Иллюзия как симптом Dis

О том, что творческий приступ может протекать в состоянии иллюзорных переживаний, а потому, следовательно, диссоциативным симптомом таких творческих приступов может быть иллюзия—служат нам следующие примеры творческих приступов Рафаэля и каррикатуриста Попова. О том, как создавал Рафаэль своих знаменитых Мадонн, свидетельствуют следующие слова его друга Браманта, цитируемые немецким романтиком Ваккенродером в его книге: “Размышление отшельника любителя изящного, изданной Л. Тиком” (здесь цитируем по Бюллетень литературы и искуства. 1914 г. № 18, стр. 1051).

В этой книге Вэкенродера, в главе под заголовком “Видение Рафаэля” приводятся слова Браманта (друга Рафаэля), из которых можно заключить об иллюзорных (resp. галлюцинаторных) переживаниях Рафаэля при его творческих приступах. Здесь Брамант рассказывает, как он однажды спросил Рафаэля, откуда тот берет те образы Мадонн, которые он изображает! на своих полотнах с таким совершенным мастерством. На это будто Рафаэль открыл ему, как свою тайну, тот источник, откуда возникли те образы, служившие ему моделью для изображения его Мадонн. Источник этот—“видение” (галлюцинация или иллюзия). Описывается это переживание Брамантом таким образом: “Однажды, когда Рафаэлю долго не удавалось написать изображение Мадонны, когда “непрестанное беспокойство волновало дух Рафаэля”, и когда “темное чувство души никогда не хотело преобразиться в светлое явление” и возбуждение его, вследствие этого, достигло таких размеров, что “внутренний дух его более и более распламенялся”, он однажды ночью вдруг от сильного волнения проснулся и увидел следующее. Во мраке ночи (говорит Брамант ) взор Рйфаэля привлечен был светлым видением на стене против самого его ложа. Он вглянулся в него и увидел, что висевший на стене еще недоконченный образ Мадонны, блистал кротким сиянием и казался совершенным и будто живым образом. Так он выражал свою божественность, что градом покатились слезы из очей изумленного Рафаэля. С каким неизъяснимо-трогательным видом он смотрел на него очами слезными и каждую минуту казалось, ему этот образ хотел двигаться. Даже мнилось, что он двигается в самом деле.

Но чудеснее всего, что Рафаэль нашел в нем именно то, чего искал всю жизнь и о чем имел темное и смутное предчувствие. Он не мог припомнить, как заснул опять, но, вставши утром, будто вновь переродился: видение навеки врезалось в его душу и чувства. И с тех пор Рафаэль стал писать своих Мадонн с этого “видения”.

Рафаэль был бессилен создавать что-либо “Рафаэлевское”, пока не пережил иллюзию (resp. галлюцинацию) живого изображения Мадонны на стене, где висел еще недоконченный образ Мадонны, который “блистал кротким сиянием и казался совершенным и будто живым образом”... “Даже мнилось, что он двигается в самом деле". Но чудеснее всего, что Рафаэль нашел в нем именно то, чего искал всю жизнь т. е. эта иллюзия послужила ему тем прообразом, моделью, о которм он сказал: “Я прилепился к одному тайному образу, который иногда навещает мою душу”... Отсюда можно заключить, что это “видение” ему появлялось не один раз. Тут мы имеем яркий пример, где психическая диссоциативность в виде иллюзорных переживаний служит определенным симптомом творчесского психомеханизма величайшего мастера кисти.

Попов, бывший каррикатурист (больной свердловской нервной лечебницы) может нам также служить аналогичным примером. После того, как он заболел в 1920-22 году тяжелой психастенией с насильственными движениями головы и с навязчивыми идеями, иллюзиями и псевдогаллюцинациями, ипохондрическими жалобами и прочими симптомами, он между прочим страдал еще такими иллюзиями навязчивого характера.

Когда больной Попов смотрел на обои с рисунками, те из этих рисунков и узоров обой ему навязчиво вылезали всякие “рожи чертей”, “сатаны” и всякой “нечисти” и фантастические образы неприятного и оскорбляющего для него характера (он был очень религиозен), так что эти образы навязчиво заставляли его брать карандаш, чтоб их зарисовывать на бумаге, и только тогда он находил себе от этих неприятных переживаний успокоение. (Собств. наблюдения в нервной больнице г. Свердловска в 1921 году).