялась ласкать пальцами атласную кожу его мужской плоти. Еще никогда она этого не делала. Его плоть пульсировала от напряжения и, казалось, твердела с каждой минутой. Во рту у нее пересохло. Все в Себастьяне было таким… мощным. Пенис его был большим и твердым. Лоно ее сегодня было таким податливым, каким не было еще никогда.

Его пальцы продвинулись в лоно Каро еще глубже. Все это он делал так нежно, но при этом настойчиво, что лоно ее скоро увлажнилось. Сладостное тепло внизу ее живота возрастало с каждой минутой. Напряжение это стало почти невыносимым, но ей не хотелось, чтобы Себастьян прекращал свои ласки. Когда же он дотрагивался до ее клитора, она, казалось, попадала в рай. Влага вытекала из лона Кэролайн, и казалось, что с каждой секундой ее становится все больше. Ей было немного стыдно, но усилием воли Каро заставила себя не думать ни о чем, кроме Себастьяна и неземного наслаждения, которое он ей приносит. Краем глаза она взглянула на его пенис. Боже мой, какой он огромный! Каро опять принялась ласкать его. На этот раз она действовала смелее. Пенис его пульсировал все сильнее. Теперь Кэролайн окончательно убедилась в том, какое сильное вожделение он испытывает по отношению к ней.

– Каро… Каро… боже мой, Каро. Я никогда еще не испытывал…

Он опять впился в ее губы долгим и страстным поцелуем. Во время этого поцелуя Кэролайн чувствовала себя так, словно находилась на краю пропасти. А потом, издав гортанный и хриплый крик, она забилась в оргазме. Волны оргазма накатывали на нее, и она полностью потеряла контроль над своим телом. Все мускулы ее были напряжены, и Каро извивалась, словно ее обжигало пламя. Кэролайн выпустила пенис Себастьяна из рук и на мгновение забыла обо всем на свете. И теперь она поняла, что почувствует полное забвение, о котором так давно мечтала, только если до конца отдастся Себастьяну. О боже! Как же ей этого хотелось! Она гладила его по спине и ягодицам, мечтая, чтобы он догадался о ее желании и вошел в нее.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – бормотала она в сладостном забытьи.

Ей очень хотелось, чтобы они как можно скорее соединились. И ей было совершенно не важно, к каким последствиям это приведет. В эту минуту она превратилась в изголодавшееся животное, жаждущее ласки. Ей хотелось доставить ему такое же удовольствие, которое он только что подарил ей. Каро в эту минуту не могла думать ни о чем, кроме этого.

Себастьян нависал над ней. Возбужденный, жаждущий плотских удовольствий.

– Я буду очень осторожен. Но ты уверена, что действительно хочешь этого? – спросил Себастьян.

Только теперь Кэролайн пришло в голову, что Себастьян считает ее невинной. Да и что еще ему было думать? Ах, если бы это действительно было так! Кэролайн отдала бы за это все на свете. Когда впоследствии Каро вспоминала тот вечер, у нее разрывалось сердце. Себастьян был так нежен и осторожен с ней. А она… она его обманула. Но в тот момент Кэролайн всеми силами отгоняла от себя эти мысли.

– Да, я действительно этого хочу, – сказала Каро, обхватила его ногами и обняла его еще крепче.

И тогда Себастьян вошел в нее. Все это время он не отрываясь смотрел на Каро, следя за ее реакцией. Если бы ей стало больно или неприятно, Себастьян сразу бы прекратил свои действия. В этом можно было не сомневаться. Глаза его потемнели от вожделения. Он медленно и осторожно продолжал входить в ее лоно. Хотя в такой осторожности не было никакой необходимости. О, она отдала бы все на свете, чтобы вновь оказаться невинной.

Себастьян вошел в нее еще глубже. На мгновение он замер, а потом опять продолжил движения. Все это время Себастьян не отрываясь смотрел на нее. Хотя глаза Кэролайн были закрыты, она все равно чувствовала на себе его взгляд. Она открыла глаза, всеми силами сдерживая слезы. Он опять сделал толчок, распространяя волны наслаждения по всему ее телу. А потом опять и опять. Она почувствовала подступающий оргазм. Каждый толчок Себастьяна внутри ее тела приносил ей неземное наслаждение. Она крепко обхватила бедра Себастьяна ногами, и тут волна наслаждения накрыла их одновременно. Теперь они слились в одно целое. Последняя судорога наслаждения, и оба они без сил откинулись на ковер у камина.

Нужно забыть обо всем и ни о чем не думать. Кэролайн прижалась к Себастьяну и закрыла глаза. Забыть обо всем. Сейчас не нужно думать о последствиях, к которым, вероятно, приведет эта близость. Нужно насладиться этими последними секундами. Побыть в этом раю еще немного. Ведь ничего подобного она никогда еще не испытывала. И скорее всего, не испытает уже никогда.