Сейчас очень распространен акафист Царю-муче­нику, и в связи с ним возникло много недоумений, ведь Святейший Патриарх не благословил этот акафист?

- Да, я не раз слышал об этом от Патриарха на епархиальных собраниях московского духовенства[230]. На одном из этих собраний Патриарх сказал, что если он увидит в каком-нибудь храме книги, в которых Николай II именуется Искупителем, то будет рассматривать настоятеля этого храма как проповедника ереси. У нас один Искупитель – Христос.

Есть акафист Царственным мученикам, изданный Патриархией, но есть и очень много самизда­та.

Богословие для того и существует, чтобы анализиро­вать благочестивые тезисы, потому что любая ересь на­чинается с благочестивого утверждения. Если бы оно было неблагочестивым, кощунственным с самого начала, оно бы никого не прельстило, его бы отторгли. Легко сказать, что "Христос - Бог, человеческая природа в нем растворилась, она была преображена в Божестве, как океан поглощает капельку воды". Красиво, благочести­во. Но когда начинаешь это логически продумывать дальше, тут выясняется, что из этого красивого тезиса следуют выводы, потрясающие сами основы нашей веры. Поэтому и была отвергнута эта вроде бы благочестивое учение монофизитов…

Точно так же, я думаю, и с отношением к подвигу Царской Се­мьи. То, что выражается в этих бес­цензурных акафистах, ставит ряд вопро­сов о самой сути христианства. Скажем, если мы называ­ем царя "искупителем", пусть даже грехов русского наро­да, то это означает, что на Голгофе Господь принес Себя в жертву во искупление грехов всего мира, за исключени­ем русского народа.

Семинаристам я обычно так поясняю, в чем излишность такого рода воззрений: из Европы идут сведе­ния, что католики готовятся принять новый догмат; в этом догмате они собираются объявить Божию Матерь Соспасительницей. Конечно, православные семинаристы взры­ваются – «какие нехорошие католики, до чего они дошли, у нас же один Спаситель – Христос». И далее остается спросить: а как же тогда относиться к нашей доморощенной догме о «Царе-Искупителе»?.. Приходится с грустью констати­ровать, что принцип «свои носки не пахнут» порой дей­ствует и в богословии.

Это понятный закон общественной психологии – из крайности в крайность бросаться. То “Николай кровавый”, а то “искупитель всего русского народа” и чуть ли не человечества.