Пространство и время

Мировой континуум

Традиционные китайские концепции пространства и времени формировались на основе архаических представлений, возникших еще в эпоху неолита и являющихся достаточно схожими с имевшимися в других родовых обществах. Специфика древнекитайских взглядов на пространство и время появляется тогда, когда они сливаются с арифмосемиотическими идеями.

Многие исследователи отмечают, что архаические космологии не содержат в себе представления о пространстве и времени как о чем-то изолированном. Пространство и время образуются из хаоса вместе с вещами, с которыми находятся в отношениях взаимообусловливания. Архаике свойственно соединять природное с духовным и социальным. Поэтому пространство и время одухотворяются, обретают антропо- и социоморфные черты. Пространство и время образуют некий качественно неоднородный континуум, который организуется по подобию общества и внутренней организации человека. Особо значимой для архаики является идея центра, из которого расходятся как время, так и пространство. Вне пространства и времени, сцепленных с вещами мира, ничего нет. Гибель мира приводит к уничтожению пространства и времени (см.: Гуревич 1984: 46, 112; Евсюков 1988: 67—68, 103; Лосев 1977: 31—35; Потемкин, Симанов 1990: 14—15; Топоров 1982: 15; Трубников 1987: 47—48; Элиаде 1994: 52—53).

Символы арифмосемиотики достаточно органично сочетаются с подобными представлениями, определенным образом оформляя их и наделяя важными деталями. Как уже отмечалось (см. гл. 2.2, 2.3), наборы триграмм, стихий и пневм обладают структурой, достаточно удобной для описания циклов времени. Однако арифмосемиотика не ограничиваться чисто описательной функцией и содержит в себе интересный взгляд на природу времени. Что касается пространства, то ниже будет показано, как посредством арифмосемиотических символов выражается его связь со временем, его динамичность и специфическая процессуальная организованность.

Вертикаль

Пространственные модели древних китайцев можно разделить на три вида: вертикальные, плоскостные и трехмерные.

В первом случае пространство членится на три вертикальных уровня, соотносимых с тремя космическими силами — Небо (тянь), Человек (жэнь), Земля (ди). Небо — янский принцип, Земля — иньский. Высший мир доминирует над низшим. Они постоянно взаимодействуют. Мир Человека образуется как соединение двух встречных потоков. Подобная модель была принята многими древнекитайскими мировоззренческими школами. Например, живший в позднеханьскую эпоху даосский философ Юй Цзи (ок. 110—200) в книге “Тайпин цзин” (“Книга Великого спокойствия”) пишет следующее:

Небо — это великая сила ян, Земля — это великая сила инь. Человек находится в центре, как и все сущее. Небо непрерывно обращено книзу, его жизненные начала истекают вниз. Земля непрерывно получает от верха, ее жизненные начала сливаются с верхом. Оба начала соединяются в центре, поэтому Человеку удобно находиться посередине. Оба начала постоянно соединяются и взаимодействуют, сливаясь в центре, они сообща порождают все сущее. Все сущее воспринимает эти два начала, отчего образуются формы, путем их слияния создаются его свойства (Юй Цзи 1990: 337).

Посредническая область космоса наполнена большей динамикой и, по сути, более ценима, чем пределы. Середина выступает как начало космоса и как ориентир для его гармонического устройства. Субстанционально началом служит некая “изначальная пневма” (юань ци), мыслимая как “первозданный хаос” (хунь дунь). “Изначальная пневма” в акте космогенеза начинает расширяться, образуя верх и низ, Небо и Землю. При этом янская пневма поднимается вверх, а иньская пневма опускается вниз. В исходном состоянии они почти неразличимы, а в конце разделения их противоположные качества доходят до предела. Но там, где предел, там и превращение в иное. На Небе янская пневма превращается в иньскую, на Земле иньская пневма превращается в янскую. Снова янская пневма поднимается, а иньская — опускается. На стыке образуется срединный уровень, который и принадлежит Человеку как космической силе. Подобное описание космогенеза можно встретить у Ван Фу (76—157), в его книге “Цяньфу лунь” (“Суждения затворника”):

В древнем-древнем мире во времена великой пустоты [существовало] без формы и признаков изначальное ци, состоящее из слитых воедино субстанций. Его нельзя было обуздать, им невозможно было управлять. Так продолжалось долго, но [потом] оно вдруг начало изменяться, оно разделилось на чистое и мутное, которые превратились в инь и ян. Инь и ян уже обладали формой; упорядочиваясь в мире, они сформировали небо и землю. Когда небесное ци и земное ци соединились, зародилось все сущее. Гармоничное слияние инь и ян породило и человека, чтобы он управлял всем сущим.

