Эскалация конфликта.

Внешненаблюдаемый аспект эскалации конфликта – это прежде всего интенсификация борьбы. Конфликт, как отмечает А.Г. Здравомыслов, развивается «по методу раскручивания спирали; действия одной стороны сопровождаются контрдействием другой, и это последнее контрдействие отнюдь не адекватно по масштабу своих последствий исходной точке конфликта»[5]. Подобные преобразования, происходящие по мере развития конфликта, достаточно адекватно описываются понятием «симметричного схизмогенеза», введенным американским антропологом Г. Бейтсоном[6]. Схизмогенез – это процесс изменения норм индивидуального поведения в результате «накопленного» взаимодействия между субъектами. Так называемый «дополнительный» схизмогенез имеет место в тех случаях, когда субъекты используют разные, взаимодополняющие модели поведения – например, настойчивость одного и уступчивость другого. В процессе общения все большая настойчивость может вести ко все большей уступчивости и наоборот – и так до распада системы отношений. Симметричный схизмогенез развивается в случаях, когда субъекты, взаимодействуя между собой, используют одинаковые поведенческие модели. На определенное поведение одного субъекта, например хвастовство, другой отвечает аналогичным, т.е. тоже хвастовством, но более интенсивным и т.д. Результатом здесь также может быть разрушение отношений.

Эскалация конфликта происходит именно таким образом, когда сталкиваются деструктивные модели поведения. Иными словами, она может быть охарактеризована как такое прогрессирующее во времени изменение конфликта, при котором последующие разрушительные воздействия сторон на интересы друг друга (помехи, давление, применение силы и пр.) выше по интенсивности, чем предыдущие.

Рассмотрим, как развивался в 1989—1992 гг. конфликт в Приднестровье[7]. Как уже отмечалось, движение за создание Приднестровской автономии, вызванное некоторыми акциями молдавского руководства, возникло осенью 1989 г. После проведения в приднестровских селах референдума, где большинство поддержало автономию, преследования русскоязычного населения усилились. Летом 1990 г. в Кишиневе некоторые русскоязычные, депутаты Верховного Совета Молдовы подверглись оскорблениям и избиениям. Тогда большинство депутатов-приднестровцев покинули Кишинев. 2 сентября 1990 г. было провозглашено создание Приднестровской Молдавской ССР (ПМ ССР) в составе СССР, позднее преобразованной в Приднестровскую Молдавскую Республику (ПМР).

Верховный Совет Молдовы признал создание этой республики незаконным. В ответ в Тирасполе, провозглашенном ее столицей, формируются отряды самообороны. В ноябре жители г. Дубоссары заняли на несколько часов помещения райсовета, суда и прокуратуры. В ответ последовала попытка ввести в город полицейские части Молдовы. Столкнувшись с сопротивлением жителей, полиция применила огнестрельное оружие, в результате чего были убиты трое жителей, 13 человек получили ранения.

В ноябре 1990 г. в большинстве населенных пунктов Приднестровья состоялись выборы в Верховный Совет ПМР, а затем – выборы президента и референдум о независимости ПМР («за» – 97,7% участников). В Приднестровье стали создаваться вооруженные формирования, а в 1991 г. было принято решение о создании республиканской гвардии. В течение 1991 г. – первой половины 1992 г. большая часть приднестровских районных и городских прокуратур и отделов полиции была передана под юрисдикцию ПМР. С марта 1992 г. конфликт начал перерастать в войну. Каждая из сторон, участвовавших в перестрелке, обвиняла другую в нападении, с обеих сторон имелись убитые и раненые. Обе стороны применяли автоматическое оружие, боевую технику, артиллерию, ракеты и др. Обе стороны фиксировали случаи насилия и убийства мирных жителей.

В марте 1992 г. руководство Молдовы предложило приднестровским руководителям в течение 48 час. прекратить боевые действия и сложить оружие. Тогда указом президента ПМР в Приднестровье было введено особое положение. Огонь был прекращен, но затем неоднократно возобновлялся.

