Страны Восточной Африки

Группа восточноафриканских государств демонстрирует еще большую степень различий, даже контраста, причем здесь отдельные страны заметно выделяются на фоне остальных, как бы выходят из общего ряда. Это касается и Эфиопии, и Сомали, и Танзании, и некоторых других стран. Вообще страны восточноафриканского региона заслуживают в упомянутом смысле особого внимания.

1. Эфиопия – крупнейшая и древнейшая из них. Ее история уходит в глубь веков и о ней уже не раз шла речь в предыдущих частях работы. В 60‑х годах нашего века Эфиопия была самостоятельным и весьма уважаемым в Африке государством во главе с почитаемым монархом императором Хайле Селассие I. Правда, эту многонаселенную (свыше 50 млн. чел.) и скудную ресурсами страну постоянно донимали стихийные бедствия, особенно засухи, почти регулярно доводившие ее хозяйство до катастрофического состояния. Засухи, голод, неудачи с аграрной реформой привели страну в 1973 г. к острому политическому кризису, следствием которого стало низложение императора. С 1974 г. власть перешла к Временному военному административному совету, лидеры которого в острой междоусобной борьбе уничтожали друг друга, пока к власти не пришел в 1977 г. М. Хайле Мариам, твердо взявший курс на развитие по марксистско‑социалистической модели.

Национализация промышленности и земли, жесткий контроль власти над населением привели хозяйство страны за полтора десятилетия к полной деградации. Засухи участились, последствия их становились все более тяжелыми. Миллионы людей умирали от элементарного голода и беспорядка в стране, в то время как правящая бюрократия погрязала в беззаконии и коррупции. Решающий удар по правящей партии и ее руководству нанесли события в нашей стране, связанные с перестройкой и общим изменением идейно‑политической ориентации, а также приостановившие поток поставок из СССР. Ослабление позиций правительства, усугубленное поражениями в борьбе с сепаратистами и повстанцами на севере, привело в 1991 г. к краху режима. Диктатор бежал, а его преемникам досталось нелегкое наследство. О марксистско‑социалистической модели больше не было речи. Эфиопия ныне стоит перед тяжелой задачей обретения своего нового лица, выхода к нормальной жизни.

2. Сомали, расположенное к востоку от Эфиопии, на побережье, в районе Африканского Рога, – государство сравнительно небольшое (население ок. б млн. чел.). Независимость жители британского Сомали обрели в I960 г.; была учреждена демократическая парламентарная республика на многопартийной основе, одна из первых в своем роде в Африке. Но многопартийная демократия привела к ослаблению политической структуры, подорванной к тому же трибализмом и клановыми патронажно‑клиентными связями. Переворот 1969 г. привел к власти С. Барре с его мечтами о Великом Сомали и с ориентацией на марксистско‑социалистическую модель развития. В 1977–1978 гг. в войне с Эфиопией за Огаден Сомали потерпело поражение, причем это сказалось на смене ориентации: сомалийские власти отказались от прежней ставки на СССР, руководство которого предпочло взять сторону Эфиопии, и начали искать поддержки на Западе. В 1984 г. Сомали было вынуждено отказаться и от притязаний на часть Кении, населенную сомалийцами. Рухнула идея Великого Сомали. Наступила эпоха острого внутреннего кризиса, вызванного непосильными для маленькой страны военными тратами, разрухой, инфляцией. Начались выступления повстанцев против режима С. Барре. В 1989 г. он попытался было смягчить свой режим, взял курс на либерализацию экономики и приватизацию, обещал многопартийную систему и демократию, в октябре ввел даже новую конституцию. Но было уже поздно. В начале 1991 г. режим Барре пал под ударами повстанцев. В 1992 г. в стране началась кровавая междоусобица. Неустойчивость власти в ходе борьбы за политическое господство различных этнополитических групп создала в Сомали ситуацию опасной нестабильности, привела страну к голоду.

