Соответствие типов психопатий и акцентуаций 2 page

В 1974 г. Владимир Вольфович поступает на вечернее отделение юридического факультета МГУ, но и в области юриспруденции искать его труды до 1993 г. – тщетное занятие. И после окончания этого факультета он занимает начальную ступень для людей с его образованием.

Любой психиатр скажет вам, что основной симптом истерической психопатии - демонстративное поведение, стремление обратить на себя внимание. Если спросить у обычного человека, добросовестный ли он работник, хороший ли специалист, то он вам ответит, что хвалить самого себя неудобно и лучше спросить об этом кого-нибудь из окружающих, близких. Совсем не так поступают истероиды (термины "истероид", "истерик", "истеричный", "демонстративная личность" мною употребляются как синонимы). Как раз об этой их особенности хорошо пишет Леонгард:

"Многие демонстративные личности, например, характеризуют себя как добросовестных и даже сверхдобросовестных, являясь при этом иногда абсолютно ненадежными людьми. Они улавливают любую возможность представить себя с наилучшей стороны и с удовольствием ее используют. Поэтому здесь особенно важно требовать подтверждения ответов конкретными примерами....К словесному самовосхвалению присоединяется тщеславное поведение, стремление всячески привлечь к себе внимание присутствующих...,... смущение демонстративной личности чуждо, а повышенный интерес со стороны она принимает с величайшим удовольствием и стремится " испить чашу до дна". Любопытно, что если внимание собравшихся, как бывает иногда, носит недоумевающий или даже неодобрительный характер, то истерик легко закрывает на это глаза: лишь бы быть заметным". [14, с.44].

Бахвальство Жириновского проявляется методично и регулярно, но я приведу для примера такое его высказывание: " Был бы я при ком-нибудь из них премьером, с развязанными руками, все бы сказали: "За Зюганова (Ельцина) мы голосовали, а делает-то все Жириновский. Вот он, наш премьер-министр. Столыпин в кубе, или Петр I в некоторых его чертах..." [11, с.10].

У Гоголя в пьесе "Ревизор", в разделе "Характеры и костюмы", дается такая характеристика Хлестакова: "Х л е с т а к о в, молодой человек лет 23, тоненький, худой, несколько приглуповат и, как говорят,"без царя в голове".Один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли.Речь его отрывиста, слова вылетают совершенно неожиданно..." И здесь почти портретное сходство: у Владимира Вольфовича слова тоже вылетают совершенно неожиданно. Вылетит, например, что он окружит прибалтийские страны могильниками с радиоактивными отходами, снизит цены на следующий день после прихода к власти, а как этот "политик и экономист" все это осуществит, об этом он не задумывается.

На то, что Жириновский играет роль политика, указывает его бессознательное. Так, например, на одной из встреч "с трудящимися" он машинально назвал собравшихся "зрителями". Казалось бы, какая разница, как назвал: большинство этого просто не заметило, но, по Фрейду, любая оговорка является сигналом прорыва в сознание вытесненного бессознательного. То, что он поправился, свидетельствует о том, что это была оговорка (затем он назвал всех подобающим образом – присутствующими или собравшимися). Так что же хотел вытеснить Жириновский из сознания? Что хотел скрыть от собравшихся? Что прорвалось в сознание в форме оговорки?

Кто такие зрители? Зрители – это люди, которые приходят на представление, спектакль, шоу, и перед которыми выступают актеры. Актеры играют перед зрителями роль, и если актер хорошо играет, зритель ему верит и даже забывает, что это игра, отождествляет игру с реальностью, сопереживает с героем. Если же актер "халтурит" или он – просто плохой актер, то сопереживания, отрыва от действительности не происходит. Так вот, Жириновский отлично разделяет сцену и свою реальную жизнь. На митинги, выступления он выходит, как на подмостки, и играет, а простодушный зритель-избиратель "потребляет" это шоу и отождествляет его игру с действительностью. Конечно же, зрители бывают разные. Одни раньше с удовольствием смотрели индийские фильмы, а в наше время – различные телесериалы, другие - более разборчивы. Сейчас Жириновский играет одну пьесу, а если его изберут президентом, будет играть другую, а, скорее всего, исходя из особенностей характера демонстративного типа, бросит игру, снимет маску, потому что устанет и будет отдыхать, демонстрировать себя – президента. Ведь для того, чтобы играть, нужно тоже прикладывать усилия, тренироваться, напрягать волю, проявлять упорство, а именно этими качествами демонстративная личность и не обладает. Её усилий, силы воли хватает лишь для того, чтобы добиться легкой жизни, чтобы ею восхищались, чтобы о ней говорили. Вот о чем говорит простая оговорка Владимира Вольфовича.

