Что такое терапия реальностью?

В этой главе я уже говорил, что реальность — это наш самый важный терапевтический инструмент. Реальность может быть разного рода. В заключение этой главы я хотел бы сравнить транзактный анализ с методом терапии реальностью, разработанным доктором Вильямом Глассером. Глассер считает, что основная проблема человека — моральная, и что ответственность — залог душевного здоровья.

Я полагаю, что оба подхода — и транзактный анализ, и терапия реальностью — являются достижениями в психиатрии, порожденными разочарованием в ее низкой эффективности и нереалистичности тех направлений психиатрии и клинической психологии, которые по сути исключают понятие морали из сферы лечения. И транзактный анализ, и терапия реальностью основаны на том, что люди ответственны за свое поведение. Но между ними есть и существенное различие. Я не согласен с Глассером, когда он отрицает значение прошлого для понимания поведения в настоящем. Я не верю в игру "Археология" (раскапывание прошлого), но я не верю и в то, что прошлое можно игнорировать. Для меня человек, игнорирующий свое прошлое, подобен тому, кто стоит под дождем и рассуждает о сырости, постепенно промокая до нитки. Сказать пациенту, что он должен быть ответственным, — это еще не значит, что он таковым станет. По существу транзактный анализ также представляет собою "терапию реальностью", но он дает ответы на те вопросы, которые обходит Глассер. Например, что не в порядке с теми людьми, кто не способен воспринять реальность или воспринимает ее искаженно? Как быть тем, кто "знает, что должен делать, но сделать это не способен"?

Глассер говорит: "Мы не обращаемся к бессознательным психическим процессам... Мы не рассматриваем историю жизни пациента, потому что мы не можем изменить того, что с ним происходило, и не можем принять тот факт, что его держит в рамках его прошлое".

Действительно, мы не можем изменить прошлое. Однако прошлое разными путями внедряется в наше настоящее с помощью Родителя и Дитя. И пока мы не поймем, как это происходит, мы не добьемся освобождения Взрослого, который и сделает нас той ответственной личностью, за которую ратует Глассер. Прежде чем отвернуться от прошлого, мы должны освоить Р-В-Д. Когда психотерапевт говорит нам: "Вы должны...", это звучит голос Родителя. Если же мы решаем это для себя сами, потому что знаем свою натуру, то это решение Взрослого. И надежность решения полностью зависит от того, кто его принял — Родитель или Взрослый.

Еще одно возражение в адрес терапии реальностью заключается в том, что ею не выработан особый язык для обозначения того, что "происходит". Глассер говорит: "Способность психотерапевта к контакту (to get involved) — важнейшее условие терапии реальностью, но его чрезвычайно трудно описать. Как выразить словами порождение сильной эмоциональной взаимосвязи между двумя разными людьми?"

Транзактный анализ располагает такими словами. Вначале пациент — весь Дитя. Психотерапевта он рассматривает как Родителя. При первой же встрече на протяжении первого часа даются определения Родителю, Взрослому и Дитя, и эти понятия используются для заключения контракта, то есть соглашения о взаимных ожиданиях. Затем задача терапевта — научить, пациента — научиться. Контракт заключается на уровне Взрослый — Взрослый. Если спросить пациента: "Что произошло?", он в состоянии ответить. Он научился распознавать своих Родителя, Взрослого и Дитя. Он научился анализировать транзакции. Он приобрел средство высвобождения и укрепления своего Взрослого. И только этот Взрослый способен быть ответственным.

Я полностью согласен с тем, что стержнем для Глассера выступает ответственность. Я разделяю эту идею так же, как десять заповедей и Золотое правило. Однако меня беспокоит, почему на деле эти заповеди сами по себе не порождают ответственную личность. Повторить эти утверждения новыми словами — не значит решить проблему.

Мы не сделаем людей ответственными, покуда не поможем им разоблачить установку "Я не в порядке, вы в порядке", которая лежит в основе их деструктивных игр. Но поняв природу игр, мы обретаем реальную свободу, действий. Пока люди отягощены бременем прошлого, они не свободны в том, чтобы вести себя в соответствии с нынешними ожиданиями и потребностями других. Уилл Дюран пишет: "Свобода означает просто, что мы знаем, что мы делаем".

ГЛАВА 13

ОБЩЕСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ Р-В-Д

История перенаселена безумцами, которые творят невообразимое.

А "красная кнопка" существует.

"В поисках человека"

документальный материал
телекомпании Эй-Би-Си

Проливает ли наше понимание поведения человека свет на поведение группы людей? Например, наций? Этот вопрос чрезвычайно важно задать и получить на него ответ как можно скорее, иначе скоро будет мало толку в заботе об отдельном человеке.

В Сенатском комитете по международным отношениям сенатор Уильям Фулбрайт задал вопрос: "Считаете ли вы, что человек — разумное существо?" И продолжал: "Чтобы насадить демократические выборы во Вьетнаме, где люди никогда не знали никаких выборов, мы намерены истребить тысячи этих людей. Мне это кажется бессмысленным".

