Бойцы народного фронта 3 page

При чем самое главное в том, что признание Дмитрука адекватно. Наш капитализм не «искусственный», а «живой». Во всех бывших странах «соцлагеря» капитализм обнаруживает свою собственную внутреннюю динамику, которую ни один сталинист пока так и не смог вывести из последовательности конкретных решений, принимаемых «мировой закулисой». Наконец, нынешнее десятилетие, в отличие от 90-х гг., стало периодом, когда количественный рост капитала возобновился. В развитии отечественного капитализма вновь началась восходящая линия. Следовательно, капитал, как общественное отношение, в условиях Украины функционировать может.

Но даже если бы не было признания Дмитрука, остается еще более глубокая проблема. Она обнаруживается, если сравнить уровень развития производительных сил в СССР и западных капиталистических странах. В свое время Ленин отметил, что таким количественным показателем, позволяющим сравнивать уровень развития производительных сил, является производительность труда. Так вот, оказывается, что производительность труда в странах «социализма» в целом всегда была ниже, чем в развитых капиталистических странах. Исключение составляют только 1960-е годы, когда по этому показателю Восточная Европа практически сравнялась с Западной. Но в развитых капиталистических странах производительность труда продолжает увеличиваться и уже давно превзошла тот уровень, который обеспечил существование советского «социализма»[64]. Выходит, уровень производительных сил не определяет тип производственных отношений. Такой вывод вступает в прямое противоречие с основами марксизма. Прибавьте к этому «карусель», о которой шла речь выше, и мы получим весьма затруднительную теоретическую ситуацию. Кажется, что марксизм перед ней бессилен.

На самом деле это бессилие сталинизма. Для марксистов-госкаповцев здесь проблем и трудностей нет. Достаточно отказаться от представления о наличии социализма в СССР и признать общества советского типа государственнокапиталистическими, как все становится на свои места. Наша новейшая история в таком случае оказывается не круговертью социализма и капитализма, а сменой различных, исторически обусловленных форм капитализма, которая в какой-то перспективе завершится социалистической революцией. И если мы весь ХХ век прожили при разных формах капитализма, то ничего удивительного, что наши производительные силы по уровню развития так и не превзошли показатель передовых капиталистических стран. И у нас и у них производительные силы соответствовали существующим производственным отношениям. Разница лишь в том, что их производительные силы помощнее наших, но и капитализм у них, соответственно, более развитый, чем наш. Не так уж и бессилен марксизм, как это может показаться при знакомстве с его сталинистскими подделками.

Но чтобы марксизм «заработал», нужно переступить через свои предрассудки и изменить оценку советского периода. Новые сталинисты, как и всякие другие сталинисты, этого не сделали, и по-прежнему считают, что тогда мы жили при социализме. Если бы они могли так радикально пересмотреть свою позицию, они бы давно не были сталинистами. Ну а раз они таковы как есть, у них остается два варианта отношения к теоретическим противоречиям, которые их позиция порождает. Во-первых, они могут закрывать на них глаза и подменять последовательную теорию набором эклектических положений, утешая себя, подобно Э.Бернштейну, что эклектик может свободно лакомиться плодами любых теорий. На практике чаще всего они так и поступают, но честно сознаться в этом, как сделал в свое время Бернштейн, даже не пытаются. Поскольку Бернштейн сразу принципиально расставлял все точки над «і», он заслуживает более высокой оценки, чем те, кто пускает пыль в глаза. Нужно быть честнее хотя бы перед собой. Во-вторых, можно отказаться от марксизма, что они тоже нередко делают, пропагандируя модный ныне цивилизационный подход. Разумеется, и здесь новые сталинисты не доходят до прямоты и не называют вещи, которые они излагают, своими именами. Придется сделать это за них.

