Характер и личность Иисуса

Если бы людей спросили жители другой планеты, по ком судить им о человечестве, то не на кого бы людям указать, не о ком бы сказать, кроме Иисуса: Се Человек. Ессе Ното.

Д. Мережковский. С. 291.

Иисус замечателен не только Своим учением, хотя само по себе оно — достаточная заслуга. Главное — это сочетание учения с Его личностью, их неразрывная связь….

К. Латуретт.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 93.

Начнем с того, что хотя бы приблизительно известно: с характера одежды Христа. Для этого нужно отрешиться от представлений, навеянных западными живописцами. Почти все они, за редкими исключениями, изображали Иисуса и апостолов с непокрытой головой и без обуви. Однако по каменистым дорогам Палестины люди, как правило, ходили в башмаках или сандалиях (ср. Мк.1: 7), а в силу обычая и из-за климата редко снимали головной убор. Последний был трех видов: невысокая шапка типа фригийского колпака (наиболее древняя форма, принятая в эпоху царей), чалма и судхар — покрывало, которое нередко стягивали на голове шерстяным шнуром (современное арабское куфье ).

Прот. А. Мень². С. 314.

...Из рассеянных по Евангелиям замечаний мы можем заключить, что он, как и большинство мужчин той эпохи, носил под плащом тунику, обувался в сандалии и, может быть, прикрывал голову от Солнца холщовым головным убором.

В. Дюрант. С. 609.

Есть достаточно оснований думать, что Христос и Его последователи отличались как одеждой и образом жизни, так и самими обычаями от учителей того времени и их последователей. Как и все другие иудеи, они, конечно, носили простой хитон и верхний плащ, так называемый «таллиф». Но мы можем быть уверены, что последователи нового Учителя отнюдь не придавали значения тем кистям или «воскрилиям», которые книжники и фарисеи выставляли напоказ, делая их особенно большими и заметными… Трудно представить также, чтобы Христос или Его избранные апостолы освящали суеверное употребление кожаных хранилищ или филактерий, которые другие иудеи привязывали длинными нитями к левой руке и ко лбу во время молитвы….

А. Лопухин. С. 300–301.

…Его волосы, придерживаемы были вокруг темени агалом, или сеткой, и затем ниспадали сзади на шею и плечи. Широкий, голубой, чистый талиф, или верхнее платье, из простейшей ткани покрывает Его стан и разве случайно на ходу открывает кетонеф, (хитон), шерстяную общеупотребительную между жителями Востока тунику, тканую без шва из обыкновенной полосатой ткани, которая около талии схватывалась поясом и покрывала человека с плеч до самых ног, обутых в сандалии.

Ф. Фаррар¹. С. 135.

Когда Платон описывает своего воображаемого идеального праведника, которого мучает сознание вины, и который при этом обладает высшими достоинствами благодетели, он в точности описывает характер Иисуса Христа.

Ж. Руссо. С. 104.

Никогда не жило на земле более безобидного создания. Он никому не делал зла, никого не использовал для своей выгоды. Он не произнес ни одного дурного слова, не совершил ни одного неверного поступка. Совершенно невинная и безгрешная жизнь в гуще грешного мира — вот первое впечатление от жизни Христа. Он и только Он пронес незапятнанную детскую чистоту сквозь годы юности и зрелости. Вот почему лучшие символы, которые могут Его олицетворить — это ягненок и голубь.

Именно это полное совершенство возносит Его на высоту, недосягаемую для других, делает Его исключением из общего правила нравственным чудом истории.

Ф. Шлафф.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 108.

Слова и поступки Иисуса отличаются поразительной целостностью, и потому Его высказывания, в подлинности которых мы не сомневаемся, раскрывают нам Его личность. Когда Иисус употребляет местоимение «Я», он стоит за каждым сказанным словом со Своей личной искренностью и решимостью.

Г. Грюнлер.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 119.

Самым выдающимся свойством Иисуса в Его земной жизни было как раз то, чего, по всеобщему признанию, не достает людскому роду, и что мы считаем самой бесценной чертой человеческого, а именно: абсолютная доброта.

У. Смит.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 108.

При всей исключительности и глубине Его выдающегося великодушия, даже в нем Он остается тихим и спокойным. Сострадая другим, Он никогда не терял самообладания, никогда не поддавался соблазну торопиться с лихорадочными и восторженными благодеяниями, но творил добро с тем спокойствием и постоянством, которые отмечают Божественное провидение.

И. Ченнинг.

Цит. по: Д. Мак-Дугалл¹. С. 97.

Его доброта, стремление и, конечно, исходящая от Него сила внушали тем, например, кого Он лечил, особенное доверие — «веру».

Его привлекали люди, больные душой или телом, потому что они нуждались в помощи, а Он мог помочь.

Ч. Додд. С. 41–42.

Иисус был во всех отношениях самым человечным из людей и — более чем человечным.

Д. Мак-Дауэлл¹.С. 115.

Зло смертельно печалило Его.

А. Дидон. С. 138.

Он привлекал к Себе смиренных и колеблющихся, говоря им: «Придите ко Мне все удрученные, и Я успокою вас. Иго мое — благо и бремя Мое — легко». Он отгадывал сокровенные мысли людей, и они узнавали в Нем своего Господа. Иногда, в самом неверии Он приветствовал прямоту. Когда Нафанаил спросил: «Может ли из Назарета быть что-либо доброе?», Иисус ответил: «Вот подлинно Израиль, в котором нет лукавства». От своих адептов Он не требовал ни клятв, ни исповеданий определенной веры, ему нужны были любовь и доверие. Он ввел общее имущество между своими не как правило, а как основу братства.

Э. Шюре. С. 374.

.

Однажды им пришлось во время своего проповеднического путешествия встретить человека, который изгонял бесов именем Христа; но так как этот человек не принадлежал к их обществу, то они запретили ему. Правильно ли поступили они? «Нет, — отвечал Иисус, — не запрещайте... Кто может делать дела милосердия во имя Христово, тот не может злоупотреблять именем этим». Кто не против них, тот, значит с ними.

А. Лопухин. С. 376–377.

.

