Конфликт и теория игр.

Во время конфликта обычно возникают специфические взаимосвязи между противниками, предполагающие предвидение каждым из них поступков другой стороны. Осуществляется рефлексия – отражение в сознании субъекта собственного и чужого поведения и, следовательно, в какой-то мере представление о психологии и планах противника. Рефлексия представляет собой важный элемент субъективной стороны конфликта и является незаменимым инструментом «игр», т.е. успешного противоборства для каждой из конфликтующих сторон.

Теория игр привлекательна тем, что создает четкие логические модели поведения сторон в игре, очищенные от всех иных психологических моментов, в том числе и от эмоций участников. В жизни этого быть, конечно, не может, но схематические построения теории игр дают возможность разобраться в рациональной стороне конфликтов и их внутренней структуре, так сказать, в идеальном варианте[2].

Сказанное выше о вариантах поведения и видах решений касалось психологии одного участника, будь то индивид или государство. Но поскольку в реальности действуют по меньшей мере двое и каждый из них, чтобы действовать эффективно, вынужден учитывать вероятный выбор другого, складывается состояние неопределенности выбора решения, на которое не может повлиять лишь одна сторона, так как это состояние обусловлено многими факторами и, в первую очередь, неизвестными действиями противника.

«Для большинства конфликтов, а потому и для игр типа состязаний, являющихся моделями или имитациями конфликтов, характерна неопределенность исхода. Именно это обстоятельство побуждает к сознательному вступлению в конфликт тех его участников, которые объективными причинами в действительности с самого начала обречены на поражение. Именно оно привлекает к состязаниям их участников и свидетелей. Наконец, именно благодаря ему всякое принятое игроком в процессе игры решение оказывается решением в условиях неопределенности[3].

Исследователи теории игр указывают на три причины высокой степени неопределенности исхода: а) большое разнообразие возможных вариантов поведения или партий, как, например, в шахматах; б) влияние случайных и потому непредсказуемых факторов (как в азартных играх, например в рулетку); в) сознательное поведение противника, скрытое от. его партнера (так называемые «стратегические игры»)[4].

Нетрудно видеть, что в рассматриваемых нами социальных конфликтах имеют место все эти три причины, а нередко и их сочетание. Даже в мелкой ссоре двух человек, во-первых, трудно предсказать, как поведет себя тот или иной участник; во-вторых, всегда могут вмешаться посторонние силы и, в третьих, число и характер поступков каждого из участников в принципе ничем не ограничены. Поэтому неопределенность исхода – одна из важных характеристик почти каждого конфликта, что, конечно, не мешает строить разного рода прогнозы и предположения исходя в основном из постоянно действующих факторов (имеющиеся резервы, общая тенденция развития событий, исторический опыт и т.п.). Теорию игр можно трактовать как математическую теорию принятия решений в условиях неопределенности. Участие в «игре», под которой мы разумеем в данном случае рационально протекающий конфликт, предполагает выполнение каждым «игроком» двух условий: а) каждый из них знает ту цель, к которой он стремится, и б) отдает себе полный отчет о последствиях, к которым приводит. его выбор той или иной стратегии.

На деле, конечно, это не совсем так. Во-первых, цели конфликтующих сторон зачастую смутны и неопределенны, особенно если речь идет об индивидуальных участниках. Во-вторых, предвидение последствий затрудняется массой привходящих факторов, в том числе неполнотой информации и сознательным введением в заблуждение противником.

В этих условиях психология участников конфликта и в особенности противоборствующих сторон отличается значительной сложностью. Можно указать по меньшей мере на пять элементов, имеющих значение при анализе этой психологии: а) собственный интерес данного участника; б) цели его собственных действий (ближайшие и отдаленные); в) оценка им своего положения и шансов на успех; г) оценка им интересов противника; д) представление участника о целях и способах противника и общих результатах конфликта.

Таким образом, в сознании каждого участника конфликта содержатся модели поведения как его самого, так и противника. И все его последующие действия все время совершаются на фоне этих (изменяющихся) моделей. Если разрешение конфликта может быть отнесено к классу «игр», то такое поведение, где необходимо предвидеть не только собственные поступки, но и действия противника, и называется «рефлексивными играми».

Главная идея рефлексивных игр – это имитация рассуждений одного противника другим. Иными словами, «противники должны обладать объективированными моделями мыслительной деятельности друг друга»[5]. Понятно, что глубина проникновения в чужие мысли во многом зависит от личных способностей сторон. Как в шахматах игроки пытаются как можно дальше рассчитать ходы друг друга, так и в конфликте они часто стремятся к подобному расчету.

Представим себе, что в семейном конфликте муж и жена, намеревающиеся развестись, хотят оставить у себя единственного ребенка. Муж, готовясь к судебному рассмотрению дела, анализирует вероятные аргументы жены: он, отец, дескать, не заботится о девочке, проводит время вне дома, и ему нельзя доверять ее воспитание. В ответ на эти предполагаемые аргументы муж подыскивает свидетелей, которые показали бы в суде прямо противоположное. Но рефлексией пользуется и жена. Зная психологию своего мужа и предвидя эти или им подобные действия, она идет по иному пути и «проводит работу» с дочерью, привлекает. е.е на свою сторону, с тем чтобы, когда суд задаст вопрос: «С кем ты хочешь жить – с мамой или с папой», – она ответила в пользу матери.

Эта довольно элементарная рефлексия может существенно усложняться, вплоть до прогнозирования и моделирования вопросов судей, ответов свидетелей, сцены примирения, ссоры и т.п.