Вера в искусственный, навязанный характер украинского капитализма помноженная на картину разрушений, причиненных либеральными реформами, и сопутствующие теоретические проблемы подтолкнула РК к выводу, который в чеканной формулировке изложил Василий Пихорович: капитализм и Украина несовместимы. «А капіталізм і Україна несумісні. Так само, як перехід до ринкової економіки підрізав під корінь українське книговидання, знищив українське кіно, добиває українську культуру в цілому, капіталізм поступово покінчить з Україною і її народом…»[65]. «Україна як самостійне історичне явище взагалі не існувала, доки вона не стала радянською… Причина такого історичного явища, як Україна, - соціалізм. За капіталізму вона просто не існувала раніше і явно перестає існувати зараз», - повторяет он в статье с весьма симптоматичным названием «Цивилизационная идентичность Украины: советское измерение»[66]. Эти заявления свидетельствуют, что по мнению их автора законы исторического материализма у нас не действуют. Категорические слова Пихоровича дополняют рассуждения встревоженного государственника Мазарова: «Но главная опасность, стоящая во весь рост перед Украиной - это правящий режим и проводимая им политика капитализации... Политика, когда все озлоблены на всех». «И именно она, а если точнее - ее идеологии и проводники - создают реальную угрозу территориальной целостности государства Украина, и как бы ни пытались замаскировать это выпячиванием всяких «универсалов» и «злук»... И сделаем же наконец вывод: имя злейшего врага украинской независимости, государственности и территориальной целостности – капитализм»[67]. Политическую озабоченность Мазарова дополняет некто С.Иванов. Он не сотрудник РК, но редакции очень понравилось, что по его мнению принципы организации труда, выработанные на Западе, не совместимы с украинским обществом. «И неудачи нынешних реформ в Украине наглядно демонстрируют, что украинцы не приемлют бездушной западной модели, а тянутся к более доброй и человечной… Распределение тяжелого труда на всех заложено в традициях нашего народа. Таким образом, советская система труда ставит развитие средств производства (худо-бедно) на службу всему обществу, а западная - на службу производству, а не людям». Получается, что капитализм – это Запад. Перед нами типичный цивилизационный подход. Хотя справедливости ради нужно отметить, что Иванов не считает советскую систему социалистической и чисто «нашей»: «И если японцы демонстрируют обратное (преданность корпорации), то только потому, что не во всем перешли на западный стиль работы, оставили много от традиционного стиля (корпорация тоже будет заботиться о своем работнике, даже когда он не сможет трудиться на нее). Кстати, во время войны (катастрофы, всеобщего бедствия) стра­ны Запада переходят на традиционную (в рамках этой статьи мы ее называем «советской») систему труда»[68]. Впрочем, это мало что меняет, ведь организация труда для этого автора все равно связана не с типом производственных отношений и состоянием производительных сил, а с народными симпатиями и в крайнем случае с форс-мажором.

Такая публикация появилась неспроста. Аналогичные заявления делали и сами сотрудники РК. Например, по мнению Арсеенко, экономические «модели», взятые на Западе, оказываются непригодны для стран «третьего мира»: «Копирование западных моделей завело большинство развивающихся стран в тупик», - сделал он вывод[69]. Такое заявление предполагает в основе своей возможность перехода к социализму с любых стартовых позиций, а социализм оказывается равнозначной капитализму альтернативой, которую можно выбрать, а можно не выбрать в зависимости от местных склонностей. Арсеенко даже не смутило, что «третий мир» оказался на обочине мировой истории не тогда, когда попытался догнать Запад по его «моделям», а тогда, когда выяснилось, что развитие капитализма в «третьем мире» запаздывает. Тогда и началась выработка политики догоняющего экономического развития.

В материалах, написанных в помощь партийному агитатору, «Президентская кампания П.Н.Симоненко в вопросах и ответах» сталинисты из РК еще больше обобщили подобные цивилизационные идеи. Возражение об экономической неэффективности «социализма» методисты ВСР предложили снимать следующим образом: на Западе капитализм работает, а у нас нет, при чем до такой степени, что привел к кризису и потому нам надо опять в социализм[70]. Короче говоря, что русскому здорово, то немцу смерть. Подобные заявления свидетельствуют об отрицании формационной теории. Марксизм предполагает, что нет никаких ограничений, чтобы та или иная страна прошла через тот или иной общественный строй. Здесь же оказывается, что независимо от уровня развития производительных сил в одних странах капитализм возможен, а в других нет («не работает»). Вот куда способна завести вера в советский социализм и искусственность нынешнего капитализма. Это отказ от марксизма в пользу цивилизационного подхода.