Человек, одаренный высшими способностями, устрашает самим своим превосходством, невольно внушая какой-то неведомый страх. Сила влечет за собою отчуждение, люди боятся ее и, чтобы не поддаться ее действию, отстраняются от человека, который ею обладает. Она устрашает даже тех, к кому благоволит. Будучи способны внушать доверие и любовь, сильные мира сего покоряются необходимости властвовать, действуя страхом.

Иисус избегнул этого общего закона. Единство и могущество Его способностей и бесконечная кротость очаровывают и привлекают к Нему всех слабых, страждущих, обремененных и несчастных и, следовательно, весь народ. Сам рожденный посреди бедняков и предназначенный к жизни мученика, Он оказывает влияние, свойственное всем тем, кто носит на челе своем мученический венец.

А. Дидон. С. 278.

…Все события Его жизни убеждают, что в лице и в глазах Иисуса выражались сила, терпение, достоинство и влияние, которое привлекало к Нему все окружающее. «Конечно, — говорит блаженный Иероним, — огненное пламя и небесная светлость блистали в Его очах и величие Божией славы сияло на лице Его».

Ф. Фаррар². С. 67.

Иисус, как мы знаем, отнюдь не был аскетом и любил общество…

З. Косидовский. С. 384.

Не требовал Он также фарисейского ограничения за столом, потому что позволял употребление вина, хлеба, меда и рыбы…

А. Лопухин. С. 301.

…Пост был для Него обстоятельством необычным. Он не вел замкнутой жизни аскета, не налагал на себя жестоких до самоистощения истязаний. Он не имел нужды искупать страданиями грехов, которых у Него не было. Напротив того, Он пришел, как человек, который, по Его собственным словам, «ест и пьет», принимал участие в нешумных празднествах и невинных собраниях друзей, так что враги Его позволили себе говорить про Него: «Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам». Но делом и словом Он проповедовал всегда и во всем умеренность.

Ф. Фаррар². С. 58.

Иисус был далек от притворства или суровости. Он не избегал веселья и охотно шел на свадьбы. Одно из Его чудес было сделано, говорят, ради того, чтобы доставить удовольствие на браке в маленьком городе. Свадьбы на Востоке устраиваются по вечерам. Каждый приносит свой светильник; свет, который то приближается, то удаляется, производит очень приятное впечатление. Иисус любил это веселое и оживленное зрелище, и оно давало Ему тему для притч.

Э. Ренан. С. 163–164.

В Евангелиях говорится о том, как Он в изобилии снабдил вином брачное пиршество, что жил Он «с мытарями и грешниками» и принял в Свое общество Магдалину.

В. Дюрант. С. 610.

Фарисей истощал себя за свои пиршества пощением по понедельникам и четвергам, а Христос подвергался обвинению за то, что Он охотно ест и пьет, потому что Он никогда не соблюдал фарисейских установлений.

А. Лопухин. С. 301.

…Еще большее непонимание вызывало то, что Он открыто знался с людьми, близость к которым считалась зазорной. Его могли обвинять в пособничестве. Более того, иногда Он говорил этим людям, что их грехи прощены, что выглядело как непростительная самонадеянность, если не хуже. За все это Его бранили, и Ему приходилось защищаться.

Ч. Додд. С. 106.

.

Сравнивая такой образ жизни с жизнью Иоанна Крестителя, многие приходили в негодование. Однажды, в то время, как ученики Иоанна и фарисеи постились, Ииcyca спросили: «Почему ученики Иоанна и фарисеи постятся и молятся, твои же ученики едят и пьют?» — «Оставьте их, — сказал Иисус, — не подобает заставлять поститься сынов брачного чертога, пока с ними жених. Но придет время, когда отнимется у них жених, тогда и будут поститься».

Э. Ренан. С. 163–164.

Но, конечно, такой образ жизни и для Него быль лишь исключением, а не правилом, потому что Он, обличая Своею новозаветною свободою в отношении внешних законнических постановлений рабское бездушие фарисеев с их механически-мертвой праведностью, в то же время восхвалял Иоанна Крестителя за то, что тот не носил на себе дорогих или мягких одежд, и Сам Он внушал Своим ученикам строжайшую умеренность как в одежде, так и в жизни.

А. Лопухин. С. 301.

Его мягкий, веселый нрав беспрестанно проявлялся в живых размышлениях и милых шутках. «Кому, — говорил Он, — подобны люди этого поколения, с кем сравню их? Они подобны детям, которые, сидя на площадях, говорят своим товарищам: „Мы вам пели, а вы не плясали, мы плачем перед вами, а вы не плачете“. Пришел Иоанн, не ел и не пил, вы сказали: „Это безумец“. Пришел Сын человеческий, живет как все, а вы говорите: „Вот человек, который любит поесть и пьет вино, друг мытарей и грешников“. Истинно говорю вам, оправдана премудрость делами его».

Э. Ренан. С. 163–164.

Иисус увидел младенцев, которые сосали молоко. Он сказал ученикам своим: Эти младенцы, которые сосут молоко, подобны тем, которые входят в царствие.

Евангелие от Фомы.

Апокриф (27).

Он не упускает случая повторять, что дети существа священные, что Царствие Божие принадлежит младенцам, что надо быть как дитя, чтобы войти в это Царствие и принять его, что Отец Небесный скрывает тайны от премудрых и открывает их младенцам. Представление об учениках своих, почти смешивается у него с представлением о детях. Однажды, когда между учениками произошла одна из тех ссор о первенстве, которые бывали нередки, Иисус взял дитя, поставил между ними и сказал: «Вот кто самый больший между вами; кто смирится, как дитя, тот и будет больший в Царстве Небесном»…

Э. Ренан. С. 164.

У иудейских матерей и вообще был обычай подносить детей к раввинам для благословения, но к Спасителю они подходили с особенною охотою, в полной уверенности, что Он не отвергнет их. И Спаситель чрезвычайно любил детей, видя в них образец невинности и чистоты и надежду будущего. При одном случае матери с особенною настойчивостью и в большом числе подносили к Нему своих детей. Апостолы, думая, что это затрудняло Его в деле высшего служения, перестали было допускать матерей с детьми, но Спаситель тотчас же остановил их неуместное старание, сказав им: «Пустите детей, и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное». И затем, обнимая детей и возлагая на них Свои божественные руки, Спаситель поучал учеников и народ, что «кто не примет Царствия Божия как дитя», т. е. со всею невинностью и бескорыстностью, «тот не войдет в него». По примеру Спасителя и основанная Им церковь стала принимать детей в свое лоно чрез крещение, не отлагая этого до их возмужалости.

