Любовь во время болезни

Первый выходной день мая был проведён шикарно, на берегу моря. Я ходил по берегу, засыпанному соломой, любовался песком, смоченным водой, наслаждался синевой, поглотившей почти всё пространство, радовался ветру. Довольный собой и всем происходящим вокруг, я поехал домой, в свое общежитие, располагавшееся на северной окраине города, посреди множества заброшенных и запущенных вещей. Пришел, почти сразу же лег спать. А ночью проснулся от чего-то сдавливающе страшного. Я был весь сырой, и меня знобило. Меня, похоже, продуло. Утро было паршивым. Ко всем моим симптомам прибавилось першение в горле и охрипший голос. Выпив лекарство, я задремал. Сквозь дремоту я увидел, как около моей кровати пробежал таракан. Кухня нашего общежития кишела ими, они иногда пробирались ко мне в комнату. И меня это очень сильно злило. Увидев таракана сейчас, я уснул, с чувством отвращения. И видел я сон. Странный, но святой. Будто сижу я в какой-то комнате. Вдруг постучали. Я открываю дверь, а там огромных размеров таракан. На его голове приколот цветок, а на передних двух лапках привязаны шелковые ленточки розового цвета. "Я тебя люблю" - совершенно неосознанно говорим мы друг другу. Мы обнимаемся. Ложимся на старую продавленную кровать. Обнимаемся еще крепче. На нас начинают падать цветы. Таракан начинает целовать меня в щёку. "Я люблю тебя!" - произносим мы почти одновременно. Но вот насекомое надевает красное пальто, и уходит. Я оказываюсь на полу, заваленный какими-то исписанными листами. Исписаны они знакомым почерком. Моим. Я взял несколько листов и начал читать. Я читал очень странное повествование на каком-то малопонятном наречии. Слова проглатывались сами собой. Устав читать, я отшвырнул от себя листы и посмотрел в окно. Был вид на море. Сквозь синеву, поглотившую пространство, изредка пролетали чайки. Внезапно в окно заглянул тот самый таракан. На голове у него был венец из роз. Внезапно я ощутил прилив сил. "Какая странная любовь!" - отчетливо произнес я. "Еще б не странная! - прозвучало в ответ. - Ну как ты умудрился простыть?". Тут я проснулся. Про еще б не странную любовь спрашивал мой сосед - добрый и веселый парень, стремившийся всегда и везде радоваться жизни и самовыражаться. Не помню, что я ответил. Но я понимал, что болезнь еще не отпускала меня. И странная любовь меня не отпускала. Мне ненамного полегчало, но было радостно на душе. Очень хотелось встретиться со своей любовью снова.

3, 9 мая 2016

Имя тебе легион

Однажды майским вечером я вышел погулять. Гулял я по широкому проспекту. Где-то по его краю шла зеленая аллея, а рядом с ней - трамвайные пути. Я вдыхал свежий майский воздух, наслаждался зеленью аллейных деревьев, наблюдал за проезжающими трамваями. Трамваи были красные, и они источали яркие огни. Впереди у них висели яркие светящиеся таблички с номером маршрута. В их салонах уже был включен свет. Я так любил, когда в трамвайных салонах включался свет. Он так прекрасно посреди надвигающейся темноты освещает пассажиров. Трамвай проезжал мимо меня и уходил вдаль, утопая в прохладных зеленых тонах. Так я и просидел вечер. И тогда я вспомнил, что была у меня любовь. Любовь к одной девушке. Кажется, мы с ней виделись каждый день. С каждым днём она восхищала меня всё больше и больше. Она была идеальна. Во всём. Я был не во всём. И не идеален. Но тем не менее мы были во многом похожи и во многом подражали друг другу. Она, кажется, тоже питала ко мне чувства. Один человек, которого я не очень сильно любил из-за его высокомерного характера, говорил нам, что мы должны быть вместе и любить друг друга. Мы, кажется, приближались друг к другу. Но однажды я с другом посовещался. "Подумай сам, - сказал он мне, - ты свободен и самодостаточен. Способен ли ты выдержать такое испытание, как любовь? Любовь лишит тебя того, что помогает тебе выживать в этом сумрачном потоке". Тут же он мне рукой указал на уличную урну. Любовь угасла. Я свободен и самодостаточен. но так я погубил любовь, которая могла бы дать плоды. Променял её на бесплодные свои качества, которыми я гордился. И вот я одиночка. Со всеми своими пороками. Что ж, в одиночестве тоже есть определенные наслаждения. Я, наверное, заслужил это. Заслужил умереть, не отдав этому миру ничего полезного. Только пасмурные мысли. Друг мой, конечно же, был я. А на широком проспекте, куда я вышел прогуляться, тем временем где-то пели песню. И там пелось всё время про душевнобольного, которого исцелил Иисус Христос.

16 мая 2016

***