Подход этот по истине приобретает универсальный характер и подменяет Марксову теорию капитализма. Например, некто Е.Степаненко горестно вздыхает: «Но разве может буржуй с Запада, с его сознанием, способствовать развитию чужого производства в чужой стране в ущерб себе?»[71]. Автор вопроса не понимает, что в силу логики развития капитализма иностранный капитал будет поднимать какое угодно производство, если это гарантирует ему более высокую прибыль, чем дома. При этом «его сознание» не играет здесь никакой роли. Это объективный экономический закон. А фактор сознания к таким случаям обычно пристегивают те, кто пытается вывести экономические особенности той или иной страны из особенностей ее культуры. В этом цивилизационный подход и состоит.

Учитывая, что на страницах РК никто не давал развернутых теоретических обоснований цивилизационного подхода, поражает наблюдаемая целостность подобных взглядов. Ведь, оказывается, не только «западная» экономическая система, но и «западные» методы политической борьбы принципиально несовместимы с «нашими» условиями. В одной передовице было сказано, что «пока выборы будут проводится по западным «технологиям», результатами от них тоже будет пользоваться Запад и его местная прислуга». «Советская власть может быть создана только по нашей отечественной «технологии»»[72]. Эти заявления, мягко говоря, озадачивают. Особенно если учесть, что марксизм, как учение о классовой борьбе пролетариата, является чисто западной «технологией», а прообразом Советской республики были чисто западные «технологии» Парижской коммуны. Но в цитате мы видим прямое противопоставление политических отношений на Западе и у нас. При чем выходит, если применяются «западные» методы, то пользу от них получает только негодный Запад, а опыт Советской власти имеет, похоже, не универсальное мировое значение, а лишь местное, в пределах бывших границ СССР. Вот он опять цивилизационный подход: что русскому здорово, то немцу смерть. Но разве на Западе, как и у нас, не существуют классы капиталистов и эксплуатируемых наемных работников? Разве между ними не идет борьба? Разве не является ее пределом революция и диктатура пролетариата?

Представьте себе, не является. Как утверждает А.Арсеенко, западная культура в противоположность культуре экономически отсталых стран подавляет классовую борьбу. Распространяясь в «третьем мире», западные индивидуалистические ценности уничтожают там общинный дух, и «вместе с утратой коллективизма неизбежно сокращается и способность народа к сопротивлению эксплуатации»[73]. То есть, чем меньше та или иная страна задета тлетворным влиянием западных ценностей, тем больше возможностей для классовой борьбы имеет «народ» в этих странах. «Открытие» тем более поразительное, что именно на индивидуалистическом Западе существуют сильнейшие в мире профсоюзы и устойчивые социалистические симпатии в рабочей среде. Наш «коллективистский» Восток ничем подобным похвастаться не может. Конечно, правомерно поставить другой вопрос, до каких пределов хотят и могут бороться с эксплуатацией западные профсоюзы, но ведь у нас гордых нет даже такой борьбы!

Однако для сторонников цивилизационного подхода все это не имеет никакого значения. Они все равно отталкиваются от аксиомы, что всё западное для нас вредно. Вот здесь они и находят свое единственное «объективное» основание для борьбы за социализм. Он, оказывается, нам подходит, потому что мы к нему цивилизационно предрасположены. А поступать по-другому и отказываться от социализма, значит, обрекать себя на погибель: «История распорядилась так, что в результате победы Великой Октябрьской революции мы оказались в авангарде «варварского», бедного, ограбляемого империалистическими странами «третьего мира» в борьбе за новую цивилизацию». «Мы возглавляли народы, которые шли на смену умирающей цивилизации, но предпочли пристроиться в хвост умирающим нациям»[74]. Под умирающими нациями подразумеваются западные общества. Таким образом, РК создает иллюзию, что борьба за социализм – это борьба цивилизации «третьего мира» против враждебной ему цивилизации «империализма». На этом основании антиимпериалистическую борьбу отсталых капиталистических стран оказывается возможным осмыслить как столкновение цивилизационных начал. Для марксизма при таких умонастроениях места совсем не остается.

