Счастливый может стать несчастным. Будду нельзя сделать несчаст­ным: он уже несчастлив, он вне тисков двойственности.

Мальчик тревожится: цадик, мастер медитирует, а не в экстазе.

Ученики хасидов очень экстатичны: танцуют, поют в восторге. Вос­торг — их молитва, и так должно быть: нет другого способа выра­зить свою благодарность Богу. Восторг, танец, слезы радости -это единственная возможная молитва.

Когда сын раввина из Ленцно был маленьким мальчиком, он увидел молящегося рабби Вицака из Ворки.

Мальчик, должно быть, видел многих хасидских учеников, танцую­щих, преисполненных слезами радости, плачущих, вскрикиваю­щих, обнимающихся в глубокой благодарности, в глубоком па­мятований Бога. Мальчик, должно быть, видел, что, медитируя, они празднуют.

Пораженный, он прибежал к отцу и спросил: как же так, такой цадик, такой великий мастер, а молится спокойно и просто, без всяких признаков экстаза.

Он не кажется счастливым, он не кажется празднующим — в нем ни малейшего признака экстаза. Как это так? А он такой великий мастер. Ребенок, должно быть, много слышал об этом великом мастере, слышал, чего тот достиг. Он спрашивает: "Что же он де­лает? В его молчании нет экстаза. Чего-то недостает".

Это детское отношение. Если вы приведете ребенка к Будде, он поду­мает, что чего-то не хватает. Но если вы приведете его к Чайтанье, он поймет, что все в порядке. Чайтанья танцует, барабаны бьют. Он в экстазе, в восторге — он вне этого мира. Он затерян в неведомом. И ребенок может понять, что что-то произошло.

Быть с Буддой значит быть зрелым. За Чайтаньей могут последовать даже дети. Это и случается с людьми Хари Кришны: детскость, незрелость. Но они думают, что достигают именно так. Поймите, нет ничего плохого в танце. Но надо запомнить: танец, экстаз - только снаружи храма. Внутри все происходит в молчании; само ваше существо растворилось. Кому же тогда танцевать? Вас боль­ше нет.