Русский космизм и отечественная наука

Уникальнейшее направление отечественной философии на­уки, получившее название «русский космизм», создавая новую картину мира, осмысливало идею, рожденную в недрах сакральной мудрости — идею тождества микрокосма Вселенной — человека макрокосму. Микрокосм человека вбирает в себя космические энергии Вселенной и природной стихии, органично включен в жизнь всего мироздания. Очень меткую характеристику русско­му космизму дал Н. Бердяев, назвав его космоцентристским, узреваюшим божественные энергии в товарном мире, обращен­ные к преображению мира. В космизме важны три направления: естественно-научное (Н.А. Уемов, В.И. Вернадский, К.Э. Циол­ковский, Н.Г. Холодный, А.Л. Чижевский), религиозно-философ­ское (Н.Ф. Федоров) и поэтически-художественное (В.Ф. Одо­евский, А.В. Сухово-Кобылин).

Выдающийся космист конца XIX — начала XX в. К.Э. Циол­ковский (1857—1935) определял космическую философию как знание, основанное на авторитете точных наук, призывал совер­шенно отрешиться от всего нечестного, вроде оккультизма, спи­ритизма, темных философий, от всех авторитетов, кроме авто­ритета точной науки, т.е. математики, геометрии, механики, фи­зики, химии, биологии и их приложений.

«Калужский мечтатель», как называли его современники, и «но­вый гражданин Вселенной», как называл он себя сам, с юности испытывал потребность создавать диковинные машины, расширя­ющие мощь человека и преодолевающие земные пространственно-временные ограничения. По оценкам исследователей, его учение является своеобразным сплавом естественнонаучного эволюциониз­ма, буддийских идей и элементов теософии.

Однако идеи космического преображения человечества, ито­ги размышлений и теоретических разработок К. Циолковского проникали в научные и общественные круги с большим трудом. Его научно-фантастические повести «На Луне», «Вне земли», а также труд «Исследование мировых пространств космически­ми приборами» (1903), в котором он вывел классическую фор­мулу ракеты, научно обосновал применение реактивного прин­ципа для полетов в мировом пространстве и возможность дос­тижения космических скоростей, создал теорию прямолинейного движения ракет, на протяжении долгого времени никем не были востребованы. Лишь в 1924 г. на гребне пафоса космизма новой эпохи исследования «безумного фантазера» обращают на себя все­общее и пристальное внимание; появляется группа изучения космического движения, в которую входил и СП. Королев.

Лозунг Циолковского: «Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все око­лосолнечное пространство». Тематика его проектов разнообраз­на: регулирование стихий, широкое использование солнечной энергии, усовершенствование растительных и животных форм жизни. На стадии освоения околосолнечного пространства раз­мышления ученого концентрируются на создании искусствен­ных жилищ, оранжерей, прогнозировании «лучистого» состоя­ния человечества.

В качестве бесспорно перспективных идей Циолковского — идея о космосе как не просто о беспредельной физической сре­де, вместилище материи и энергии, но как о будущем поприще творчества землян. Выход в космические просторы — необходи­мый момент эволюции человеческой цивилизации. Идея автотрофности — самопитания человечества, развитая Циолковским с привнесением в нее инженерного расчета, рассмотрено затем и В. Вернадским. С именем К. Циолковского связано возник­новение «космической этики».

Императивы космической этики признают превосходство пер­спективных и совершенных форм жизни над несовершенными. Они связаны с представлением о повсеместном колонизировании кос­моса совершенными формами разума и искоренении примитивных и неперспективных организмов. Разум совершенных у Циолковского приравнивается к высшему эгоизму. Это означает еще и то, что они не могут работать во вред себе. Циолковский выступал за разумный эгоизм; подчеркивая, что истинное себялюбие состоит в заботе о будущности своих атомов и, значит, обо всем мировом целом, в котором они рассеются после исчезновения их обладателя. Обмен атомами в космосе понуждает все разумные существа к нравствен­ной круговой поруке. Добром является все, что гарантирует блажен­ство атомов во Вселенной и пресекает возможность их неблаго­приятных «переселений». Такие условия в космосе создаются слож­ными благоустроенными организмами с высокоразвитым разумом; поэтому процессы стратификации и усложнения во Вселенной яв­ляются, по Циолковскому, благом, а процессы нивелировки и уп­рощения — злом. Муки социального и биологического развития Зем­ли есть исключение из положительного космического состояния сча­стья.