Исключая Японию, капитализм впервые достиг империалистической зрелости именно в странах, принадлежащих к европейскому культурному региону. Но честно говоря, непонятно, что это может дать для понимания антиимпериалистической борьбы в ХХ веке. Это объясняет разве только то, почему ряд антиимпериалистических движений в отсталых странах использовал и использует традиционалистскую идеологию. Но этого слишком мало, чтобы понять закономерности такой борьбы. Для этого нужен марксистский анализ подвижек и противоречий в системе мирового империализма. Сомневающиеся могут обратиться к аналитическим разработкам итальянской газеты «Лотта коммуниста» (ее дайджест на русском – бюллетень «Интернационалист»). Итак, внутренняя логика теоретических заблуждений влечет новых сталинистов вдаль от марксизма. Сталинистская версия их не удовлетворяет, иного марксизма они знать не хотят и в результате борьба против капитализма у них начинает превращаться в конфликт цивилизаций. Сталинист не может быть революционным марксистом.

На самом деле выбор между капитализмом и социализмом это не выбор между американскими джинсами и брюками со стрелками, пошитыми фабрикой «Красная швея». Общественным строем невозможно перебирать в зависимости от местных культурных предпочтений, да и вообще перебирать нельзя. Наличие того или иного общественного строя определяется уровнем развития производительных сил. Потому социализм это не альтернатива сегодняшнему капитализму, а его завтрашний день: когда производительные силы перерастут уровень совместимости с капитализмом, произойдет социалистическая революция. А вера, что капитализм и социализм можно менять подобно штанам разного покроя, предполагает, что это как раз не так. Мы могли убедиться, РК стройно и последовательно подходит к такому взгляду благодаря приверженности сталинскому социализму. Он не изменяет наследию «великого» Сталина, и потому его воззрения оказываются от марксизма страшно далеки. Политическая программа марксизма предусматривает не сокрушение индивидуалистической западной цивилизации с применением отечественных политтехнологий, а уничтожение эксплуататорских классов и капиталистических отношений посредством политической революции, которую может возглавить лишь пролетариат.

После знаменитого раскола, случившегося в декабре 2004 г., новые сталинисты не предприняли никаких усилий, чтобы разорвать узы цивилизационного подхода. Совсем наоборот, в их рядах активно работает Наталья Кузьменко, которая всего за несколько месяцев до раскола написала следующее: «Капитализм силен не так баснословными богатствами буржуазии (хотя иими тоже), как своими умелыми, хитрыми и лживыми иллюзионистами-проповедниками, которых буржуазия в течение нескольких веков лелеяла и воспитывала. Чтобы вырвать народ из сетей манипуляторов, необходимо зажечь в нём стремление к светлому идеалу, который сегодня всячески осмеивается и оплёвывается. Если в людях будет гореть этот священный огонь, то и за свои классовые интересы они будут бороться намного активней и успешней. Если же мы будем делать ставку только на осознание трудящими­ся их классовых интересов, то конечно же, рано или поздно они их осознают, но дальше экономической борьбы дело не пойдет». «Они ведь [т.е. жители Запада] имеют сносный уровень потребления! А больше им ничего и не нужно. Они при капитализме уже 200 лет прожили и ещё 300 проживут - лишь бы кормили сытно!

У нас абсолютно иная ситуация. Нам социалистическая революция необходима, как воздух, потому что по сценарию, разработанному в политических кулуарах Запада, нам уготована участь американских индейцев. Но, чтобы в сжатые исторические сроки всколыхнуть и поднять на справедливую борьбу народ, необходимо учитывать его ментальность. А ментальность у него разительно отличается от таковой у народов западных стран. Индивидуализм и экономический прагматизм являются для наших людей инородными качествами. Нашим Идеал подавай, выше которого нет на всём белом свете».

«Западноевропейским прагматикам не нужна революция, потому что их ничего, кроме мещанских ценностей не интересует. А наши за эти пошлые ценности и пальцем не шевельнут, не готовы они идти из-за них ни на подвиги, ни на жертвы».

«Большевики в своё время поняли это и зажгли в душах людей стремление к прекрасному идеалу - к построению коммунизма, к безграничному совершенствованию себя и мира. Как они это сделали? Они наряду с работой по внесению вмассы классового сознания и разъяснению марксистского учения вели огромную культурно-просветительную работу».