И еще одну оговорку допустил он на упомянутой встрече. Когда речь зашла о тяжелом материальном положении народа, он сказал что-то вроде "ваша жизнь ухудшилась!" и снова поправился, заменив "ваша" на "наша". Тем самым в сознание прорвалось то, что он не идентифицирует себя с простым народом, которому действительно тяжело живется во все времена. Если в 1990-91 гг. он повсюду декларировал, что он – такой же, как все, живет в двухкомнатной квартире, разъезжает на стареньком "москвичонке", получает зарплату 220 рублей в месяц, то теперь он отдыхает на горнолыжных курортах Австрии в Альпах, его окружают телохранители, поэтому ему постоянно нужно переключаться, ибо Жириновский – вампир, а вся его сила – в голосах избирателей. А слова у него вылетают сами собой; он не способен (как, впрочем, и все истероиды) заранее обдумать речь, линию своего поведения.

Эта неспособность людей демонстративного типа обдумывать свое поведение и поступки порой ставит их на грань разоблачения в аферах. Правда, выручает то, что они не теряются в таких ситуациях и своим уверенным поведением заставляют окружающих верить им. И нельзя сказать, что Владимир Вольфович обманывает избирателей, играя роль политического деятеля. Он искренне считает, что он и есть политический деятель, да еще "планетарного масштаба". Его ложь – это вовсе даже и не ложь, это – самооценка, искаженная картина реальности.

Способность истериков лгать, не осознавая, что они лгут, Леонгард объясняет следующим образом:

" Сущность демонстративного типа или более выраженной акцентуации истерического типа заключается в аномальной способности к вытеснению. Этим понятием пользовался Фрейд, который, собственно, и ввел его в психиатрию, где оно получило новое содержание, далеко отошедшее от буквального значения этого слова. Смысл процесса вытеснения убедительно иллюстрируется в приведенном ниже отрывке из Ницше ("По ту сторону добра и зла"). "Я сделал это– говорит мне память. Я не мог этого сделать – говорит мне гордость, остающаяся в этом споре неумолимой. И вот приходит момент, когда память, наконец, отступает"… По сути, каждый из нас обладает способностью поступать подобным образом с неприятными для себя фактами. Однако это вытесненное знание остается обычно у порога сознания, поэтому нельзя полностью игнорировать его. У истериков же эта способность заходит очень далеко; они могут совсем "забыть" о том, что не желают знать, они способны лгать, вообще не осознавая, что лгут". [14, с. 40 - 41].

Так врет, к примеру, Ноздрев:

"- Веришь ли, что я один в продолжение обеда выпил семнадцать бутылок шампанского!

- Ну, семнадцать бутылок ты не выпьешь, - заметил белокурый.

- Как честный человек говорю, что выпил, - отвечал Ноздрев.

- Ты можешь себе говорить, что хочешь, а я тебе говорю, что и десяти не выпьешь.

- Ну, хочешь об заклад, что выпью?"

А вот как по-ноздревски врет Владимир Вольфович. На 4 съезде народных депутатов РСФСР (май 1991г.) Г.Якунин задал ему вопрос: "Каково количество членов Вашей партии?"

- 17 тысяч первичных организаций - от Молдавии до Камчатки, - не задумываясь, ответил Жириновский."[25, с. 188]. Ну, в какое сравнение с ложью Жириновского может идти ложь Ноздрева с его семнадцатью бутылками шампанского?

На вопрос Э.Лимонова в феврале 1992 г. о численности его партии Жириновский тоже ответил не задумываясь – семьдесят тысяч. "И я ему не поверил, - пишет далее Лимонов ,-... партии никакой на самом деле не было; был отдел кадров, скорее, располагавшийся по адресу: 1-ый Рижский переулок 2, комната 41, в издательстве "Мир". Ну, конечно, это - место работы Жириновского! Вот и вся партия." [16, с.13] Не разделяя политических взглядов Лимонова, следует отметить, что он как художник талантливо подметил эту способность Жириновского ко лжи. Он называет эти экспромты Жириновского "поливами" и приводит массу таких примеров в своей книге "Лимонов против Жириновского".