Образ жизни коллектива, как и отдельной личности, наследуется из поколения в поколение посредством Родителя. Поэтому для народа не менее, чем для отдельного человека, важно критически оценить структуру и организацию собственной жизни. Соединенные Штаты представляют для такого анализа большую свободу, но насколько эффективно мы пользуемся этой свободой? Порой мы слепо отстаиваем своего коллективного Родителя, забывая, что другие народы делают то же самое. Себя мы считаем патриотами, а их рабами. В известном смысле, все народы живут за занавесом. Не исключено, что это один и тот же занавес.

Директор Департамента образования Калифорнии Макс Рафферти дает такое определение хорошему гражданину:

Хороший гражданин находится в таких же отношениях со своей страной, как хороший сын с матерью.

Он подчиняется ей, потому что она старше, потому что она воплощает в себе широту кругозора, и потому что он обязан ей своим рождением и воспитанием.

Он превозносит ее выше других, отведя ей особое место в своем сердце, постоянно возжигая ей свечи уважения и восторга.

Он защищает ее от любого врага и считает жизнь потерянной не напрасно, если она отдана ей.

Он глубоко любит ее, не выставляя этого чувства напоказ. Он знает, что хотя эту привилегию он делит со многими другими людьми, природа его чувств глубоко индивидуальна и берет начало из самих глубин его существа.

Таков хороший гражданин. И пока таких большинство, страна процветает.

Такое определение нельзя принять безусловно. Подчиняемся ли мы, чтим ли и защищаем нашу мать, нашего Родителя или нашего национального Родителя, зависит оттого, что этот Родитель собой представляет. Возможно, из-за того, что мы чувствуем необходимость верить в идею, мы не в состоянии оценить, что это за идея.

В силу этих причин индийцы позволяют крысам пожирать 20% своих скудных запасов пищи, а индийская женщина рожает 10 детей и обрекает их на голодное существование, потому что ее Родитель запрещает ей обратиться к врачу-мужчине с просьбой выписать противозачаточные средства (кстати, в изобилии производимые в Индии). Ее Родитель не против внутриматочной спирали, но он не приемлет врача-мужчины. А женщин-врачей не хватает, чтобы осуществить подобные процедуры широкомасштабно. По всему миру мы наблюдаем примеры такой "слепоты", однако отказываемся признать, что эта слепота свойственна всем людям. Именно из-за этого мальчик, описанный в главе 2, верит: "Все полицейские — плохие", хотя своими глазами видит, что это не так. Страх и зависимость маленького ребенка заставляют его подчиниться навязываемому мнению родителей ради сохранения своей жизни. К его предубеждению можно отнестись и с симпатией. Если мы обратимся не к Родителю, противостоящему "врагам", а к Дитя с надеждой восстановить с этими врагами отношения Взрослый — Взрослый, мы лучше сможем понять, как усовершенствовать этот мир.

К примеру, только наш страх заставляет нас видеть лишь Родителя в коммунистическом Китае, сурового,. сильного и угрожающего. Другую точку зрения высказывает Эрик Севарейд в своей оценке позиции, занятой по отношению к Китаю сенатором Уильямом Фулбрайтом.

Фулбрайт, изучающий историю и понимающий ее непредсказуемость, находит подобные страхи ребяческими. Он более склонен интерпретировать громогласную китайскую пропаганду так, как это делает и генеральный секретарь ООН У Тан, — как естественное поведение режима, у которого по горло собственных трудностей и который ощущает себя все более "окруженным" мощью России и США. Фулбрайт рассуждает так: представьте реакцию своей страны в том случае, если б, скажем, китайская армия вела бои в Мексике, а китайские бомбы падали в четырех милях от Рио-Гранде. Он пытается повернуть международную проблему таким образом, чтобы понять не только интересы противника, но и то, что тот чувствует. По его мнению, опасность слишком велика, чтобы позволить себе иной подход.

На вопрос Фулбрайта, разумен ли человек, профессор психиатрии Университета Джона Хопкинса доктор Джером Франк на сенатских слушаниях в Комитете по иностранным делам ответил: "Мы не всегда разумны. Наши поступки обусловлены изрядной долей страха и эмоционального напряжения, препятствующих ясному мышлению. Мы вправе бояться ядерной угрозы".

Точно так же маленький ребенок вправе опасаться побоев со стороны жестокого отца. Однако более существенным является соображение не относительно того, вправе или нет он бояться, а что ему с этим поделать. Когда в жизни преобладает страх, становится невозможной точная обработка информации, необходимая для исправления положения (в личном или всемирном масштабе).

Именно это сенатор Фулбрайт выразил в другой своей речи в 1964 году (в квадратных скобках интерпретации автора):

Существуют неизбежные расхождения, объяснимые несовершенством человеческого мышления [контаминацией Взрослого], между миром, каков он есть, и миром, каким его видит человек [воспринимаемым либо Родителем, либо Дитя, либо контаминированным Взрослым]. Пока наше восприятие достаточно соответствует объективной реальности [не контаминировано], наше поведение вполне разумно и адекватно [Взрослое]. Но когда происходит расхождение события и его восприятия, когда мы отказываемся чему-то верить, так как это раздражает [Родителя] или пугает [Дитя] нас, либо просто потому, что это нам незнакомо, тогда поведение становится неразумным и неадекватным...¹