А. Лопухин. С. 429.

Таким образом, нарождающаяся религия была во многих отношениях движением женщин и детей. Эти последние составляли вокруг Него нечто вроде молодой стражи для провозглашения Его невинного царского достоинства, устраивали маленькие овации, которые были Ему приятны, называли его «сыном Давидовым», восклицая «осанна» и нося вокруг Него пальмовые ветки. Иисус, как позже Саванарола, предоставлял им, быть может, служить бессознательным орудием Своей благочестивой миссии; Он рад был видеть этих молодых апостолов, которые, не подвергая Его неприятностям, забегали вперед и давали названия, которых Он Сам не осмеливался себе присваивать. Он позволял это, а когда спрашивали, слышит ли Он их, то отвечал уклончиво, что похвала из юных уст — самая приятная Богу…

Э. Ренан. С. 165.

Пища Его была самая обыкновенная. Когда приглашали Его, Он готов был разделять трапезу, как, например, у Симона, Левия или Марфы, или участвовать на празднике свадьбы, как в Кане: но обычная Его пища была так проста, как пища последнего из земледельцев, и состояла из грубого хлеба, изловленной в озере и сваренной в кипятке на берегу рыбы, а по временам из куска готового дикого меда, который собирался в Палестине в огромном количестве. Как же тонка была после этого нить правдоподобия, на которойвисело обвинение Иисуса Его врагами, что это человек, который «ест и пьет вино»!

Ф. Фаррар². С. 136–137.

Он был без жилища и имущества и обыкновенная пища Спасителя состояла, как пища самого простого бедного галилеянина, из ячменного хлеба да изловленной в Галилейском озере и сваренной в кипятке там же, на берегу, рыбы, а по временам из куска дикого меда, который жители свободно собирали. Укор же лукавых фарисеев, что СынЧеловеческий «любит есть и пить винo»^:oтнocился к тому, что Христос не отказывал разделять трапезу приглашавших Его, как общественного учителя, так как учителя, пользовались там гостеприимством.

Д. Ростовский. С. 509.

Иногда Он принимал участие в пиршествах, устраивавшихся в домах богачей. Обычно, однако, Он вращался среди бедняков, даже среди почти неприкасаемых амхаарец (простолюдинов), которых так презирали и чуждались саддукеи и фарисеи. Понимая, что богачи никогда не примут Его учения, Он основывался в своих надеждах на перевороте, который сделает бедных и смиренных высшими в грядущем Царстве.

В. Дюрант. С. 610.

В поступках Иисуса было что-то революционное. Фарисеи и учителя закона говорили: «Он принимает грешников», другие роптали: «Он зашел к грешному человеку». О Нем говорили даже, что Он «друг мытарям и грешникам». Это правда, что образованные иудеи в те времена нацеливали свою проповедь о покаянии на «грешников», но как фарисеи, так и ессеи всячески избегали контактов с ними. Иисус же поставил Себя рядом со злодеями, причем не только на какое-то время: программа всей Его жизни определялась этим. Даже то, как Он был распят в конце Своего земного служения, — между двумя разбойниками, символизировало это.

Р. Сантала. С. 115.

… В истории нельзя встретить ни одного гения, который не мирился бы до некоторой степени с господствующими заблуждениями и личными воззрениями своей среды. Иисус избегает этой слабости самых великих людей.

А. Дидон. С. 272.

Mapк приводит четыре попытки врагов Иисуса очернить Его. Во-первых, его обвинили в богохульстве, поскольку Он отпускал грехи. Однако Божественность Иисуса давала Ему полное право прощать людей. Во-вторых, Его недруги ставили Ему в вину дружбу с грешниками, сборщиками податей, распутницами и т. д. Религиозные вожди того времени полагали, что праведник не должен соприкасаться с такими людьми. В ответ на это Иисус называл Себя исцелителем грешников. В-третьих, Его считали недостаточно набожным, потому что Он не постился, подобно фарисеям. Однако вряд ли можно сомневаться в серьезном отношении Иисуса к Своей вере! И, наконец, Иисус постоянно нарушал субботу, то исцеляя страждущих, то срывая колосья. Нарушал ли Он этим заповеди Господа? Разумеется, нет. Будучи «Господином Субботы», Он решил разрушить ложные обычаи и дать закону Божьему истинное толкование.

Д. Мак-Дауэлл¹. С. 107.

…Он не был враждебен простым радостям бытия, хотя был неестественно строг к влечению мужчины к женщине.

В. Дюрант. С. 610.

Думал ли кто-нибудь о своеобразном положении Иисуса по отношению к идеалам человеческого пола? Никто не отважится назвать Его бесполым, и однако по своему характеру Он возвышается над понятием пола, ибо Его всеобъемлющая человечность есть истинный кладезь идеалов, которые связываются с обоими полами. Женщины, в точности, как мужчины, без труда видят в Нем свой идеал. Мужская сила, справедливость и мудрость, женская чувствительность, чистота, интуиция — все это мы находим в Христе, причем ничто не мешало Ему, как нам, развивать столь контрастные добродетели в пределах одной личности.

Д. Росс.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 117–118.

Любому, даже изощренному литературному гению, довольно трудно создать образ абсолютно чистого, хорошего человека, постоянно находящегося в порочном окружении, не показав его при этом педантом, ханжой или «лубочным святым». Как же получилось, что во всех без исключения Евангелиях, мы видим удивительно четкий портрет привлекательного молодого человека, свободно общающегося с женщинами разного сорта, включая и порочных женщин, но не находим в Нем и cлeда сентиментальности, неестественности или ханжества? Почему в любой ситуации сохраняется удивительная цельность Его характера? Может, людям, сохранявшим и передававшим евангельские традиции, очень уж нравился подобный образ? Но нет, создается впечатление, что они относились к нему довольно настороженно.

С. Муль. С. 63.

Иисус сострадал особенно сильно тем, кого мучило бремя вины. Когда Он твердо говорил: «Прощены тебе грехи», чувство собственного достоинства возвращалось к человеку, высвобождая его нравственные силы. Но это вовсе не означает, что ощущение вины было болезненной манией или что те, кого Иисус исцелял, беспокоились по-пустому. Принимая прощение, они тем самым признавали нравственный закон, который нарушили прежде, и обещали отныне жить иначе.

