Второй министр тоже не выполнил поручение: он сам больше уже не вернулся во дворец дать отчет царю.

Царь очень обеспокоился. Казалось, делать нечего. Он обратился с просьбой к третьему министру, не только мужественному, но и мудрому. Это была последняя попытка.

Третий министр попросил трехмесячный отпуск, чтобы подготовить­ся. Только тогда, не раньше, он сможет отправиться в путь. Царь спросил: "К чему ты собираешься готовиться?" Он ответил: "К то­му, чтобы помнить себя".

И ему был дан трехмесячный отпуск. Он отправился к цадику, к мас­теру, чтобы достигнуть большей памяти (mindfull — букв. полно­ты сознания). Вести себя, как первый министр было абсолютно бессмысленно: общение было невозможно. Второй поступил луч­ше, но тоже потерпел неудачу: не сумел помнить себя. Поэтому он сказал мастеру: "Помоги мне, чтобы я мог помнить себя и по­мнить, что я пришел из дворца, чтобы выполнить очень важное поручение". Три месяца прошли в медитации, методе самовоспоминания, в том, что Будда называл памятованием (букв. полно­той сознания). Затем он отправился.

Он повел себя так же, как второй. Оделся простолюдином, в простую одежду, — и не просто обычным человеком, — он отправился к ним пьяницей. Но он только делал вид, на самом деле он не был пья­ницей. И он жил со всей этой честной компанией, делая вид, что он пьяница, делая вид, что он картежник, и даже делая вид, что влюбился в проститутку. Но все это была одна видимость: на са­мом деле он действовал. И постоянно, как подводное течение, он спрашивал себя: "Кто я? Зачем я пришел сюда? Для чего?" Он на­блюдал себя. Он был наблюдатель. И, конечно же, он добился, че­го хотел.

И хасидский мистик добавил спросившему: "Он был цадик".

Первый — рабби, учитель. Вы тонете в реке, а он стоит на берегу и по­дает вам разумные советы; но он никогда не прыгнет в реку, что­бы спасти вас. Он и себя-то не может спасти. Он боится погру­зиться в реку. Он не владеет искусством плавания, искусством самоприпоминания.

У него нет мужества. Он цепляется за берег, за удаленное место, без­опасное, он там, где он уверен в своей безопасности, в своей спасенности. Говорит он прекрасно, он все может рассказать вам о плавании, но он не может броситься и спасти вас. Он сам не уме­ет плавать. Он — рабби, учитель.

Таких учителей можно найти везде. Они стоят столько же, сколько их советы. Их советы заимствованы, они не пришли к ним через их собственный опыт. Это не знание, это знания. Они не прошли через это. Это не преобразило их. Это не их; оно не возникло из их сознания. Их существо не кристаллизовано. Ум их полон зна­ний, а сердце совершенно пусто.

Второй был мужественен, но мужества у него было больше, чем мудро­сти. Он сам утонул. И вы учтите: когда вы прыгаете в воду, чтобы кого-то спасти, первое, что для этого нужно - самому уметь пла­вать.

Был со мной такой случай. Сидел я на берегу реки. Вижу, человек то­нет; я вскочил, побежал к воде, но прежде, чем добежал до самой кромки, увидел, как другой человек, тоже стоящий на берегу, прыгнул в воду. Так что я воздержался. Я уже почти было прыг­нул, но воздержался. Ведь кто-то уже опередил меня. Но тут я ви­жу, что тот, кто прыгнул, начинает тоже тонуть. Он доставил мне лишние хлопоты — мне пришлось спасать обоих.

И вот я спросил этого второго: "Что случилось? Почему ты прыгнул?" Тот ответил: "Я совершенно забыл! Тонул человек. Это так меня взволновало, мне так захотелось его спасти, что я совершенно за­был, что не умею плавать".