Как ловко истероиды выкручиваются из ситуации, когда их уличают во лжи, можно проследить на примере того же Ноздрева, а затем и Владимира Вольфовича:

"- Вот граница! - сказал Ноздрев, - все, что ни видишь по эту сторону, все это мое, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и все, что за лесом, все мое.

- Да когда же это лес сделался твоим? - спросил зять. - Разве ты недавно купил его? Ведь он не был твой.

- Да, я купил его недавно, - отвечал Ноздрев.

- Когда же ты успел его так скоро купить?

- Как же, я еще третьего дня купил, и дорого, черт возьми, дал.

- Да ведь ты был в то время на ярмарке.

- Эх ты, Софрон! Разве нельзя быть в одно время и на ярмарке, и купить землю? Ну, я был на ярмарке, а приказчик мой тут без меня и купил."

В приведенном отрывке Ноздрев вначале сам указал границы своих владений, но этого ему показалось мало, и он решил добавить себе территорию "по ту сторону", а затем прихватил и лес. Когда же зять уличил его во лжи, он проявил всю свою гибкость и изворотливость, сумел выкрутиться. И, возможно, ему и поверили бы, уж больно убедительно Ноздрев говорил. Ну, как не поверишь, если тебе в глаза говорит "честный человек", сам верящий в то, что говорит.

" Авантюристические личности, - указывает Леонгард,- порой делают грубейшие "ошибки" в глазах объективного наблюдателя: на какой-нибудь непредвиденный поворот в событиях они, войдя в роль, реагируют импульсивно, ничего не взвешивая, и тем самым выдают себя с головой. И если, вопреки этим "ошибкам", авантюристические личности все же добиваются своих целей, то тем самым лишь подтверждается известная истина, что окружающих легче убедить уверенной манерой держать себя,чем логическими рассуждениями". [14, с. 42].

14 декабря 1993г. на пресс-конференции, в присутствии 550 журналистов Владимир Вольфович очень ловко выкрутился из следующей ситуации :"...скоро к микрофону пробилась иностранная журналистка, неплохо говорящая по-русски: - Г-н Жириновский, все цитируют ваши слова, что у вас мама - русская, а папа - юрист. Из этого делают вывод, что ваш отец - еврей. Как это совместить с вашим антисемитизмом, и не пора ли точно ответить на вопрос о вашей национальности?..."

Жириновский ответил блестяще: " - Это газетчики выдумали.Я никогда не говорил: мама – русская, а отец – юрист. Просто на одном митинге я отвечал на вопросы. Читаю вопросы: "Кто ваша мама по национальности?" Отвечаю: русская. Через некоторое время передают бумажку, читаю: " Кто ваш отец по специальности?" Отвечаю – юрист. А что же мне было делать? Представьте, получаю вопрос: кто мой отец по специальности, и отвечаю – русский! Меня бы назвали сумасшедшим! " Зал смеялся и аплодировал. Так гениально выкрутиться – нужен талант. Даже если и соврал – все равно блестяще". [ 16, с.43)].

Но окружающие истериков люди и сами желают обманываться. Хлестаков, например, несколько раз в пьесе проговаривался.Он говорил такие вещи, что окружающие могли понять – это не ревизор, однако пропускали это мимо ушей.