Вот почему небо берет начало от ян, земля берет начало от инь, а человек — от их гармонии. Каждое из [этих] трех начал [теперь] имеет свое предназначение, но [прежде], формируясь, они зависели друг от друга. Затем каждое [из этих трех начал] пошло своим путем, и, наконец, все они пришли к гармонии, равновесию.

Путь Неба — созидание, путь Земли — изменения, путь Человека — деяния. Деяния — это то, что направлено на установление связи между инь и ян, чтобы получить наиболее ценное. Человек своими поступками воздействует на Небо и Землю в такой же мере, в какой [он], сидя в колеснице, управляет четверкой лошадей [либо], находясь под навесом лодки, управляет ею, загребая веслом (Ван Фу 1990: 348).

Таким образом, космос имеет три вертикальных уровня, а срединный уровень — две ипостаси: предшествующую развитию космоса и являющуюся его завершением. Древние китайцы определяли их как “предшествующую Небу” (сянь тянь) и “последующую Небу” (хоу тянь). Разумеется, о предшествовании и завершении в данном случае можно говорить только условно, поскольку основная идея китайской космологии — нескончаемая динамика. Они, скорее, являются только определенными фазами циклов становления и разрушения космоса. Фаза, связанная с Человеком, — проявленная, а противоположная — непроявленная. Она антропоморфологизируется китайцами и тогда соотносится с Первопредком (ди) как обожествляемым родоначальником человечества (рис. 2.4.1).

Рис. 2.4.1

В орнаменте расписной керамики баньшань и мачан часто встречается сюжет с антропоморфной фигурой с согнутыми руками и ногами, упирающимися в верхнюю и нижнюю границы росписи (см.: Евсюков 1988: 35). Л.С. Васильев считает, что данный сюжет имеет космологическое значение, подобное тому, что содержится в мифе о Первопредке Паньгу (Васильев 1976: 199) — родившемся в “первозданном хаосе” гиганте, который раздвинул Небо и Землю и затем долго удерживал их в таком положении, боясь, что они вновь сомкнутся.

Миф о Паньгу впервые был записан в III в. н.э. Исследователи считают, что он некитайского происхождения и заимствован от южных соседей — племен группы мяо-яо (см.: Евсюков 1988: 39). Буквально имя “Паньгу” означает “свернутая [в кольцо] древность” (см.: Григорьева 1992: 96; Кравцова 1999: 154). Этот образ символизирует изначальную нерасчлененность, подобную нерасчлененности “первозданного хаоса” (хунь дунь). Близость Паньгу и хунь дуня проявляется не только в том, что они присутствуют при начале возникновения космоса, но и в их срединном положении по отношению к нему. Интересно, что в притче из “Чжуан-цзы” существо Хуньдунь является владыкой середины земли (см.: Чжуан-цзы 2002: 110). Мифическому первопредку-императору Хуан-ди по символическим корреляциям также соответствуют центральные области мироздания (см. табл. 1.3.1), что сближает его образ с Паньгу и Хуньдунем.

Таким образом, идея некоего срединного первоначала, из которого возникает и вокруг которого организуется космос, является достаточно устойчивой китайской мифологемой. Идея срединности как результата соединения небесной и земной энергий присуща китайской натурфилософии. В последней эти два вида срединности являются соответственно “серединой” (чжун) и “гармонией” (хэ), “отсутствием” (у) и “наличием” (ю), “беспредельным” (у цзи) и “великим пределом” (тай цзи), “корнем” (бэнь) и “верхушкой” (мо).