В свою очередь, Президент Молдовы ввел чрезвычайное положение на той же территории. В Бендеры вошли войска, локальные бои в городе и соседних селах продолжались несколько дней. Мы отразили здесь лишь небольшую часть событий в Приднестровье, свидетельствующих об эскалации конфликта на этой территории. Из приведенного примера ясно видно, как действия одной стороны приводят к ответным действиям другой, но уже многократно усиленным и, в - свою очередь, вызывающим новые агрессивные поступки. Эскалация конфликта обычно настолько запутывает ситуацию, что найти «правых» или «виноватых» в конфликте уже становится невозможным.

Характеризуя эскалацию, мы пока что говорили о ее внешне наблюдаемых признаках. Но куда важнее определить те внутренние изменения в конфликте, которые ведут к подобным внешним проявлениям. Основное изменение, объясняющее причины видимой интенсификации конфликта, – смена предмета конфликта и, соответственно, формы взаимодействия.

Один из типичных и распространенных случаев, когда происходит заметное усиление и углубление конфликта, – это переход в споре, обсуждении, дискуссии от аргументов к претензиям, личным выпадам, даже физическому воздействию.

Критика в этом случае воспринимается как угроза самооценке личности, а попытки защитить самооценку ведут к смещению предмета конфликта уже в «личностный» план.

Характерным полуанекдотическим ответом на критику является знаменитая формула «сам дурак». Известно, что в самом факте критики может усматриваться посягательство на собственные интересы и стремление унизить, оскорбить. В тоталитарных и теократических режимах серьезная критика всегда рассматривается как угроза безопасности государства и жестоко преследуется – отнюдь не при помощи логической аргументации. В парламентских дебатах, в межгосударственных отношениях изложение иной точки зрения нередко трактуется как попытка учредить свой диктат, стать хозяином положения.

При этом нередко когнитивный конфликт – это просто «ширма», скрывающая за собой истинный предмет – проблему власти, дефицитных ресурсов, приоритетов. Во многом именно поэтому религиозные споры оканчивались затяжными войнами, а дискуссии об устройстве советского общества в 20—30-е годы – жесточайшими репрессиями. Наблюдавшееся в последние годы в нашей стране противостояние исполнительной и законодательной властей – в меньшей степени действительно необходимая теоретическая дискуссия, а в большей – борьба за власть, вызвавшая сильные социальные потрясения.

В конфликте интересов может произойти смена предмета. Один из типичных примеров такого изменения называется «утерей объекта». Его смысл сводится к тому, что противоборство, начавшееся из-за спорного объекта, перерастает в более глобальное столкновение, в ходе которого первоначальный предмет конфликта уже не играет основной роли. Ссора из-за границ садовых участков между соседями может перерасти во взаимную ненависть и причинение друг другу самых разнообразных личных неприятностей. Многочисленные конфликты в Закавказье и на Северном Кавказе, возникшие первоначально из-за территориальных претензий, привели к сильнейшей взаимной ненависти, геноциду против мирного населения. Объект в некоторых конфликтах может в какой-то момент просто перестать существовать, но остающиеся «незаживающие раны», последствия конфликта служат основанием для его новых яростных вспышек.

В описанном и сходных случаях происходит «генерализация» конфликта, переход к более глубоким противоречиям способствует возникновению множества разных точек столкновения. Конфликт распространяется на более обширные территории, меняет свой эпицентр.

В ходе эскалации конфликта может происходить и своеобразное «укрупнение» противоборствующих субъектов за счет привлечения все большего количества участников. Преобразование межиндивидуального конфликта в межгрупповой, численное увеличение и изменение структур соперничающих групп меняет и сам характер конфликта, расширяя набор применяемых в нем средств, как правило, за счет более эффективных силовых методов.

[1] Антонин Ю. М., Самовичев Е. Г. Указ. соч.

[2] Widom С. S. Child abuse, neglect and violent criminal behavior 33//Criminology. 1989. Vol. 27. n. 2.

[3] См.: Deutsch M. Op. cit. P. 217.

[4] См.: Tedeschi I. Т. Threats and promises//The structure of conflikt. N. Y., 1970. P 158.

[5] Конфликты и консенсус. № 3—4. С. 19

[6] Bateson G. Steps to an ecology of mind. L., 1972.

[7] Подр см.: Массовые и наиболее серьезные нарушения прав человека и положение в зоне вооруженного конфликта в г. Бендеры за июнь—июль 1992 г.// Независимая газета. 1992. 22 сент.