Казаков и несколько околоточных

Активный приток народа, вдобавок значительно ранее указанного времени начала Народного праздника, не вызвал соответственных активных телодвижений у доблестных деятелей «Особого Установления».

Первое беспокойство о том, что происходящее уже начинает выходить за разумные рамки проявил в 16 часов 45 минут пятницы 17 мая военный комендант Ходынского лагеря капитан Герман Арсентьевич Львович, имевший в своем распоряжении для исполнения своих военно-полицейских обязанностей 12 казаков, 2 урядников и военный караул из 46 человек.

Капитан Львович телеграфировал в распорядительное отделение Канцелярии московского обер-полицеймейстера, доложил о скоплении народа и просил прислать в помощь 30 казаков и несколько околоточных надзирателей.

Обратим на эту просьбу капитана Львовича особое внимание.

Как видим, еще около 17 часов 17 мая ситуация казалась еще настолько управляемой, что для ее разруливания достаточно было, по мнению наиболее компетентного в тот момент на Ходынском поле ответственного лица, трех казачьих десятков и нескольких полицейских чинов.

Толпа – всегда толпа

Тем более, что силы полиции были задействованы в этот вечер на обеспечение безопасности торжественного спектакля в Большом театре, где должен были быть и были и сам Государь и почетные гости. Как отмечает в дневнике А.С. Суворин, поддержать порядок было непросто и там, а у столов с бесплатной закуской и выпивкой во время антрактов возникали форменные давки.

Но поскольку, рвов и прочих преград на подходе к столам в театре не наблюдалось, то дело ограничилось отдавленными штиблетами и сапогами, измазанными икрой манжетами и облитыми шампанским мундирами и фраками: «Толпа – всегда толпа. Самая просвещенная все-таки толпа»[38].