Татьяна откупоривает ещё одну бутылку шампанского.

ТАТЬЯНА. Хватит, хватит…

АННА. Ой …

ТАТЬЯНА. Вот, перелила.

АННА. Так, этотоже хорошая примета! К полной жизни. Танюш, теперь она у тебя будет бить через край.

МАША. Это надо солью. Соль лучшее средство от винных пятен.

АННА. Боюсь, что соль всё счастье нейтрализует.

МАША. Что ты говоришь? А я всегда солью…

АННА. Поэтому у тебя и жизнь такая. Если бы ты соль не сыпала, она бы била, а так… Происходит нейтрализация и она не бьет. (Татьяне). И тебя не будет бить, если соли насыпать.

ТАТЬЯНА. Не будет и не надо. Жизнь меня и так не слабо пришибла. (Маше). Сыпь, сыпь. (Анне). Ну, о чём задумалась, красавица? Наливай Машуленции, только осторожно.

МАША. Кажется, в дверь звонили?

АННА. Нет, это я бутылкой о хрусталь.

ТАТЬЯНА. (Анне). Наливай себе-то, наливай.

АННА. (Жеманно). Что я алкоголица, сама себе наливать? Обычно мне кавалеры наливают.

ТАТЬЯНА. Нет! Вот, во что ты превратилась в своей Франции? Манерная кривляка с толстой… Мошной. И нечего губы надувать. Нас слезами не удивишь. Мы тоже плакать можем.

АННА. Ты не можешь! Ты – железный Феликс!

ТАТЬЯНА. Был железный, да заржавел. (Почти кричит). Нет Феликса. Нет! Нет!

АННА. Танюсик, прелесть моя, перестань выступать. У тебя голос срывается, побереги связки.

ТАТЬЯНА. А ну, тебя… Отстань, сказала.

МАША. Милые мои, а ведь вы были мне как сестры… Сестры Прозоровы. Иногда я перечитывала пьесу и представляла, как мы … Я так…

АННА. Я понимаю тебя, Машенька. Ах, как я тебя понимаю. Я тоже, нет-нет, да и перечитываю.

ТАТЬЯНА. А у меня в памяти текст пьесы навечно отложился, причём за всех действующих лиц…

Я иногда слышу голоса. Словно вы собрались в моей голове и репетируете. Я вам так скажу. Актриса, один раз сыгравшая Чехова, отравлена им на всю оставшуюся жизнь! Со мной такое бывает. Ужас! Иногда приду в какой-нибудь шикарный ресторан, хочу заказать гамбургер с колой...