Судьба человеческого существа зависит от судьбы Вселенной, а судьба Вселенной зависит от преобразовательной деятельнос­ти человечества, т.е. от его совокупного космического разума. В ритмах космической эволюции смерть сливается с новым рож­дением. По всей Вселенной распространена органическая жизнь. Бесконечность истекшего времени заставляет предполагать существование ряда своеобразных миров, разделенных бесконеч­ностями высшего порядка. Идея преобразовательной активнос­ти космоса, с которой тесно связана идея неизбежного выхода человечества в космос, — выдающееся достижение, которым обогатили русские космисты отечественную философию науки. Отсюда и вера в реальность полетов человечества за пределы земной атмосферы.

А. Чижевский (1897—1964), основатель космобиологии, при­давал огромное значение синтезу наук. Ему принадлежит зас­луга нового обоснования чрезвычайно плодотворной и имею­щей древнейшее происхождение идеи о связи мира астрономи­ческих и мира биологических явлений. В глубине человеческого сознания, отмечал Чижевский, уже много тысячелетий зреет вера, что эти два мира, несомненно, связаны один с другим, и эта вера, постепенно обогащаясь наблюдениями, переходит в знание. А. Чижевский ввел понятие живого и разумного Кос­моса, трепета пульса Земли. Космические импульсы принизы­вают и обусловливают жизненные процессы на Земле. Биосферу необходимо признать местом трансформации космической энер­гии. Ученый был уверен, что именно космические силы явля­ются главнейшими для развития жизни на Земле. Путем мно­голетней кропотливой работы в архивах он показал, что эпи­демии, увеличение смертности от инфарктов, динамика урожаев определяются ритмами солнечной активности. Деятельность Солнца также зависит от явлений галактического масштаба, от проявлений электромагнитной силы Вселенной. Чижевский обращал внимание на важность этих космофизических факто­ров в развитии исторического процесса, ибо не только челове­ческая психика, но и важнейшие события в человеческих со­обществах зависят, по его мнению, от периодической деятель­ности Солнца. Он выдвигал представление о ритмичности экстремумов исторических событий и связывал революции, вос­стания, войны, крестовые походы, религиозные волнения с эпохами максимальной солнечной активности. Периодичность составляла приблизительно 11—12 лет. Он считал, что влияние космических факторов распространяется более или менее рав­номерно на все земное население. Именно эти факторы, свя­занные с влиянием солнечной активности, трактовались им как некая «внеземная сила», воздействующая извне на развитие событий в человеческих сообществах.

Идеи В. Вернадского (1863—1945) по праву могут быть при­числены к выдающимся достижениям отечественной мысли. Понятие «биосфера» Вернадский воспринимал как пленку жиз­ни, возникшую на поверхности планеты, способную поглощать энергию космоса и трансформировать с ее помощью земное ве­щество. Биосфера как пленка жизни, окружившая внешнюю оболочку Земли, многократно усилила и ускорила эволюци­онные процессы за счет способности утилизировать солнеч­ную энергию. Живое вещество стало катализатором процесса развития. Биота понимается как совокупность всех живых орга­низмов, в том числе и человека, она имеет огромное значе­ние для выживания человека как биологического вида, для со­хранения и воспроизводства на Земле человеческого общества и цивилизации. Эволюция биоты реализуется через процесс ви­дообразования крайне неустойчиво и знает множество катас­троф. По современным данным, для естественного образова­ния нового биологического вида требуется не менее 10 тыс. лет. Собственно, вся деятельность человека, начиная с самых древ­нейших времен, — это сплошное возмущение биосферы. Как только человек добыл огонь, стал заниматься охотой и земле­делием, изготовлять метательное оружие, возник энергетичес­кий кризис. Реакция системы на возмущение зависит от его силы. Если возмущение ниже допустимого порога, то систе­ма в силах подавить негативные последствия, если выше, то последствия разрушают систему. Поэтому нагрузки на биосферу не должны превышать ее возможности сохранять стабильность. Такое взаимодействие и есть реальная основа принципа коэво­люции.