"Х л е с т а к о в: - Вы, может думаете, что я только переписываю. Нет, начальник отделения со мной на дружеской ноге. Этак ударит по плечу: "Приходи, братец обедать." (Хлестаков проговаривается, что он даже не начальник отделения, а какой-нибудь коллежский регистратор – А.К.) Я только на две минуты захожу в департамент с тем, чтобы сказать: это вот так, это вот так... Хотели меня было колежским асессором сделать. (Коллежский асессор – гражданский чин восьмого класса, равный майору. Хлестаков уже повысил свой чин с девятого до восьмого класса, но и на это слушатели не обращают внимания – А.К.)... Я не люблю церемоний. Напротив, я даже стараюсь проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: "Вон,- говорят, - Иван Александрович идет!" А один раз меня приняли даже за главнокомандующего, солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем.После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: "Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего"... Да меня везде знают. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики... Литераторов часто вижу.С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: - Ну что, брат Пушкин? - Да так, брат, - отвечает бывало,- Так как-то все... Большой оригинал (вот здесь уже Хлестаков врет и очень крупно, но чувствует,что ему верят, и берет еще круче, так, что перегибает через край – А.К.). Да, и в журналы помещаю. Моих впрочем много сочинений есть: "Женитьба Фигаро", "Роберт – Дьявол", "Норма". Уж и названий даже не помню... У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, "Фрегат "Надежда" и "Московский Телеграф..., все это я написал...

А н н а А н д р е е в н а: - Так, верно и "Юрий Милославский" ваше сочинение?

Хлестаков: - Да, это мое сочинение.

М а р и я А н т о н о в н а: - Ах, маменька, там написано, что это г. Загоскина сочинение ( Хлестаков уличен во лжи, но посмотрите, с какой легкостью он выкрутился, ну прямо как Жириновский на упомянутой пресс-конференции – А.К.).

Х л е с т а к о в: - Ах, да, это правда, это точно Загоскина; а есть другой "Юрий Милославский", так тот уж мой... Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: Дом Ивана Александровича (обращаясь ко всем). Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, прошу вас ко мне... Я ведь еще балы даю... На столе, например арбуз - в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюле прямо на пароходе приехал из Парижа, (тут уже Хлестакова понесло, он утратил чувство реальности – А.К.) откроют крышку - пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах.Там у нас и вист свой составился. Министр иностранных дел, французский посланник, немецкий посланник и я... Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж... (опять Хлестаков проговорился – А.К. ) Что же я вру, я и позабыл, что я в бельэтаже живу... У меня одна лестница стоит... Мне даже на пакетах пишут: "Ваше Превосходительство" (обращение к лицам в генеральском чине – А.К.) Один раз я даже управлял департаментом..."

Конечно же, Хлестаков - литературный герой, но тем и отличается гениальный писатель, что умеет очень точно подметить характерные черты отдельных людей, описать тип характера. Давайте сравним ложь Жириновского с вышеприведенной хлестаковской. В январе 1994 г. Владимир Вольфович заврался перед всей российской телеаудиторией. Как раз закончился визит президента США Б.Клинтона в Москву. Корреспонденты задали Жириновскому вопрос, почему Б.Клинтон не встретился с ним? Начал Жириновский как-то неуверенно, лепетал о том, что Клинтону не советовали с ним встречаться советники американского президента. Они-де считают, что этой встречи не желает и сам Ельцин. И, пока он говорил, его богатое воображение уже включилось в творческий процесс, и его, как Хлестакова, "понесло". Он продолжил, сказав, что они с Борисом Ельциным каждую субботу парятся в бане, а потом за бутылочкой водочки играют в шашки и обсуждают важные государственные вопросы. И многие зрители поверили в это, поскольку это "по телевизору показывали".

Правда, в февральском номере "Комсомольской правды" за 1994 г. Вячеслав Костиков назвал все сказанное Жириновским "от начала до конца вымыслом", но многие ли регулярно читают газеты и сопоставляют все факты? И в данном случае нельзя сказать, что Жириновский сознательно и нагло врал. Он на самом деле считал себя вторым человеком в государстве и в своих мыслях уже действительно встречался с Ельциным, рисовал в своем воображении сцену встречи. Плеханов об этом периоде (декабрь 1993 г.) пишет так: "Но в то же время Жириновский производил впечатление наивного провинциала, который уверен, что его успеху радуются все вокруг. Он говорил: "Я жду встречи с президентом. Он вот-вот должен меня вызвать, и мы обо всем договоримся." Он был уверен, что с ним встретится и вице-президент Соединенных Штатов Гор, который как раз в эти дни прибыл в Москву". [ 21, с.8-9]

Вот еще образец лжи Жириновского в интервью корреспонденту американского журнала "Плейбой" Дженифер Гулд, от которого он впоследствии открестился, да еще и облил соком Бориса Немцова:

Дженифер Гулд: "Сколько раз вы это делали?"