По отношению к структурам космоса преднебесная, непроявленная срединность, представляющая собой изначальную нерасчлененность, видится в качестве безразмерной точки, относительно которой балансируют все изменения. Ее можно назвать “нуль-пунктом” и обозначить знаком “0”. Также в посленебесном, проявленном состоянии космоса можно выделить точку, которая представляет собой кульминацию упорядоченности соединенных пульсаций противоположных космических сил. Ее можно назвать “бинер-пунктом” и обозначить знаком “± ” (см. рис. 2.4.1). Космическая вертикаль делится на две части линией, проходящей через эти две точки. Верхняя часть космоса определяется в арифмосемиотике как “духовная” (шэнь), нижняя — как “телесная” (син).

Плоскость

Главнейшая древнекитайская плоскостная модель пространства строилась на основе учения о пяти стихиях. Дерево, огонь, металл, вода соотносились со странами света — восток, юг, запад, север, а почва ставилась в центр. Пространственное расположение триграмм — это схемы с круговыми порядками Вэнь-вана и Фуси. Первая из этих схем определенным образом согласуется со схемой стихий. Это можно видеть, если поместить стихии на схему Вэнь-вана, учитывая при этом их корреляции с триграммами (рис. 2.4.2). В таком случае огонь и вода встанут на свое исконное место — юг и север. Почва займет два места, расположенных на диагонали, — юго-запад и северо-восток. Дерево и металл, помимо востока и запада, обычно связываемых с ними, займут еще места соответственно на юго-востоке и северо-западе.

Рис. 2.4.2

Триграмма Чжэнь, как показала предыдущая реконструкция, явно или неявно связывается с добавочной, шестой стихией: зерно, вторичное дерево или вторичный огонь. Однако в данном случае она коррелирует с востоком и тем самым занимает место дерева как основной стихии из пятеричного набора. С другой стороны, первичное дерево и его коррелят триграмма Сюнь сместились на юго-восток. Одного этого уже достаточно, чтобы данную схему, несмотря на ее традиционную авторитетность, рассматривать как производную, как результат попытки урегулировать нумерологическим образом многоуровневую систему “символов и чисел”. Нижеследующая реконструкция покажет, что соотнесение стихий и триграмм со структурой пространства является более осмысленным не в плоскостной, а в трехмерной модели, что указывает на ее более раннее включение в арифмосемиотику. Бо’льшая сложность данной модели, видимо, привела к тому, что память о ней исчезла, и ее место было занято плоскостным толкованием взаимоотношений триграмм и стихий. Это и неудивительно, поскольку плоскостная пятеричная модель, существовавшая в китайском обществе еще до возникновения учения о стихиях, была более укорененной в культуре и задевала более глубинные уровни подсознания.

Трехмерность

Трехмерные модели пространства, как они предстают в традиционной китайской культуре, не несут в себе должной информации о соотнесении стихий и триграмм со структурой пространства. Это могут быть модели, в которых три уровня мироздания, связанные с Небом, Человеком и Землей, рассматриваются как плоскости, имеющие, соответственно, плоскостную символику из триграмм и стихий. Или это могут быть трехмерные модели, из которых изъяты всяческие представления о связи их с триграммами и стихиями. Такова, например, модель лю хэ — “шесть согласованностей”, “шесть направлений в пространстве”, под которыми понимались верх (зенит), низ (надир) и четыре страны света.

Что в этой модели примечательно, так это упоминание числа 6. В китайской традиции шесть “младших” триграмм соотнесены с пятью стихиями, из которых одна участвует в корреляции с двумя “младшими” триграммами (см. рис. 2.4.2). Таким образом, чтобы модель лю хэ связать с символами триграмм и стихий, надо прежде всего плоскостную модель пяти стихий дополнить еще одним измерением, которое будет связано с “аномальной” триграммой и с ее стихией, а именно с триграммой Чжэнь и с вторичным деревом. Получится переходная модель, в которой почва и триграмма Гэнь коррелируют с центром и которая соответствует астрономической концепции “куполообразного неба” (рис. 2.4.3).