«Большевики открыли людям путь к познанию и тем самым подарили веру в себя, и эта вера превратила их в свободных творцов. Они доказали людям на примере реальной жизни, что те все могут…»

«Однако идея не может стать материальной силой за один день. Это процесс, который длится довольно долго. Большевики овладели этим процессом, неустанно просвещая массы не только в политическом, но и в культурном смысле. Ведь при помощи культуры все светлые Идеи гораздо быстрее входят в сознание людей».

«В этом отношении нам, сегодняшним, гораздо тяжелее, потому что продолжатели чёрного дела Геббельса основные удары нанесли именно по народной культуре и нравственности. И чтобы приблизить день освобождения нашего народа от экономического, политического и духовного ига дикого Запада, нам необходимо наряду с разъяснением классовых интересов прово­дить постоянную и кропотливую работу по возрождению и очищению культурных и нравственных ценностей, оставленных нам в наследство нашими великими предшественниками»[75].

Я так подробно процитировал Н.Кузьменко, потому что ее статья является настоящей энциклопедией идеализма. В ней, как в фокусе, сосредоточились все те заблуждения новых сталинистов, которые мы проанализировали по отрывочным мыслям, разбросанным в разных статьях РК. Н.Кузьменко права только в том, что для усвоения передовых политических идей и выработки революционного идеала необходимо предварительно обладать определенным культурным уровнем. Во всем остальном это сплошное измышление. Во-первых, господство капиталистических отношений она связывает не с диалектикой производительных сил и производственных отношений, а с изощренностью буржуазной пропаганды. Во-вторых, Н.Кузьменко повторяет любимый тезис РК и всех сталинистов, что погибель русской земли идет от западных козней. В-третьих, Кузьменко предлагает искать пути победы над капитализмом в сфере сознания, вместо того, чтобы анализировать динамику классовой борьбы и искать в ней разрывы, которые сделают возможным революционное вмешательство в систему. Иными словами, нужно взять под прицел в туземном менталитете революционную предрасположенность и искусно развивать это качество. То есть Кузьменко уверена, что «наш человек» в силу своей ментальности предрасположен к социалистической революции. Эта почвенническая идеалистическая позиция смыкается с известным афоризмом Зюганова: «Русская идея глубоко социалистична». Таким образом, «социализм» оказывается цивилизационной характеристикой общества. Рядом с теорией Маркса о социально-экономических формациях такой взгляд и близко не пролегает. В-четвертых, Н.Кузьменко вывела потребность в революции не из развития внутренних противоречий капитализма, а из субъективных желаний. Ей почему-то кажется, что это единственный возможный способ предотвратить уничтожение «наших людей» и сорвать тем самым реализацию кровожадных планов Запада. Даже если таковые существуют, доказательств, что ее способ единственно возможный, она не привела, так что мы должны либо поверить, что нам «социалистическая революция нужна как воздух», либо не поверить. Борьба за социализм мотивируется произвольным выбором. Ах, да, извините, там, говорят, еще в ментальности что-то заложено. Что ты будешь делать – «русская идея…» Только как далеки все эти построения от реальных процессов в массовом сознании!

К примеру, в украинском самиздате ходит книга С.Кирова «Грядущее восемнадцатое брюмера украинской буржуазной демократии и его характер», в которой с марксистских позиций проделан замечательный социологический анализ современной Украины. Автор констатирует не просто распространение обывательских, мещанских настроений среди мелкой буржуазии и пролетариата. Данные настроения, по его мнению, стремительно приобретают правоконсервативные национально-традиционалистские черты[76]. Общественные симпатии явно движутся в сторону консервативного диктаторского режима. Никаких возможных порывов к высоким идеалам и тем более к социализму в массовом сознании сейчас не наблюдается даже потенциально: «…В современной Украине классовые силы пролетариата раздроблены, уровень его сознательности низок, не говоря об уровне политического развития бывших крестьян-колхозников. Мелкая буржуазия и, что самое главное, интеллигенция в своей основной массе враждебны не только рабочему движению, но даже вполне респектабельным парламентарным «левым» идеям. При господстве правой идеологии над умами мелкобуржуазных элементов, составляющих ныне большинство населения, ни о какой победоносной социалистической революции не может идти и речи»[77]. ***