Ж и р и н о в с к и й: "Надо посчитать. Может быть, 500 раз, может быть, и больше. У меня было более двухсот женщин (?– А.К.) и с каждой несколько раз. Если прибавить онанизм, я кончал, наверное, десять тысяч раз. Я начал, когда мне было пятнадцать. Сейчас мне 48. Почти 35 лет. Умножьте на сто раз в году и получится три с половиной тысячи."

Д. Г.: "Но вы были в кого-нибудь влюблены?"

Ж.: "Да. Когда мне было 17 лет. Мне так хотелось ее изнасиловать. Ее звали Аллочка, Алла. Вообще, я готов был изнасиловать весь свой класс". (Цит. по аудиозаписи программы Б.Парамонова "Русские вопросы" в обратном переводе с английского. Радиостанция "Свобода", 14.02.94).

Вначале Жириновский взял с потолка первую пришедшую на ум цифру, но, прикинув, что она мала для нового секс-символа России, сразу же увеличил число покоренных им тел, причислив к ним покоренных мысленно (во время мастурбаций). Удивляет только то, что он (с его слов) "поздновато" начал половую жизнь – в 15 лет. Но это он похвалялся перед корреспондентом "Плейбоя", а в "соке мозга" он приводит другие цифры:

"Попрощался с девушкой, к которой уже успели остыть чувства. Звали ее Света. Мне уже было 18 лет, и ей тоже. У московских мальчиков в это время уже вовсю – половая жизнь. А у меня, мальчика из провинциального города, еще были только первые поцелуи. Первые попытки вступить в половой акт были неудачны. В 17-18 лет я был очень робок, застенчив. И помню в Сочи, в каком-то санатории, куда мы с классом приехали отдыхать на Черное море, я лег с девушкой, она была в купальнике, у нас были такие нормальные отношения, дружеские. И я ее просил, чтобы она сняла трусики. Но какая девочка сама первая снимет трусики? Я не знал, что должен был бы сам это сделать, помочь ей, я тоже стеснялся. Так мы лежали, пока кто-то нам не помешал. И вот эта застенчивость, робость не дала мне возможность начать половую жизнь тогда, когда я уже хотел. Потом, позже, я, может быть, был даже очень нагл в поведении с девушками, но в первое время была чистота. Я был очень робок. Может быть, даже застенчив. Мне кажется, что это перешло ко мне от отца". [7, с.35].

По этой версии и девушку звали Света, а не Аллочка, и в 18 лет первая попытка сближения с девушкой оказалась неудачной. Какую версию ни возьми за истинную, в любом случае выходит, что Вольфович где-то соврал. Но зачем врать, когда тебя легко вывести на "чистую воду"? А сие уж от него не зависит, потому и называется это явление в психиатрии "патологической страстью ко лжи", что больные не в состоянии справиться с соблазном. Даже страх быть разоблаченным не удерживает их от этой страсти. Они не могут заранее взвесить последствия лжи, просчитать линию своего поведения на несколько шагов вперед. Как уже было отмечено выше, он лжет потому, что не может не лгать; вернее, когда он лжет, он полуосознает то, что лжет, хочет, чтобы то, что он говорит, было правдой.

Многие "серьезные" журналисты считают, что Жириновсий планирует свое поведение, прикидывается "дурачком". Приведу фрагмент беседы (на радио "Свобода" в феврале 1995 г.) Александра Руцкого с Виталием Третьяковым:

А. Р у ц к о й:"...Я лично отличаюсь от Жириновского. Может быть, это самооценка, но это, действительно, так. Вы знаете, я нахожусь вне клиники, а Жириновский – это полная клиника..."

В. Т р е т ь я к о в: "Он, скорее, прикидывается клиникой, чем это есть на самом деле."

И в то, что Жириновский планирует линию своего поведения, а не действует импульсивно, верит не один только Третьяков, но многие политики, политологи и разного рода эксперты. Думать так - значит совершенно не понимать природы характера человека. Конечно, большинство людей судит о других по себе, и если они чаще всего обдумывают заранее свои слова и поступки, то думают, что так поступают и другие.

