Судьба опять вращает лопасти тоски, сомнения и жалости. Постой со мной над краем пропасти - не откажи мне в этой малости!

Ларри налила себе очередную чашечку кофе и потянулась за бутылкой, в которой еще плескались остатки коньяка.

- Оставь глоточек – попросил Павел, выползая из палатки и держась за голову.
Ларри повертела в руках бутылку, подумала, что кофе сойдет и само по себе – и протянула ее приятелю.

- Держи, горе мое! Поправляй здоровье. Выспался хоть?
- Да так – слегка. Где народ-то?

- Народ, в лице Крысеныша и Командора за тебя в Приюте работает.
А Генриха куда-то унесло. Там поэты где-то в дальнем лесу опять тусуются. Наверное, к ним подался.

- А ты чем занимаешься?

- Я – стерегу очаг – как и положено доброй женщине. Да пытаюсь познать самое себя.
- И как – успешно?
- А хрен его знает? Но с мыслью о том, что Патер не особо виноват, я почти примирилась.
- А с ним мириться собираешься?
- Это, смотря – в каком разрезе? Как люди – мы как бы и не ссорились. А вот как мужчина он мне вроде бы и не нужен. Мне в этом плане, скорее всего, вообще уже никто не нужен. Неправильная я женщина!

Но, я ведь не виновата, что во мне мужского больше, чем женского?
- Ну да. А, скажи, бедный больной государь тебе в палатке тоже не нужен? После визита к мадам жутко хочется прижаться к кому-нибудь живому и теплому.
- Хм. Как тебе сказать? Ты же помнишь, что я люблю спать раздетой. А ты у нас теперь экземпляр вполне настоящий – и даже наполовину бессмертный. На подвиги-то не потянет?
- Ну, во-первых, ничего нового я уже не увижу. А, во-вторых, я не пристаю к женщине, если она этого не хочет. На какие бы подвиги меня не тянуло. И вообще – мне казалось, что мы уже спали в одной постели, не?
- Это Я – спала в твоей постели. И доминанта у тебя была мой сон стеречь. И кошмары отгонять – улыбнулась Ларри. – В общем, если потом без обид – то я не против.
- Боюсь, что теперь тебе придется отгонять мои – вздохнул Павел. – По пьяной лавочке приснилось, что меня опять убивают.
- То-то ты из палатки сам не свой выскочил! А говорил когда-то, что всех простил.
- Простить-то я простил. Но ведь не забыл же!
- За что тебя, болезного, придохлили-то?
- Ну, я и с матушкой не сильно ладил. И с остальными. За дисциплину наказывал. И флот объединить хотел – с Францией да Швецией. Так что были обиженные-то.
- Англия испугалась? За свое владычество на море?
- Судя по всему. Это все граф Панин придумал – он с англичанами дружил. Как я потом вычитал в интернете, Англия снабжала заговорщиков деньгами.

А еще была в Петербурге у английского посла подружка: сестра Зубовых, а ныне г-жа Жеребцова. Вот у нее дома заговорщики и собирались. А потом она внезапно и очень вовремя смоталась заграницу. А после моего убийства получила от английского правительства большую денежку.
- Блин! Cherche La femme – как всегда? Без денег с такой фамилией долго не протянуть…
- Ну да. Договориться с заговорщиками я не смог, оружия у меня при себе не было. Так что все закончилось быстро и печально. И так же быстро забылось.
- А был ли кому с этого толк? Кроме Англии, конечно?
- Да вроде и никому. Заговорщики в опалу попали – тут жена постаралась. А сына потом всю жизнь совесть мучила – он же о заговоре-то знал. В общем – и жил я не слишком счастливо – и умер по-дурацки.
- Мда…никогда не знаешь – где огребешь? В своем дворце – или на чужой даче – и Ларри машинально потерла левый висок.
Павел посмотрел на нее и невесело улыбнулся:
- В этом плане мы с тобой два сапога: табакеркой-то мне туда же прилетело, куда тебе – пуля. Ладно, хватит уже о грустном. Спать-то пойдем?
- Пойдем. Но это уж как получится: я тут ведро кофе выпила, пока смысл жизни постигала. Так что совсем не уверена в том, что заснуть смогу. Может, тебе все-таки у Командора лечь?
- Опасаешься за жизнь молодую?
- Вот еще глупости! Просто не хочу тебя беспокоить. Я же шляться начну: покурить, пожевать, то да сё…
- Ну, значит, вместе шляться будем – я таки тоже часа четыре проспал. Но сидеть у костра уже не хочется.
- А что хочется?
- Упасть обратно. И ноги вытянуть.
- Гы! Лишь бы не протянуть! У нас с вами еще дел впереди полно, величество вы наше. Команду-то надо поменять.
- И как это Смерть согласилась отпустить всех, кого ты захочешь взять с собой?
- А черт ее знает! Может, идеей прониклась. А может, просто у нее интерес шкурный. Ведь, если мы удачно разберемся с карателями, она одна останется. В качестве претендента на Ключи. Меня-то убьют рано или поздно…
- Ну, с этим торопиться не будем! Три-то года впереди есть.
- Ага. Что-то мне подсказывает, что и у тебя – тоже три. Ведь махнешь за мной, собака бешенная?
- А как ты догадалась?
- Да я слышала краем уха – как вы со Смертью препирались – пока я выходила насчет кофе распорядиться. Что бессмертие не мобильник! Чтоб его так беспечно друг другу передаривать. А типа – орден. И раз выдали – так носи! Кому отдашь-то?
- Не знаю пока. Может – Вальтеру. А может – Крысенышу. Ты тоже – этого не одобряешь?
- Ну, как тебе сказать? С одной стороны мне без тебя скучно будет.

А с другой стороны мог бы пожить, сколько захочешь. В этом-то веке у тебя все вроде бы неплохо.
- Неплохо – потому, что ты рядом. Хоть ты и не женщина, а неопознанный летающий объект – улыбнулся Павел.
- Скорее – плавающий. Значит, не хочешь Петербург собой осчастливить? А зря. Выбор у тебя, кстати, очень богатый. Ты же можешь вместе с Джимом ходить под парусами, а можешь – привидением в Гатчине работать. А можешь сгонять в Прошлое и английскому послу в качестве совести показаться. Ладно, сам разберешься! А сейчас найди, пожалуйста, фонарь. Надо все-таки в палатке хоть в первом приближении разобрать. И хотя бы гитару из нее вынести. Одной-то мне в этом беспорядке с ней тесно не было. А вдвоем уже не поместиться.
- Это не страшно. Теснота – сближает.
- Ага. А темнота – друг молодежи. Ты ж не иначе целоваться все равно полезешь?
- А ты будешь возражать? В Приюте тебе нравилось…
- Нравилось. Только подозреваю, что ты можешь не остановиться на достигнутом.
- А что я могу предложить любимой женщине, кроме самого себя? У бывшего государя больше ничего нет. Только я сам – и горсточка грустных воспоминаний.
- И тебя не смущает то, что я пока не поняла – как я к тебе отношусь?
- Почему же не поняла? Расставаться-то ты со мной не хочешь!
- Не хочу. Мне с тобой тепло и уютно. С Патером такого не было. Разве что – в прошлой жизни. Странная все-таки штука – любовь. Иногда получается, что она есть – а счастья все равно нет. А иногда – вроде бы ее и нет – а жизнь тебя радует…
- Главное, чтобы я тебя всегда радовал, сокровище мое!

ГЛАВА 7.