Ч. Додд. С. 42.

…Вообще-то при всем своем сострадании, при всем милосердии к тем, кто в Нем нуждался, Иисус бывал поистине непреклонен. Два случая показывают нам, каково было Его воздействие на людей. В Галилее он вышел к многотысячной толпе, готовой восстать под Его началом (по-видимому, люди эти ощутили, что Он — истинный вождь), и убедил ее мирно разойтись. В другой раз — в Иерусалиме — Он выгнал торговцев из Храмовых пристроек, очевидно, лишь силою нравственного воздействия. Мы хотим лишь подчеркнуть, что власть Иисуса признавали не только те, кто сочувствовал Его делу.

Ч. Додд. С. 44.

Когда можно было обнаруживать кротость, Он обнаруживал ее; но, где требовали того обстоятельства, Он был столь же строг, как при обыкновенном состоянии был бесконечно снисходителен и милостив.

А. Лопухин. С. 303–304.

Иисус не был чрезмерно откровенным. Он не был экстравертом, который открывает глубину своего сердца первому встречному... И эта сдержанность сочеталась с величайшей доступностью и дружелюбием. Однако близко Его знавшие чувствовали, что всегда в Нем остается нечто невысказанное. У Него были человеческие чувства, Он не скрывал их, но ученики видели, что Его чувства, в отличие от их собственных, всегда остаются под контролем. Он обладал редкостным достоинством и авторитетом. Но, несмотря на сдержанность, слова и поведение Его были всегда искренними; ни в уловках, ни в дипломатии Он не нуждался.

Д. Маккензи.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 318.

Он никогда но придавал большого значения политическим событиям своего времени и, вероятно, плохо их знал.

Э. Ренан. С. 90.

…Несомненно, Христос презирал людей, главной целью которых было накопление денег и богатства.

В. Дюрант. С. 613.

Никогда, в глазах Иисуса, ни земля, ни все ее богатства, ни власть земная не считалась достойными, чтобы ими заниматься. У него не было ни малейшего честолюбия…

Э. Ренан. С. 211.

Иисус сказал: Блаженны бедные, ибо ваше — Царствие Небесное.

Евангелие от Фомы.

Апокриф (59).

…Не только в течение трех лет учения, но в течение всей своей жизни Спаситель был беден.

Ф. Фаррар². С. 39.

А по тогдашним, земным, обстоятельствам, в которые поставил Себя Христос, как Сын Человеческий, Он нуждался в материальном достатке для служения делу. Ведь Христос родился в бедности в пещере, в которую в Вифлееме загоняли домашний скот и колыбелью Его там были простые ясли.

Д. Ростовский. С. 508.

Проникнутый своим небесным идеалом и относясь к бедности с оттенком пренебрежения, он никогда не вышел из нее.

Э. Ренан. С. 211.

У Сына Человеческого на земле не было другого имущества, кроме носильного платья.

Ф. Фаррар². С. 136–137.

Христос рождается в нужде и бедности, и едва ли не возникает мысль, человек ли, рожденный так, — ведь он рожден в хлеву, завернут в тряпье и положен в ясли, и однако, будучи еще младенцем, уже преследуем властями (что само по себе уже достаточно удивительно), так что его живущие в бедности родители вынуждены вместе с ним спасаться бегством.

С. Киркегор. С. 245.

Мать Его в жертву, полагавшуюся за новорожденного, могла принести в храм Божий только двух молодых голубей по семейной бедности.

Д. Ростовский. С. 508.

Хотя Иисус был беден, но не то, что мы называем нищим. Он никогда не был в нищенском положении и не сказал ни одного слова, которое могло бы быть понято как одобрение для подобного человеческого состояния.

Ф. Фаррар². С. 136–137.

Небольшой круг Его ближайших последователей никогда не терпел нужды, а в состоянии был даже раздавать милостыню, и хотя Сам Учитель, по-видимому, никогда не имел при Себе денег, Он явственно отличал Себя и Своих учеников от нищих. <…>

Он не принимал от народа никаких денежных подарков и не позволял Своим ученикам собирать милостыню, как дозволяли книжники своим ученикам. Единственное приношение, которое Он принимал, состояло в гостеприимстве и крове, которые всегда предоставлялись Ему в дружественной Галилее. От следовавших за Ним благочестивых женщин Он, правда, принимал иногда приношения, но, вопреки алчности раввинов, пользовался их щедростью лишь для удовлетворения насущных нужд.

А. Лопухин. С. 302–303.

Он никогда не получал милостыни, но и Сам и Его небольшая группа последователей жили на своем собственном иждивении, извлекаемом из небольших пожертвований или из промысла. При них всегда находился ковчежец (кошелек или денежный ящик), сколько для своего употребления, столько же и для вспомоществования других. Из этой кассы они восполняли простые необходимости и в праздник Пасхи уделяли, что могли, бедным. Но Христос Сам лично, по-видимому, не раздавал денег, потому что снабжал просящих дарами, которые были ценнее и благороднее серебра и золота. Даже небольшие суммы на крайние необходимости не всегда бывали у них в наличности, и когда сборщики ничтожной подати с бедных на службухрама пришли к Петру за одной только дидрахмой, то ни у него, ни у его Учителя не оказалось в руках подобной суммы.

Ф. Фаррар². С. 136–137.

В маленьком Галилейском городке Назарете Христос до 29 лет жил так же в бедности, как усыновленный член семьи простого плотника.

Д. Ростовский. С. 509.

Никогда в жизни Он не владел углом, который бы мог назвать своим. Ничтожную недвижимость в Назарете поделили братья и сестры. Дом в Капернауме, так часто Им посещаемый, не был Его собственностью, а предоставлен Ему в пользование одним из учеников. Он на земле, которую пришел спасти, не владел ни одним клочком земли. Не видно из Евангелия, чтобы хотя один нищий, которых на Востоке множество, просил у Него милостыни. Да если бы и попросил кто, то Он ответил бы словами Петра: «серебра и золота у меня нет, но я дам тебе то, что имею».

Ф. Фаррар². С. 136–137.