До середины XIX в. производимые человеком возмущения биосферы соответствовали их допустимым пределам, структур­ные соотношения в биоте сохранялись в границах, определяе­мых законами устойчивости биосферы, а потеря биоразнообра­зия была незначительной. Около 100 лет назад человечество перешло порог допустимого воздействия на биосферу, чем обус­ловило деформацию структурных отношений в биоте и угрожа­ющее сокращение разнообразия. Вследствие этого биосфера пе­решла в возмущенное состояние. Методологи призывают осоз­нать, что коэволюционное сосуществование природы и общества становится проблемой планетарного масштаба и приобретает первостепенную значимость.

Возникновение человека — это могучий фактор природных взаимодействий, в связи с чем необходимо обозначить место и роль человека в едином планетарном процессе развития, т.е. про­блему ноосферы — сферы разума. В своем труде «Философские мысли натуралиста» В. Вернадский отмечал, что мы как раз пе­реживаем яркое вхождение в геологическую историю планеты.

В последние тысячелетия наблюдается интенсивный рост вли­яния одного видового живого вещества — цивилизованного че­ловечества — на изменение биосферы. Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое со­стояние — в ноосферу. Основанием проблемы ноосферогенеза считается специфика изменений геобиохимической миграции вещества и энергии под воздействием человеческой жизне­деятельности.

П.Тейяр де Шарден понимал ноосферу как «мыслящий пласт», своеобразную оболочку Земли, зародившуюся в конце третичного периода, разворачивающуюся над растениями и животными, вне биосферы и над ней. С первым проблеском мысли на Земле жизнь породила силу, способную критиковать ее саму и судить о ней. Ноосфера включала в себя мысли и дела человека, совокупность мыслящих сил и единиц; вовлеченная во всеобщее объединение посредством совместных действий, она будет в значительной степени определять эволюцию нашей планеты.

В едином эволюционном потоке понятие «ноосфера» фикси­рует появление и использование новых средств и факторов раз­вития, имеющих духовно-психическую природу. По мнению Тейяра де Шардена, с появлением ноосферы завершается после бо­лее чем 600 млн лет биосферное усилие церебрализации — развитие нервной системы. Это огромный эволюционный скачок в планетарном и космическом развитии, сравнимый разве что с явлением витализации материи, т.е. с возникновением самой жиз­ни. Появление человека, способного к свободному изобретению и рефлексии, осознанию своих действий и мыслей, — это с ло­гической точки зрения и новое, перспективное развитие преды­дущей (биологической) формы движения материи, и фактор, задающий перед лицом неодушевленной материи «новый поря­док реальности». Это действительно инициативный системо­образующий фактор, который по своей «физической внедренности» является не внешним, инородным элементом, а чем-то рав­нозначным, но превосходящим все существующее.

Образование ноосферы из биосферы предполагает проявление человечества как единого целого. Чтобы ноосфера оправдала свое наименование как «сфера разума», в ней должна господствовать гуманистическая научная мысль, которая могла бы подавить не­благоприятные для будущего человечества последствия техниче­ского прогресса и развернуть широкие перспективы для расцвета общественной жизни. Разум оказывается не только специальным аппаратом познания, но и организующим источником жизнедеятельности. Взрыв научной мысли не может не оказать принци­пиального воздействия на условия существования человечества. Вернадский подчеркивает масштабы этого процесса: ноосфера — тип материальной системы, которая охватывает гигантский всепланетарный процесс. Ноосферность предполагает решение выс­ших организационных задач жизнедеятельности человечества и идею сознательной и разумной регулируемости природно-космического порядка.

