Сияние вашего разума

– Меня не взяли в старшие классы, – вспоминает Луиза. – Мне сказали, что у меня нет способностей; я о себе была того же мнения.

– Какие у тебя воспоминания о школе, Луиза?

– Ужасные. Я была очень застенчива, всего боялась, и у меня не было друзей.

– С чем это связано?

– Моим родителям вечно не хватало денег. Мне приходилось носить плохую, сшитую вручную одежду. Моя прическа, навязанная отчимом, была ужасной. Меня заставляли есть сырой чеснок, который прогонял глистов, но он также отгонял от меня и одноклассников.

– А что насчет учителей?

– С преподавателями мы были как будто с разных планет.

А что мне сказать о своем школьном детстве? Изумительный опыт. Хмурые пожилые учителя, невыносимые уроки алгебры, телесные наказания, короткие перемены и обязательно бланманже[11]на обед. Интересно, можно ли бланманже вообще назвать пищей? В моей школьной характеристике говорится, что я был воспитанным мальчиком с большим потенциалом. Потенциалом к чему? Об этом ни слова. Помню, как меня отругали за то, что я не оригинален. «Холден, будь оригинальным!» – кричал преподаватель. Это, по некоторой причине, здорово расстроило меня.

– Мне не терпелось поскорее оставить школу, – с твердостью говорит Луиза.

– Удивительно, Луиза. Для меня ты – образцовый пример вечного ученика, всегда готового к изучению нового.

– Я не понимала, почему нужно запоминать даты военных сражений, изучать промышленные революции и историю политики.

– А как же экзамены?

– Я провалила большую часть из них.

Образование без души – вот как бы я охарактеризовал обучение, через которое прошел в школе. Учебный план базировался на однобоком представлении о познании. Все отдано исключительно интеллектуальным упражнениям. Мы погружались только в сам интеллект. Изучали логику и грамматику. Запоминали и воспроизводили факты и цифры. А постижению духовного сердца, внутренней мудрости и голоса интуиции не уделялось почти никакого внимания. Так же как и Луиза, я совсем не был академическим человеком. Мое образование разоблачило все мои недостатки и не выявило ни одной из моих сильных сторон.

«Какой разительный контраст между сияющей любознательностью ребенка и унылым умом среднестатистического взрослого», – заметил Зигмунд Фрейд[12]. Мы все рождены с такой лучезарной жаждой познания. Стремление познавать и развиваться – в нашей духовной ДНК. Психологические исследования показывают: начиная примерно с трехлетнего возраста, дети задают порой до 390 вопросов в день. Любой родитель может проверить это исследование. Дети благословлены любовью к познанию, и воспитатели либо поддерживают и развивают, либо выбивают из них эту любовь.

Девочкам и мальчикам нужна добрая фея, чтобы поддержать в них эту любовь к познанию. Добрая фея могла бы быть любящим родителем, замечательным школьным учителем или даже экстравагантной тетей в летах. Вполне может быть, что добрая фея предстанет в форме музыкального инструмента, или пони, или как-то еще, проявляя большую любовь к ребенку. «В детстве я любила рисовать, а на моем столе всегда царили чистота и порядок, – вспоминает Луиза. – Я много и подолгу читала. Особенно любила сказки. Мое воображение служило такой безопасной тихой гаванью, где я могла побыть собой.

Я снова открыла свою любовь к познанию, когда поступила в институт изучать психологию и философию. Я поступала как троечница, но в институте стала студенткой, сдающей экзамены на отлично. Как такое возможно? Просто теперь я могла выбирать те предметы, которые мне были по душе. Я наконец-то получила возможность изучать то, что меня интересовало, и училась не только ради карьеры или будущего дохода. Я следовала внутреннему порыву. У меня появилось стремление. Я обретала свой голос».