В-пятых, для обоснования своих идеалистических прожектов Н.Кузьменко ссылается на опыт большевиков, но ссылается абсолютно некорректно. Это очередная фальсификация большевистского наследия. Посмотрите, что, например, писал Ленин в книге «Что делать?». В отличие от утверждений Кузьменко, он считал всего-навсего, что необходимо привносить в пролетарскую среду политическое сознание. И это была не его оригинальная идея. Он просто повторил мысль Каутского и написал, что рабочий не может исключительно своими силами выработать коммунистическое сознание, так как условия его социального бытия не позволяют ему сформировать на личном опыте целостную картину общества. Зато это может сделать революционная интеллигенция, и когда ее идеи получают признание у рабочего движения, оно начинает сознательную борьбу за социализм. Большевики действительно много внимания уделили повышению культурного уровня трудящихся классов, но начали они это делать не до, а после прихода к власти****, когда в их руках оказались рычаги, позволяющие организовать массовую просветительскую кампанию. Они были реалистами, а не прожектерами, варящимися в кругу оторванных от жизни идеалистических построений. А еще нужно учитывать содержание их культурно-просветительской политики. До победы сталинизма те (настоящие) большевики не наполняли его антизападными ценностями и исключительно местными почвенническими установками. Так начали поступать в 30-е годы именно сталинисты.

Здесь я бы хотел сделать небольшое отступление и упомянуть о том комплексе гордости, который порождает это ленинское высказывание у интеллигенции. Одним оно по сей день кружит голову, а у других вызывает чувство вины. Интеллигенция может освободиться от этого комплекса, если правильно расставит акценты в ленинских идеях. Ведь то, что говорил Ленин о рабочем, верно и в отношении интеллигенции. Из какого жизненного опыта может представитель гуманитарной интеллигенции знать о порядках на заводе? Очевидно решающим фактором здесь является не принадлежность к интеллигенции, а что-то другое. Этим другим является знание правильной социологической теории. Именно она обеспечивает тот целостный взгляд на общество, который считает необходимым Ленин. Таким образом, решающую роль играет здесь не интеллигенция, а вообще любые люди, которые этой теорией овладели. Просто на начальном этапе любого движения среди интеллигенции такие люди в среднем встречаются чаще, чем среди других социальных групп в силу особенностей этого слоя. Усвоение как новых, так и хорошо забытых старых теорий, всего быстрее начинается там, где наиболее активно идет умственная деятельность. Это мы можем наблюдать даже по современным условиям на Украине. Где больше всего марксистов, троцкистов и т.п.? Среди интеллигенции и учащейся молодежи. И та и другая группа в силу своего общественного бытия (точнее говоря, своего места в общественном разделении труда) вынуждена хотя бы немного больше теоретизировать, чем другие.

Сосредоточившись на цивилизационном подходе, мы совершенно оставили в стороне вопрос о характеристике силы, которая будто бы разрушила советскую цивилизацию. Настало время обратиться к ней. Врага ведь нужно знать в лицо. Поскольку большинство журналистов старого РК конечным виновником всех бед Украины считало мировой империализм, полезно узнать, какими свойствами он обладает с их точки зрения. Посмотрим, как видит образ главного врага новый сталинизм, из чего этот образ слагается и в чем он не соответствует действительности.

Профессор Грущенко, пока между ним и новыми сталинистами не было расхождений, утверждал, что в мире существует только один империализм – американский, естественно. Более того, современная глобализация для него – это искусственный процесс, навязанный американским империализмом[78]. Но простим Грущенко за этот перехлест через материалистическое понимание истории (сказывается тяжелое наследие КПСС), главное, что он дает типичную оценку империализма. Для РК долгое время существовал лишь один империализм – американский. Даже формирующегося общеевропейского империализма они не замечали. Например, в июле 2003 г. на встрече коммунистических и рабочих партий в Афинах было заявлено: «Новая доктрина НАТО… превращает этот блок в мирового жандарма под гегемонией империализма США»[79]. И это было напечатано без всяких комментариев со стороны РК, несмотря на то, что к тому времени противоречия США и Евросоюза уже ни для кого не были секретом.

