Глава 23 Сколько у вас колесниц?

Мудреный, насвистывая какую-то затейливую мелодию, стащил с головы двурогую золотую шапку и с видимым облегчением почесал макушку с изящно закрученными ярко-красными кудрями. Маша с любопытством уставилась на его локоны — вот бы понять, это парик или он свои волосы красит и завивает? Она представила себе Мудреного в розовой пижамке, накручивающего волосы на бигуди, и хихикнула. Правитель метнул на нее острый взгляд, но девочке больше не было страшно. «Выкручусь», — беззаботно подумала она и принялась напевать что-то вроде «нас не догонят»…

— Хочешь чаю, деточка? — неожиданно спросил Мудреный.

— Нет, спасибо, я не хочу пить, — осторожно ответила Маша.

— А есть?

— Спасибо, я уже завтракала.

О том, что в сумке спрятаны бутылка молока, еще теплые пирожки и восхитительные тянучки тетушки Душки, Маша умолчала. Не хватало сюда впутывать тетушку Душку.

— Где же ты трапезничала?

— В таверне.

— Ах да, конечно же. — Казалось, правителю совершенно неинтересны ее ответы. Маленький, сутулый, с кудрявой красной головой и в роскошном малиновом халате, он бродил по залу, подкармливая какаду чем-то из ладошки. Он отошел довольно далеко от Маши, так что ей пришлось встать с ковра и бродить по залу следом, чтобы слышать, что он там бормочет.

— Мне бы хотелось поговорить о твоем мире…

— Зачем? — Маша осторожно выпутала из волос очередное перышко.

— Ах, чужие миры, это так увлекательно, так интересно. Жаль, у меня другая судьба.

— Не сдали экзамены? — съехидничала Маша. Но Мудреный не обиделся.

— Мой отец с детства готовил меня к тому, чтобы стать правителем. Ему это… предсказали. Меня учили математике, риторике, искусству допроса…

— Искусству пыток, — подсказала Маша.

— От меня прятали второе лицо, а жаль. Я весьма одарен!

— Ну еще бы, — поддакнула Маша. На самом деле она последние несколько минут изучала окна — нельзя ли выбраться через них? Подход к лифту охраняла стража.

— Но меня всегда интересовали другие миры. Скажи, у вас есть города?

— Конечно.

— Замечательно! Такие же большие, как Как-о-Дум?

— Намного больше, а вообще всякие есть.

— А сколько у вас колесниц?

— Чего? А, колесницы. У нас они называются автомобили. У многих есть.

— А боевых колесниц?

— Боевых? — переспросила Маша.

— Ну да. Колесниц, кораблей, солдат.

— Зачем вам это знать? — настороженно поинтересовалась девочка.

— Ну как, я же правитель, меня интересуют государственные вопросы.

— Если хотите нас завоевать, ничего не выйдет.

— Это еще почему? — нахмурился правитель.

— Ага, попались! — воскликнула Маша. — Вам вовсе не интересен наш мир! Вы хотите его завоевать! Но не получится!

— Так почему у меня не получится?

— Вы о самолетах слышали? Об автоматах? О минах и бомбах?

— Нет, не слышал. — Правитель тепло улыбнулся и, подойдя поближе, взял Машу за подбородок и сказал, пристально глядя ей в глаза: — Но ты мне все расскажешь!

— Я вам кто, военный техник? — справедливо возразила Маша. — Я ребенок. Я видела все только на картинках. В любом случае одного автомата Калашникова хватит, чтобы держать вашу конницу на расстоянии.

— А в вашем мире имеют представление о магии? Об искусстве шарлатанов, когда целую армию можно спрятать в кармане? О драконьей стали?

— О чем? — Маша вовремя сообразила прикинуться дурочкой.

— Так как?

— Нет. Не имеют. И о проходах в другие миры у нас тоже не знают. Это только сказки, — мрачно сказала Маша, пиная носком кроссовки какую-то статую. Статуя устояла.

— Ну вот видишь, сказки сказками, но когда то, во что ты не веришь, проникает в твой дом сквозь ткань миров… Да я с легкостью завоюю ваш мир.

— Сомневаюсь, — резко ответила Маша.