…Так что, после трех лет Его общественного служения, Христос оценен был только в тридцать сребреников, что составляло тогда в Палестине цену за самого бедного неимущего из рабов... «Лисицы имеют норы и птицы гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову», — сказал Сам Христос.

Д. Ростовский. С. 509.

В этой тесной семейственно-дружественной жизни, однако же, не было ничего такого, что походило бы на коммунизм, потому что нет ни малейшего указания на то, чтобы собственность каждого из учеников Христа и Его ближайших последователей складывалась в одну общую кассу. Его ученики, правда, оставили все, но они не продали своего имущества, чтобы внести полученную сумму в общую сокровищницу, некоторые из них все еще обладали частными средствами, а сопровождавшие их женщины владели своей собственностью. Когда Христос платил за Себя храмовую подать, Он в то же время не платил ее за Своих учеников, потому что уплата ее была предоставлена им самим. К удовлетворению обыденных нужд служили свободные приношения, когда не предлагалось особого гостеприимства, да и этих приношений Он не принимал от Своих учеников, хотя раввинам и считалось позволительным принимать вознаграждение от своих учеников. «Даром получили, — говорил Он, — даром давайте».

А. Лопухин. С. 302–303.

Некоторые просили Его даже провозгласить Себя судьей и посредником в вопросах прибыли. Но Иисус всегда гордо отклонял эти предложения, считая их оскорблением для Себя.

Э. Ренан. С. 211.

Нередко говорят, что Иисус был бродячим учителем, и это очень важно — мы не должны забывать, как относился Он к роскоши и условностям. Вероятно, респектабельные люди и сейчас сочли бы Его бродягой. Он Сам говорил, что лисы имеют норы, а птицы гнезда, и, как бывает часто, мы ощущаем не всю силу этих слов. Мы не всегда замечаем, что, сравнивая Себя с лисами и птицами, Он называет Себя Сыном Человеческим, то есть Человеком. Новый Человек, Второй Адам, признал во всеуслышание великую истину: человек отличается от животных всем, даже беззащитностью, даже недостатками; он менее нормален, чем они, он странник, чужой, пришелец на земле. Хорошо напоминать нам о странствиях Иисуса, чтобы мы не забыли, что Он разделял бродячую жизнь бездомных. Очень полезно думать о том, что Его прогоняла бы, а может, и арестовывала бы полиция, потому что не могла бы определить, на что Он живет. Ведь наш закон дошел до таких смешных вещей, до каких не додумались ни Нерон, ни Ирод, — мы наказываем бездомных за то, что им негде жить.

Г. Честертон. С. 221.

Нигде не видно, чтобы Иисус, при своем скитальческом образе жизни хоть раз был остановлен полицией. Такая свобода и особенное счастье Галилеи, состоявшее в том, что она гораздо менее остальной Иудеи была связана оковами фарисейского педантизма, давали этому краю большое преимущество перед Иерусалимом.

Э. Ренан. С. 93–94.

Значительнейшая часть общественного служения Иисуса протекает вообще не в домашнем уюте, а в открытой природе, подверженной всем превратностям погоды... Нет сомнений, что Иисус сотни раз ночевал под открытым небом и отчасти потому так близко знал лилии в полях и птиц в небе. Только в корне здоровое тело могло соответствовать всем этим требованиям. К тому же эта жизнь странника была полна трудов и необычных напряжений.

К. Адам. С. 94.

По суше Он всегда путешествовал пешком и часто был благодарен за чашу воды, так как Он трудился часто под палящим зноем, а также за кусок хлеба, который ученики доставали в каком-нибудь селении, лежавшем по пути.

А. Лопухин. С. 303.

…Но интересно заметить и здесь Его сильное отвращение к людным городам; Его любовь к чистому, свежему, свободному воздуху, постоянное избрание для покоя высоких холмов, как мы имели случаи замечать повсюду во время земной Его жизни.

Ф. Фаррар². С. 248.

Нелишне заметить, что Иисус Христос вообще не любил городов и едва ли когда-нибудь проводил ночь в их пределах…

А. Лопухин. С. 463.

Впрочем, кому известна отвратительная нечистота древних городов, тот может лучше других представить себе облегчение, которое чувствовал Иисус, когда мог удалиться из тесных улиц и многолюдных рынков, пересечь ров, подняться вновь по зеленому скату и беседовать наедине с Небесным Отцом под звездным небом.

Ф. Фаррар². С. 248.

Чувствуя особое влечение к горе Елеонской, он приходил туда почти ежедневно беседовать со своими учениками. С этой высоты открывается чудный вид. Вдали виднеются строгие горы Иудеи и Моавии, тонущие в голубоватых и лиловых тонах; еще далее, в конце Мертвого моря, виднеется словно свинцовое зеркало, из которого поднимаются серные пары. У подошвы горы развертывается Иерусалим, а над ним господствуют храм и крепость Сиона.

Э. Шюре. С. 395.

Иногда Он ходил рядом со Своими учениками, а иногда и поодаль от них, предоставляя им побеседовать между собою, хотя при этом делал замечания и иногда укорял их за неразумные суждения.

Г. Честертон. С. 221.

Когда нужно было найти место для ночлега, то Он обыкновенно посылал кого-нибудь из Своих учеников вперед или ожидал приглашения по Своем прибытии, причем Его ученики принимали участие в предложенном гостеприимстве или располагались в других домах… Где Его приветствовали, Он входил с благословением «мир дому сему», но, в отличие от фарисеев, без всяких расспросов касательно обрядовой чистоты дома, столов, скамеек или сосудов. Можно предполагать, что в это время Он лишь изредка не был встречаем с радостью; но когда по временам Его встречали негостеприимно, то Он отправлялся в ближайшее селение. Иногда Он сносил Свое отвержение безмолвно, но по временам, возмущенный жестоковыйностью населения, при оставлении того или другого города отрясал самый прах со Своих ног.

А. Лопухин. С. 303–304.

Он любил более всего галилейские селения, эту смесь хижин, сараев, высеченных в скале прессовален для винограда, колодцев, гробниц, смоковниц и маслин. Он всегда оставался на лоне природы. Двор царей, представлялся ему местом, где люди ходят в прекрасных одеждах. Очаровательные несообразности, которыми полны его притчи, как только дело идет о царях и богачах доказывают, что он смотрел на аристократическое общество глазами молодого деревенского жителя, видящего свет сквозь призму своей наивности.