Рис. 2.4.3

Если почву и триграмму Гэнь отнести к низу, то все стихии и “младшие” триграммы будут полностью соответствовать элементам модели лю хэ, которую можно представить в виде сферы (рис. 2.4.4).

Рис. 2.4.4

Очевидно, что эта модель является более гармонизованной, чем предыдущая полусферическая, и лучше приспособлена для описания пространственных взаимоотношений триграмм, а не стихий. С другой стороны, триграммы подходят для пространственных интерпретаций в большей степени, чем стихии. Стихии в своих сущностных качествах не указывают на принадлежность к тем или иным направлениям пространства. Объяснения такого рода, что дерево находится на востоке, а металл — на западе, поскольку на востоке от древних поселений Китая росли леса, а на западе добывали металл, — малоубедительны. Кроме того, характеристики стихий полны двусмысленностей. Например, согласно “Шу цзину”, вода обладает свойством течь вниз, а огонь — свойством подниматься вверх (Шу цзин 1950: 29). Однако в традиционных пространственных моделях они коррелируют не с низом и верхом, а с севером и югом. Триграммы выгодно отличаются от стихий в вопросе пространственных корреляций по причине своей особой математизированности, проявляющейся в том, что данные корреляции жестко задаются внутренней структурой триграмм. Полностью эта закономерность раскроется в приводимой несколько ниже модели куба. Описанная выше сферическая модель пространства отражает ее хотя и частично, но в достаточной степени показательно. В ней по координатным осям противопоставляются по принципу “ переворачивания” (фань) две пары триграмм (100 — 001, 110 — 011) и по принципу “ инверсии” (дуй) пара, не обладающая свойством “ переворачивания” (101 — 010).

С астрономической концепцией “сферического неба” эта модель может согласоваться только после введения ряда добавочных соображений, поскольку в ней низ должен соприкасаться с “почвой” на Земле как астрономическом теле, а в концепции “сферического неба” с Землей связан центр сферы. Но не будем останавливаться здесь на проблеме данного согласования, поскольку сферическая модель пространства может иметь более широкое значение.

Кванты бытия

Поскольку наборы пневм, стихий и триграмм являются в древнекитайской картине мира ближайшими манифестациями “изначальной пневмы” (юань ци), наиболее полно отражающими ее свойства, то именно в их структуре следует искать следы представлений совершенномудрых о фундаментальных закономерностях бытия. Эта структура, актуализирующаяся на самых ранних этапах возникновения космоса, налагает свой отпечаток на все явления, организуя их по своему подобию. Модель лю хэ, дополненная пространственно сориентированными пневмами, стихиями и триграммами, исчерпывающе репрезентирует закономерности их функционирования. Лю хэ — своего рода описание некой универсальной ячейки организованности или динамического кванта бытия, как он мог видеться древнекитайским мыслителям.

Временные связи явлений мира, различные природные ритмы описывались в древнем Китае как чередование стихий, пневм и триграмм в определенных последовательностях. Эти чередования совершаются по закону дао, представляющему собой своеобразную теорию колебаний (одна из его формул гласит: “То инь, то ян — это называется дао ” — Си цы, I, 4). Вышеозначенная пространственная модель вносит дополнительный штрих в этот закон. Если один из ее шести элементов (стихия, пневма или триграмма) обладает в определенный момент максимумом активности, то диаметрально противоположный ему — минимумом. В целом все шесть элементов можно рассматривать как систему трех ортогональных, а точнее, квазиортогональных колебаний. В таком случае они образуют единый колебательный процесс, энергетический максимум которого будет перемещаться в определенной последовательности по всем шести направлениям пространства.