На том же 4 съезде народных депутатов РСФСР Владимир Вольфович заявил: "...Вы не так знаете мою биографию, чтобы решать, сколько времени я занимаюсь политической деятельностью. Я ею занимаюсь 25 лет, с 1967 г. Но занимался ею в рамках закона, поэтому и не оказался в тюрьме или в психушке. И вы этого не знаете. Мы же знаем о людях, если они хорошие или плохие. Я не был ни гением, ни преступником, но занимался политикой 25 лет". [ 25, с. 188 ].

А в "соке своего мозга" он берет еще круче: "Я не мог тогда (в детстве – А.К.) осознать это конкретно. Но уже тогда я интуитивно предвидел, что мне, видимо, суждено будет заниматься политикой, большой политикой. И это осуществилось. Это не было случайным. Иногда некоторые мои противники говорят: откуда он взялся, мы его не знали, мы сидели в тюрьмах, были в КПСС, за границей, а он откуда вдруг взялся? Ни в тюрьмах, ни в КПСС, ни в психушках, ни за границей не был, не относился к плеяде тех, кого исключали, выгоняли, не печатали. Это вызывало настороженность, озлобленность, даже недоверие. И зависть, конечно. Человек образованный, с двумя университетскими дипломами, говорит на европейских языках - откуда он взялся здесь, этот осколок той, процветающей России прошлого века..." [ 7, с. 53].

Я – "жиринолог" (или "жириновед") со стажем, занимаюсь исследованием его характера со дня его появления на всесоюзной арене в мае 1991 г, но ни разу в прессе не встречал, чтобы его называли "осколком той, процветающей России". Это ни что иное как самооценка, далекая от реальной действительности, проявление той самой черты истероидного характера, которую Ганнушкин называет "отсутствием объективной правды как по отношению к самому себе, так и к другим". Жириновский, действительно, считает себя культурным, образованным человеком и не раз наглядно демонстрировал свою "интеллигентность". Его поведение – это поведение плохо воспитанного человека, порой просто хама, нахально прущего без очереди, поведение "директора продбазы" (как удачно назвал его Лимонов).

Обычно студенческие годы, несмотря на все их физические и материальные трудности, являются для человека целым пластом положительных воспоминаний: о студенческой дружбе, стройотрядах, сельхозработах, КВНах и "капустниках". Студенческая дружба сохраняется на всю жизнь, но у Владимира Вольфовича и в этом все не как у людей:

" С отличием закончил Московский университет, в актовом зале МГУ на Ленинских горах получил "Красный диплом" (лично я сомневаюсь, что это так – А.К.), но никого не было со мной, некому было порадоваться за меня, вместе со мной. Я отнес этот "Красный диплом" к себе в общежитие, в комнату, и даже не с кем было выпить фужер шампанского. Я был совсем один". [ 7, с. 41].

Резонно задаться вопросом, почему же Владимиру Вольфовичу не с кем было выпить фужер шампанского? Неужели у него к моменту окончания не было друзей? С таким характером, как у него, - и совсем один, ни души вокруг? Вывод может быть следующий: или он в 1993 г. хочет изобразить себя таким несчастным, одиноким, чтобы все несчастные, одинокие, брошенные идентифицировали себя с ним и бессознательно отдали за него свои голоса на выборах в Думу, или же к окончанию института окружающие "раскусили" его эгоистическую сущность и не желали общаться с ним. Оба варианта вписываются в истероидный тип характера. А.Е.Личко пишет, что "... подростки и юноши в группе вскоре распознают за внешними эффектами истероидов их пустоту и эгоизм, и если от такого подростка слышишь, что он разочаровался в своей компании, то можно с уверенностью сказать,что группа его "раскусила". [18, с.148]. Истероидам же свойственно изображать себя несчастными, обиженными судьбой и окружающими людьми. "Рассказ о своей жизни, - указывает Леонгард, - истерические психопаты обычно пересыпают самовосхвалением и выражением жалости к себе... все у них преувеличено – выражение чувств, мимика, жесты..." [14, с. 33-34]. И, действительно, вся книга Жириновского наполнена постоянными жалобами на "удары судьбы":