Других империализмов РК по большому счету не знал. Правда, ближе к расколу появились нечеткие намеки на существование российского империализма, но к нему было совсем особое некоммунистическое отношение. Во-первых, РК воспринимал российский империализм (в их терминологии просто капитализм) как защиту от американского империализма. Активнее всех эту идею разрабатывал… правильно, Бондарчук. «Производственный капитал ориентируется в основном на рынки России, т.к. в Европу и Америку пускают только сырье и простейшие полуфабрикаты. Спекулятивный же сектор смотрит в противоположном направлении, на Запад. Капитал этого полукриминального сектора работает, как своеобразный насос, который выкачивает из Украины сырье, потом перегоняет его по демпинговым ценам на Запад, а назад гонит ширпотреб»[80]. Таким образом, если верить Бондарчуку, пророссийский капитал лучше прозападного. Борьбу вокруг внешнеполитической ориентации Украины и связанные с ней вопросы о вступлении Украины в ЕЭП, ЕС или НАТО Бондарчук прокомментировал так, что это заслуживает обширных цитат. «Верховная Рада с одного захода ратифицировала капитулянтский, антироссийский меморандум о поддержке операций НАТО». «Подкуп, провокации, угроза применения и применение экономических санкций, и, наконец, во­енная агрессия - все это есть в американском арсенале средств подчинения всего мира своим интересам[81]. Но США стремится к мировому господству не только, и даже не столько военными сред­ствами, сколько посредством навязывания неолиберальной экономи­ки и глобального наступления корпоративного капитализма. А одной из отличительных черт тако­го наступления являются усилия, прикладываемые для того, чтобы различные страны не могли объединяться в региональные союзы. Любая попытка создания сильного регионального союза представляет собой угрозу гегемонии неоли­берализма, а потому США неза­медлительно пытаются разрушить подобнее альянсы. В том числе и ЕЭП - защитный механизм экономики Украины от сверхлиберальной политики США»[82]. В этих оценках все неверно, ведь Бондарчук не знает, что существуют иные империализмы. Поэтому он не видит, как другие империалистические державы формируют региональные экономические блоки, которые уже очень скоро будут оспаривать у США место под солнцем. А американский империализм стремится задержать эти процессы там, где открывается хоть какая-то возможность. Лишь потому он и против ЕЭП.

Примечательно также, что комментируя соглашение об участии Украины в ЕЭП, Бондарчук не говорил, что это капитулянтский, антизападный шаг. Здесь он дает совсем другие оценки. «Мощные ТНК, оборот которых в несколько раз превышает объем ВВП Украины, приходят на внутренние рынки подобных стран и полностью вытесняют оттуда все мало-мальски наукоемкое производство. Фактически эти страны превращаются в промзону по производству сырья и полуфабрикатов. Производство - вредное, а торговать им – не выгодно». «ЕЭП – это определенная альтернатива вырождению экономики Украины до сырьевого придатка. …Защитив это пространство от конкуренции извне с помощью единой таможенной политики, страны, входящие в ЕЭП, смогли бы наконец реализовать свой научно-технический потенциал». «По крайней мере, в ЕЭП Украина сможет хотя бы частично восстановить современную структуру производства, которая характеризуется высокой степень переработки сырья, вплоть до изготовления готового товара, высокой наукоемкостью и высокой квалификацией рабочей силы»[83]. Позже сходные мысли высказал А.Глебов (псевдоним зам. главного редактора Белевского): «Но разве коммунистам Украины все равно, будет ли буржуазная Украина служанкой НАТО и Евросоюза или же она будет укреплять экономические, политические, во­енные связи с другими странами СНГ? Разве нам все равно, будет ли Украина аграрно-сырьевым придатком Запада, или же будет развивать собственное промышленное производство?»[84]. Все это донельзя устарелый и можно даже сказать замшелый подход, будто на капиталистической основе невозможна индустриализация периферийных сегментов капиталистической миросистемы. В современных условиях, когда промышленное производство стремительно переводится из старых империалистических метрополий в более отсталые страны, рассуждение об аграрно-сырьевых придатках выглядит несколько комично. Это не значит, что их нет. Они конечно есть, но от Украины их отличает куда более низкая степень развития капитализма.