Симптомы Dis выражаются состоянием принудительности

Гете говорил Экерману насчет своего “вдохновения” следующим образом: “Каждое творчество высшей породы, каждое значительное ареreu, каждое изобретение, каждая мысль, которая приносит плоды и имеет последствия, не находится ни в чьей власти и выше всякой земной власти... Это нечто родственное демоническому, которое поступает с человеком как сильнейший, как ему угодно, тогда как он думает, что действует по собственному побуждению”... (27).

Доницетти

О его творчестве говорится так: “Таким образом человек жил постоянно в своих звуках и обыкновенно идеи были сейчас же запечатлены. Перо, каждый кусок бумаги, принуждали его к письму, и то, что он писал, он играл и пел сейчас же в открытом поле, у подножья горы и т. д. Этим талантом импровизации он мог удивить и увлечь самое избранное общество. Увертюру к Линде он сочинил в обществе друзей в Бергано, при чем принимал, по-видимому, полное участие в их веселой беседе (27).

Алфиери с наступлением осени не мог противиться овладевавшему им невольномупобуждению к творчеству до того сильному, что он должен был уступить и написать шесть комедий.

На одном из своих сонетов он собственноручно сделал надпись: “Случайный. Я не хотел его писать”.

Моцарт часто говорил, что мысли его творений возникали в нем невольно, как во сне.

Дю-Буа-Раймон говорил о своем творчестве: “У меня были в моей жизни некоторые хорошие впечатления и я наблюдал при этом за собой. Они приходили вполне невольно, без того, чтоб я хоть раз думал о вещи” (27).

Стринберг рисует в романе “Сын служанки” картину экстаза художника, как процесса непроизвольного творчества, протекающего “помимо его воли и участия”: “он чувствует вдруг какой-то странный жар в теле; мозг работает усиленно и старается привести в порядок воспоминания прошлого, сгладить некоторые из них и усилить иные. Всплывают новые лица, он видит, как они вторгаются в действие, слышит, как они говорят. Ему кажется, будто он их видит на сцене. Через несколько часов в голове его готова двухактная комедия. это был тяжелый, но в то же время и приятный труд; если только вообще это можно назвать трудом, так как он протекал совершенно самостоятельно— помимоего воли и участия” (7).