Э. Ренан. С. 80.

Поучение, проповедь, странствование, совершение дел милосердия, укрощение брюзгливого нетерпения упорной, невежественной толпы, безропотное снисхождение к постоянно теснящему Его народу, — все эти дела отнимали у Него столько времени, что не однажды заставляли оставаться по целым дням без всякой пищи.

Ф. Фаррар¹. С. 138.

Когда нужно было отправиться в путь или сесть в — лодку, Он давал распоряжение в этом отношении, и ученики заботились о том, что нужно было при этом, находились ли они на суше, или садились в весла, когда путь лежал чрез озеро.

А. Лопухин. С. 303.

…История жизни Иисуса Христа и Его смерти представляет исключительную силу физической выносливости. Никто не мог бы устоять против постоянных, ежедневных, обременительных требований такой жизни, какая читается в Евангелии. Но важнее всего то, что Он обладал благословенным, покойным сном, — этим природным антидотом против утомления, лучшим успокоением работавшего сверх сил ума. Даже на зыблемом волнами деке небольшого рыбацкого судна, при качке бурного озера Он лег спать, не имея иной постели, кроме жесткого, обитого кожей возвышения, служившего подушкой для рулевого.

Ф. Фаррар². С. 138.

Под палящими лучами солнца, по тропинкам, ничем не затененным, через дикое нагромождение скал Он однажды должен был в шестичасовом переходе совершить восхождение более чем на 1000 метров. И самое удивительное — Иисус не был утомлен. В тот же самый вечер Он принимает участие в пиршестве, приготовленном для Него Лазарем и его сестрами.

К. Адам. С. 94.

…Жизнь Иисуса была без болезней. Среди стольких забот и искушений Он не знал только одного — болезни. Мы слышали об исцелении Им множества больных, но не слыхали, чтобы Он сам был болен.

Э. Шюре. С. 395.

Человек Печали мог пить радости полной чашей. И хотя мы не слыхали, чтобы Он смеялся, а слышали, что Он плакал, стонал и даже возмущался духом, но Тот, кто был вполне и всегда сдержанным на общественных собраниях и празднествах, не мог не чувствовать внутреннего блаженства, которое по временам просвечивало в Его обращении с людьми. Был один случай в жизни Иисуса, про который говорится, что в тот час возрадовался духом. Но неужели это случилось только однажды?

Ф. Фаррар². С. 139.

Иисус часто плакал…

А. Дидон. С. 138.

А обыкновенно говорил тихо, опустив глаза.

Лука

Говорят, однажды простые люди хотели похитить Его и сделать царем. Но Иисус удалился в горы и оставался там некоторое время один.

Э. Ренан. С. 125.

…Непонимание неотступно сопровождало Его миссию до самого конца, до того дня, когда Он был распят римлянами как «царь евреев». Иисуса не понимали, и обернулось это весьма печально.

Ч. Додд. С. 72.

…Это была жизнь печальная. Его даже называют Человеком Печали. Но это мнение мне кажется до некоторой степени ошибочным.

Ф. Фаррар². С. 138.

…Хотя Он готов знаться с самыми разными людьми, миссия отделила, выделила Его. Неудивительно, что были моменты, когда Он ощущал, как одинок в равнодушной толпе, и почти не мог это вынести: «О, род неверный! Доколе с вами буду? Доколе буду выносить вас?»

Ч. Додд. С. 47.

Когда Иисус проходил чрез одно селение, названия которого в Евангелии не упоминается, но которое, по сохранившемуся у палестинских христиан преданию, есть Дженнин, предстали пред Ним десять человек прокаженных. На Востоке и до сих пор сохранился обычай, по которому эти несчастные сходятся и живут вместе, бродя по дорогам и у входа в предместье. Они остановились вдали и громким голосом взывали: «Иисус-Наставник, помилуй нас!» Горестное положение и вера несчастных тронули Иисуса, и Он сказал: «Пойдите, покажитесь священникам». И когда они шли, очистились. Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога. Он пал ниц к ногам Иисуса и благодарил Его. Это был самарянин. «Не десять ли очистились? — спросил Иисус с удивлением. — Где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме этого иноплеменника?» Неблагодарность возбуждала жгучее чувство в Иисусе. Печальный случай с десятью исцеленными всецело напоминал Ему о Его посланничестве. Он без конца рассыпал Свои благодеяния в Израиле, но народ отталкивал Его. Самарянин, упавший к ногам Его, чтобы выразить свою благодарность и веру, доставляет Ему отраду. Он видит в лице его всех этих загнанных чужестранцев язычников, которые должны выйти Ему навстречу, тогда как сыны дома Отчего упорно Его отвергают.

А. Дидон. С. 530–531.

...Это осознание Иисусом своего глубокого одиночества все более становится Его участью. Он не находит никого, кто действительно знал бы и понимал Его, даже среди ближайших к Нему учеников.

Ч. Додд. С. 48.

Все было против Него. В Иисусе никогда нельзя было уловить столь свойственного политикам искусства льстить общему мнению, чтобы лучше овладеть им...

А. Дидон. С. 279.

Знакомство с Его семейством, ничем не выделявшимся, много вредило Его авторитету. Трудно, было считать сыном Давида того, чью сестру, брата или зятя видели ежедневно. Знаменательно к тому же, что семья его относилась к Нему с явной враждебностью и отказывалась верить в его божественную миссию. Одно время мать и братья Иисуса утверждали, что Он потерял рассудок, и, считая Его экзальтированным мечтателем, хотели силой остановить его. Еще более враждебные назаряне, как говорят, хотели убить Его, свергнув с высокой скалы. Иисус остроумно заметил, что так обыкновенно бывает со всеми великими людьми, и применил к себе пословицу: никто не пророк в своем отечестве.

Э. Ренан. С. 133–134.

…Христиане забыли вычеркнуть из Евангелий фразу о том, что Мария считала Иисуса безумцем и вместе с другими членами семьи пыталась его пленить и изолировать от окружающих.

Цельс (в пересказе Оригена), 25.3.

Все три синоптика говорят вот об этой встрече Иисуса с «врагами человека, домашними его», должно быть, в Капернауме, в один из ранних дней служения Господа. Главного, однако, сказать не смеют ни Лука, ни Матфей; оба замалчивают, притупляют жало «соблазна», scandalon. Смеет только Марк-Петр; больше всех, должно быть, смеет потому, что больше всех любит-верит.