По мнению ученого, ноосфера — это область явлений, кото­рая выходит за пределы изучения естествознания и не может быть охвачена ни одной из естественных наук в отдельности. Ноосфера совершенно уникальный объект научного познания, в котором переплетаются константы косной и живой природы, особенно­сти общественного развития и интеллектуальной мысли. Вернад­ский побуждает взглянуть на весь глобальный эволюционный процесс развития природы, общества, науки и техники, на рас­крытие ранее неизвестных свойств этого целостного процесса. Он уверен, что это новая форма биогеохимической энергии, гра­ницы которой весьма зависимы от степени разумности и каче­ства мыслительных процессов.

В появившейся еще в прошлом столетии книге Г. Марша «Че­ловек и природа, или О влиянии человека на изменение физи­ко-географических условий природы» был приведен огромный материал об отрицательном влиянии человека на среду обита­ния: разрушение почвенного покрова, сокращение площади ле­сов, уничтожение видов и т.д. Подобная необдуманная эксплу­атация природной среды грозила гибелью самому человеку. В свя­зи с фактографическими данными о глобальных негативных последствиях деятельности человека ученые определили два сце­нария развития ноосферных процессов: 1) ноосфера как сфера ра­зума не оправдывает своего наименования, поскольку разум раз­рушает сам себя (тупиковый сценарий); 2) возможность гармо­ничной конвергенции всех типов материальных систем, коэволюция как новый этап согласованного существования природы и чело­века.

Обеспечение коэволюции биосферы и общества как прин­ципа их совместного развития предполагает обязательные зап­реты и регламентации человеческой деятельности. Возникает по­требность в «экологическом императиве», который обозначил бы рамки определенных ограничений совместных действий и по­ведения людей.

Гуманистический пафос понятия «ноосферы» в наш технократичный век особенно значим. Он заставляет задуматься о «всепланетарных последствиях» общественного прогресса, развития науки и техники. Человечество осознает необходимость и острую потреб­ность своего обновления с опорой на ценности разума, тревогу за свою будущность и намерение использовать достижения науки только во благо, а не во вред.

Целостность мироздания, космопсихология человека как уни­версальные характеристики глобального эволюционного процесса, великолепно описанные Рерихами, были использованы Вернад­ским как основание новой системы образования, воспитания и науки. Наука и искусство интерпретировались им как два мето­да общения человека с космосом. Понятие живого и разумного Космоса, «трепета пульса Земли» (А.Чижевский), «лучевого че­ловечества» (по выражению К. Циолковского) как обозримого космического будущего людей — перспективные идеи ноосферных исканий. Современная научная картина мира объединяет ес­тественнонаучные и философские знания и стремится создать це­лостное представление о принципах и законах устройства миро­здания.

Наука и паранаука

Познание не ограничено исключительно сферой науки, те или иные формы знания существуют и за ее пределами. Полная и все­объемлющая демаркация — разграничение науки и ненауки — не увенчалась успехом. Следует иметь в виду, что каждой форме об­щественного сознания — философии, мифологии, политике, ре­лигии и пр. — соответствуют специфические формы знания. Раз­личают также формы знания, имеющие понятийную, символи­ческую или художественно-образную основу. В отличие от всех многообразных форм знания научное познание — это процесс получения объективного, истинного знания, направленного на отражение закономерностей в понятийной форме. Научное по­знание имеет троякую задачу: описание, объяснение и предсказа­ние процессов и явлений действительности.