Неполная ортогональность требуется для того, чтобы эти осевые колебания могли взаимодействовать между собой. Говоря о квазиортогональности указанных направлений, мы тем самым вводим тезис о том, что пространство, задаваемое данной шестеричной схемой и являющееся частью специфического пространственно-временного континуума, в динамике своей развертки не трехмерно, а имеет размерность, стремящуюся к трем, возможно, на какой-то фазе данной развертки равную числу пи или близкому к нему “эннеаграммному” числу 22/7 = 3,[142857] (число 7 может быть получено в рассматриваемой сферической модели при добавлении центра к шести направлениям пространства). Кстати, нецелочисленная размерность свойственна фракталам, по принципу которых, как было показано ранее (см. гл. 2.2; 2.3), организуются те или иные порядки пневм, стихий и триграмм.

С математической точки зрения для шести направлений пространства существует только три типа обхода, каждый из которых имеет несколько различных ракурсов.

Первый тип является наиболее простым и представляет собой “равномерный” обход пространственных направлений, т.е. осуществляет связь любого направления пространства с двумя другими, принадлежащими разным осям координат (рис. 2.4.5).

Рис. 2.4.5

При таком типе обхода получается четыре различных порядка триграмм. В ракурсах, представленных на схеме, данный обход объединяет триграммы в порядках “взаимопорождения” и Фуси. В других ракурсах получаются два порядка триграмм (110—101—001—011—010—100 и 110—100—101—011—001—010), которые не встречаются в китайской традиции. Последнее может объясняться тем, что древние китайцы, подразделяя все на ян и инь, выделили в обходах пространственных направлений только ту их часть, которая относится к пространству нашего мира, мира человека. Иначе говоря, арифмосемиотика имеет дело с диссимметричным антропным пространством.

Все четыре порядка триграмм могут быть аппроксимированы к окружностям, находящимся на поверхности воображаемой сферы в соответствующей ориентации. Это дает возможность рассматривать их как описание вращения такой сферы или определенных циркуляций на ее поверхности, при которых происходит периодическое смещение траектории вверх и вниз.

Циркуляции в порядках “взаимопорождения” и Фуси направлены в противоположные стороны. Циркуляция в порядке “взаимопорождения” может быть представлена следующим образом: 110¯ ® 101­ ® 100¯ ® 011­ ® 010¯ ® 001­ ®. Как уже говорилось выше, в китайской традиции полагается, что свойство огня (101) — подниматься вверх, а свойство воды (010) — течь вниз. Это совпадает с выявленной особенностью пространственного цикла в порядке “взаимопорождения”. Естественно, что триграмма Гэнь, находящаяся внизу рассматриваемой пространственной модели, будет иметь тенденцию к опусканию, а находящаяся вверху триграмма Чжэнь — к поднятию. Что касается триграмм Сюнь (110) и Дуй (011), то выявленная у них аналогичная тенденция может рассматриваться как повод для дальнейших реконструкций (в гл. 2.2 говорилось, что образы Низины и Горы, соответствующие в традиции триграммам Дуй и Гэнь, следовало бы поменять местами).

Циркуляция в порядке Фуси обладает иной последовательностью подъемов и спадов: 011­ ® 101¯ ® 001­ ® 110¯ ® 010­ ® 100¯ ®. Однако сами подъемы и спады переставлены только у триграмм 101 и 010. Из этого можно сделать вывод, что связанные с этими триграммами стихии получили свои характеристики по порядку “взаимопорождения”.

Два других возможных обхода направлений пространства имеют места, в которых осуществляется связь с направлениями, принадлежащими одной оси координат (рис. 2.4.6). Между собой они различаются лево- и правосторонней закруткой. Каждый из них имеет по шесть вариантов, различающихся ракурсом.

Рис. 2.4.6

Анализ порядков триграмм, получаемых при трех типах обходов, может быть проведен при их сопоставлении между собой. Для поставленных здесь задач достаточно ограничиться сопоставлением с остальными только тех порядков, которые получаются при первом типе обхода (см. рис. 2.4.5). Их можно принять в качестве опорных. Если опорные порядки соотнести с окружностью базис-схемы, то все остальные при их проецировании на эту схему будут выглядеть как те или иные фигуры внутри окружности.

Проекции на базис-схему ровно половины вариантов ракурсов второго и третьего типов обходов окажутся не особо интересными. Образовавшаяся внутренняя фигура может быть представлена в шести вариантах, отличающихся сдвигами по окружности (рис. 2.4.7).