Приходят в дом, и опять народ сходится толпами, так что им невозможно было и хлеба есть.

«И услышав, ближние Его пошли взять (силою наложить на Него руки); ибо говорили, что Он вышел из Себя» (Мк. 3:21).

«Впал в исступление», incidit in furorem, в грубоватом, носильном и точном, переводе Вульгаты; «сошел с ума», по-нашему. Что это значит, мы узнаем из происходящего тут же, около дома, в жадно и праздно-любопытной толпе:.

Книжники, пришедшие из Иерусалима, говорили: «В Нем нечистый дух... Он имеет Вельзевула, и изгоняет бесов силою князя бесовского» (Мк. 3, 30; 22).

Это говорят враги Его, чужие люди, а слушают, соглашаются с этим, «враги домашние». Через год, два (по ев. Иоанну), уже в середине или в конце Его служения, это подтвердят и старейшины Иерусалимские, вожди народа, — в скором будущем — убийцы Господа:.

«Он одержим бесом и безумствует; что слушаете Его?» (Ин. 10:20).

И уже прямо в лицо Ему, когда спросит: За что ищете убить Меня? весь народ скажет:.

«Не бес ли в Тебе?» (Ин. 7:20).

Д. Мережковский. С. 117–118.

Он и это горе испытал на Себе: быть непонятым самыми близкими родственниками; даже братья Его — и те не верили в Него; они поверили только тогда, когда убедились в факте Его воскресения.

Митр. Антоний Сурожский. С. 107.

Подлинным, скорее всего, будет тот факт, что семья воспринимала деятельность Иисуса вплоть до его смерти как итог опасного самомнения. Иисус с полным правом полагал, что его близкие с недоверием отнесутся к его миссии, поэтому после своего крещения он пошел не домой, но в Капернаум. Лишь после этого он отправился в свой родной город, тем самым подтвердив, что никто не может быть пророком в своем отечестве. Когда он проповедовал в синагоге в Назарете, люди спрашивали себя: откуда этому сыну Иосифа дана мудрость? В силу их неверия он не смог совершить там ни одного чуда, и если психология сохраняет здесь свои права, то понять это нетрудно.

Д. Флуссер. С. 30.

Недоумение ближних Христа весьма понятно. Он бросил Свое ремесло, увлекается проповедничеством, нерадит о Своем здоровье и даже о пище, нарушает общепринятые правила и религиозные обычаи, возбуждает против Себя книжников и придворную партию и т. д. Поэтому родные Христа естественно опасались, что Он лишился разума, и хотели уговорить Его вернуться домой.

Митр. Антоний Сурожский. С. 107.

И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его. Около Него сидел народ. И сказали Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им: кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь.

Марк. 3:31–35.

Видимо, более мягкую форму «наговора» представляли толки о том, что Он сошел с ума; и даже родственники Иисуса либо сами в это верили, либо по меньшей мере были склонны попридержать Его, пока молва не рассеется. Для того мать и братья и пытались пройти к Нему (во время той проповеди в Капернауме). Но теперь Он не мог подчиниться семье, хотя по нормам еврейского общества это было обязательным. Когда позже Он объявил, что каждый Его последователь должен «возненавидеть» мать и отца, Он знал, о чем говорит.

Ч. Додд. С. 106.

«Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве и в доме своем» (Мр. 13:57). Как бесчестят Его в доме большом — в Израиле, мы знаем, по Талмуду:

Если кто скажет: «Я Бог», — солжет; «я Сын человеческий» — раскается; «я взойду на небо», — не сделает.

Так же, вероятно, бесчестили Его и в маленьком Назаретском домике: так же и в этой Капернаумской беседе. Тысячный должно быть, братский укол булавкой:«Яви Себя миру» — и тысячная капелька крови на теле Брата: «Время Мое еще не настало». Те же уколы были вчера, и за десять, за двадцать лет те же будут и завтра и через десять — двадцать тысяч лет. Вот она — земная тяжесть в Его неземной жизни — скука Назаретских будней — «дурной бесконечности». «Скука Господня», как это странно-страшно звучит! Может ли «скучать» Господь? Если «обеднил», «опустошил» Себя до смерти, по чудному слову Павла (Фил. 2, 6—8); все земные тяжести принял на Себя смиренно, то почему бы и не эту, может быть, самую тяжкую, смертную, — скуку? Оба Адама, изгнанники рая — тот, невольный, первый, и этот, вольный, второй, — могли ли бы выразить тоску изгнания лучшим словом, чем это, простейшее: «скучно»? — «Доколе буду Я с вами? Доколе буду терпеть вас?» — не значит ли это: скучно, тошно Богу с людьми?

Д. Мережковский. С. 121.

По крайней мере, верно то, что родственные отношения мало на Него влияли. Родные не особенно любили, и, по временам, Он бывал с ними суров.

Э. Ренан. С. 83.

Нам трудно смотреть на Него объективно не только потому, что свидетельства, которыми мы располагаем, восходят к Его почитателям, но и потому, что наше нравственное наследие и идеалы настолько тесно связаны с Его жизнью и сформированы на его примере, что нам больно искать какие-либо недостатки в Его характере…

В. Дюрант. С. 609.

…Мотив враждебности в отношениях между Иисусом и Его семьей усиливается до почти невыносимой степени в новооткрытом апокрифическом рассказе. Там сообщается, что после распятия Иисуса к Нему приходят Его мать Мария со своими сыновьями Иаковом, Симоном и Иудой и стоят перед Ним. И Он, вися на кресте, сказал ей: Возьми своих сыновней и уйди отсюда!

Д. Флуссер. С. 28–29.

