Глава 15. Рука убийцы и последующее осуждение

Я снял прекрасные апартаменты на Пятой авеню — са­мой интересной улице Нью-Йорка. Однако без рекоменда­тельных писем и влиятельных друзей стать известным в го­роде было очень трудно. Возможность пришла следующим образом. Я почти потерял надежду и серьезно подумывал об отъезде из страны, когда однажды вечером некая решитель­ная дама позвонила мне и сделала такое предложение:

—Я репортер «Нью-Йорк Уорлд». Меня послали к вам с целью провести проверку хиромантии. Если вы примите наше предложение и хорошо покажете себя во время экспе­римента, то получите лучшую рекламу в вашей жизни. Но если вы откажетесь или потерпите неудачу, то можете за­быть о своей карьере.

—Что за проверка?— спросил я.

—Вы должны описать людей, не зная их имен и не за­давая вопросов, — ответила она. — Мы дадим вам несколько отпечатков ладоней, сделанных на бумаге. Думаю, этого вполне достаточно. Теперь скажите мне, вы принимаете на­ше предложение или отказываетесь от него?

—Да, принимаю.

—Я знала, что вы сделаете подобную глупость, — сказа­ла женщина. — Ладно, будем считать, что мы договорились.

Через несколько дней она пришла ко мне с пачкой лис­тов, на которых были отпечатки ладоней, и приготовилась записывать все, что я скажу ей о них. Мы проработали весь вечер — с двух часов до семи. Признаюсь, я сильно нервни­чал. Отпечатки были слабые. Их сделали на папиросной бу-

Правая рука доктора Мейера, осужденного за многочис­ленные убийства в Нью-Йорке. Обратите внимание на центральную горизонтальную линию (Линию Ума), про­ходящую через ладонь не совсем обычным образом, при­поднимаясь к четвертому пальцу

маге. Кроме того, моя инквизиторша была очень своеобраз­ной, но отнюдь не самой симпатичной дамой. Тем не менее, моя нервозность привела к успеху. Мозг выуживал любые намеки, впечатанные в линию и бугры. Он создавал образы людей, и я описывал их характеристики так, словно знал их лично. Затем наступил критический момент. То был четвер­тый или пятый отпечаток, который она положила передо мной.

—На этой ладони есть нечто столь ненормальное, что я отказываюсь комментировать характер данной персоны, по­ка вы не предоставите мне письменное согласие владельца отпечатка на описание его личностных черт.

—У нас имеется согласие всех этих людей, — ответила женщина и показала мне письмо из «Нью-Йорк Уорлд», за­являвшее о том, что все люди, давшие отпечатки ладоней, согласны на интерпретацию их характеров.

Получив такое подтверждение, я продолжил работу. Рука, чей отпечаток лежал передо мной, принадлежала убийце. Я не мог ошибаться. На левой ладони линии были нормальными и показывали развитый ум. Но правая ладонь говорила о том, что этот человек использовал свой интел­лект для получения денег преступным образом. Линия Жизни свидетельствовала, что его погубит самоуверен­ность и что он рано или поздно попадет в руки полиции.

— Не важно, сколько он совершил преступлений, — за­метил я. — На сорок четвертом году он попытается убить еще одну жертву, но будет пойман и осужден. Следствие ус­тановит, что этот человек годами использовал свою профес­сию для получения денег преступным путем. Он ни перед чем не останавливался ради выгоды. Его осудят к казни на электрическом стуле, и какое-то время он будет находиться под тенью смерти. Тем не менее, данный преступник не бу­дет казнен, а проведет остаток жизни в тюремной камере.

И мои слова оказались верными. Преступник, назван­ный газетами «кровавым доктором Мейером», страховал жизни жителей Чикаго. Затем он под разными предлогами начинал заботиться об их здоровье и, якобы выполняя свой профессиональный долг, отравлял пациентов, чтобы позже забрать их страховку. В то время в Штатах любой человек мог оформить страховой полис на другого человека — даже не родственника. Достаточно было платить ежегодные взносы, и после смерти опекаемого человека вам выдава­лась приличная сумма. Поле этого судебного дела закон о страховании был радикально изменен.

Во время слушания дела о преступлениях доктора Мейера мое описание также было подшито к документам. После длительного и сенсационного суда, в котором он за­щищался изо всех сил, его осудили на смертную казнь, но поскольку электрический стул по техническим причинам не работал, приговор изменили на пожизненное заключение в тюрьме.

***

После того как моя инквизиторша ушла, я почувство­вал себя полностью истощенным. Она даже намека не дала на правильность моих заявлений. Эта женщина сказала, что я узнаю результат в следующем воскресном «Уорлде». А тогда был только вторник. Все следующие дни я жил в тревожном ожидании. В субботнюю ночь мне вообще не удалось заснуть, и я задремал лишь под утро. Около девяти часов мой черный слуга постучал в дверь и разбудил меня. Затем самым обыденным тоном он сказал:

— Вставайте, сэр. На лестнице стоят около сотни чело­век. Они хотят увидеться с вами.

Мне не нужно было спрашивать причину. Он сжимал в руке воскресный «Нью-Йорк Уорлд», и вся передовая стра­ница была посвящена моей работе. Я видел огромный заго­ловок: «Хейро успешно прочитал судьбы мэра, судебного адвоката, Николь Ворд Маккаллистер, доктора Мейера и других». Я оделся и спустился на лестничную площадку. На ступенях толпился народ всех возрастов, цветов и сословий. Американцы не похожи на других людей, живущих в нашем мире. Когда какая-то идея входит в их головы, они не теря­ют времени зря, а начинают ее выполнять. Какой-то мужчи­на взял на себя роль лидера.

— Мы видели статью в сегодняшнем «Уорлде», — ска­зал он. — Поэтому вы сами знаете, что мы хотим.

Думаю, что я правильно поступил, когда ответил им следующее:

— Мне очень жаль создавать вам проблемы, но сегодня воскресенье и, согласно религиозным предписаниям, у меня этот день отводится для отдыха. Если хотите, приходите в понедельник утром, начиная с девяти часов.

Думаю, этот отказ еще больше повысил мою репута­цию, поскольку американцы ни что не ценят так сильно, как независимость. Весь день приходили посетители, и им гово­рилось то же самое. Когда же настал понедельник, мой сек­ретарь имел заявки на два месяца вперед.