3. Кения, расположенная к югу от Эфиопии и юго‑западу от Сомали, в прошлом английская колония, обрела достаточно широкую известность в первые послевоенные годы, когда здесь развернулось широкое национальное движение во главе с Д. Кениатой. Это движение было тесно связано с террористическими акциями общества Мау‑мау, наводившими ужас на англичан. В 1953 г. движение Мау‑мау было разгромлено, а Кениата оказался за решеткой. В 1960 г. страна обрела независимость, а ее президентом стал Кениата. В 1978 г. после его смерти страну возглавил Д. Мои. Однопартийная президентская система дала серьезные сбои при этом президенте: стала заметной коррупция, активизировалась оппозиция, требовавшая многопартийности. В 1990 г. Мои пошел на уступки и в конце 1991 г. объявил о введении многопартийной системы. Экономика страны по‑прежнему в трудном положении, уровень жизни населения (ок. 25 млн. чел.) невысок, но на недавних выборах (1993) президентом вновь был избран Мои.

4. Уганда – государство к западу от Кении с населением 16–17 млн. чел. В 1962 г. оно обрело независимость и стало республикой с бывшим королем Буганды Мутесой II в качестве президента и М. Оботе в качестве премьера. В 1966 г. всю полноту власти взял Оботе, а конституция 1967 г. упразднила монархию в стране. В 1971 г. в результате военного переворота к власти пришел кровавый диктатор Иди Амин. Режим Амина был свергнут в 1979 г. при поддержке Танзании, а в 1980 г. одержавший победу на выборах Оботе вновь стал президентом. Военный переворот 1985 г. сместил Оботе; с 1986 г. страной руководит И. Мусевени. Уганда – одно из немногих государств Африки, где достаточно длительное время, пусть с пере ^ рывами, действовала и действует многопартийная система. Хозяйство страны неразвитое, уровень жизни населения очень низок. Либерализация экономики на рубеже 80–90‑х годов, однако, начала давать позитивные результаты (6–7 % прироста в год).

5. Танзания, расположенная к югу от Кении и озера Виктория, была создана в 1964 г. в результате объединения независимой с 1961 г. Танганьики с островом Занзибар, получившим независимость в 1963 г. Это едва ли не единственный случай, когда такого рода объединение оказалось жизнеспособным. Население ок. 25 млн. чел. Танзания – президентская республика с весьма стабильной политической системой. Долгие годы президентом страны был Д. Ньерере, при котором предпринимались эксперименты, связанные с ориентацией на марксистско‑социалистическую модель (национализация, кооперирование в стиле «уджамаа» и т. п.). Сменивший Ньерере в конце 80‑х годов президент А.Х. Мвиньи склонен поддерживать принятую в 1986 г. программу экономического возрождения, связанную с либерализацией экономики и отходом от социалистических экспериментов.

6–7.Руанда (ок. 7 млн.) и Бурунди (ок. 5 млн. чел.) в 1908–1912 гг. были включены в состав германской Восточной Африки, с 1923 г. стали подмандатной территорией Бельгии, а в 1962 г. – соответственно независимыми республикой и монархией. Республиканская структура Руанди оказалась устойчивой. Бурунди, испытав рад военных переворотов, тоже стала республикой. В обоих государствах – однопартийная система, экономика слабо развита, жизненный уровень низок.