— Ах, ты и в самом деле еще ребенок, — снисходительно произнес Мудреный, за что Маше захотелось в него чем-нибудь бросить, хотя бы одним из какаду, которые болтали, не переставая, и все какую-то чепуху: про третий штырь в решетке справа, про выход в подземном озере, про чьи-то розовые панталоны с кружевной отделкой…

— Ну представь специально обученных шпионов, которые, используя магию, невидимками проникают из нашего мира в ваши в самые закрытые места, узнают все тайны. Представь мага-сквозняка, который один выходит против целого поля колесниц и обращает их в мышей. Ах да, автоматы — тогда невидимый колдун. И все проходит чики-пуки, потому что противник не имеет ни о магии, ни об алхимии никакого представления, к тому же абсолютно не верит в сказки.

Маша подавленно молчала. Прав Мудреный. Скорее вся мировая армия добровольно сдастся в психушку, чем поверит в невидимых колдунов-сквозняков и начнет с ними сражаться.

— Знаешь, я предлагаю тебе работу, — ласково сказал Мудреный.

— Работу? — переспросила Маша.

— Ты станешь моим консультантом. Расскажешь мне о своем мире.

— Вы предлагаете мне стать предателем?

— Ну что ты, не льсти себе. Кого ты можешь предать, ты же ничего не понимаешь в военной технике, структурах, солдат видала лишь на картинках, автомат собрать не сумеешь. — Правитель противненько засмеялся, показывая длинные желтые передние зубы.

«Ну точь-в-точь заяц», — машинально подумала Маша.

— Тогда что вы хотите узнать?

— Видишь ли, если ты поговоришь с господином Книгочеем, он покажет тебе свитки и рукописи, составленные сквозняками за долгие годы. Наш мир — один из немногих, что обучает юных странников, хранит опыт и знания Великой Спирали. Тебе все равно предложили бы написать отчет о твоем мире — уверяю тебя, один из многих отчетов.

— Предложили бы… Кто?

— Кто-нибудь из Академии, — небрежно ответил правитель. — Единственная проблема — чтобы пользоваться библиотекой, надо быть сквозьпроходящим. Иначе ты забываешь все, что прочитал, едва выходишь за дверь. Какой-то старый фокус.

— Фокус, фокус, фокус… — вторили какаду.

— Поэтому, чтобы мне не пришлось просить об одолжении господ академиков, я имею в виду — не приглашать их сюда с сопровождением, — правитель кивнул в сторону притихшей стражи, — я попросил бы тебя ежедневно в течение одного часа писать отчет о твоем мире…

— А потом отдать его вам?

— Ну что ты. Просто ты прочитаешь его вслух какаду, которого я подарю тебе.

— А о чем писать? — Маша притворилась, будто раздумывает над его предложением.

— Спроси у Книгочея, как их там пишут. Ну, обычно, где спят, что едят, как одеваются, как работают, женятся… Обычная жизнь.

— Вам-то это зачем, я никак не пойму.

— Я же сказал, Маша, я хочу познакомиться с твоим миром.

— Можно мне подумать?

— Думай, только не очень долго, я пришлю тебе священную птицу. — Мудреный вновь отвернулся и принялся кормить какаду с ладошки. Маша готова была поклясться, что не заметила, откуда правитель взял зерно.

— Мне можно идти? — спросила девочка.

— О, конечно, передавай привет от меня тетушке Душке, — рассеянно отозвался Мудреный. Маша панически вздрогнула — он и об этом знает. — Только еще один момент! — позвал правитель. Маша как раз стояла посреди роскошного ковра, за три шага от площадки лифта, где стояли стражники.

— Слушаю вас, — ответила Маша, с любопытством глядя на красноволосого коротышку в малиновом халате.

— Гости в моем дворце не уходят тем путем, каким пришли, считай это очередным экзаменом, — улыбаясь, ответил правитель и помахал ей рукой: — До свиданья, дорогуша.

Маша растерянно подняла руку, чтобы помахать в ответ, и в это время правитель дернул за ближайшее кольцо с хлопающим крыльями какаду. Какаду завопил дурным голосом, пол под Машей ухнул вниз, ковер опутал ее ноги. Падая в темноту, Маша слышала удаляющийся хохот Мудреного…