…Он был исполнен скорее пуританского пыла иудейского пророка, чем всеохватывающего милосердия и кротости греческого мудреца. Его убеждения снедали Его; праведническое негодование то и дело заставляло Его отказаться от своей глубокой человечности; Его ошибки были необходимой платой за дарованную Ему веру, которой удалось перевернуть мир. <…>

…В Евангелиях мы встречаем несколько горьких пассажей, которые плохо согласуются с тем, что нам известно о Христе по другим сведениям. По-видимому, Он без всяких колебаний и сомнений принимал самые грубые современные Ему представления о вечных адских муках (неугасимом огне и ненасытных червях), которыми казнятся безбожники и нераскаявшиеся грешники. Он без малейшего негодования говорит о бедняке на небе, которому не позволено поделиться даже каплей воды с богачом, страдающим в аду. Он дает великодушный совет: «Не судите и не судимы будете», но проклинает людей и города, не принявшие Его благовествования, и смоковницу, не способную принести плода. Возможно, Он был несколько жесток по отношению к матери.

В. Дюрант. С. 609.

…Этот человек такой удивительной доброты в обыденной жизни, становился до крайности необходительным с теми, кто думал не так, как Он.

Э. Ренан. С. 239.

…Его религиозное мирочувствование было настолько всеохватывающим, что Он строго осуждал тех, кто не разделял Его проповеди. Он мог простить любой изъян, кроме неверия.

В. Дюрант. С. 609.

…У любого другого человека после взрыва негодования следует раскаяние или по крайней мере попытка понять, не было ли в этом гневе элементов личной враждебности и предвзятости. Ничего подобного с Иисусом Христом не происходит.

Н. Андерсон.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 63.

Отметим также, что об искушениях Христа прочитать в Писаниях можно, а вот о грехах — нет. Он никогда в них не исповедуется, никогда не просит об отпущении прегрешений, хотя и велит это делать Своим ученикам. У него явно не было чувства вины, столь знакомого грешникам.

Д. Мак-Дауэлл¹. С. 106.

За Христом часто замечали еще одну черту: отсутствие чувства Собственной греховности или ущербности... Весьма существенно, что Иисус, с Его острой чувствительностью к нравственным вопросам, Иисус, учивший Своих последователей просить о прощении грехов, не чувствует ни малейшей потребности в прощении для Себя Самого. Иисус никогда не обращается за прощением ни к Богу, ни к окружающим.

К. Латуретт.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 109.

«Кто из вас обличит Меня в грехе?» (Ин. 8:46). Никто не ответил Ему. Христос мог спокойно задавать подобный вопрос, потому что был безгрешен.

Н. Андерсен.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл¹. С. 65.

Осознание Христом собственной чистоты резко отличает Его от других верующих. Чем ближе христианин становится к Богу, тем острее ощущает он тяжесть своих грехов. Иисус не испытывал ничего подобного. Он жил ближе к Богу, чем кто бы то ни было, и совершенно не чувствовал Себя грешником.

Д. Мак-Дугалл¹. С. 106.

...Современные (Христу. — Е. Г.) сказания не оставили нам никакого изображения Иисуса.

А. Дидон. С. 134.

Святые Евангелия не дают нам ни малейших сведений о внешнем виде Спасителя.

А. Лопухин. С. 104.

Иудеи были традиционно не расположены к изображениям. Вторая заповедь десятословия — «не сотвори себе кумира, ни всякого подобия» — мешала христианам из иудеев, не проникшим в дух и смысл новой веры, перейти к православному иконопочитанию. И образ исторического Христа, запечатленный средствами живописи, мог оказаться для них камнем преткновения, соблазном. Для многих иудеев, как и язычников, почитание даже святейшего Лика Христа казалось идолопоклонством.

О внешнем облике Спасителя…

По преданию Православной Церкви. С. 8.

Живопись римских катакомб, в которых скрывались христиане ранних времен, лишь отчасти восполняет этот пробел. Опасение всего, что могло бы иметь хотя малейшее сходство с идолопоклонством, в таких странах, где случались столь возмутительные преступления с изображениями богов, препятствовало христианам первого века увековечить посредством изображения священные черты лика нашего Искупителя.

А. Лопухин. С. 104.

Кроме того, древняя Церковь опасалась оскорбления, поругания со стороны язычников. Вера в Распятого высмеивалась и преследовалась Его врагами, а над всем святым для христиан глумились и издевались.

О внешнем облике Спасителя…

По преданию Правосл. Церкви. С. 8.

Некоторые ученые, понимая слишком буквально место в книге Исаии о гонимом служителе Иеговы, отвергали даже Его красоту.

А. Дидон. С. 134.

Поскольку ближайшие свидетели его земной жизни, евангелисты не дают нам никаких данных для изображения Христа, то уже первоначальная Церковь должна была руководиться в этом лишь одними преданиями, а предания эти разнообразны. Имея в виду предсказание о Нем в книге пророка Исайи: «нет в Нем ни вида, ни величия, и мы видели Его, и не было в Нем вида, который бы привлекал нас к Нему» и в Псалтыри: «вси видящии Мя поругашамися», — первоначальная Церковь, сама подвергавшаяся гонениям, представляла себе Своего Божественного Основателя и Главу в виде уничиженном, так что Ему не приписывалось никаких признаков личной красоты.

А. Лопухин. С. 174.

Если бы дух Божий действительно поселился в нем [Иисусе], то он должен был бы отличаться от других красотою облика, великолепием тела, а также красноречием. Ибо невозможно поверить, что тот, в чьем теле было нечто Божественное, ничем не отличался от других. Между тем люди рассказывают, будто Иисус был мизерного роста и с таким некрасивым лицом, что оно вызывало отвращение.

Цельс.

В записи Оригена. 1. 61.

В самом ли деле ранние христиане представляли себе Иисуса таким, каким его изображает Цельс? Оказывается, да. Это полностью подтверждает, например, христианский писатель Тертуллиан. В своих полемических диалогах со сторонником Павла и противником Ветхого Завета Маркионом он следующим образом описывает Иисуса: «Облик его был лишен какой-либо красоты и обаяния. Поистине, неужели нашелся бы смельчак, который бы нанес малейший вред телу, если б оно отличалось необычайной красотой и было озарено небесным сиянием? Кто бы покрыл плевками лицо, если бы уродство, которое наложил на себя Иисус и которое сделало его презренным в глазах людей, не представляло это лицо заслуживающим одних лишь плевков?»…

З. Косидовский. С. 385.

Ориген говорит, что Он был «мал ростом и несоразмерен, как и худороден», и что «единственная Его красота была только в его душе и жизни».

А. Лопухин. С. 174.

...Тело Бога и не питается таким образом; тело Бога и не пользуется голосом таким, ни таким средством убеждения.