8–12. Джибути (0,5 млн. населения), а также ряд островных государств – Реюньон (0,6 млн.), Сейшелы (0,07 млн.), Коморские острова (0,5 млн.), Маврикий (1,1 млн.) – являют собой небольшие независимые страны Восточной Африки, обретшие свою независимость сравнительно поздно, в 1968–1977 гг. (Реюньон остается в статусе заморского департамента Франции). Маврикий – многопартийная парламентарная республика, формально признающая главой государства английскую королеву. Джибути – однопартийная президентская республика. На Сейшельских островах переворот 1979 г. привел к власти партию, ориентировавшуюся на марксистско‑социалистическую модель. На Коморских островах аналогичный переворот 1975 г. имел иную судьбу: очередной переворот 1978 г. вернул к власти правительство А. Абдаллаха, которое затем устойчиво управляло страной долгие годы. Общим для всех этих небольших государств являются их сравнительная молодость как независимых структур (это не относится к Реюньону), достаточно заметная степень политической стабильности и, кроме Джибути, отдаленность от материка, что в немалой мере сказывается на их судьбах. Существенно заметить, что на Коморах преобладают арабы, на Маврикии – индо‑пакистанцы, на Сейшелах и в Реюньоне – креолы‑христиане.

13. Мадагаскар, крупный остров к востоку от Африки, обрел свою независимость в I960 г. Население – свыше 11 млн. чел. Вначале руководителем государства и правительства был лидер социал‑демократов Ф. Циранана. Переворот 1972 г. привел к власти военных, в 1975 г. Верховный революционный совет во главе с Д. Рациракой взял курс на развитие по марксистско‑социалистической модели. Созданный советом Национальный фронт защиты революции объединил 7 политических партий, запретив деятельность остальных. Национализирована экономика, государственный сектор абсолютно преобладает. В начале 90‑х годов власть Рацираки и его политический курс потерпели крах. В стране развернулось мощное оппозиционное движение.

* * *

Итак, среди 13 больших и мелких стран региона в четырех больших (Эфиопия, Сомали, Танзания и Мадагаскар) и по меньшей мере в двух остальных (Сейшелы, Коморы) были предприняты попытки развиваться по марксистско‑социалистической модели, причем в трех случаях (Эфиопия, Танзания и Мадагаскар) это были длительные эксперименты, исчисляемые десятилетиями. Столь же длительным эксперимент мог бы оказаться и в Сомали, если бы политическая конъюнктура не побудила С. Барре сменить взятую ранее ориентацию. И только в Уганде, да и то с перерывами, функционировала многопартийная система. Все крупные страны региона развиты слабо, имеют низкий уровень жизни. Только некоторые из островов (Маврикий, Реюньон и крохотные Сейшелы) выделяются на общем безрадостном фоне в лучшую сторону. С оговорками это же можно сказать о Джибути. Чуть выше, чем в других крупных странах региона, уровень жизни в политически сравнительно благополучной Кении.

Страны Южной Африки

Страны юга Африки, не говоря уже об ЮАР, несколько более развиты по сравнению со среднеафриканским уровнем. Но у многих из них свои проблемы.

1. Ангола, вчерашняя португальская колония (население – ок. 10 млн. чел.) обрела независимость в 1975 г., после крушения салазаровского режима в Португалии. Так как в предшествующие годы в стране уже существовали национально‑освободительные движения различных ориентации, то неудивительно, что после 1975 г. между ними началась борьба за власть. Ориентировавшаяся на марксистскосоциалистическую модель развития группировка во главе с А. Него с помощью СССР сумела одолеть противников и стать у власти, образовав правительство Народной Республики Ангола. Основная часть соперничавших группировок отступила на юг. Началась длительная война между правительством, на помощь которому были мобилизованы регулярные войска с Кубы, преимущественно из числа кубинских негров, и войсками оппозиционеров, возглавленных Ж. Савимби и опиравшихся на поддержку США и ЮАР. В некотором смысле Ангола в 70–80‑х годах была своего рода полигоном, острой точкой соперничества великих держав, двух мировых сил. Вторая половина 80‑х годов, прошедшая в СССР под знаком перестройки, медленно, но неуклонно изменяла ситуацию в Анголе в пользу антиправительственных сил, пока не было наконец в 1989–1991 гг. достигнуто соглашение о мирном урегулировании проблем Анголы. Кубинские войска были выведены из страны, великие державы отказались от активной поддержки воюющих сторон, встал вопрос о всеобщих выборах с участием всех политических сил Анголы. Выборы 1992 г. должны были поставить точку на военном этапе истории независимой Анголы. Однако результаты выборов не удовлетворили оппозиционеров (МПЛА), в стране сохраняется напряженность.