Рефлексивные игры имеют ряд приемов, нередко весьма эффективно используемых в практике политических и международных конфликтов:

а) Рефлексивное управление. Это – попытка передать противнику основания для принятия такого решения, которое было бы выгодно данному субъекту. Прежде всего здесь используется дезинформация.

Дезинформация широко распространена в военной и международной практике. Обманные передвижения войск, провокации, ложные документы, маскировка и другие подобные действия суть элементы рефлексивного управления действиями противника. К ним многократно прибегали все воюющие стороны, например в ходе второй мировой войны. Достаточно напомнить о Сталинградской операции, когда у германского командования под влиянием организованных советскими войсками ложных операций сложилась глубокая уверенность в том, что путь к Волге открыт и безопасен, а войскам Паулюса не грозит окружение.

Можно вспомнить и так называемую операцию «Трест», в которой органами ГПУ был осуществлен окончательный разгром боевой группы Б.В. Савинкова путем создания ложной контрреволюционной организации.

Рефлексивное управление действиями противника может быть сосредоточено на самых разных элементах его поведения: принятии конкретного решения, формировании ближайшей или более отдаленной цели, разработке доктрины или даже идеологии, создании ложного представления о масштабах сил противника и т.д. В одной из работ по теории игр приводится в этой связи любопытный исторический пример.

Во II тысячелетии до н. э. знаменитый полководец Гедеон использовал светильники как средство рефлексивного управления своим противником – армией мадианитян. По нормам того времени, в войсках на каждую сотню бойцов полагался один трубач и один факельщик. Гедеон исходил из того, что мадианитянам эта норма была известна. Нарушив ее, он к моменту сражений снабдил светильниками и трубами каждого из трехсот своих воинов. Увидев ночью бесчисленное количество светильников и услышав рев труб, мадианитяне обратились в бегство[6].

Характерным приемом рефлексивного управления является передача противнику правдивой информации о действительных намерениях стороны, которую тот воспринимает в качестве ложной, не доверяя источнику. Эта тонкая и рискованная операция часто обыгрывается в детективных сюжетах.

б) Рефлексивный прогноз. При нем не ставится цель непосредственного воздействия на противника, но предпринимается попытка прогнозировать поведение конфликтующей стороны и тем самым занять выгодную для себя позицию. В качестве распространенного примера подобных действий можно привести конфликт в ходе политической борьбы. Некто Н., намереваясь победить на выборах в народные депутаты, знал, что существует другой претендент – К., ранее бывший членом КПСС и работавший в партийных структурах. Н., беспартийный, выяснил через своих сторонников, как К. будет характеризовать свою политическую позицию на предстоящих предвыборных митингах. Ему удалось узнать, что К. намеревается подвергнуть КПСС и ее прежнее руководство резкой критике. Тогда Н. выступил на митинге с речью, смысл которой сводился к осуждению «политического перевертыша», как он назвал К. У присутствующих эта речь вызвала одобрение. Н. получил поддержку и в дальнейшем был избран депутатом. Здесь ключевую роль сыграло знание Н. позиции другого кандидата и учет психологии избирателей.

в) Рефлексивная защита. Речь в данном случае идет о заблаговременной подготовке отступления на позиции, может быть и менее выгодные для стороны, но не вполне проигрышные. Рефлексия здесь направлена на то, чтобы узнать, на какие уступки согласился бы противник, если бы конфликт затянулся, не давая выигрыша ни одной из сторон. В советско-японском споре относительно Курильских островов такие варианты разыгрывались неоднократно. Один из них – передача японской стороне не четырех, а только двух островов. Обсуждался и вариант совместного управления спорной территорией. При рефлексивной защите разрабатываются, таким образом, не наступательные, а оборонительные варианты, что, разумеется, также является одним из видов разрешения конфликтной ситуации.

В заключение данного раздела следует заметить, что в рефлексивных играх возможны ошибки; представления о действиях и планах противника, которые имеют важное значение для определения стратегии и тактики их поведения, могут быть неверными, надуманными, преувеличенными, что нередко влечет за собой непоправимые последствия. Таковы ошибочные оценки со стороны Отелло поведения Дездемоны и со стороны Арбенина – поведения Нины («Маскарад» Лермонтова). Судебная практика знает немало подобных ошибок, характерных для конфликтов бытового характера. Достаточно сказать, что, по статистике, около 50% умышленных убийств из ревности на самом деле не имело под собой реального основания.

Если в межличностных конфликтах рефлективные процессы сложны, а иногда и запутаны, то они еще многократно усложняются, когда речь идет о групповых и особенно межгосударственных отношениях. Из персональных, личностных рефлексий процесс оценки действий противника перерастает в организованную деятельность многих людей, учреждений, служб. Планированием конфликта, распознаванием планов и действий другой стороны, пропагандой, информацией и дезинформацией, зондажем и переговорами занимаются ведомство иностранных дел, разведка, пресса и многие другие организации. Вся эта психологическая, информационная и иная интеллектуальная деятельность направлена на то, чтобы решить конфликтную ситуацию в свою пользу, одновременно дезориентировав и ослабив противника.

Надо сказать также, что рассматриваемые психологические процессы лишь частично проявляются вовне (в форме разговоров, писем, признаний и т. д). Многое приходится реконструировать задним числом или о чем-то догадываться. И это понятно: психологическая сфера индивида, так же как информационная деятельность государства, в общем скрыта от наблюдателя, и судить о ней в полной мере затруднительно.

Математическая теория игр применяется индивидами в очень редких случаях, но на государственном, в том числе военном, уровне – значительно чаще.