Специфические признаки научности — это определение пред­мета исследования; выработка понятийного и категориального аппарата, соответствующего этому предмету; установление фун­даментальных законов, присущих данному предмету; открытие принципов, уровней, критериев, создание теории, позволяющей объяснить множество фактов. Научное познание всегда счита­лось адекватным отражением действительности, имеющим кон­кретно-историческую природу. Познание нацелено на постижение новых, ранее неизвестных фактов, явлений и закономерностей. Принципиальную возможность познания мира отрицали агнос­тики; скептики, в отличие от агностиков, лишь сомневались в возможности познания мира. Большинство ученых и философов уверены в том, что мир рационально познаваем. Важной харак­теристикой научного знания является его универсальность, со­гласно чему предметом научного исследования может стать лю­бой фрагмент действительности с точки зрения его сущностных связей и причинных зависимостей, любой феномен — будь то де­ятельность сознания, человеческая психика или само паранаучное знание. Именно поэтому объектное поле научных изыска­ний стали попадать явления исключительные, которые ранее ква­лифицировались как «пограничные», непризнанные официальной наукой: парапсихология, астрология и целый комплекс так на­зываемых народных наук, нетрадиционная медицина, целительство, экстрасенсорика и пр.

Вместе с тем в современной науке сложилась парадоксальная си­туация: с одной стороны, нарушение принятых и устоявшихся стан­дартов в науке стало расцениваться как непременное условие и по­казатель ее динамики; с другой стороны, многие паранаучные те­ории допускай и в свои сферы основополагающие идеи и принципы естествознания и демонстрировали свойственную науке четкость, системность и строгость.

Критерии науки были оценены как требования, имеющие ли­беральный характер, а границы научности стали задаваться со­циокультурными параметрами и зависеть от мнения научного сообщества. Наука перестала оцениваться как единственная и уникальная «магистраль» притока информации — частенько она представала как страдающая от своих недостатков, не всегда ос­нащенная самыми инновационными и модернизирующими при­борами и приспособлениями «кухня», получающая и обрабаты­вающая информацию.

Под паранаукой обычно понимают учение, которое притязает на научный статус, но не удовлетворяет требованиям научности, не укладывается в принятые наукой стандарты. Паранаука спекулирует на реальных измерениях научно-исследовательского процесса. Параученые показывают и критикуют ограниченность официальной науки, при этом свято веря в возможности паранауки.

За наукой, особенно теми ее сегментами, которые связаны напрямую с техникой тянется шлейф отрицательных социальных последствий (загрязнение окружающей среды). Параученые убеждены, что все эти последствия можно убрать раз и навсегда.

Наука всегда имела свои границы и старается по возможности за них не выходить. Но сегодня они становятся все более размытыми и проницаемыми. Данная ситуация не позволяет человеку адекватно сориентироваться, узнать, где конкретно эти границы проходят и почувствовать меру ответственности за их пересечение. Параученые с успехом пользуются открывшимися здесь возможностями.

Паранаучные устремления поощряет сегодня постмодернистская методология. Неопределенность, децентрированность, плюрализм - далеко не полный перечень этой методологии. Если свобода и плюрализм - истины непререкаемые, то свобода развития науки невозможна и немыслима без свободы развития не-науки.

Наука сталкивается с непонятными аспектами, при изучении таких явлений, как энергетическая активность живых организмов, скрытые возможности ощущений и восприятий, оптические явления в атмосфере и т.д. Ученые делают все возможное, чтобы в них разобраться. Но возможности их ограничены. Таких ограничений не знают параученые. Все аспекты мира, какими бы они ни были, для них проницаемы.

Всплеск паранаучных изысканий в нашей стране имеет свои особенности. Их исходный рубеж это перестройка. Еще недавно все критерии и оценки были пропитаны коммунистической идеологией. Вместе с демократией пришла деидеологизация.

Параученого очень тяготят общепринятые критерии научности, или научного знания, как-то: объективность и универсальность, проверяемость и доказуемость, направленность на познание сущности и законов, прогностичность, принципиальная незавершенность и т.д. Особенно не нравится параученым методичность научного знания.