2. Мозамбик – еще одна португальская колония, обретшая независимость в 1975 г. и имеющая сходную с Анголой судьбу. Здесь тоже власть оказалась в руках марксистски ориентированных лидеров национально‑освободительного движения. Страна с населением ок. 15 млн. чел. на протяжении полутора десятков лет энергично шла по привычному для марксистско‑социалистической модели развития пути национализации и насильственной кооперации в деревне. Прогрессирующее ухудшение экономического положения вызвало к жизни мощное движение сопротивления, опирающееся на национальнотрибалистскую основу. Рубеж 80–90‑х годов был ознаменован отказом руководства Мозамбика от многих из его первоначальных позиций. Руководитель правящей партии и президент страны Ж. Чиссано, сменивший в 1986 г. С. Машела, провел реформы, связанные с приватизацией экономики и отказом от насильственной кооперации. Положение в стране стало понемногу улучшаться.

3. Замбия, в прошлом Северная Родезия, расположена между Анголой и Мозамбиком (ок. 7,5 млн. чел.). В 50‑х годах включенная в состав Федерации Родезии и Ньясаленда, она в 1964 г. была провозглашена независимой республикой, во главе которой стал один из местных лидеров партии Африканский национальный конгресс (АНК) К. Каунда. Конституция 1973 г. установила в стране однопартийную президентскую систему с правящей Объединенной партией национальной независимости, преемницей замбийской части АНК. При Национальном собрании страны была создана в качестве совещательного органа палата вождей, что способствовало политической стабилизации режима. Экономика была частично национализирована, но сохранила активные позиции частного капитала. Богатые природные ресурсы (в первую очередь медь) способствовали энергичному развитию смешанной экономики Замбии (6–8 % годового прироста в среднем). В начале 90‑х годов Каунда отказался от монополии на власть, объявив о переходе к многопартийной системе.

4. Малави, в прошлом Ньясаленд, – небольшая (ок. 8 млн. населения) республика к востоку от Замбии, расположенная вдоль западного побережья оз. Ньяса. Как и Замбия, она вначале была включена в федерацию Родезии и Ньясаленда, а в 1964 г. стала независимой. По конституции 1971 г. в стране установлен президентский однопартийный режим с правящей Партией конгресса Малави, в прошлом малавийской частью АНК. Пожизненным президентом стал глава этой партии К. Банда. Как и Замбия, Малави демонстрирует политическую стабильность. Экономика страны развита слабо, но уходящая на заработки в ЮАР часть населения обеспечивает некоторый приток доходов в страну.

5. Зимбабве, в прошлом Южная Родезия, расположена к юго‑востоку от Замбии, с населением ок. 9 млн. чел., включая заметную часть (ок. 100 тыс.) европейцев, прежде всего фермеров. Это одно из древних государств Африки (Мономотапа), колонизованное в конце прошлого века англичанами во главе с Сесилом Родсом. После распада Федерации Родезии и Ньясаленда Южная Родезия в 1965 г. провозгласила независимость, причем во главе страны стал лидер партии белых поселенцев Родезийский фронт Я. Смит, опиравшийся на поддержку ЮАР. Против правительства Смита энергично выступили африканские национально‑освободительные организации ЗАПУ (Союз африканского народа Зимбабве) во главе с Д. Нкомо и ЗАНУ (Африканский национальный союз Зимбабве) во главе с Р. Мугабе. Обе группировки были достаточно радикальны, с марксистско‑социалистическим уклоном, но первая из них при этом пользовалась активной поддержкой СССР. В 1978 г. обе они вошли в Патриотический фронт, а в 1979 г. на переговорах в Лондоне между фронтом и правительством, в то время уже возглавлявшимся африканским епископом А. Музоревой, было достигнуто соглашение о будущем страны. На выборах в 1980 г. победил союз ЗАНУ и премьером страны стал Р. Мугабе; этот же выбор населения был подтвержден и в последующие годы. По итогам Лондонского соглашения 1980 г. и выработанной на нем конституции Зимбабве – многопартийная парламентарная республика, причем 20% мест в парламенте зарезервировано за европейцами. В верхней палате парламента была выделена квота для вождей. Политика разумных компромиссов Р. Мугабе за десятилетие с лишним принесла свои плоды. Не отказываясь от марксистско‑социалистической ориентации в принципе, Мугабе в то же время поощряет частнособственническую экономику в сельском хозяйстве, включая европейских фермеров, да и следующих за ними африканцев. Аналогичная картина в промышленности. Уровень жизни населения по африканским меркам выше среднего.