"Это была, конечно, гадкая пища,и, разумеется, она портила мое пищеварение, способствовала проявлению гастрита, холецистита и т.д. Я всегда был голоден… Я был голоден. Поэтому мои воспоминания о детстве связаны с тем, что я всегда недоедал.И пища всегда была однообразная, низкого качества. То же самое было с одеждой. У меня никогда не было хорошей, добротной одежды… С социальными явлениями я сталкивался с самого раннего детства, с момента рождения. Задержка прибытия "скорой помощи", потом голодное детство, холод… И не мог спокойно заснуть потому, что это была комната в коммунальной квартире. И в этой комнате было иногда до пяти человек. Даже если там было трое, то горел свет, играло радио, люди ходили. А я,будучи маленьким, самым маленьким,раньше хотел лечь спать, в девять, десять часов, и всегда засыпал при электрическом свете, при шуме. Поэтому уже с детства было как-то неуютно и неприятно. Я был лишен самого элементарного семейного уюта, человеческого тепла... Безрадостное детство. Все восемнадцать лет. Может быть,в 17 лет и были какие-то проблески – первые ожидания, первые поцелуи, а по дому нечего вспомнить: не было своего угла. Даже кровати не было своей.Я спал на сундуке, потом на диване, на котором все сидели, и он был не моим.Ночью, когда на нем никто не сидел, я спал… На кухню нас не пускали. В коридоре на сундуке стояла наша керосинка, на которой мама готовила обед. Пища была самая примитивная. Щи, иногда борщ, мясо редко. Каша или жареная картошка, иногда кусочек селедки. Мяса,колбасы всегда было мало. Сладости – только по праздникам, да и это - обычные вафли, самые дешевые шоколадные конфеты по 1 р. 50 коп. типа "Домино"… Мамина сестра захватила всю кухню в нашей трехкомнатной квартире, а мама и соседка готовили в коридоре…В туалет всегда была очередь, там всегда была вонь, потому что в туалете всегда дурно пахнет,... и некоторые там курили… Теперь уже и в комнате был табачный дым. В комнате, в коридоре, в туалете... Маленький мальчик вдыхал эту гадость и мучился. Плохое питание, почти никакого воспитания.И невозможность прикоснуться к культуре. Не было не только детского уголка, игрушек. Не было ни одной детской книжки,не выписывались газеты, не было телефона, ничего не было… Опять не повезло. Постоянно какие-то удары судьбы, постоянно. Каждый месяц, каждый год... Я помню, как пошел в школу, – не было радости, никто эту радость со мной не разделил. Я окончил школу – тоже мало радости, потому что надо было уезжать в чужой город, не хватало денег, неизвестность: поступлю - не поступлю. Окончил вуз с отличием, и опять не с кем было разделить радость". [7, с. 9-41].

Вначале, действительно, становится жалко Владимира Вольфовича: рос мальчик без отца, не доедал, ходил в обносках. Но постепенно, читая страницу за страницей, начинаешь чувствовать перебор. Да ведь таким же (и даже более тяжелым) было детство почти у всех советских детей послевоенного поколения, и становится ясно, что автор просто хочет "выжать слезу" у читателей, и это тоже одна из характернейших черт демонстративной личности. Вот как об этом пишет Леонгард:

" При обследовании демонстративной личности нужно действовать очень осторожно, поскольку в беседе с такими людьми очень легко попасться "на удочку". Получаемым ответам, как правило, нельзя доверять: обследуемые рисуют себя не такими, какими являются на самом деле, а такими, какими им хотелось бы казаться......Кроме того, в процессе диагностики демонстративных личностей существует один весьма характерный момент: следует учитывать не только сообщаемые фактические данные, но также и манеру обследуемого держать себя во время беседы. Свою истерическую сущность такие люди, как правило, выдают всем своим поведением: все у них преувеличено - выражение чувств, мимика, жесты и тон. Всегда чувствуется отсутствие настоящего внутреннего фона всех этих проявлений. Вот где может особенно пригодиться способность к непосредственному восприятию и соответствующему истолкованию мимики и жестов. Обладая такой способностью, можно всегда отличить показное от искреннего....Молодых врачей такие личности постоянно вводят в заблуждение. Молодые коллеги считают их ответы и заявления объективными, хотя по по картине в целом можно определить, что обследуемый хитрит. В этих случаях врачи также не всегда делают правильные выводы из самовосхваления и самосожаления этих людей, часто столь обманчивых". [14, с. 32-33].