Рис. 2.4.7

Проекции же другой половины обходов на базис-схему образуют гексанему. Причем на каждой из четырех базис-схем реализуются все шесть возможных вариантов гексанемы. Для примера можно рассмотреть проекцию на базис-схему с порядком “взаимопорождения” второго типа обхода в ракурсе, представленном на рис. 2.4.6 (рис. 2.4.8).

Рис. 2.4.8

Модель данного типа обходов шести направлений пространства может служить геометрическим обоснованием гексанемы. Как было показано выше (гл. 2.2; 2.3), значительное число древнекитайских мироописательных схем, строящихся на шести элементах (стихиях, пневмах или триграммах), имеет в своей основе фигуру, аналогичную гексанеме. Значение многих из них не совсем понятно, но тот факт, что в их построении присутствует строгая закономерность, заставляет обратить на эти схемы самое пристальное внимание.

В качестве еще одного примера традиционной китайской схемы, имеющей структуру типа гексанемы, можно указать на “верхний мавандуйский” порядок триграмм: 111—100—010—001—000—011—101—110 (см. рис. 1.2.19). Как уже говорилось, свое название порядок приобрел от местечка Мавандуй, где в 1973 г. была найдена ханьская рукопись “Циклических перемен”, содержащая этот порядок в верхних триграммах полного набора гексаграмм. Без “старших” триграмм он на базис-схеме с порядком “взаимопорождения” образует тот же вариант гексанемы, что и на рис. 2.4.8.

Куб триграмм

Выше отмечалось, что корреляции триграмм с направлениями в пространстве могут быть заданы внутренней структурой самих триграмм. В отличие от сферической модели, построенной на основе связи триграмм и стихий (см. рис. 2.4.4), в такой пространственной модели (кубической) будут учитываться положения не только “младших”, но и “старших” триграмм. Для ее построения каждой позиции триграмм следует поставить в соответствие определенную ось координат. При этом иньская или янская черта в позиции укажет отрицательное или положительное направление по этой оси, а каждая триграмма будет кодировать один октант пространства. С другой стороны, символы триграмм, выраженные с помощью сочетаний “0” и “1”, можно рассматривать в качестве обозначения координат соответствующих точек декартового пространства. Так, например, 000 — это начало системы координат, 001 — точка со значением “1” по одной из осей координат, которой соответствует данная позиция, и т.д. Собственно говоря, эти два варианта кодирования пространства не слишком различаются в рамках поставленной задачи, и поэтому можно ограничиться рассмотрением только второго из них (рис. 2.4.9).

Рис. 2.4.9

Чтобы триграммы заняли в пространстве свое традиционное место, необходимо определенным образом выбрать корреляции позиций с осями координат и с направлениями пространства. Начать следует со смежных направлений.

Ю.К. Щуцкий указывал, что в пространственной символике “Книги перемен” “юго-запад считается областью тьмы, так как там начинается угасание света”, а “северо-восток — область, где зарождается свет, — считается областью света” (Щуцкий 1993: 285). Символами предельного выражения света и тьмы в ицзинистике полагаются триграммы Цянь и Кунь. Таким образом, первая будет располагаться на северо-востоке, а вторая — на юго-западе. Кроме того, Цянь -Небо (111) находится, естественно, вверху, а Кунь -Земля (000) — внизу. Значит, север, восток и верх будут обозначаться янским знаком “1”, а юг, запад и низ — иньским знаком “0”.

Теперь разберемся с позициями. Здесь уже придется обратиться к “младшим” триграммам. Например, триграмма Кань традиционно относится к северу. Ее выражение в двоичном коде — 010. Север должен обозначаться цифрой “1”. Значит, ось “юг—север” (ось Y) должна соответствовать второй позиции. Возьмем другую триграмму, например, Чжэнь — 001. Ее место вверху, а “1” стоит в первой позиции (при счете позиций справа налево, т. е. в порядке 3, 2, 1). Следовательно, ось “низ—верх” (ось Z) будет соответствовать первой позиции, а ось “запад—восток” (ось X) — третьей. Итак, образуются следующие корреляции позиций, осей координат и направлений пространства:

3. X: восток (1) — запад (0);

2. Y: север (1) — юг (0);

1. Z: верх (1) — низ (0).

В результате проделанных операций триграммы, помимо традиционных, приобрели еще и дополнительные пространственные соответствия (например, триграмма Ли — это не только юг, но и восток и верх, а Кань — не только север, но и запад и низ, и т.д.), которые не только не противоречат традиционным представлениям, но даже порой раскрывают латентные связи символики и понятий древнекитайской науки. Например, по приводимой схеме “младшие” триграммы можно разделить на верхние (011, 001, 101) и нижние (010, 110, 100), а по теории древнекитайской медицины меридианы, символизируемые этими триграммами, также подразделяются на “верхние” (или “ручные”) и нижние (или “ножные”) (см. рис. 2.3.15).

Часть дополнительных пространственных соответствий триграмм можно рассматривать как развитие тенденций к движению вверх или вниз, зафиксированных в приводившейся выше сферической модели с порядком “взаимопорождения”: Дуй (011) и Ли (101) свойственно подниматься, а Сюнь (110) и Кань (010) — опускаться.

Необходимо подчеркнуть, что данная комбинация корреляций позиций и осей координат (X, Y, Z) является единственной, при которой получаются подобные совпадения. Подобный метод был впервые предложен в начале прошлого века китайским ученым Ч.Т. Суном. Однако в его выкладках оси координат не связываются с конкретными направлениями в пространстве и не учитываются традиционные пространственные значения триграмм. Конкретно Ч.Т. Сун предлагал для позиций 3, 2, 1 корреляцию Y, Z, X (Sung 1969: 12). Следующие корреляции даны в работах А.М. Карапетьянца и В.С. Спирина: Y, X, Z (Карапетьянц 1985: 63); Z, X, Y (Спирин 1986: 46).

Куб, образованный восьмью триграммами, обладает достаточно организованной структурой. В его противоположных через центр вершинах находятся “дополнительные” триграммы, т.е. триграммы, имеющие разные черты в соответствующих позициях (рис. 2.4.10). “Женские” и “мужские” “младшие” триграммы располагаются в перпендикулярных оси Цянь—Кунь плоскостях. С учетом триграмм Цянь и Кунь по этой оси образуются 4 уровня, по которым происходит нарастание количества “сильных” черт в триграммах: 1) Кунь (000); 2) Гэнь (100), Кань (010), Чжэнь (001); 3) Сюнь (110), Ли (101), Дуй (011); 4) Цянь (111). Причем триграммы, находящиеся на двух средних уровнях, являются также “дополнительными”, но уже не парами, а в триаде.

Рис. 2.4.10

Цянь и Кунь, соотносимые с Небом и Землей, рассматриваются в китайской традиции в качестве полюсов, создающих некое напряжение сил, благодаря которому и происходят мировые перемены. В “Си цы чжуани” говорится об этом следующее:

Небо и Земля устанавливаются по позициям- вэй.

Перемены движутся- син между ними (Си цы, I, 5).

Указанное движение -син разбивается на определенные фазы, для обозначения которых китайцы пользовались тем же иероглифом син, что и для обозначения стихий. В рассматриваемой модели куба на месте стихий стоят триграммы, возможные виды движений которых определяются геометрией куба.

Если совершить обход вершин куба с “младшими” триграммами по соединяющим их ребрам, то при перенесении получившейся последовательности триграмм на базис-схему с порядком “взаимопорождения” образуется гексанема (рис. 2.4.11).

Рис. 2.4.11

Составленную таким образом схему легко интерпретировать с помощью структуры самих триграмм: посредством гексанемы соединяются такие триграммы, которые различаются между собой только одной чертой в той или иной позиции. Данный “ротационный” порядок триграмм (R), как было показано ранее (см. рис. 2.2.4; 2.2.9), включен в качестве переходного звена в преобразование порядков “взаимопорождения” (А3) и Фуси (В1) в производные от них порядки А2, А1 и В2, В3.