6. Ботсвана, в прошлом Бечуаналенд, с населением 1,2 млн. чел, – небольшое, с 1960 г. независимое государство в пустыне Калахари, к югу и юго‑западу от Замбии и Зимбабве. Многопартийная система с парламентом и президентом, сравнительно высокий для Африки уровень жизни населения, немалая часть которого выезжает на заработки в ЮАР.

7. Намибия (ок. 1,8 млн. чел., включая примерно 100 тыс. европейцев) до 1989 г. оставалась подмандатной территорией ЮАР и обрела независимость лишь несколько лет назад, в немалой степени в связи с достижением договоренности великих держав по проблемам Анголы, гце базировались намибийцы, выступавшие за независимость страны под руководством СВАПО (Народная организация Юго‑Западной Африки) во главе с С. Нуйомой. Долгие десятилетия СВАПО вела борьбу за освобождение Намибии под знаменем марксистского социализма, но приход этой организации к власти в результате свободных выборов, проводившихся под контролем ООН, который совпал с мировым кризисом марксистского социализма на рубеже 80–90‑х годов нашего века, многое изменил в лозунгах, политике, да и стратегических установках СВАПО. Ныне руководство Намибии во главе с президентом Нуйомой действует в рамках многопартийной парламентской республики и явно отходит от прежней ориентации на марксистско‑социалистическую модель развития.

8–9. Лесото (1,6 млн. чел.) и Свазиленд (0,7 млн.) – территориальные анклавы в ЮАР, формально независимые королевства соответственно с 1966 и 1968 гг. Лесото до военного переворота 1986 г. было многопартийным государством; многопартийная структура долгие годы была нормой и в Свазиленде. Оба королевства – их иногда именуют бантустанами, – будучи анклавами на территории ЮАР, сильно зависят от нее. Значительная часть населения уходит на заработки в ЮАР.

10. Южно‑Африканская республика (ЮАР) – единственное на континенте современное развитое капиталистическое государство с многорасовым составом населения (из 36 млн. населения около 5 млн. белых, еще 4 млн. – так называемые цветные, т. е. мулаты, и выходцы из Азии). О возникновении его шла речь в предыдущей части работы. Надо заметить, что страх белого меньшинства потерять власть явился причиной жестких расовых ограничений, апартеида, долгие десятилетия бывшего зловещим символом ЮАР. Апартеид вызвал мощное национальное, даже расовое движение черного населения, основной поток которого был возглавлен АНК. Вооруженные отряды АНК одно время были серьезной силой, угрожавшей стабильности ЮАР и опиравшейся на активную поддержку окружающих ЮАР стран так называемой прифронтовой зоны. Ситуация стала заметно меняться после прихода в 1989 г. к власти правительства Ф. де Клерка, который выступил за достижения компромисса и создание государства без апартеида. Многие апартеидные запреты и ограничения были официально сняты уже в 1990 г., но психология апартеида, естественно, жива. Часть белого населения недовольна реформами. Не удовлетворены ими и радикалы из АНК, хотя Н. Мандела, выпущенный из тюрьмы, где он провел долгие годы, и ставший во главе этой организации, склонен к сотрудничеству с правительством де Клерка.

Обстановка в ЮАР сильно осложняется трибализмом, проявляющимся, в частности, в противостоянии многочисленной зулусской организации Инката и АНК. Это противостояние нередко выливается в кровавые межплеменные столкновения. Переговоры между АНК и Инкатой в 1991 г. сняли остроту разногласий, но не ликвидировали их. В целом важно констатировать, что начало 90‑х годов прошло в ЮАР под знаком поиска и достижения компромисса, что внушает надежды на позитивное решение расовых и политических проблем в этой развитой и богатой стране Африки. Что касается экономики ЮАР, то уровень жизни здесь высок именно из‑за ее развитости (золото, алмазы, машиностроение, металлургия, химия, судостроение и т. п.).

Более высокий уровень жизни, чем где‑либо еще в Африке, позволяет и черным жителям ЮАР обрести сравнительно высокий уровень жизни, получать образование, участвовать в работе многочисленных партий и общественных организаций, вырабатывать – что видно, в частности, на примере АНК – уже не племенное, а национальное самосознание (за АНК, по некоторым подсчетам, стоит 56% черного населения, представителей разных племен).

* * *

Итак, юг Африки – группа стран весьма своеобразного облика. Здесь и развитый промышленный многорасовый гигант ЮАР с крошечными бантустанами в нем, и явственно тяготеющие к нему и связанные с экономикой ЮАР небольшие государства Ботсвана, Намибия, частично и Малави. Здесь и уникальный эксперимент Р. Мугабе в Зимбабве, сочетающий умеренные марксистскрсоциалистические установки с трезвым и основанным на рыночных реалиях расчетом, что позволяет добиваться заметных успехов в развитии. Здесь и истощившие себя в междоусобных войнах под знаменем чистоты радикального марксистского социализма Ангола и Мозамбик.

В целом, учитывая оговорки относительно Зимбабве, юг Африки подтверждает выводы, сделанные при изложении ситуации в иных регионах Африки южнее Сахары: попытки развиваться по радикальной марксистско‑социалистической модели ведут к краху экономики и острому внутреннему кризису; многопартийные режимы редки, как не часто встречается и политическая стабильность. Спецификой региона является вынужденная связь большинства его стран с ЮАР, что, в частности, способствует повышению жизненного уровня в этих странах.

В заключение несколько общих замечаний. Даже беглый взгляд на особенности истории сорока с лишним ныне независимых государств Африки за три десятка (а кое‑где и меньше) лет существования их государственности позволяет сделать ряд наблюдений.

Первое из них: весьма многие из стран Африки к югу от Сахары при выборе пути склонились в сторону марксистско‑социалистической модели, но, за редкими исключениями, каждое из которых имеет свое объяснение (Конго, Зимбабве), этот выбор привел их к кризису, даже к краху. В одних случаях это случилось достаточно скоро, в других заняло десятилетия, однако конец режимов подобного рода всюду был одинаков.

Второе: почти все политические режимы новых самостоятельных государств оказались внутренне слабыми. Это проявлялось в их политической нестабильности, в обилии военных переворотов. На этом фоне политически стабильные структуры, чаще всего в весьма небольших странах, выглядят пусть и благоприятным, но все же исключением из общей нормы.

Третье: политическая нестабильность чаще всего была связана с внутренними противоречиями, с трибалистскими конфликтами. Попытки преодолеть их вели обычно к ликвидации многопартийности, а выход противоречий на передний план совпадал с требованиями многопартийности. В результате демократия по‑европейски (многопартийность) в Африке оказывалась элементом политической нестабильности, ибо возрождала трибалистские и сепаратистские тенденции.

Глава 2